Ключевые идеи книги: Последнее объятие Мамы. Чему нас учат эмоции животных. Франс де Вааль

Smart Reading, 2021

Это саммари – сокращенная версия книги. Только самые ценные мысли, идеи, кейсы, примеры. Одни в животных души не чают и готовы видеть в любых их проделках черты высшего интеллекта. Другие отказывают им не только в зачатках разума, но и в самой способности чувствовать. Правда, как всегда, посередине, и она сложнее, чем мы думали. Эмоциональный мир животных не просто не уступает человеческому в разнообразии: эмоции – то, что объединяет всех живых существ. У шимпанзе есть чувство юмора, грызунам знакома любовь до гроба, крысы обожают щекотку, рыбы могут впадать в депрессию. Все это не преувеличения, но лишь вершина огромного айсберга под названием «мир эмоций». То, что биологи уже узнали о нем, поразительно; то, что им только предстоит узнать, будоражит сознание. Прикоснитесь к этой удивительной науке!

Мир сложных эмоций — общий для всех нас

Смех и улыбка

Древнегреческий мудрец Аристотель полагал: смех — единственное, что отличает человека от животных. Спустя две с лишним тысячи лет ученые думают иначе. Прежде всего, сложен сам феномен смеха. Смеясь, мы улыбаемся, но с эволюционной точки зрения смех и улыбка — не одно и то же. Смех возник как знак игрового поведения, потом превратился в сигнал благополучия и хорошего расположения. Улыбка же первоначально означала выражение страха и подчинения, потом превратилась в сигнал отсутствия враждебности и лишь позднее — в знак симпатии.

Если в фильме вы видите оскалившуюся в ухмылке обезьяну, знайте: ей вовсе не смешно, на самом деле она демонстрирует страх дрессировщику с кнутом, стоящему за кадром. На съемках с американских горок почти у всех ездоков рот до ушей — это рефлекторный признак страха. Обезьяньего альфа-самца подчиненные встречают заискивающим оскалом, равно как люди демонстрируют почтение начальству подхалимажем или угодливым смехом над шутками (сам же альфа-самец должен сохранять бесстрастность). При этом, увидев змею, обезьяна не будет растягивать пасть в улыбке: она — знак лишь социального страха, к которому примешивается еще и жажда одобрения.

Чем ближе обезьяна стоит на эволюционной лестнице к человеку, тем больше ее улыбка несет в себе положительного. Бонобо обнажают зубы при спаривании, желая привлечь партнера на свою сторону или успокаивая его (в этом случае улыбаться может и доминирующий зверь). Обезьяны прекрасно осознают значимость такого сигнала. Зная, что улыбка выдает беспокойство и сигнализирует о слабости, самцы стараются спрятать ее от взгляда противника — отворачиваются, прикрывают улыбку рукой или сжимают губы пальцами. Это означает, что над конечностями они более властны, чем над мимикой, — как и люди (вспомним, как трудно родителям нашкодившего ребенка изобразить сердитый вид, если на самом деле им смешно).

Наши лица выражают разнообразные эмоции и в тот момент, когда нас никто не видит: при разговоре по телефону или при чтении книги. С точки зрения коммуникации это совершенно бессмысленно. А с точки зрения эволюции — нет: способность окружающих прочитать наши чувства оказалась для природы важной. Смыслы улыбки разнообразны — от нервозности до сочувствия (дети, которых ругают, могут усмехнуться в ответ; это воспринимается как издевка, а на самом деле означает отсутствие враждебности). Поэтому без нее не обойтись и на письме: мы обильно оснащаем наши фразы смайликами, уточняя смысл написанного. Однако ни слова, ни смайлы не заменят языка тела: ширина зрачков, тон голоса, направление взгляда куда информативнее.

Смех — это нечто иное. Поводом для него далеко не всегда выступает юмор: наблюдения за людьми в публичном пространстве показывают, что в большинстве случаев смех спровоцирован самыми банальными фразами. Для смеха главное не юмор, а социальный контакт. Поэтому смех заразителен (для этого он и звучит за кадром в ситкомах), причем не только для людей, но и для приматов (когда один орангутан-подросток подходит к другому со смеющейся мордой, второй сразу эту усмешку копирует), и для птиц (новозеландские попугаи кеа моментально настраиваются на игру, услышав из динамика запись «игрового» щебета). При этом люди смеются гораздо громче приматов — для них смех не означает угрозу быть пойманным хищником. У высших обезьян смех начинается с шумного пыхтения — знака облегчения и радости, настолько важного, что, не услышав его, исследователю опасно контактировать с шимпанзе.

Конец ознакомительного фрагмента.