ЭРА РОЖ. Роман с газетой

Авенир Декабрист

Антон влюбляется в женщину, которая предложила ему стать редактором её газеты. «ЭРА РОЖ» бесит влиятельного богатого руководителя. И не напрасно! Он замышляет интриги против редакции. Какую же цель преследовала Надежда – основатель газеты? И кто такая Анна Корвет, которую никто не видел? А в газете – размышления о нашем обществе.

Глава шестая, про Шестова

Редакция газеты «ЭРА РОЖ» располагалась в пятиэтажном жилом доме: использовали обычную трёхкомнатную квартиру без перепланировки, только вход сделали отдельным, также со двора. Шестову пришлось несколько раз спрашивать у прохожих, прежде чем сумел отыскать «эту чёртову рожу».

В большой комнате бывшей квартиры стояли диван, десяток стульев, стол с компьютерами. За ним сидела девушка с маловыразительным серьёзным лицом.

— Приветствую… вас! — начал Олег разговор, вспоминая наказ быть поинтеллигентнее.

— Здравствуйте, что хотели, никого нет, — ответила сотрудница, не поднимая головы.

— Следовательно, вас тут тоже как бы нет. Правильно я понял? — съязвил Шестов, но на лице изобразил добродушие на всякий случай (вдруг посмотрит на него).

— Я-то здесь. А вот редактора и корреспондентов нет никого. После обеда будут. — Она неожиданно резко подняла голову. — Я только на общие вопросы могу ответить. А по конкретным делам приходите позже.

Шестова бесили подобные работники. По его мнению, если не компетентен — не занимай место! Но, следовало налаживать контакт и пришлось подстраиваться под эту «девицу».

— Так я и обращаюсь как раз по общим вопросам, самым простым. Думаю, вы мне обязательно сможете помочь. Моё имя — О-стап, а вас как зовут?

— Вот только не нужно ехидничать! Тоже мне Бендер нашёлся! Говорите сразу, чего вам надо, а то начинают… лишь бы изобразить из себя невесть кого!

— Причём здесь Бендер?! Моя мама назвала меня Остапом, потому что обожала Ман-дель-штама, — специально выделил по слогам последнее слово Шестов.

Девушка оторопело разинула рот и произнесла растерянно:

— Мандель… кого?.. А-а, так ведь Мандельштама звали Осипом.

— Разумеется, просто мама могла перепутать: то война, то целина, то ещё какие катаклизмы. — Девушка оставалась непробиваемой, и Олег продолжил извергать беспорядочный поток словесной чепухи. — В жизни много случается неразберихи, поспешных решений, недопонимания и враждебности. Кто, как не газетчики, могут утихомирить страсти или напротив — раздуть пламя?! Так пойдите ж мне навстречу, успокойте добрым словом, выведите меня из тупика неведения. — Ничего не помогало расшевелить её на доверительную беседу. «Пора переходить на лирику!» — подумал Шестов и сменил тональность. — Вы какого поэта любите? Давайте, прочту вам что-нибудь из классики. — Не дожидаясь ответа, глядя ей прямо в глаза, начал декламировать: — «Глаза колдуньи, только вы смутить сумели гордеца! Пусть не склонил он головы, и пусть не спрятал он лица, но всё ж заметно стало всем его смятение на миг, и что не гордый он совсем, и что он в жизни — ученик!»

Ожидаемого эффекта не последовала: сотрудница с неизменно серьёзным и сосредоточенным выражением лица «приземлила» его:

— Это стихотворение вы прочли в нашей газете!

— От этого оно же не перестало считаться классикой.

— Какая классика?! Стихи местного поэта.

— Только подтверждение: и в наши дни рождаются классики! Сегодня он местный поэт, а завтра — лауреат Нобелевской премии!

Девушка вздохнула, покачала головой в стиле «ну, вы меня достали!» и полностью сосредоточила внимание на нём.

— Спрашивайте.

Переход от болтовни к делу оказался для Шестова неожиданным, и он с полминуты настраивался, пока не определился, с чего начать.

— Ваша корреспондент Анна Корвет… она, чувствуется, очень добрый человек: пишет о воспитании детей — нужное дело. Да!.. Вот как бы с ней побеседовать когда-нибудь. Ну, это так, не к спеху. К слову пришлось… А Котов на какие темы больше пишет? Что он считает особенно важным в современном мире и в жизни города? Вот с ним бы лучше познакомиться. Серьёзный, видать человек? Он солидного возраста?

— Не знаю. Я с ним не знакома.

— Вы что же недавно здесь начали работать?

— Да как недавно? — пожала она плечами. — Приходят, уходят, мне ничего не говорят: куда, зачем. Сегодня редактор сказал только, что будет после обеда.

— А фамилию редактора вы хоть знаете?

— Рокотов.

— Хоть что-то знаете. Уже прогресс… Ваша газета — это орган какой партии? Ну, или кто её собственники?

— Этого я не знаю.

— А, скажите, что за название такое у газеты, что оно обозначает?

— Читайте внимательней. Там всё написано.

— Вот как: где-то что-то написано, а я не внимательно читаю! Я думаю, что дело в другом! — начал Шестов выходить из себя. — По-моему, вы все тут просто шифруетесь, чтобы никто ничего не знал о подлинной сущности вашей газеты. — Он уже повернулся, чтобы уйти, но вновь внимательно посмотрел на странную сотрудницу, отметив мысленно, что к полненьким шатенкам нужен был другой подход. Бейджик с её именем заметил раньше, когда занимался болтовнёй, лишь сейчас имя отобразилось в сознании. — Тоже Лариса? — непроизвольно сказал он вслух. — Итак, Рокотов будет после обеда, — рассеянно погрузился Шестов в свои мысли и не прощаясь направился к выходу.

Лариса внимательно посмотрела ему вслед и взяла в руки вибрирующий телефон. После непродолжительного разговора она выбежала на улицу. Шестов как раз вставал с лавочки у соседнего подъезда. Девушка подошла ближе и, разглядывая его внешность, сказала:

— Послушайте, Остап, или как вас там? Редактор после обеда не придёт — уезжает на несколько дней.

Шестов молча кивнул и энергично направился прочь.