Вероника. Том 1

А. Т. Берстень, 2020

Веронике двенадцать лет. Она любит гулять с друзьями, снимать смешные ролики в Тик Ток и играть по сети на приставке. Неожиданно она оказывается в прошлом. В первые же мгновения ее закручивает череда странных событий: новые друзья становятся невидимыми по вине Вероники. Веронику ищет девочка, как две капли воды похожая на нее. И ждет помощи в борьбе с могущественной волшебницей. Чем больше девочки узнают о волшебном мире и их роли в большой борьбе со Злом, тем больше поразительных открытий делают они о самих себе. А загадочное Зло так искусно маскируется под маской добра, что каждый шаг приводит к новым приключениям и неожиданным поворотам. Мир прошлого, на первый взгляд, полный привычных людей, постепенно раскрывает новые тайны: обычные жители имеют не только свой характер, но и свою особую сущность. Проявившись, она нередко бывает пугающей, а иногда – чудовищно опасной.

Глава 2

Я оцепенело уставилась на место, где только что стояла мама. В голове мелькнула, больно резанув меня, мысль, что это я сама сейчас так глупо загадала! Велела маме исчезнуть! И вот на тебе!

Сорвавшись с места, и уже ничуть не осторожно я принялась карабкаться на ту самую верхнюю полку, сбивая уличной обувью глянцевые томики со стеллажа, мне, вот честно скажу, не было до них дела! Я стремилась как можно скорее вцепиться, как мама только что, в ту самую книгу с загадочными фиолетовыми знаками, что казалась мне такой притягательной всего минуту назад, теперь же вызывала во мне только ужас и отвращение.

Но уже почти добравшись до той страшной книги, я вдруг почувствовала, как неведомая сила (видать, та самая, что только что утащила маму!) грубо подтолкнула меня вверх.

Я ожидала увидеть древнюю книгу, но вместо нее передо мной предстала дыра, просто отверстие в"картине мира"(про что-то такое нам рассказывали на обществознании), и я могла смотреть в эту прореху и видеть то, что навряд ли было доступно хоть кому-то, пусть на тысячи километров кругом!

Я видела пыль и груды паутины, какую-то рухлядь и горы старых книг, обвитые паутиной полки, грязное оконное стекло и… Я больше ничего не могла распознать, так как сила, что только что подняла меня вверх, сейчас резко швырнула меня в это отверстие, будто выкинула на помойку.

Приземлилась я не слишком удачно: разбила правую губу, ударилась плечом, крепко приложилась всем правым боком. Я упала в невообразимо грязный и пыльный угол, будто две сотни лет здесь даже мухи не летали, и сейчас брезгливо отряхивалась в надежде избавиться от любых следов этого жуткого (в чём я ни капли не сомневалась) места.

Оглядевшись, я поняла, что предчувствие меня не обмануло, здесь было пыльно, темно и ужасно холодно. Груды книг и каких-то старых тряпок, запах гнили и затхлости, а тишина такая, будто нас зарыли под землю.

Впрочем, последнее вряд ли соответствовало действительности, поскольку откуда-то сверху в помещение лился тусклый луч света, такой тонкий, словно бы пробирался сквозь тонну деревянных ящиков.

Плечо ныло, а губа, кажется, начала распухать, хотелось разогнуть спину, растереть плечо, но даже встать, не то чтобы делать шаги здесь, мне было страшно: окружавшее напомнило мне кишки дракона, как их изображали в мультиках, только вместо слизи и всякой мерзкой жижи повсюду были пыль, рухлядь и паутина. Я не знала, что меня ждёт уже через пару метров и, честно говоря, не очень-то любопытствовала.

Но тут в нескольких шагах от меня я увидела маму. Она сидела, забившись в точно такой же, как и мой, пыльный угол, боялась пошевелиться и в ужасе озиралась по сторонам.

Резко сорвавшись с места, на плохо слушающихся ногах я подбежала к ней. Заметив меня, мама тут же вскочила мне навстречу, хотя по ее лицу было видно, что она уже не вполне доверяет своим глазам.

— Вероника? Крольчонок, ты? — неуверенно пролепетала она, и только когда я, прыгнув к ней, врезалась в ее распахнутый ворот куртки и уткнулась лицом в ее теплую грудь, она как будто осознала, что это я, настоящая, и изо всех сил прижала меня к себе.

Мне, само собой, тут же захотелось плакать, слезы хлынули из моих глаз и в секунду насквозь промочили мамин толстый шерстяной свитер, хоть я и понимала, что сейчас не время раскисать.

— Что произошло, мам? — спросила я, нечеловеческим усилием взяв себя в руки.

Мама, в отличие от меня, и не думала плакать, напротив, она будто бы вся сжалась в комок и сейчас оглядывалась по сторонам широко распахнутыми глазами, как зверёк попавший в западню. И если, встретив маму, я в миг размякла, как булка, брошенная в молоко, то маме, наоборот, наша встреча будто бы только придала сил.

Вытерев насухо на моем лице слезы, она схватила меня двумя руками за плечи и легонько встряхнув, сказала:

— Я не знаю, Вер, что произошло, но сейчас нам главное не потеряться, согласна? — Дождавшись моего кивка она добавила: — Держи крепко меня за руку, будем искать, как отсюда выбраться!

Я сделала, как она велела, и мы, стиснув друг другу руки, принялись на ощупь пробираться в пространстве.

Идти вдвоем было не так страшно, и мы довольно скоро убедились, что находимся вовсе не в чреве дракона, а всего-навсего в огромном запущенном чулане, в чем-то вроде гигантской кладовки или, скорее, заброшенного склада старых книг. Кроме книг и всяких тряпок (которые когда-то, наверно, были чехлами, скатертями или чем-то подобным, притащенным сюда для хранения книг), здесь в общем-то больше ничего и не было.

Мы шли сквозь ряды полуразрушенных стеллажей, пока не упёрлись в глухую стену, и решили, что больше шансов найти выход будет, если идти вдоль стены.

Мама шла впереди, я за ней, и тут она резко остановилась, заставив меня споткнуться, наступив ей на пятки.

— Что там, мам? — спросила я в ее напряжённую спину. Она не ответила, и, выглянув из-за ее плеча, я поняла почему.

В грязной стене, вдоль которой мы шли на ощупь, пробираясь через паутину, вдруг обнаружилось окно. Гигантское трехстворчатое, с виду ужасно старое. Потом мне подумалось, что оно было тем самым грязным окном, что увидела я в момент"падения", но теперь, стоя перед его пыльным стеклом, меня заботило вовсе не само окно, а то, что я увидела за ним.

В первую секунду меня почему-то больше всего изумило то, что снега было завались. После нашей"лысой"зимы без снега, здешняя снежная сказка показалась мне восьмым чудом света! Вокруг было белым-бело, и снег крупными хлопьями все сыпал и сыпал с неба новыми порциями!

Но тут я заметила кое-что куда более любопытное: по дорогам ходили лошади! Они грациозно вышагивали по снежной мостовой, запряженные в самые что ни на есть"сказочные"экипажи: коляски, сани и самые настоящие кареты с золотыми дверцами, лакеями и кучерами! Я чуть было не завизжала от восторга!

И только потом, когда изумление от вида снежного города и чудесных экипажей немного притупилось, я обратила внимание на обитателей этого странного места. От привычных моему взгляду людей их отличало буквально всё: одежда (они были замотаны по самые глаза, как эскимосы), походка (все, как один, тяжело ступали, поскольку их ноги утопали в снегу), манера держаться (местные шли, ссутулившись и даже как бы согнувшись, будто тащили непосильную ношу).

От увиденного у меня голова шла кругом, но мама, похоже, была потрясена куда больше. Не смотря на царившую здесь холодину, ее лоб был покрыт испариной, а глаза расширились ещё сильнее.

Отерев тыльной стороной ладони пот со лба, она устала вздохнула:

— Ох, доченька, — произнесла она, и что-то в ее голосе меня насторожило, — я знала, что это когда-нибудь произойдет. Я, кажется, свихнулась!

Я хмыкнула: не знаю, как для мамы, но для меня ответ на главный вопрос ("Что с нами случилось?!") теперь был очевиден.

— Нет, мама, — сказала я совершенно серьезно, внимательно посмотрев ей в глаза, — ты не свихнулась, мы просто попали в другой мир!

Мамины губы растянулись в улыбке так, словно она готова была расхохотаться, но глаза ее при этом оставались совсем невеселыми.

— Не знаю, кролик, — она медленно покачала головой, — по мне, так мы в том же самом мире, только на сотню или даже две сотни лет раньше! Наверное, мутировал озоновый слой или что-то в этом роде, и мы попали в какую-то временную петлю! Эх, надо было сортировать мусор, правильно утилизировать пластик! Ведь теперь мы попросту застряли во времени!

Я сжала ее руку и повела подальше от окна: нам всё-таки надо было выбираться, а вид этого мира уже, и правда, сводил ее с ума.

Ещё какое-то время мы шли вдоль стены, пока наконец не наткнулись на низкую деревянную дверь, едва различимую на грязном сером фоне.

Мама ужасно заволновалась при виде выхода, который был так близко, и принялась трясти дверную ручку, но дверь никак не поддавалась. С виду она даже не была заперта, но ей, похоже, так долго не пользовались, что дверь уже практически вросла в стену.

Мне вдруг пришла в голову одна мысль:

— Мам, а ты уверена, что нам не опасно показываться местным? Вид у нас, пожалуй, не вполне подходящий.

На секунду мама замерла и даже отпустила ручку двери.

— Ты права, Вера! — задумчиво сказала она. — Только подумай, наши джинсы, аляски, ботинки на резиновой подошве! Нас примут за инопланетян или кого похуже! Лучше, крольчонок, нам, и правда, затаиться.

Стоило ей сказать это и снова взяться за работу, как дверь неожиданно начала открываться. Мама осторожно потянула ее на себя, после чего тут же опять закрыла, оставив нам лишь тонюсенькую щель для обзора.

Как по команде, мы жадно прилипли к щёлке, нам не терпелось узнать, что ждёт нас за пределами этого пыльного чулана а главное, есть ли реальный способ из него выбраться.

Мы ожидали обнаружить за дверью заброшенный завод, пустой коридор, лестницу, улицу — все, что угодно, но то, что мы увидели, поразило нас едва ли не больше, чем все это вместе взятое!

За дверью оказался тот самый книжный магазин, что мы покинули совсем недавно, причем весьма странным способом! Те же высоченные сводчатые потолки, гигантские окна с витражами, лепнина! Этот магазин и в наши-то дни выглядел, как музей, теперь же он казался эдаким маленьким книжным царством!

Сейчас он был залит зимним солнцем и весь сверкал, как на рекламном буклете.

Тот, привычный нам магазин, хоть и был обставлен довольно богато, все же был устроен вполне сдержанно: повсюду стояли полки с книгами, витрины и указатели. Это же место куда больше, чем обычный книжный, напоминало место для изысканного отдыха.

Здесь повсюду стояли удобные кресла и диваны, маленькие кофейные столики и несколько конторских столов, книги лежали стопками на столиках и специальных бюро с картотеками, длинные же ряды стеллажей находились в стороне от этой книжной гостиной, куда гости могли при желании заглянуть или послать человека.

Публика здесь тоже была весьма непростая. Вдоль книжных рядов прогуливались и восседали на диванах за чашечкой кофе нарядные дамы и очень важные господа. Они были совсем не такими, каких мы только что видели на улице: никакой согбенности или усталости, то были именно знатные дамы, не иначе, как придворные фрейлины, а спутники их, с виду, точно большие начальники или генералы.

Были здесь и совсем другие личности. За конторскими столами я заметила худые мужские и женские фигуры в черных костюмах. Они сидели, сутуло согнув спины над книгами, и быстро писали что-то в крохотных книжечках, то и дело окидывая зал внимательным неприязненным взглядом, будто следили за кем или что-то подсчитывали. Мне стало неуютно от их неприветливого и как будто затравленного вида, и я поспешила отвести от них глаза.

А здесь было на что ещё поглядеть! К примеру, распорядитель зала, худой, как стручок, мужчина в длинном, почти до колен пиджаке раздавал указания, покачивая завитыми усами, а девушки-служанки носились по залу, выполняя его приказы и поручения респектабельных господ.

Недалеко от места, где мы с мамой прятались, я заметила и парочку детей: мальчик и девочка, одетые смешно, как старинные фарфоровые куклы (девочка с кудрями и в плиссированной юбке, а мальчик, в гольфах до колен и коротких штанах!), слушали какой-то урок от высокой, худой дамы с бесцветным лицом. Учительница водила указкой по развешанным перед ребятами картинкам, а те, как могли, изо всех сил сдерживали зевки.

Но тут случилось нечто, чего я совсем не ожидала: мальчишка, в очередной раз глазея со скучающим видом по сторонам, вдруг встретился взглядом со мной! В ужасе я тут же отпрянула от щелки, но когда секунду спустя снова осторожно выглянула, уже они оба, мальчик и девочка, смотрели на наше укрытие, а мальчик ещё и тыкал в мою сторону пальцем!

Я похолодела. Схватив маму за руку, я потащила ее подальше от двери в пыльную глубину чулана. Но не успели мы дойти и до первого стеллажа, за которым смогли бы спрятаться, как нас окликнул тонкий и звонкий голос.

— Эй, постой!

Я оглянулась. Мальчишка стоял в дверях и, едва не подпрыгивая, махал мне рукой.

Я в нерешительности замерла, но мальчик все настойчивее стал мне показывать знаками подойти поближе.

— Да иди же сюда! — кричал он мне через весь чулан, и я снова повернулась, чтобы бежать. Решила так: юркну в ближайший темный уголок, и как он меня отыщет? В этом захламленном пыльном чулане сам черт ногу сломит!

Но тут мальчик снова крикнул, на этот раз пригвоздив меня к месту:

— И зачем ты прячешься? — в его голосе звучала самая настоящая обида. — Не заставляй меня лезть в этот клоповник! Бога ради, Вера, что ты здесь делаешь?!