Вероника. Том 1

А. Т. Берстень, 2020

Веронике двенадцать лет. Она любит гулять с друзьями, снимать смешные ролики в Тик Ток и играть по сети на приставке. Неожиданно она оказывается в прошлом. В первые же мгновения ее закручивает череда странных событий: новые друзья становятся невидимыми по вине Вероники. Веронику ищет девочка, как две капли воды похожая на нее. И ждет помощи в борьбе с могущественной волшебницей. Чем больше девочки узнают о волшебном мире и их роли в большой борьбе со Злом, тем больше поразительных открытий делают они о самих себе. А загадочное Зло так искусно маскируется под маской добра, что каждый шаг приводит к новым приключениям и неожиданным поворотам. Мир прошлого, на первый взгляд, полный привычных людей, постепенно раскрывает новые тайны: обычные жители имеют не только свой характер, но и свою особую сущность. Проявившись, она нередко бывает пугающей, а иногда – чудовищно опасной.

Глава 4

Когда вслед за Кити мы шагнули из чулана в залитый солнцем книжный зал, мне подумалось, что я как будто выбралась из подземелья. Воздух здесь был другим, свет, запах, все было каким-то особенно чистым, словно омытым дождем.

Своими забавными остроносыми старомодными башмаками я ступала по блестящему паркету и слышала, как мама в полуметре от меня скрипит по нему грубыми резиновыми подошвами, я невольно хихикнула — так чудно смотрелась мама в этой обстановке среди старинной полированной мебели, тихо беседующих дам и господ, запаха кофе и шороха дров в камине.

Услышав мой смех, Кити резко обернулась ко мне, строго округлив глаза, и я вспомнила, что, по ее замыслу, мне следовало иметь вид больной и несчастный.

Я тут же стёрла улыбку с лица, правда, ненадолго, поскольку, заметив Мишеля, снова едва не расхохоталась: он строил такие смешные рожи, надо полагать, потешаясь над резкой переменой моего облика, что я подумала: во все времена мальчишки одинаковые, что сейчас, что сто лет назад!

Рядом с Мишелем стояла та самая строгая бледная дама, что вела ребятам уроки: худая, как палка, с высокой прической и ледяным взглядом очень светлых, почти что белых глаз. Мне не понравилась эта мадам, но я, подражая Кити, присела перед ней в неуклюжем поклоне, а женщина на мгновение уставилась на меня своим неприятным взглядом, после чего холодно кивнула и тут же как будто забыла о моем существовании.

Кити между тем без остановки тараторила:

— Совершенно необычайные обстоятельства, мадемуазель Аннет! Это Вера Сидорова, моя товарка из гимназии! Она попала в беду, мне необходимо сейчас же привезти ее домой!

Но, заметив, что мадемуазель ее уже не слушает, Кити всучила мне шубу и пуховый платок и принялась одеваться.

Что у Кити, что у меня шубки были довольно уродливыми: они были жёсткими с колючим, стоящим торчком черным мехом. Я втиснулась в свою, как в скафандр, и завернулась в платок, понимая, что выгляжу, будто древняя бабуля. Во всяком случае, Кити, облачившаяся в это старушечье одеяние, смотрелась именно так.

Мишель тоже застегнулся на все пуговицы (на нем было военного кроя чёрное с красным двубортное пальто и фуражка, как у солдата), и мы все вместе вышли на морозный воздух.

Сани стояли здесь же — у крыльца книжной лавки. Бородатый дядька в валенках и тулупе тяжело слез с козел и открыл перед нами дверцу. Глядя перед собой из-под низких густых бровей, он добродушно похлопал по плечу Мишеля, ласково посмотрел на Кити, когда же очередь дошла до меня, кучер на секунду нахмурил брови так, будто мое лицо показалось ему знакомым, а потом хмыкнул в усы и захлопнул за мной дверцу.

Мама успела юркнуть в кабину прямо передо мной и теперь жалась носом в стекло, жадно разглядывая город за обледенелым окошком.

Все вокруг нас (дома, крытые базары, часовенки и церквушки) было белым и сверкало на солнце, будто было слеплено из сахара. И мне подумалось, что что-то, и правда, дурное творится с нашей планетой, раз один только вид снежного городка вызывал во мне такие изумление и восхищение, как будто из всего, приключившегося со мной, именно это было самым странным и удивительным.

А ведь, помимо снежного изобилия, здесь много чего приковывало взгляд: дороги без ограждений, низкие покосившиеся домики, вывески магазинчиков, все было совсем другим! Да даже воздух, морозный и такой чистый, пах так вкусно, что его хотелось есть огромной ложкой!

Я посмотрела на маму. Ее увиденное пугало как будто бы куда больше, чем меня: она смотрела в окно широко распахнутыми глазами, словно пыталась вместить в них все то, что никак не укладывалось у нее в голове. Я же (хоть и, конечно, тоже немного боялась) не могла отделаться от ощущения, что все это какой-то захватывающий аттракцион, ведь сани так лихо скользили по гладкому снегу, ветер свистел за нашими окнами, и от всего случившегося у меня кругом шла голова.

Я заметила, что улыбаюсь, когда Мишель, в очередной раз дурачась, передразнил мое ошалелое лицо. Но Кити снова, шикнув, строго посмотрела на нас: она куда как серьезно относилась к своему заданию (я так поняла, что она сама себе наказала вытащить меня из неприятностей), и ей не нравилось, что я отношусь к этому слишком легкомысленно.

Лошади встали перед парадным крыльцом небольшого, но совсем небедного особнячка, и кучер помог нам выйти. Гувернантка шла первой, и, вытянувшись, как струна, перед дверью, трижды резко дёрнула шнурок колокольчика.

Нам открыла женщина, больше похожая на нянечку, чем горничную, на ней был белый платок и длинный белый фартук, а лицо было мягким, очень простым и до того уставшим, что я даже не смогла разобрать, доброе ли оно. Она велела нам вытереть ноги, мы разделись и прошагали в гостиную.

Комната, в которую мы вошли, показалась мне очень диковинной: она была красивой, как в музее, но при этом самой настоящей жилой гостиной. Все стены здесь были завешаны картинами в золоченых рамах, притом что даже обои под ними были сами, как картины: на них были нарисованы цветы и деревья, молодые крестьянки в фартучках и маленькие дети, играющие в саду, а вдоль стен стояло так много мебели, что казалось, будто она выставлена на продажу: плотным рядком здесь стояли кушетки, кресла, диваны, бюро, гигантские фарфоровые вазы и стулья с изогнутыми ножками. На секунду я представила, как бы выглядела эта роскошная комната, убери отсюда добрую половину столиков и диванов, и мне так понравилось, пожалуй, даже больше.

На одной из кушеток сидела высокая женщина, строгий вид которой плохо сочетался со свисавшими на ее лоб мелкими кудряшками. Рядом с ней лежал небрежно брошенный плед и раскрытая книга, дама, нахмурившись, размышляла о чем-то, и, когда мы вошли, она вскинула голову и рассеянно тряхнула своими кудряшками.

Поднявшись нам навстречу, женщина в нерешительности развела руками.

— Здравствуйте, дети! С вами ваша знакомая? Что же вы не предупредили, что будете с гостями? Мадемуазель Аннет?

Но гувернантка не успела и рта раскрыть, как Кити затараторила, выстреливая слова, как пулемётная очередь.

— Матушка, это совершенно необычайные обстоятельства! — снова выпалила она свою загадочную формулу. — Это Вера Сидорова, она из гимназии, помнишь, я рассказывала? Мы ее встретили сегодня в книжной лавке, Вера, похоже, ударилась головой, она ничегошеньки не помнит и не смогла найти маму! Я настояла, чтобы она приехала к нам. Ведь недопустимо же было оставить ее там одну и в таком состоянии? Дядю я предупредила, чтобы он сообщил всем, кто будет Веру искать, что она у нас. Тебе не о чем беспокоиться, я все продумала!

Леди попыталась пригладить на лбу непокорные кудри, ей явно составляло немалого труда взять в толк все, о чем так сумбурно сообщила Кити, оттого даме, похоже, было проще уступить дочери. Она задумчиво произнесла:

— Ах, да, конечно. Все верно, милая… Но если был удар, то, вероятно, стоит послать за доктором?

Кити несколько раз кивнула, довольная, что все развивается по задуманному ей плану.

— Непременно, маменька! Сейчас же пошли за доктором Штерном! — распорядилась маленькая хозяйка.

Кивнув, женщина наклонилась ко мне:

— Вас зовут Вера, верно? — я кивнула, и дама, слабо улыбнувшись, произнесла: — Будьте нашей гостьей и ни о чем не беспокойтесь, мы скоро найдем вашу маму. — Она рассеянно помогала и, будто спохватившись, добавила: — Главное скажите, как вы себя чувствуете теперь?

Мне стало ужасно стыдно, что я соврала про удар головой, поэтому воскликнула, стараясь быть максимально убедительной:

— Сейчас мне совсем хорошо, пожалуйста, не тревожьтесь обо мне!

Женщина снова тряхнула своими кудряшками, всплеснула руками и огляделась в поисках поддержки, но ничего не найдя, опять повернулась ко мне.

— Зовите меня Антонина Семёновна.

Я кивнула и Кити, едва дождавшись конца нашего обмена любезностями, потащила меня вверх по лестнице. Ее"матушка"ещё с секунду постояла в нерешительности, после чего позволила гувернантке увести себя"хлопотать насчёт доктора", а мы, наконец, оказались предоставлены сами себе.

Ребята отвели меня наверх в классную комнату, которая, вопреки названию, оказалась совсем не скучной. Здесь, действительно, была и доска, и парты, и глобус, и всяческие учебные плакаты, но все остальное пространство классной занимали игрушки: здоровенный (почти с меня ростом!) кукольный домик, армии солдатиков, мечи, сабли, револьверы, фарфоровые куклы в шелковых платьях и лаковых туфельках, деревянные ложки, клавесин, барабаны (музыкальных инструментов хватило бы на маленький оркестр), настольные игры в огромном количестве, музыкальные шкатулки и всевозможные причудливые головоломки! У меня глаза разбегались, и хоть дома я, по большей части, снимала видео в TikTok и играла по сети, здесь я с удовольствием попробовала бы каждую игрушку, такими они были необычными и куда более походили на настоящие взрослые вещи, чем все то, что встречалось мне в детских магазинах в современном мире!

Однако, Кити выражение моего лица явно не понравилось.

— Ну, что ты, как маленькая, Вера?! — возмутилась она. — Даже и не думай теперь играть! У нас есть дела посерьёзнее. Присядь здесь в гостиной.

Она показала мне на уголок для чаепития — полную копию взрослой гостиной, только поменьше размером, и, дождавшись, пока я устроюсь, села напротив. Мишель же садиться не стал, остался стоять за спиной у сестры, сложив на груди руки. Мама заняла место в сторонке в кресле-качалке, всем видом показывая, что не собирается мешать мне общаться со сверстниками.

Ребята выжидающе смотрели на меня, будто оба надеялись, что теперь в спокойной обстановке я расскажу им подробности своих приключений, у меня же только язык к нёбу присох: о чем я могла рассказать им? Что я из будущего? Что я не Вера Сидорова? Мне стало страшно.

Ребята же, видя испуг на моем лице, переглянулись.

Начала Кити:

— Тебе здесь нечего бояться, Вера! Ты можешь рассказать нам все, как на духу! И про удар головой, и про странную одежду, не может же быть такого, чтоб ты совсем ничего не помнила!

— Но я, и правда… — попыталась отговориться я, но Мишель перебил меня. Он откинул со лба свою челку и, серьезно посмотрев на меня, сказал:

— Ты зря считаешь нас глупцами, Вера! Мы, может, и не такие умники, как ты, но тоже не идиоты. И знаем, что забыть все начисто ты просто не могла! Ты помнишь про маму, но не помнишь своего имени? Это странно! Тебе надо рассказать нам по порядку все, как было! С чего все началось, и в какой момент твои воспоминания прерываются. Сосредоточься и, главное, помни, что можешь нам доверять!

Мальчик был так хорош, произнося эту речь, что я, хоть и перепугалась не на шутку, подумала, что могла бы в него влюбиться. В ту секунду мне захотелось во всем ему признаться, казалось, что ему, и правда, можно довериться, что он сумеет понять. Но когда я вспомнила, что признаваться мне придется в обмане, мне стало нехорошо. Кто знает, остались бы эти ребята моими друзьями, если б узнали, что я проникла в их дом, притворившись другим человеком?

В панике я закусила губу и оглянулась на маму, но она молчала. Сбросив ботинки, она сидела в кресле, притянув к себе ноги, и сосредоточенно следила за нашей беседой. Я опустила глаза: ведь что, в конце концов, она могла мне посоветовать?

Вздохнув, я подняла голову и, посмотрев прямо в глаза Мишелю, произнесла:

— Мишель, поверь, все, что я помню, так это то, что я взяла в руки книгу и все закрутилось вокруг, как будто я попала в другой мир.

Вдруг случилось странное: Кити, о которой я уже и думать забыла, истошно завизжала!

Мы с Мишелем одновременно повернули к ней головы, а она, вскочив на ноги и зажав обеими руками рот, теперь стояла и как-то нелепо подвывала.

Мишель первый подбежал к ней, взял за плечи и принялся уговаривать ее успокоиться, но она будто и не слышала его, вовсе не смотрела в его сторону, а продолжала мычать что-то себе под нос.

Тогда к ней решилась подойти я, взяла ее за руку и спросила:

— Кити, скажи, что случилось?

К моему изумлению (ведь казалось, она вообще ни на что не реагирует!), Кити тут же подняла на меня глаза.

— Вера, а ты что, сама не видишь? — задыхаясь от ужаса, спросила она. — Мишель исчез!