Холодный мир

А. Дж. Риддл, 2019

С каждым месяцем на Земле становится все холоднее. Снег выпадает и летом, ледники покрывают города. Люди покидают свои дома и переселяются в районы, где все еще можно выжить. Они могут сбежать от зимы, но не от своей природы и готовятся к войне за последние обитаемые зоны мира. Ученые пытаются найти причину нового ледникового периода, и рядом с Марсом один из зондов обнаруживает таинственный объект, дрейфующий к Солнцу. Может ли он быть причиной вечной зимы? Можно ли его остановить? Может, это реликт древней цивилизации, как предполагают некоторые эксперты? Одно можно сказать наверняка: исследование артефакта – единственная надежда человечества на выживание.

6

Джеймс

В федеральной тюрьме с вами происходит, если так можно выразиться, удивительная вещь — вы получаете некую «уголовную породу». Вы не обычный вор или убийца, мотающий срок в тюрьме штата. Обитатели Эджфилда или других исправительных заведений — настоящие гении преступного мира. Ну или, как минимум, те, кто стремится совершить преступление, которое станет известным далеко за пределами штата, и нарушил федеральный закон.

Минус в том, что они достаточно умны, чтобы найти меня и Педро. Мои подозрения подтверждаются, когда я слышу, как открывается сушилка в самом начале ряда, а потом следующая.

Вдалеке слышен треск автоматной очереди. Национальная гвардия ворвалась внутрь, умело использовав фактор времени. Через несколько минут они будут тут, и тогда — никаких переговоров. Самое важное — элемент неожиданности.

Дверца моей сушилки распахивается, и чья-то толстая рука выбрасывает наружу простыни. Вслед за этим мне в лицо направляется дуло пистолета.

— Вылезай!

Подняв руки, я начинаю аккуратно выбираться из сушилки, превозмогая боль во всем теле.

Звуки выстрелов все ближе. Такое ощущение, что началась Третья мировая война.

— Закрой дверь и подопри ее столом! — кричит один заключенный другому.

Я уже почти вылез из сушилки, но хотел бы забиться обратно вглубь, потому что знаю, что меня ждет. Боже, эти ребята тупые. (Хотел бы я взять назад свои слова о среднем уровне интеллекта федеральных преступников.)

— Я сказал, вылезай!

Как бы я ни хотел остаться внутри, приказания под дулом пистолета нужно выполнять. Я пытаюсь встать на непослушных ногах, как молодой олененок, делающий первые шаги.

Педро находят пару секунд спустя. Он хоть и выбирается с трудом, но стоит, гордо выпятив грудь. Сейчас он мне нравится все больше и больше, и, надеюсь, мы не сдохнем здесь, посреди прачечной.

Они заставляют его встать на колени, предварительно отобрав рацию и электрошокер, который он использовал на Марселе.

Мне больно стоять, так что я, ссутулившись, приваливаюсь к сушилке и замечаю, что выстрелы стихли. Что бы там ни происходило — война закончилась.

Неожиданно оживает рация, которую один из заключенных, по-видимому, забрал у другого охранника.

— Обращаюсь к тем, кто находится в прачечной. Все кончено. Выходите с поднятыми руками — больше нам потери тут не нужны.

Предводитель мятежников выглядит совсем не так, как я ожидал. Белый, средних лет, не особенно мускулистый, с уже редеющими волосами и однодневной щетиной. Он похож на тех, кого вы можете видеть на канале CNBC рассказывающими о том, что вам стоит купить акции его компании, несмотря на то что в последних отчетах у них крайне сомнительные показатели. Может быть, именно такие аферы его сюда и привели.

Он оглядывается, меряя комнату шагами, и видит то, что я и так знаю: ни окон, ни дверей, никакого пути наружу. Только небольшие вентиляционные отверстия в потолке. И не верьте тому, что показывают в фильмах, — они не такие большие, чтобы заключенный мог в них пролезть.

Когда предводитель заключенных отвечает по рации, его голос звучит мягко и спокойно:

— Мы тоже не хотим потерь. Нам нужен только шанс на спасение. Если вы не заметили — зима близко. Мы не хотим отсюда бежать; мы хотим, чтобы нас оставили в покое. Нас осталось уже не так много, но еще пока достаточно, чтобы засеять тюремные земли и прокормить себя. Все, о чем мы просим, — это запечатать нас в этой тюрьме. Закрыть двери, выбросить ключ и запрограммировать охранных дронов убивать каждого, кто нарушит периметр. Мы не хотим бежать, мы хотим спастись.

Наверное, это предводитель всего мятежа. Он довольно умен, и для моей продолжительности жизни это, возможно, не очень хорошо.

— У нас один из ваших охранников, — говорит он, смотря Педро в глаза, а после протягивает ему рацию. — Скажи им, как тебя зовут.

В ответ на это рация получает от Педро только плевок, а заключенный с окровавленной грудью уже отводит руку с дубинкой назад для замаха.

— Педро, делай, что он говорит! — кричу я. Другой заключенный останавливается, оглядывая нас обоих. — Скажи им сам, или они выбьют из тебя ответ. Не волнуйся, все будет хорошо.

Их главарь наклоняет голову и неотрывно смотрит на меня.

— Да, Педро, все будет хорошо. Говори.

Наконец, через стиснутые зубы охранник называет свое имя и звание, после чего снова начинает говорить предводитель мятежа:

— Если вы выведете своих солдат из тюрьмы и выполните наши требования, мы вернем Педро Альвареса целым и невредимым. Он спокойно выйдет отсюда, а мы все будем жить долго и счастливо.

— Тюрьма эвакуирована, — отвечает гвардеец. — Но я не могу выполнить остальные ваши просьбы. Мне нужно разрешение моего начальства. Дайте мне время.

— Ну, мы никуда не уходим. Как, кстати, и Педро, если наши требования не будут выполнены.

Главарь отпускает кнопку рации и смотрит на меня.

— Ты кто?

— Тот, кто занимается стиркой.

— И прячется там же.

— Когда необходимо…

Он усмехается, но его подельники не выказывают ни тени улыбки. Один из них указывает на меня самодельным ножом.

— Он доносчик, Карл. Мы прикончим его прямо сейчас, как я и сказал.

Ну, технически, я не доносил, а помогал тем нашим надзирателям, в ком замечал серьезную моральную опору, как, например, в случае с Педро Альваресом. Хотя теперь не время спорить о пустяках.

Похоже, что их лидер — Карл — согласен.

— Файни, ты можешь прикончить его — или что ты там хотел с ним сделать — после того, как все закончится.