Аристократ. Пять грязных искусств

А. Райро, 2021

Я должен был умереть сразу. Только уличного бойца не так-то просто убить. Пытки я перенес, но… очнулся в теле семнадцатилетнего аристократа. Так было задумано, но не мной. И чтобы выжить, я должен отправиться в самое гиблое место империи – город кланов, грязной магии и монстров. В особую боевую школу. Вокруг меня все больше плетутся интриги и льется кровь, но даже в чужом теле я не собираюсь подчиняться авторитетам.

Глава 7. Ведьмы лёгкого поведения

Разлепить веки удалось только с третьего раза.

И то после того, как вокруг стихли звуки. Сначала мимо меня прошуршали юбки Джо, еще через несколько минут пронеслись негромкие шаги Генри. Я наконец-то остался один и мог принять овеум.

О, дьявол, как же мне было плохо.

Язык во рту будто ссохся, в горле першило, в голове вызванивал церковный колокол, а такой жажды я сроду не испытывал. Будь моя воля, впитал бы сейчас кожей всю влагу прямо из воздуха…

Я сел на полу, откинув покрывало, и огляделся.

Голова кружилась, но мои осоловелые глаза все же разглядели у кровати Джо таз с водой. И плевать, что, возможно, она мыла в нем ноги. Я ринулся к тазу на четвереньках, на ходу стягивая с себя рубашку. Приник к воде и стал пить: жадно, нетерпеливо, громко глотая и сопя.

Не хотелось даже представлять, как это выглядело со стороны. Овеум превращал меня в животное. Кажется, прошла целая вечность, а я все пил, пил и пил. Воды в тазу заметно поубавилось.

Я наконец оторвался от таза, поднялся с пола и вытер лицо трясущейся ладонью.

Пространство продолжало ехать вбок и двоиться.

Овеум… срочно овеум…

Я кинулся к чемодану, что стоял у моей лежанки. Опустился перед ним на колени, щелкнул замками и открыл крышку. Бумажные пакеты с таблетками лежали точно так же, как я их упаковал, когда только собирался на поезд — с правого боку, под сменными брюками и набором колб, укутанных в полотенце.

От нетерпения я разорвал пакет, не теряя времени на развязывание узлов, и сунул пальцы в россыпь гладких прохладных пилюль.

Господи… кажется, меня затрясло от предвкушения.

В рот отправилась первая таблетка.

Следом вторая.

Потом третья…

Четвертая…

Пятая…

Стоп, Рэй! Ты же отойдешь на тот свет, если примешь шестую.

Я не знаю, что это было, но, кажется, сам ангел-хранитель моей рукой захлопнул крышку чемодана. Я повалился на спину и уставился в пыльный потолок комнаты. Пятая таблетка еще растворялась на языке, но тошнота и головокружение уже прошли, тревога сменилась эйфорией, полнокровной и гармоничной. Я не сдержал улыбки. Овеум снова сделал меня адептом кодо, достойным этого паршивого города.

И я бы лежал так целый день, в счастливой неге, если бы не задание.

Подробные инструкции тэн Зивард спрятал в специальном конверте с краткосрочной сильфовой печатью и трансмутационным напылением.

Это значило, что если его возьмет в руки не тот, кому предназначено послание, конверт мутирует во что-то иное. В любую безделушку: булавку, гвоздь, обертку от конфеты. А краткосрочная печать позволяла открыть конверт только в определенном месте и при определенных условиях (если конкретно, когда я достигну Ронстада и останусь один).

Что ж, Ронстада я достиг, в комнате никого — пора бы прочитать письмо.

* * *

Я заставил себя вновь открыть чемодан. Теперь пакеты с овеумом не произвели на меня никакого впечатления. Я сунул руку под одежду, нащупал конверт и аккуратно достал его из-под вещей.

Печать на нем тут же треснула с тихим щелчком, конверт открылся сам собой, и из него показалось письмо.

Плотная белая бумага, позолоченный вензель с гербом (уже знакомой картинкой головы волка над перекрестьем двух револьверов), идеально ровный почерк — красота, да и только. Но вместо подробной инструкции я увидел всего несколько строк:

«Черный волхв по прозвищу Архитектор.

Его старый адрес в Ронстаде: Берроуз, 38.

Возможно, информацией о его делах владеет Бартоло Соло, бывший камердинер Архитектора.

Отчеты отправляйте еженедельно на свой адрес в Лэнсоме с пометкой “Ребекке”. Если отчетов не будет, Ребекки тоже не будет.

Ищите, мистер Питон. И помните о пуле».

Я скомкал бумагу, и она тут же рассыпалась пеплом в руке.

Значит, помните о пуле? Отлично. Вот о пуле-то я как раз успел подзабыть.

Будто откликаясь на воспоминания, заныло мое простреленное правое бедро. Я уселся на стул рядом с тазом, из которого так неэстетично хлебал воду, и задумался, просчитывая в голове варианты действий…

Через минуту уже вернулся к чемодану. Отыскал среди кучи тряпья рубашку попроще, надел прямо так, мятую, сверху натянул жилет и пиджак, всю ночь заменявший мне подушку.

Отлично.

Теперь, надеюсь, я не был похож на пижона и аристократа, скорее на парня, все ниже скатывающегося по социальной лестнице. Осталось чуть взъерошить волосы, обзавестись запахом перегара и пота, пообтрепаться, ну а черные круги под глазами, думаю, у меня уже обозначились.

С собой я прихватил пару таблеток овеума, сунув их во внутренний карман пиджака, купюру в сотню суренов (всего тэн Зивард дал мне десять тысяч) и трость для обороны на всякий случай.

Я спустился вниз около десяти утра.

И чуть не лишился дара речи.

В трактире царили чистота и порядок. Ни единого следа грязи, ни одного осколка! Черт возьми, как такое возможно?..

* * *

Ответом мне было появление трех подростков: белокурой девочки лет десяти и мальчишек-близнецов, рыжих, будто вымазанных ржавчиной, чуть постарше сестры.

Пока я шел вниз, дети изучали меня пристальными взглядами.

— Мистер! Эй, мистер, — обратился ко мне один из мальчишек, прищурив глаз. — Вы во втором номере живете, да? С мистером Ордо и его сестрой, да? А как вас зовут?

— А кто вы по ПГИ? — добавил второй мальчик.

— Мы убираем номера после двенадцати… Дедушка ушел на рынок за хлебом… Скоро подвезут виски и пиво… Миссис Харди прирезала петуха… Мистер Ордо с сестрой ушли искать работу… Заходил Люк Банни, принес табак, полсурена за пачку, — отчеканила девочка, перекрикивая братьев.

А те принялись с новой силой заваливать меня вопросами:

— А вы завтракать будете?

— Вы любите яичницу? Предлагаю вам полюбить яичницу, потому что любить больше нечего…

— Вы приехали ночью?

— А вы были в Ронстаде раньше?

— Как вам спалось, мистер?

— А вы храпите? Вот дядя Хемиш так храпит, что трясется весь трактир…

Резким жестом руки я остановил этот мозгодробильный словесный поток.

Выдержал паузу, а потом спокойно ответил:

— Ита-а-ак. Я живу во втором номере с мистером Ордо и его сестрой. Меня зовут Рэй. Завтракать не буду, но яичницу люблю. Наш поезд прибыл ночью. Нет, в Ронстаде я впервые. Спалось мне паршиво. Я не храплю, по крайней мере, так же, как дядя Хемиш.

Дети пооткрывали рты и переглянулись.

— Приятного дня, мистер Рэй, — выдавила девочка.

— И вам, — кивнул я ей.

— Дженни Баум, — представилась она, чуть присев в неуклюжем реверансе, потом ткнула пальцем в сторону братьев. — Это Хью и Норманн. А нашего дедушку зовут Бен Баум, папу Адам Баум, маму Ева Баум. Только их уже нет в живых… ну… кроме дедушки, конечно. Дедушка еще живой. И все. Есть только дедушка и мы. Род Баумов совсем небольшой.

Я мрачно вздохнул.

— Ясно. Ну а я пройдусь немного.

Девочка нахмурилась.

— Только осторожней, мистер Рэй.

— Не ходите в сторону вокзала, — серьезно добавил один из братьев (пусть будет Хью).

–…и в сторону Берроуз, еще в сторону «Фермерских продуктов мистера Элиса», также в сторону парикмахерской на Гвардейской площади, и в сторону набережной, — добавил второй (а этот пусть будет Норманн).

— Желательно вообще никуда не ходить, — припечатала Дженни.

Я задумался на пару секунд и все же решил спросить:

— Раз вы так хорошо знаете город, не подскажете, где мне найти Бартоло Соло?

Дети снова переглянулись, на их лицах появилась тревога.

— Лучше вам его не искать, — ответил за всех Хью. — Бартоло — правая рука патриция Мэтто Соло, главы клана бандитов и торгашей… ой… — мальчик оглянулся по сторонам, проверяя, не услышал ли его кто.

Дженни пожала тощим плечом:

— Бартоло Соло сам вас найдет, если захочет ограбить.

— А грабят чаще всего у вокзала, — вставил Норманн. — И на Берроуз, и у «Фермерских продуктов мистера Элиса», и у парикмахерской на Гвардейской площади, и на набережной.

Так, все.

Пора заканчивать эту болтовню.

— Спасибо, господа, — кивнул я детям. — А теперь позвольте-ка мне выйти.

Я буквально сбежал от неуемных внуков Бена. Позади еще долго раздавалось щебетанье детских голосов, пока я не отошел от трактира «Адмирал Баум» на приличное расстояние.

Мой путь лежал прямиком на Берроуз, в бывший дом Архитектора. Я воображал, что это будет обычная кирпичная постройка, похожая на сотни домов Ронстада, но когда увидел, где жил когда-то волхв, остановился в растерянности.

Роскошный замок из белого камня с колоннами и башенками, пестреющий защитными рунами и огороженный высоченным забором с чугунными засовами на воротах.

И в нем уже давно расположились новые жильцы.

На входе висела табличка с выгравированной надписью: «Доктор Ли Сильвер. Частная школа для одаренных адептов».

Интересно.

Я даже допускал, что Архитектор так и остался жить в своем доме под прикрытием новых жильцов. Только как мне туда проникнуть, да еще и обшарить?.. Но первым делом не мешало бы собрать сведения и об этом докторе Сильвере: чем живет, какой у него уровень, есть ли семья и охрана, когда его не бывает дома.

Я постоял у бывшего дома Архитектора еще пару минут, оглядывая неприступные стены замка, высоченные ворота, надежную защиту… и все же решил, что лучше сначала связаться с кланом Соло. Возможно, Бартоло, как бывший камердинер Архитектора, владеет хоть какой-то информацией.

* * *

Существовал лишь один быстрый метод достать Бартоло Соло и вынудить его поговорить.

Что там болтали дети из трактира?

Грабят чаще всего у вокзала, на улице Берроуз, у «Фермерских продуктов мистера Элиса», у парикмахерской на Гвардейской площади и на набережной.

Наверняка, если обойти все указанные места, то вполне возможно напороться на шайку Соло (и на Кай тоже, не надо бы об этом забывать). По Берроуз я уже прошелся, прохожих встретил немного, но те, что я видел, выглядели вполне прилично. Дамы в неярких платьях, соломенных шляпках и с кружевными зонтиками, мужчины в сюртуках и пиджачных костюмах.

Грабежом на Берроуз и не пахло. По крайней мере, в полдень.

Поэтому я отправился на Гвардейскую площадь. По словам продавца из газетного киоска, площадь находилась совсем близко, в двух кварталах. Там же располагались мясной рынок, парикмахерская, кабаре «Красный капкан», а чуть дальше, за углом, те самые «Фермерские продукты мистера Элиса».

Двадцать минут прогулочным шагом — и передо мной предстала Гвардейская площадь. Увидев ее, я приготовил трость к обороне.

Здесь царила совсем другая атмосфера, нежели на Берроуз.

Женщины откровенно легкого поведения вешались почти на каждого проходящего, но скорее по привычке, чем с целью обогатиться. Мясники в грязных фартуках, с топорами и ножами, заткнутыми за пояса, стояли за дощатыми прилавками на краю площади. У кабаре толпились мужчины в разномастных рабочих одеждах.

И самое главное: в этой толчее мелькали не только карманники, но и ребята мастью покрупнее. Их было видно сразу. Никогда бы не подумал, что именно таких я и буду выискивать.

Теперь дело за малым.

Я отлично знал, с чего начать, ведь подобный сценарий наблюдал уже не раз на Рынке Нищих в Лэнсоме. Спасибо безродному детству. Итак, чтобы найти на свой зад неприятностей, нужно как минимум привлечь к себе внимание наводчиц.

Вальяжно вышагивая, я направился в сторону кабаре, и чем ближе подходил, тем больше заинтересованных взглядов ловил на своей персоне.

Я сунул руку во внутренний карман пиджака, достал сотенную купюру и чуть приостановился, якобы решая, куда потратить деньги: на кабаре или все-таки пойти на рынок, побаловать себя говяжьим стейком. Кивнув самому себе, я повернул в сторону рынка и зашагал к прилавкам, спрятав деньги обратно в пиджак.

Не прошло и минуты, как меня окликнули:

— Мистер, не желаете развлечься? А, мистер?..

* * *

Ко мне через площадь спешили две местные красотки.

Одна лет шестнадцати, угловатая, худенькая; вторая постарше, уже умудренная опытом, с аппетитными формами, лет двадцати. Вид у обеих был жалкий, но при этом многообещающий.

— Мистер, остановитесь и вы не пожалеете, — заявила та, что постарше, подходя ближе.

Коснулась меня пышной грудью, колыхающейся в откровенном вырезе блузки.

Ее проворные пальцы принялись обшаривать меня и ощупывать. А у дамы хорошая хватка. С таким рвением она обнаружит мои запасы овеума во внутреннем кармане пиджака уже через десять секунд.

Я перехватил ее руку, несильно сжав девице запястье.

— И что вы можете мне предложить, мисс?

Она томно провела языком по верхней губе и прикусила нижнюю, уже и без того красноватую от частых прикусываний.

— Вы не пожалеете, мистер. Гарантирую.

Я наклонился к девушке и прошептал на ухо:

— Очень бы хотелось испробовать весь предлагаемый вами ассортимент. Думаю, сотни хватит?

Девушка подмигнула и так же негромко ответила:

— Сотни хватит не только на меня, но и на Эстер. — Она обернулась на подругу, скромно топтавшуюся рядом. — Согласна, Эстер? Ты бы хотела пойти с этим симпатичным молодым господином? Посмотри, он явно из благородного рода… такие к нам редко заходят…

Эстер даже и не думала отказываться. Она часто закивала, выдавив то ли улыбку, то ли оскал.

— Ну вот и отлично, дамы, — заулыбался я. Обхватил обеих девиц за талии, увлекая в сторону рынка. — Так где мы можем уединиться?

Эстер продолжала молчать, а вот вторая девушка оказалась словоохотливой и скорой на дело.

— Если вам так уж не терпится, мистер, то вон там, совсем близко, есть неприметное местечко.

— Мне очень не терпится, детка, — шепнул я ей.

Девушка хихикнула.

— Вот здесь, мистер, — она взяла меня за руку и потянула за собой в тень полуразрушенного двухэтажного здания, зияющего пустыми окнами. А на ходу все бормотала: — Если вы в нетерпении, тогда зачем терпеть, правда же? Терпеть не нужно. Здесь тоже ведь неплохо. Сейчас Эстер разденется, она умеет это делать. Подрабатывает в кабаре… Хотите посмотреть на Эстер?

— И не только посмотреть, — ответил я с придыханием. Сам же внутренне напрягся.

Пока мы шли мимо рыночных рядов, двое мясников бросили прилавки и проследовали за нами, держась на расстоянии (узнал я их сразу, у меня отличная память на лица).

Говорливая девица остановилась, переглянулась с подругой.

— Эстер, твой выход.

Та заметно преобразилась. Ее взгляд стал плотоядным, а движения уверенными. Она без раздумий расстегнула пуговицы и распахнула блузку, демонстрируя еще подростковую грудь.

Такой прыти я, если честно, от нее не ожидал.

Уставился на женские прелести, будто впервые их увидел (на самом деле, чего я только ни перевидал в «Доме радости мадам Мускат»).

— Эй! Мистер! — выкрикнула вторая девушка. — А теперь гони кошелек!

— Что?.. — картинно опешил я.

— Что слышал, извращенец! Выворачивай карманы!

В это время оголившаяся часть тела Эстер начала медленно покрываться мерцающими татуировками. Кончики ее пальцев запылали синим.

Так вот оно что. Передо мной рунная ведьма.

О них я слышал немного. Говорят, адепты они не сильные, и чтобы от них защититься, нельзя позволять им чертить в воздухе знаки. Но сейчас у меня стояла другая задача: дождаться мясников с топорами (да, Рэй, твои задачи соседствуют с идиотизмом). Поэтому я продолжал пятиться.

Эстер медленно пошла на меня, сбросив с худого тела блузку. Ее татуировки вспыхнули ярче.

— Где деньги, идиот?

И впервые я услышал ее голос, грубый, совсем не юный. Глянул на вторую девушку. Та тоже успела покрыться татуировками. Вся, вплоть до лица.

Значит, мне повезло напороться на двух рунных ведьм.

Я опустил трость набалдашником вниз, почти касаясь каменного пола, усыпанного обломками кирпичей, и приготовился. Если бы девицы знали, что скрывается внутри моей трости, то не подходили бы так близко.

Но я ждал появления мясников и не спешил использовать преимущество.

— Ну что, мистер?.. — негромко спросила Эстер. — Тебе нравится развлечение?

— О-очень, — выдохнул я. Нашарил во внутреннем кармане купюру и смял в кулаке. — Я готов расплатиться прямо сейчас. Возьмите… тут сто суренов…

Девушка протянула руку, но более опытная подруга тут же одернула ее:

— Эстер! Не прикасайся к нему! Вдруг он такой же, как Феликс? Потом не отделаемся. — Она указала на землю рядом с собой. — Брось деньги сюда, мистер. Поближе ко мне.

Я швырнул смятую сотню себе под ноги, еще и подошвой туфли на нее наступил.

Возмущенная Эстер принялась чертить в воздухе. Ее мерцающий указательный палец двигался невероятно быстро, вырисовывая сложную руну, и я не придумал ничего другого, как мгновенно броситься к девушке и схватить ее за руку.

— Отцепись! — она попыталась освободиться, но я держал ее железной хваткой.

К нам подбежала вторая ведьма, ткнула в меня пальцем и начертила знак прямо на моей спине. Кости пронзила боль, и я уже решил воспользоваться тростью, но тут издалека донесся голос:

— Оставьте! Мы сами его выпотрошим!

Ведьмы мгновенно от меня отпрянули. Эстер схватила с земли блузку и прикрыла грудь. Руны с ее тела исчезли.

— Хозяин… он сопротивлялся, — тихо сказала она, склонив голову.

Я оглянулся на вновь прибывших. Мясники. Двое. С друидскими боевыми топорами.

Ну наконец-то…

* * *

Мясники приближались. Один худой и высокий, другой приземистый и плотно сбитый.

— Денег у меня нет! — выкрикнул я. — Все, что было, я уже отдал! С меня взять нечего!

Тот, что пониже, оскалился и выдал что-то вроде горлового хрипучего смеха.

— У любого найдется, что взять, сопляк. Например, твой костюмчик мне лишним не будет.

Скорее всего, именно он и был Феликсом, главным из этих двоих. Наверняка помощник самого Бартоло Соло. И судя по тому, что его опасались рунные ведьмы, адептом он был не простым. Вот только каким конкретно искусством он владел?..

— Я сам его убью, — бросил он подручному и направился ко мне, выставив топор и сверля меня взглядом.

Никаких сомнений, Феликс понимал только язык силы, и придется с ним драться.

Но это ничего не меняло. Даже в теле тщедушного аристократа драться я не боялся.

Уже с семи лет раздирал кулаки в жестоких мальчишеских боях на Рынке Нищих, под дикий вой таких же, как и я, безродных, сбившихся в тесный круг. И наградой в этих битвах порой становился кусочек козьего сыра. Сейчас же награда была куда существенней — жизнь моей сестры Ребекки, как и моя собственная. И подраться — самое малое, что можно для этого сделать.

Я коснулся тростью каменного пола и с силой надавил на набалдашник.

Послышался тихий хруст.

Стекло набалдашника лопнуло, и из него к моим ногам потекло мутационное масло. Это была моя собственная придумка: иметь при себе порцию высококлассной связующей жидкости в неприметном месте.

Трость я сделал уже давненько, полгода назад, и перед тем как отправиться в Ронстад, попросил тэна Зиварда забрать ее из моего подвала и привезти мне. К тому же трость была стальной и разборной. Она делилась на две части, что позволяло мутировать самое любимое мое оружие — южное мачете.

Для боя его редко кто использовал, больше для рубки тростника, но с помощью мутаций я мог менять форму клинка, поэтому доработал для себя его идеальный вариант: расширяющийся к острию клинок не короче полуметра, легкую накладную рукоять с противовесом и обязательно гарду для защиты пальцев.

Разборная трость позволяла мутировать из нее сразу два мачете для обеих рук, а мутационное масло давало возможность сделать это практически моментально. Ну… и пять таблеток овеума, конечно.

Феликс приближался.

Его намерение убить меня, а потом преспокойно снять приглянувшийся костюмчик с трупа, ясно читалось в глазах. Хрен ему, а не костюмчик.

Одним щелчком замка я разделил трость надвое и макнул обе части в лужицу масла под ногами. В руках уже пекло от нещадного желания поскорее мутировать никчемные палки в смертоносное мачете.

До столкновения с Феликсом у меня оставалось несколько секунд, и их мне хватило, чтобы вооружиться. Я выдохнул, когда ладони привычно сжали удобные рукояти мачете, и со свистом вертанул их, отводя назад.

— Эй, Феликс. Может, сначала поговорим? — предложил я стремительно приближающемуся мяснику.

— На том свете поговоришь! — прорычал тот и, размахнувшись, обрушил на меня топор…