Соло

Аврора Ансер, 2022

Представители внеземных цивилизаций живут среди нас. Всегда жили. Да и сами мы, земляне, родом совсем с другой планеты. Любовное фэнтези-неформат – в книге отсутствуют абьюз, любовный треугольник, описания группового секса. Все события и персонажи вымышлены, совпадения являются случайными. Текст не имеет отношения к религии и не отражает позицию автора по данному вопросу. В книге присутствуют откровенные сексуальные сцены и нецензурная брань.

Глава 10. Макс. Без остатка.

Я просыпаюсь утром рано и, что невероятно, бодрым. Свет загорелся сам собой, и крепкий кофе плюс нормальный завтрак дают надежду, что и дальше день сегодня сложится удачно. Я чищу зубы, бреюсь в ванной в мыслях об отце.

Не время сейчас раскисать, и траур не уместен. Да, это обидно, что не предупредил. И непривычно будет без него. Но главное, что отец жив, он не умер, просто далеко. Я уже взрослый, сумею выжить и позабочусь об Элен. К тому же он, может быть, когда-нибудь вернётся. Мы будем ждать. Да, будем дальше жить и ждать.

Смываю пену и критично оглядываю себя в зеркало. Побрился — хорошо, но шевелюра портит, надо срочно стричься. Заеду прямо сейчас, ещё есть время до занятий.

Сажусь в машину, еду до салона, куда всегда обычно хожу стричься — они работать рано начинают. Только я не записался накануне, могут не взять или придётся ждать. Влетаю в зал. Смотрю — у них девчонка новая, ещё не видел.

— Привет, а я к Ирине, она сегодня будет? — спрашиваю.

— Я её заменяю на время отпуска, — грустно отвечает девушка. — Работу не найти без рекомендаций, парикмахеров слишком много. Вы по записи?

— Я не записан, но… возьмёте? — говорю и улыбаюсь. — Мне очень надо, и надо поскорей. Готов платить вдвойне!

Девчонка жмётся, улыбается смущённо. Потом кивает. Очень хорошо! Она показывает кресло, я сажусь. И слышу, как она по телефону кому-то переносит сеанс, и этот кто-то громко в трубку на неё орёт.

Стрижёт она отлично, быстро — я доволен. И надо бы её за это как-то поблагодарить. Заметил, что она сняла с плеча остриженную прядь и «незаметно» спрятала в кармашек. Зачем? Загадочная женская душа! Ну что ж, раз «незаметно» — лучше не заметить.

Благодарю её, оплачиваю картой. Беру, на всякий случай, номер телефона — такого мастера найти не просто трудно, а реально тяжело. Уже на выходе, почти в дверях, услышал, что ей снова позвонили. Но в этот раз звонок хороший — девушке предложили работу в крутом салоне. Под её осторожно-восторженные восклицания закрываю за собой дверь, иду в машину. По времени нормально, к первой паре буду в универе. Теперь не страшно Жанне показаться, вернее, страшно, но из-за вчера. Волнуюсь, как подросток, решившийся на первое свидание.

Завёл машину и даже пристегнулся. Вдруг звонит телефон. Странно, кто это с утра? Так, Вовка. Отвечаю.

— Макс, здоров! — у Мотыля серьёзное лицо, да нет, он даже сильно озабочен. — Ты где сейчас?

— Вот, еду в универ, — говорю. — А что?

— Да ты б подъехал… Мерц в аварию попал… есть пострадавшие… да просто жопа!

— Где?

— Пересечение Энгельса и Испытателей…

— А что он делал… на Испытателей с утра?! — спрашиваю в шоке. — Он же на Садовой живёт!

— Да он от своей ехал. Они, кстати, вдвоём и были. Дина пострадала, — напряжённо говорит Мотыль. — Слушай, давай — всё на месте! Мы тебя ждём, тут надо разрулить…

Отключаюсь, забиваю в навигатор адрес, чтобы добраться побыстрее, минуя утренние заторы. Прости, котёнок, это важно.

Выруливаю на дорогу, нервничаю, но стараюсь сосредоточиться. Я доехать должен, меня там ждут, целого, дееспособного и на транспорте.

Как ни стараюсь, но минут тридцать на дорогу уходит. Подъехать к самому месту ДТП не удаётся, и я оставляю машину в ближайшем дворе.

Нахожу Мотыля — он рядом с покорёженной машиной Вадика, излагает мне вкратце ситуацию.

— Этот долбоёб… — с чувством говорит Мотыль, который не выражается принципиально и никогда. — Такой, сука, знаешь, гонщик. Пёр через перекрёсток, когда уже загорелся красный. Собрал с десяток машин, самого из тачки вырезали. Гулял всю ночь, а потом решил прокатиться. Все бормотал, что он почти успел…

— А где Валет? — спрашиваю.

— Макс, ну ты даёшь, он же вчера ещё сказал — там мать в больнице, он у неё… — Мотыль осёкся, с интересом на меня взглянул. Вижу, до него дошло. — А, точно, ты же с нами вчера не был… А где…

Так, а теперь аккуратнее. Правду выдавать только в нужной дозе, тогда не придётся ничего от друзей скрывать.

— Я с Жанной был. На заливе. Пока погода, солнце… — всё, дальше хватит. Пусть домысливает сам.

К моменту моего приезда всех с тяжёлыми травмами уже увезли, остались только те, кто мог самостоятельно передвигаться. Но, лишившись прямого виновника происшествия как объекта приложения своего праведного гнева, пострадавшие автовладельцы ещё и между собой успели почти передраться. И сейчас на оцепленном полицией перекрёстке, вместо того, чтобы заниматься оформлением ДТП и руководить эвакуацией побитых машин, жертвы аварии занимались кто чем. Двое мужчин висят на телефонах — явно менеджеры среднего звена, звонят в офис, раздают срочные указания. Ещё один мужчина с маленьким кричащим ребёнком на руках и вторым, вцепившимся в брючину, переговаривается с пожилой женщиной, приехавшей на такси. Это его мать, и он просит её забрать внуков, потому что жену увезли на скорой. Но таксист не согласен, возражает нервно — у него в машине нет детских кресел. Молодая женщина, сидя на тротуаре, тихо плачет, её телефон непрерывно звонит, но она не берёт трубку. Все на грани истерики. Ничего удивительного, утро, работа, рутина, привычная жизнь — и вдруг всё это сминается любителем алкоголя, адреналина и скорости! Такая гонка на гробах получилась.

Смотрю на место происшествия и почти вижу, как это всё произошло. Знаю, Мерц нетерпеливый — всегда на жёлтый трогается. Так что ему «гонщик» всадился в левое переднее крыло. Машину откинуло на соседнюю полосу, и дальше по принципу домино. А гонщика закрутило, и он ещё много кого подцепил. Сам Мерц отделался ушибом головы, у Дины что-то с плечом. Что ж, надо помогать. Но для начала надо бы всех как-то успокоить и призвать к порядку. И на удивленье, все уже готовы к компромиссам, не ищут виноватых и, вообще, устали.

Сначала мы должны закончить с документами. Мы пишем, заполняем, рисуем схемы. А я пишу и думаю, что надо бы до Жанны как-то донести, в чём дело. Но телефона нет, я молодец.

— Вов, слушай, — прошу Мотыля. — Я телефон у Жанны забыл взять. Ты можешь позвонить кому-то из её группы, чтоб передали ей, что мы попозже будем?

Мотыль кивает, вижу, что листает контакты в телефоне. Потом звонит, кому — уже не слышу. Не важно, лишь бы передали ей.

Потом решили разделиться — Мотыль закончит с бумагами, а я отвезу в больницу тех, чьи травмы всё-таки нуждаются во врачебном осмотре. Забираю четверых (Дину, Мерца, ещё двоих с ушибами) и еду в ближайший травмпункт. Ближайший оказался в районной больнице.

Ещё на подъезде понял, что ожидаются трудности — столпотворение машин, одни выезжают, другие тут же въезжают, мешая друг другу — стоянка вся забита. Матерясь про себя, с трудом паркуюсь и сопровождаю своих пассажиров в приёмный покой.

Минут двадцать мы ожидаем, когда освободится доктор. А после быстрого осмотра, оказания необходимой первой помощи и посещения рентген-кабинета всех оставляют до утра — проверить, нет ли осложнений. Мерц, правда, рвался написать отказ, но Дина его быстро усмирила. Ладно, ничего, до завтра полежат, им вместе будет не скучно.

Я уже вышел из больницы, когда позвонил Мотыль — сообщил, что на место ДТП не надо возвращаться, машины все эвакуировали и пострадавших тоже развезли.

Отлично! Значит, я теперь свободен. А время где-то к двум, и, если поспешить, ещё можно встретить Жанну после занятий. Самому себе странно признаться, как боюсь и переживаю перед этой встречей.

Иду к машине и удивляюсь, как же много людей у нас болеет. Как ещё выехать отсюда — водители паркуются без всяких правил, блокируют, теснятся, подпирают, ряд за рядом.

По мере приближения к машине чувство дискомфорта возрастает — из всеобщей какофонии звуков большого города и скопления людей и автомобилей в одном месте выбивается один, отвратительно режущий слух и раздражающий нервы. Спустя несколько секунд уже могу безошибочно определить источник — через одну машину от моей припарковалась старенькая иномарка. Именно в ней гремит музыка, и басы лупят так, что дребезжат открытые окна. Нет, я люблю музыку, и разную, но не люблю, когда вот так вот кладут болт. На всех. Мне, может, вообще сейчас не до песен — ты наслаждайся так, чтоб не мешать другим. И даже захотелось по-стариковски сварливо сделать замечание.

Но сдержался — всё равно сейчас уеду, а паренька научит кто-нибудь другой. Вот, например, соседи — между моей и «весёлой» машиной припаркован серебристый «Лэнд Ровер» из последних моделей, к которому подходят солидный мужчина лет шестидесяти и с ним парень с высоко загипсованной ногой в инвалидном кресле. Их сопровождают двое крупных охранников в отлично сидящих костюмах. Впрочем, парниша оказался неглупый, как он узнал, я не знаю, может, в зеркале заднего вида заметил шкафообразного телохранителя, но внезапно двери и окна в гремящей машинке быстро закрылись, а музыка стихла до невнятного шёпота. Только мужчина и парень, словно не заметив, что перекрикивать больше нечего, продолжали разговор на повышенных тонах. Я пиликнул брелоком и открыл дверь, невольно прислушиваясь к разговору и обследуя обстановку на предмет поиска возможного выезда.

— С меня хватит! — орал мужик постарше, видимо, отец. — Ты просил дать тебе время — я пошёл навстречу. Я не заставлял тебя заниматься тем, что тебе не нравится, я предоставил тебе выбор — и ты определился, ты стал музыкантом! Видит Бог, я стиснул зубы и стерпел, но это! Дальше что? Куда ещё заведёт тебя твоя «ищущая натура»? Жить надоело? Неизвестно даже, сможешь ли ты теперь нормально ходить…

— Отец! — успокаивающим тоном позвал его парень. — Спасибо тебе. Ты всегда старался относиться ко мне с пониманием, отнесись и сейчас. Музыка — моя жизнь, мой хлеб, но гонки… гонки мне нужны для души…

Я замер. «Они назовут тебя по имени», — сказал однажды отец. Значит, они всё-таки говорят со мной, Вселенная и Создатель? А я, честно, думал, это просто шутка. Я решительно захлопнул дверь и обошёл машину. Открыл заднюю дверь багажника и принялся наводить там порядок. Потому что эти два мордоворота явно не сочтут мой интерес к беседе своих подопечных уместным и позволительным.

— Адреналину тебе не хватает, да? Так милости просим в офис, у нас этого адреналина полно! — не мог успокоиться отец парня. — Как на прошлой неделе сделка с немцами сорвалась, так столько было острых ощущений… — и продолжил, чуть понизив голос: — Кого ты хотел удивить, её? Эту свою…

— Отец! — взвился юноша. — Она-то здесь причём?

Мужчина постоял молча с минуту и мрачно добавил:

— Мать переживает. Ты ещё и жизни-то толком не видел, а уже жениться надумал… на деревенщине безродной. Ты пойми, Антон, уровень у вас разный, разные миры, и рано или поздно ты поймёшь…

— Пап, а ведь ты женился на маме, когда она из деревни учиться приехала… никого не послушал. У тебя же даже любовницы за жизнь ни разу не было, только она, — сказал сын неожиданно спокойно и даже обрадованно, а отец раздосадовано замолчал. — Вот и у меня также — только она, навсегда, без остатка.

— Ну, и где она, когда тебе плохо? — скептически спросил отец. — Когда тебе нужна помощь, её и…

— Я просил её не приезжать, потому что ты сказал, что заберёшь меня. Не хотел, чтобы вы столкнулись. О, смотри! — голос парня вдруг наполнился радостью и восхищением, а я высунулся из багажника и закрутил головой, пытаясь понять, с чего бы. И увидел — метрах в пятнадцати от нас по проходу шла длинноволосая девушка в простом светлом пальто. — А она не послушала, всё равно пришла! Лена!

Молодой человек крикнул и замахал ей рукой, и лицо девушки осветилось искренней улыбкой. Она прибавила шаг, спеша между машинами.

— Пап, спасибо, я с ней тогда поеду, хорошо? — затараторил парень. — Маме привет передавай, скажи, пусть не волнуется. И если вы хотите, мы в гости придём. Ну, давай, пока.

Он покатил прочь от «Лэнд Ровера» и вскоре остановился около своей невесты. Она наклонилась к нему, наверное, поцеловала. После, улыбаясь, помахала рукой отцу парня и, развернув коляску, повезла его по проходу в сторону противоположного выезда со стоянки.

Мужчина постоял, посмотрел им вслед с минуту и неожиданно тепло улыбнулся. И тут же сурово взглянул на охранников, отчего те быстро вытянулись во фрунт, и один распахнул дверь на заднее сиденье, а второй быстренько залез на место водителя. Через несколько минут их внедорожник непостижимым образом аккуратно вырулил из тесной западни соседних машин и уехал. А я всё стоял и думал.

Итак, что я вынес из этого разговора? Отец предоставил сыну выбор, позволил самому решать, кем быть. Ну, с этим ясно. А любовь… как он там сказал, этот мальчишка? Только она, навсегда, без остатка. А ведь он прав. И как бы у него не сложилось в итоге — у меня действительно только она. Только Жанна. Навсегда.

Выворачиваю задом в удивительным образом возникший проезд, выезжаю со стоянки. Мне теперь надо в сторону университета, к ней. На душе чисто и легко, впервые за два дня. Я получил ответ — любить надо без остатка.

***

Ехать сейчас легко и комфортно, солнце приветливо светит. Дороги пока свободны, а вот часа через два мегаполис охватит «дачное безумие». На всех выездах из города образуются разномастные пробки и заторы, состоящие из машин горожан, рвущихся насладиться осенней природой на своих дачах. Но пока мне везёт. Ещё минут десять, и я, наконец, увижу Жанну.

Звонит телефон, зажатый в держателе приборной панели, мой личный вестник всяких осложнений. О, это Элен, хочет видеозвонок. Я забыл про неё, стыдно. Заботливый сынок! И она, наверное, ещё не знает про отца. Бью пальцем по экрану, принимаю входящий.

— Макс! — вижу в экране её прекрасное лицо. Вот уж кому нечего бояться выглядеть плохо на видео или селфи — то ли она настолько фотогенична, то ли просто умеет держать камеру правильно, но никаких длинных носов и выпученных глаз я в её случае никогда не видел. Очень красивое, идеально гладкое лицо гармоничных пропорций. За те три с лишним десятка лет, что я её знаю, на лице у Элен не появилось ни одной морщинки.

— Привет, Элен, — говорю. Вид у неё серьёзный.

— Макс, я прошу тебя приехать, — в голосе Элен все ещё заметен французский акцент, несмотря на двадцать лет в России. — Нам необходимо поговорить. Срочно.

Что ж, справедливо. Справедливо, если она услышит грустные новости об отце от меня лично, и не вскользь по телефону, между делом на бегу. Но Жанна…

— Макс, пожалуйста, — в голосе Элен появляются просящие нотки. И даже как-то забываешь, что не видел её уже пару дней, потому что она не ночевала дома.

— Прямо сейчас? — всё ещё надеюсь я.

— Да, это важно, — и мягкая улыбка освещает её лицо, смягчая и меня. Трудно на неё злиться.

— Хорошо, — я как раз проезжаю мимо университетской стоянки машин. С глухим сожалением просто еду мимо. — Где-то через час. Будь, пожалуйста, дома.

Потом резко включаю поворотник и останавливаюсь у обочины, на всякий случай моргаю аварийкой. Парковка забита, значит, занятия в самом разгаре. Я могу успеть до прихода Жанны домой, чтобы хоть как-то извиниться за вчерашний день и моё отсутствие сегодня. Звоню в цветочный салон, у нас с парнями там уже блат — всегда заказываем у них цветы девчонкам. Прошу прислать букет из роз на адрес, вложить открытку, чтобы извиниться. По телефону заверяют, что, как обычно, сделают всё в лучшем виде. Я отключаюсь, но что-то беспокоит. А как у нас «обычно»? Блядь, я никогда не видел, что они там от моего имени рассылают. «Обычно» извиняться приходилось только после Игры.

Так, ладно, потом разберусь, а пока надо ехать домой. Удачно, что сейчас — ещё успею до пробок, доеду быстро. Да и в город вернуться вечером будет не проблема. Всё-таки я твёрдо намерен сегодня встретиться с Жанной. Только вот, помню, она говорила, что к бабке поедет. Я не уточнил, когда — сегодня, завтра?

Останавливаюсь у дома, машины Элен нет. Как всегда, пунктуальна из принципа «женщина должна опаздывать». Ладно, стараюсь не злиться. Подожду, раз приехал, глушу мотор и иду в дом.