Древняя Карелия в конце I – начале II тысячелетия н. э. Происхождение, история и культура населения летописной Карельской земли

А.И. Сакса, 2010

Книга посвящена исследованию процессов сложения средневековой этнической общности корела, развития ее культуры и экономики, завершившихся формированием территориально-племенного образования Карельская земля (древняя Карелия). Корела – одно из финских племен северо-западных окраин Новгородской земли – играла значимую роль в социально-политической и экономической жизни Новгородской республики. Она широко представлена на страницах русских летописей и других средневековых письменных источников. В книге значительное внимание уделено геологическому развитию и формированию ландшафта Карельского перешейка и Северо-Западного Приладожья – основной территории расселения корелы, создавшего благоприятные предпосылки для успешного социально-экономического развития населения. Широкий охват археологических памятников в тысячелетнем временном диапазоне позволил проследить развитие материальной культуры и погребальной обрядности населения, связи с сопредельными регионами. В работе прослежены конкретные механизмы и условия формирования поселенческих центров древней Карелии в период ее расцвета в конце XII – начале XIV века, выявлен характер существующих между ними социальных и экономических связей. Проведенное автором исследование материальной культуры карел, в частности, украшений женского костюма, их детальная хронология сделали возможным показать динамику внутреннего развития карельского общества и внешних связей карел, а также выявить факторы, влияющие на этот процесс, определение их роли и значения на разных этапах истории рассматриваемой территории. Издание рассчитано на археологов, историков и всех интересующихся историей Северо-Запада России и Финляндии.

Глава 3

Население Карельского перешейка и Северо-Западного Приладожья в железном веке (1-е — начало II-го тысячелетия н. э.)

Переход к эпохе металла — начало перелома в культурно-историческом развитии

Резкое сокращение количества поселений в эпоху бронзы по сравнению с каменным веком требует своего объяснения. Известно, что в конце I тысячелетия до н. э. произошло ухудшение климата, однако не менее ощутимое воздействие на условия жизни на Карельском перешейке и примыкающих к Ладожскому озеру территориях оказало возникновение Невы в начале эпохи бронзы около 3300 лет назад и связанное с этим падение уровня воды в Ладоге более чем на 10 м (Абрамова, Давыдова, Квасов 1967; Малаховский, Арсланов, Гей, Диноридзе, Козырева 1993; Саарнисто, Сакса, Таавитсайнен 1993: 27-29; Saarnisto, Grönlund 1996: 205-215; Saarnisto 2003; 66-69). Многие поселения оказались расположенными далеко от воды, ранее богатые рыбой водоемы, заливы и протоки стали частью суши (рис. 3). Все это привело к сокращению и возможной миграции населения, а также к его дроблению на более мелкие коллективы. Не исключено, что поселения бронзового века археологически трудноуловимы; они, возможно, оказались в какой-то своей части перекрытыми слоем донных отложений периодов кратковременных колебаний уровня воды в Ладожском озере и других водоемах. В любом случае, во Внутренней и Восточной Финляндии, на Карельском перешейке и в Ладожской Карелии на протяжении почти двух тысяч лет не происходило не только сопоставимого с периодом каменного века расцвета культуры, но и сколько-нибудь заметного последовательного ее развития. Памятниками населения этой эпохи являются невыразительные каменные насыпи и поселения с керамикой типа Луконсаари во внутренних областях Финляндии. На Карельском перешейке керамика данного типа наряду с поздней текстильной керамикой встречена при раскопках средневекового островного Тиверского городка на Вуоксе (Taavitsainen 1990: 240; Carpelan 1997:401-402; Saksa 1998:190; Lavento 2003:264). Поселение эпохи раннего металла с асбестовой керамикой исследовано нами в 1985-1987 гг. на склоне холма Калмистомяки (Кууппала) в Куркиёках в Северо-Западном Приладожье (рис. 6) (Сакса 1987: 224-225; Сакса, Тимофеев 1996: 52-55; Saksa 1998:132-136,189-190). Единственное на Карельском перешейке достоверное поселение эпохи бронзы и раннего железного века раскопано в Ряйсяля (Мельниково) на холме Калмистомяки (могильная горка) (Meinander 1954: 189-190; 1969: 42-43, 66-69; Uino 1997: 107, 287-288). При внимательном рассмотрении обнаруживается, что асбестовая и текстильная керамика присутствует в керамическом материале многих относимых к каменному веку поселений, в значительном количестве раскопанных на Карельском перешейке. К таковым относятся поселения в районе Каукола (Севастьяново), Ряйсяля (Мельниково), Выборга (Хяюрюнмяки) (рис. 5) (Uino 1997: 103-107, Fig. 4: 1, 236-240; Saksa 1998: 189-191; Lavento 2001: 244-253). Разведками A.H. Румянцева в конце 1960-х гг. обнаружен ряд памятников с керамикой эпохи бронзы и раннего железного века в районе Мельниково и Красного Холма, однако эти материалы не были опубликованы (Лапшин 1995: 167). Захоронения этого времени на Карельском перешейке неизвестны.

Достаточно поступательное и наглядно проявляющееся в археологическом материале развитие культуры железного века в Приладожской Карелии фиксируется начиная с середины I тысячелетия н. э. и связано оно с более глобальными процессами европейской истории, приведшими к возрастанию роли и самостоятельности в развитии отдельных областей региона Балтийского моря. В этой северной зоне проживания разноэтничных народов после распада Римской империи происходит зарождение связанных между собой экономически и культурно (а впоследствии и политически) областей, становление национальных (племенных) культур и экономик на базе технологий железного века. Необходимо сразу отметить неравномерность в социально-экономическом развитии различных частей этой территории. Так, в Скандинавии, Прибалтике и Западной Финляндии на западе и Верхней Волге на востоке к железному веку сформировались развитые и самостоятельные в культурном (имеется в виду археологическая составляющая) отношении области. Население этих сложившихся еще в железном веке историко-культурных зон в условиях возросшего спроса на пушнину нуждалось в бесперебойных и значительных по объемам поставках шкурок ценных пород пушных зверей. Интенсификация пушной охоты на Севере, откуда, как хорошо было известно еще со времен Античности, происходят самые ценные меха, привела к увеличению промысловых поездок в отдаленные районы из обозначенных выше более развитых областей. Археологически уловимым следствием этого стало появление на обширной территории зоны таежной охоты предметов охотничьего снаряжения: наконечников копий, топоров, блоковидных каменных кресал, лыж и саней. К наиболее ранним вещам железного века на Карельском перешейке и в Северо-Западном Приладожье относятся блоковидные кресала (13 экз.), топоры (2 экз.), наконечники копий (2 экз.) (Uino 1997: 104-106, Fig. 4: 1; 2003: 296-297; Сакса 2000: 121-124, рис. 1) (рис. 6). На Карельском перешейке эти предметы составляют наиболее заметную и представительную группу находок первой половины — третьей четверти I тысячелетия н. э. Концентрируются они в зоне Вуоксы, что отражает ее роль как важнейшей транспортной магистрали, а самого перешейка — как зоны непосредственной промысловой охоты. Такие, проникающие из других, зачастую отдаленных областей изделия из железа свидетельствуют о проявлении интереса к ресурсам этих таежных районов со стороны населения более развитых областей Западной Финляндии, Эстонии и верховьев Волги, где находятся аналогии перечисленным выше предметам (Сакса 1984: 5; 1989: 94-95; 2000: 121-123; 2001: 96; Saksa 1992: 468-470; 1994: 29-45; 1998: 190-191).

Рис. 6. Поселения, каменные насыпи и отдельные находки вещей эпохи бронзы и раннего металла (по М. Lavento (2003))

В этой связи встает вопрос о наличии местного населения на этих землях и его культуре. В финской археологической литературе преобладающей стала точка зрения, согласно которой на Карельском перешейке проживало местное, археологически почти неуловимое население (Kivikoski 1944: 25-28; 1961: 260-261; Хуурре 1979: 138-142). Российские ученые сходятся во мнении, в соответствии с которым карелы сформировались на основе местного прибалтийско-финского населения, признавая тем самым существование этого населения, но отмечая при этом скудость археологического материала I тысячелетия и. э. (Панкрушев 1980: 148-159; Кочкуркина 1982: 14-17; Косменко, Кочкуркина 1996: 380-381). Исследования последних лет принесли новые данные о раннем периоде железного века этой территории, позволившие в новом свете интерпретировать и уже имеющиеся материалы (Saksa 1992: 96-105; 1998: 190-191; Сакса 1997: 95-96; 2000: 121-123). В настоящее время можно с высокой степенью определенности утверждать, что на Карельском перешейке преемственность в заселении не прерывалась в раннем железном веке; население лишь продолжало жить в условиях, близких к каменному веку, используя орудия из камня. Переход к новой эпохе фиксируется лишь в керамическом материале. О необходимости передатировки некоторых ранее относимых к каменному веку памятников говорят в одних случаях их высотные отметки над уровнем моря, по которым они никак не могли возникнуть ранее эпохи бронзы, а в других — наличие в материале керамики эпохи бронзы и раннего железа.

Таким образом, в Приладожской Карелии в первой половине — середине I тысячелетия и. э. одновременно (параллельно) существовали две культуры: культура местного населения, продолжавшая традиции предшествующего времени, и культура пришлых промысловых охотников, представленная орудиями охоты из металла и каменными блоковидными кресалами (Сакса 2000: 121-123). В целом же население этой части Приладожья существенно не отличалось по уровню своего развития от населения обширных таежных районов, расположенных на север, восток и юг от Ладожского озера.

Конец ознакомительного фрагмента.