Ясения

Osolio (2024)

Ясения Лукоянова — дочка успешного бизнесмена, — яркая жизнь которой началась с первого учебного дня в институте. Первая любовь, первые горькие слезы и мексиканские страсти. Эгоизм и корысть, счастье и тленность разлуки. Равнодушие и поддержка от тех, кто казался отчужденным и отвратительным человеком. Ясения — таблетка от боли для одного, и надежда в светлое будущее для другого. Ясения — рычаг выздоровления и целый мир. Абьюз первой любви толкнул ее в объятия парня, которого она с первого дня на дух не переносила. Но Стас Милославский был ее панацеей, был ее тонусом и личным клоуном. Она не знала, какие интриги против ее отца плел отец Стаса, а узнав об этом, не смогла простить ни Стаса, ни те чувства, которые она к нему испытывала. Прошло пять лет. Ее жизнь координально изменилась. Днем она приемница отца, а по ночам опытная победительница гонок. Мотоцикл стал ее способом отвлечения, побега от реальности и от чувств, которые так и не покинули сердце.

Глава 5

Прошли года, а мы мечтали

Сгорать до тла день ото дня.

И мимолетно пролетали

Часы, лишенные тепла.

И нет отчаяния страшнее,

Когда она в руках чужих.

Когда цвет глаз её роднее,

Ты не находишь у других.

Она с другим, и это больно.

Ты смотришь лишь со стороны.

Сам себе чудишься молью,

Когда её глаза любви полны.

И время сыпется песком

Сквозь пальцы, оставляя шрамы.

Он прижимается плечом

К любимой тобою даме.

Osolio

Неделю спустя

Началась череда нескончаемых экзаменов. Ясения чувствовал себя выжатым лимоном, и единственной радостью помимо отличных оценок были уютные вечера в компании Елисея. Парень каждый день ждал девушку у входа в институт, бережно брал её руку в свою ладонь и уводил в одно из самых красивых мест на горе, с которой открывался вид на огни и реку. Они много говорили, не считая часы. Иногда к их компании присоединялась Лиза, иногда они втроем отправлялись на помощь родителям.

Сенечке даже выпала возможность побывать в гостях у Елисея. Екатерина Петровна воодушевленно рассказывала о своих цветах, о том, какие идеи посещали её голову касательно интерьера, угощала девушку разными сладостями, одним из которых был ягодный пирог по рецепту их бабушки из Франции. Ясения влюбилась в каждый уголок этого дома и в каждого его жителя.

Отец ребят травил разные научные байки, и они звучали из его уст так смешно, что к вечеру у молодой особы уже болел живот от смеха. В эту семью было невозможно не влюбиться, — каждый член семьи был кладезем сокровищ. Они были творческими личностями, каждый хранил в себе свой неповторимый талант, и она каждому завидовала белой завистью. Здесь любовью пропитан был каждый сантиметр дома: от немного обветшалой лестницы на крыльце до разбитого на веранде второго этажа саде.

Нельзя было сказать, что в семье Ясении любви не было. Отнюдь нет. В доме, где жила Сенечка любовь была главной взаимодействующей чертой, но их жилище казалось большим и холодным, мама пыталась выказать свое богатство в каждой купленной на аукционе за бешеные деньги вазе, а здесь… Ясения поняла, что она могла только мечтать о таком доме и такой семье.

Сегодня вечером Елисей ждал Ясению как всегда у входа. Он сунул руки в карманы, и наблюдал за садящимся холодным солнцем. В его сердце царил покой. Давно такое состояние не сопровождало парня, и он прекрасно понимал, кто был причиной.

Родители Елисея начали практиковать занятия волонтерством не столько из-за большой отзывчивости, сколько для того, чтобы отвлечь своего старшего сына от приступов агрессии. Никто не знал, в какой момент в их благополучной семье наступила черная полоса. Просто в один из холодных зимних вечеров отцу ученика старшей школы позвонил полицейский, рассказывая несусветную чушь о его прекрасном сыне. И какое было их разочарование, когда это оказалось правдой.

В тот вечер Елисей и его друзья отправились на прогулку. Подростки громко смеялись, проказничали и дрались. Поначалу их драки были шуточными, но в какой-то момент Елисей перестал контролировать себя. Он бил сильно и долго. Ему даже понравилось ощущать саднящие ощущения на тыльной стороне ладони, где была содрана кожа. По итогу его друг попал в больницу с сотрясением мозга и сломанным носом.

После случившегося от парня отвернулись друзья, что стало только отправной точкой в нескончаемых драках, реках крови и тихих слез его матери. Когда парень был уже одной ногой в тюрьме, родители решились на отчаянный шаг: молодого парня, который только-только стал совершеннолетним, отправили за тысячи километров от дома во Францию. Дядя Роберт, — родной брат мамы, — и бабушка Изольда встретили парня в аэропорту. Долгая дорога через поля привела его к одинокому ветхому домику, в котором никто не жил. Они оставили Елисея наедине с собой, заставили его заботиться о себе самостоятельно. Долгие десять месяцев Елисей жил отшельником. Ночами мальчик плакал, злился, просил у бога прощения, и однажды, когда он уже начал свыкаться с одинокой жизнью, приехали родители и Лиза.

Раньше Елисей считал самым счастливым днем в своей жизни, — это когда родители отвезли его на море в возрасте пятнадцати лет, и тогда юноша мог прокатиться на гидроскутере на огромной скорости. Но когда его глаза встретились с мокрыми глазами своих родных, он осознал, как сильно скучал по ним. Лиза тут же бросилась на шею брата, расцеловывая, а потом вереща, что у того борода больше, чем у Хатабыча. Жизнь наладилась, а приступ агрессии улетучился, словно его и не существовало.

Несмотря на то, что жизнь продолжалась, что парень готовился к поступлению на равне с сестрой, опасения родителей никуда не делись. Они с опаской наблюдали за поведением сына, сглаживали углы и сильно боялись назревавших ссор. Никто не хотел провоцировать парня, беспокоясь, что былой недуг снова придет в их семью.

Сам Елисей по возвращению домой часто испытывал прилив непроизвольной злости, но всегда пытался отшутиться. Его шутки превратились в непрекращающийся поток сарказма, и сгладить углы вежливой отговоркой он не мог. Теперь его речь была настолько прямолинейной, что обескураживала незнакомых людей. Так, она ввела в ступор Ясению, когда молодые люди только начинали общаться.

Но с Сенечкой Елисею нравилась его прямолинейность. Ему удавалось ссориться и не злиться, шутить, но не причинять своими шутками боль близкому человеку. Она казалась для него панацеей. Низкий тембр голоса, плавно переходящий на шепот, успокаивал его, а улыбка заставляла сердце парня бешено колотиться. Он не мог быть в своей тарелке, когда находился вдалеке от Ясении, и испытывал титаническое умиротворение рядом с девушкой.

Ясения вышла из стен здания с широкой улыбкой. Она летящей походкой шла навстречу к ожидающему парню. Её образ восхищал Елисея. Сегодня на ней были кофейного цвета классические брюки, чёрный пиджак, под которым блестела изумрудная шелковая блузка. Сапоги на высоком каблуке делали Сенечку выше, но она все равно была сантиметров на десять ниже парня.

— Привет, — произнесла Ясения. Её рука легла на его ладонь, и организм сжался от волнения. — Не замерз?

— Нет. — Улыбнулся Елисей. С девушкой он стал чаще улыбаться, и это не могло не радовать ни семью, ни его самого. — Пойдем?

— Куда сегодня?

Елисей хотел сказать, что собирается повести её в маленькое студенческое кафе, в котором подают очень вкусную лапшу, но не успел, — следом за девушкой из института вышел тот самый парень, который был для Елисея механизмом запуска агрессии. Заметив пару, держащуюся за руки, он стремительно подошел к ним, окликнув девушку. Из рюкзака молодой человек вытащил флешку и протянул её Сенечке. Девушка замешкалась, а в груди Елисея неприятно зажгло. Он не знал, что после очевидной угрозы со стороны парня, этот негодник продолжает общаться с ней, и что Ясения это допустила.

— Возьми, — сказал Стас. — Твой брат просил закачать на его комп одну программу.

— Спасибо. — Озадаченно глядя с начала на флешку, потом на Стаса, в после и на Елисея, ответила она.

— Гошке привет, — легко бросил тот, словно наслаждаясь нарастающим гневом Елисея.

— Передам.

Стас знал, что мог сам привезти флешкарту брату Сенечки. Он, в принципе, так и хотел сделать, но увидев воркующих во дворе института Лукоянову и Смирнова, ноги сами повели рослое тело парня к ним. Ему хотелось испортить эту слащавую идиллию. Его злило, что она так красиво улыбалась не ему.

Глаза Ясении нашли затуманенные глаза Елисея. Она чувствовала, что совершила ошибку, — не сказав своему другу о том, что они знакомы, и что Стас теперь, даже если она этого совсем не хотела, вхож в её семью. Этот негодяй вхож, а парень, который влюбился в неё и сдувает пылинки, нет. Она так и не пригласила к себе Елисея, не показала, где живет, несмотря на то, что друг часто порывался проводить её до дверей дома. Он не боялся увидеть богатый дом, — ему было бы просто спокойнее знать, что девушка дошла до дома в целости и сохранности.

Стас ушел, а между ребятами воцарилось неловкое молчание. Елисей сжимал челюсть, боясь сорваться и навредить себе, Стасу, а самое главное ей. А Ясения же, в свою очередь, кусала губы, пытаясь объяснить поведение когда-то недруга.

— Елисей, — начала она, но парень лишь выдернул её ладонь из своей.

— Мне нужно помочь родителям.

Слова парня ранили Ясению, от чего она обняла себя руками, пытаясь сдержать дрожь в теле.

— Елисей, послушай.

— Что я должен услышать? — Резко ответил он. — Этот парень приставал к тебе два месяца назад, и тогда ты даже имени его не знала.

— Стас — он…

Не дав договорить, Елисей громко рассмеялся, сшибая стоявший около них мусорный бак. Приблизившись на опасно близкое расстояние к Сенечке, он буквально выплевывал слова, и был прав. Так считала Ясения, ведь она не рассказала другу об этом негодяе. Не нарочно, просто не представился случай.

— А сегодня ты не только знаешь, как этого урода зовут, так ещё оказывается, что он вхож в твой дом!

— Все не так! — Воскликнула Ясения, опуская руки, словно тряпки. — Стас — сын партнера по бизнесу моего отца. Я не приглашала его к себе в гости, ясно?

— Но как мне теперь, по-твоему, спокойно спать, и знать, что парень, который к тебе приставал, может легко попасть в твой дом?

— Дай мне руку.

— Зачем? — Грубо отозвался Елисей, но все же ответил на протянутую ладонь.

Девушка начала водить медленными движениями по тыльной стороне ладони, пытаясь успокоить дыхание парня. И у неё это получалось. Может, влияли не столько её движения, сколько запах девушки, тепло рук и умиротворяющий голос, который всегда шел в противовес громкому смеху.

— Гошка повел его в свою комнату, чтобы тот не увязался за мной. — Глядя прямо в глаза произнесла Ясения, и Елисей поверил. Он не мог не поверить ей, — чувства застилали голос разума. — И вообще, по какому праву ты что-то с меня спрашиваешь, когда сам не удосужься даже мой номер у своей сестры взять?

— А Стасик уже успел? — Вырвалось у Елисея, но Ясения не разозлилась. Она мягко улыбнулась, продолжая гладить его ладонь.

— Меня совершенно не волнует этот парень. Да, мне придется видеть его на мероприятиях, на общих ужинах, но все это будет в присутствии наших родителей и Гоши. Мой брат никогда не даст меня в обиду, даже несмотря на свой юный возраст.

— Сенечка…

Свободная ладонь коснулась щеки девушки. Он осторожно гладил большим пальцем скулы, понимая, что больше не сможет себя сдержать. Ситуация со Стасом открыла для него очевидное: красивая девушка не может находится без охраны. А Елисей, боясь поторопиться мог упустить свою не только подругу, но и девушку из-за которой он лишился сна.

Сама же Ясения завороженно уставилась на лицо Елисея, чьи губы приоткрылись в предвкушении поцелуя. «Сейчас или никогда», — пронеслось в её голове. Осторожно опустил его ладонь, она обеими руками обхватила голову парня, вставая на цыпочки, заставив его тем самым немного наклониться. Их губы соприкоснулись, и обоих словно ударило током. Они лишь на секунду оторвались друг от друга, а после их словно магнитами вновь притянуло друг к другу. Глаза закрылись, давая другим органам чувств ощутить полный спектр эмоций.

Они простояли так достаточно долго, чтобы почувствовать, как заледенели руки. Обдавая их горячим дыханием, Елисей пытался оттянуть время, чтобы не расставаться. Никто из них не хотел уходить от уроненного мусорного бака, в пяти метрах от главного входа в институт.

Нехотя оторвавшись друг от друга, Сенечка смущенно улыбнулась.

— Подыми мусорку и пойдём уже куда-нибудь в теплое место.

— Как скажете, мадам белоручка. — Ещё один короткий поцелуй, оставленный на губах, смешался со смехом девушки.

Ребята приехали в то самое небольшое кафе, где было всего четыре столика и одна длинная барная стойка. Кто-то брал заказы с собой, кто-то умудрился найти себе местечко. Молодым людям тоже сегодня повезло, — им достался самый уютный и тихий столик в углу. За девушкой на стене расположилось зеркало, в котором отражались различные значки, предметы интерьера и одежды из девяностых. Пока Елисей делал заказ, девушка с интересом рассматривала кафе и удивлялась, почему её ноги раньше не завели в это место.

— Тебе нравится? — Спросил подошедший Елисей с неустанной улыбкой на губах. Ему казалось, что эта улыбка теперь навсегда приклеиться к его лицу.

— Здесь потрясающе! — Воодушевление так и распирало девушку.

— Я почему-то так и думал, что тебе понравится. — Он сел напротив, положил руки на стол. — Это моё любимое место.

— Неординарное.

— Как и я сам. — Елисей лишь пожал плечами. Ясения вытянула руку и положила свою надоел поверх его.

— Может ли наш поцелуй считаться началом наших отношений?

— Какой из? — Пожурил Ясению парень, за что получил легкий шлепок по ладошке.

— Не дури.

— Знаешь, милая, я считаю начало наших отношений с того самого дня, как ты ошиблась аудиторией.

Удивление отразилось на лице Ясении. Она выдернула ладонь из рук парня и с широко распахнутыми глазами уставилась на его смеющееся лицо. Елисей снова вернул её напряженные ладошки в свои руки.

— Ты был в той аудитории?

— Да. А когда моя сестра нас познакомила, я решил, что если в третий раз я снова тебя встречу, то не отпущу. И угадай что произошло?

— Я забыла телефон, ты пошел его возвращать и спас меня от этого придурка. — Лепетала себе под нос девушка, которая только сейчас начала осознавать всю значимость их знакомства. Никто иной, как судьба, свела молодых людей. Ведь именно после того самого вечера они больше не расставались, если только на ночь, возвращаясь к своим семьям.

— С того самого дня я только о тебе и думаю.

Его искренний взгляд все больше растапливал сердце Ясении, заставляя и без того быстро колыхающееся сердце усилить свой удар. Она хотела ответить ему, что сама не без греха, ведь каждодневные письма в его адрес являлись лишь подтверждением происходящего, но промолчала. Слова застряли в горле от нахлынувших чувств. Окружающие исчезли, как в самой смазливой мелодраме. Остались только борьба взглядов, сплетение рук и одно волнующее пару чувство. Влюбленность. Для обоих в новинку, ведь у каждого из них не было времени на первую любовь в школьное время, и для обоих волнительно.

Совершенно внезапно в голове Ясении возникла ситуация, произошедшая часом ранее, — вспышка гнева парня. Взгляд помутнел. Если ревность Елисея могла заставить его крушить все вокруг, то что может происходить с ним в других более серьезных ситуациях?

— Часто ты так срываешься? — Спросила девушка, в миг разрушая волшебную атмосферу. Сразу же появились другие посетители и послышался гул голосов.

— Это был первый раз за многие годы. — Признался Елисей.

— Почему это происходит?

— Сложно объяснить. — Пожал плечами парень, целуя тыльную сторону её ладони. — Давай об этом в другой раз поговорим?

— Хорошо.

Поужинав, влюбленная парочка вышла из кафе и неспешным шагом побрела по вымощенной брусчаткой улочке. Уже стемнело и свет от уличных фонарей отражали в тенях различные образы. Они держались за руки, беззаботно разговаривая, временами прерываясь на короткие поцелуи. Елисею хотелось её целовать. Всегда, но он сдерживал свои порывы.

— Смотри, — парень указал на тень, где их силуэты сливались в сердце. Бабочки в животе девушки уже и так истошно верещали от счастья, а сейчас и вовсе оказались при смерти. — Лиза очень верит в эти приметы.

— Какие ещё приметы?

— Она говорит, что если идя по дороге, ты замечаешь сердце, значит скоро встретишь свою любовь.

— Глупая примета, — ляпнула Ясения, совершенно не осознавая, что сейчас Елисей признался в любви к ней. Он боялся сказать об этом прямо, сам не понимая почему, но маленький намёк на признание хранил в себе столько надежды, что от небрежно брошенной фразы Сенечки, его сердце остановилось.

— Да, я тоже так думаю.

— Как ты скоро можешь встретить свою любовь, если ты уже нашел меня?

Громкий смех разнесся по всегда многолюдной улице. Счастье распирало парня, и в этом порыве он схватил девушку на руки и начал кружить, несмотря на её удивленный вскрик.

— Сенька? — Растерянный голос брата отрезвил девушку. Пара замерла, поворачивая голову к источнику звука.

Рядом с ними стоял Гоша в больших наушниках. Он опустил их, не моргая смотря на резвящуюся сестру с парнем. Кто это был, он не знал, но видел, какими счастливыми они казались.

— Гошка, — почувствовал твердую землю, Ясения поправила волосы. Смущение отразилось на её покрасневших щеках. — Что ты тут делаешь?

— Могу спросить тебя о том же. — С укоризной ответил брат, переводя свой взгляд на незнакомца. — Георгий.

— Елисей, — парни пожали друг другу руки, и Елисей почувствовал, что братишка чересчур усердно схватил в тиски его ладонь.

— Елисей — мой парень, — произнесла негромко Сенечка, словно боясь, что её услышат и уличат в неподобающем поведении.

— Уже представляю, как отец пьет валерьянку литрами, папина любимица. — Отшутился Гоша. — Я здесь, кстати, с отцом. Если не хотите, чтобы знакомство произошло посреди улицы, советую ретироваться отсюда. — Он подозвал к себе сестру и прошептал. — Будь осторожна, пожалуйста. Этот Елисей хоть и хороший с виду парень и лучше этого Стасика таракана, но все равно.

— Не беспокойся, братик. — Она легонько чмокнула его в щеку, и тот тут же стал насухо вытирать мокрое место. — Все правда очень хорошо.

— Это из-за него у тебя хорошее настроение каждое утро?

— Да.

— Я рад. — Мальчишка обернулся назад, где стояла машина отца. — А теперь варите отсюда.

— Люблю тебя!

Хохоча пара ускорила шаг, скрываясь за деревьями, где могли быть заметны лишь черные силуэты, исчезающие и появляющиеся, словно барахлящая лампочка.

С этого дня началась череда счастливых дней, время от времени смеющихся небольшими ссорами и приступами ревности. Но чтобы ни предвещало будущее этих влюбленных друг в друга людей, сейчас их окрыляла любовь. Сердца из притягивались, как магниты. Он поклялся своей жизнью больше никогда не отпускать ладонь Ясении, быть её защитником, прося лишь в ответ оставаться с Елисеем, быть его лекарством. Пусть Сенечка это и не услышала сейчас, ведь парень просил это у бога, глядя в черное осеннее небо, не открывая рта. Он крепко обнимал хрупкое тело девушки, гладил рукой её волосы, положив подбородок на макушку, в то время как Ясения цеплялась руками в края пальто Елисея, словно боясь, что он сейчас исчезнет. Все казалось ненастоящим, но это только казалось, — ещё никто жизнь молодых людей не была такой реальной.

Они без устали целовались, несмотря на замерзшие руки. Их смех был заразительным и громким. Два человека, чьи имена были созвучными, были настолько счастливыми, что они совсем не заметили наблюдающего за этой сценой Стаса. Он сидел в своем автомобиле, опустив тонированное окно. Стас сжал челюсть до такой степени, что скрежет зубов заглушал в голове парня смех девушки. Ему не нравился Елисей, и нравилась Ясения. Он хотел разлучить их, и присвоить эту богатенькую красотку себе.

Чтобы это ему не стоило.

Глава 6

Любовь подобна волшебству,

И в одночасье гаснут свечи.

Растут цветы в моем саду,

И поцелуй лишает речи.

Osolio

— Кто ты и что ты сделала с Ясенией? — Лиза сидела рядом с Сенечкой и во все глаза таращилась на по-новому одетую и накрашенную девушку. Мадам белоручка глупо улыбалась, вспоминая вчерашний вечер. Казалось, что её губы до сих пор помнили, какими сладкими и возбуждающими оказались на вкус уста Елисея.

— Тебе брат ничего не рассказывал? — Осторожно спросила Ясения. Лиза нахмурилась и мотнула головой в знак отрицания. — Мы вчера поцеловались. — Призналась она. В аудиторию, где находились девушки, стали заходить их однокурсники, от чего девушка заговорила тише. — И мы пара.

— А, ты про это. — Подруга не выглядела удивлённой. — Это и дураку было понятно, что рано или поздно ваш крохотный мозг догадается поцеловаться.

— Мы были друзьями, — противилась Ясения, возмущённо глядя на Лизу, которая хихикала под подругой.

— Которые, как попугайчики неразлучники? Извини, но с самой вашей первой встречи я знала, что произойдет потом. — Девушка склонилась к уху Сенечки, и шепотом добавила. — Я впервые видела такой очарованный взгляд брата.

— Ну, не знаю, — промычала девушка, отвлекаясь от разговора на зашедшего в аудиторию преподавателя.

Началась пара, и все разговоры смолкли. Преподаватель стоял у доски и писал даты основных событий в Англии, когда в дверь постучали. Показалась голова Елисея, и тело Ясении окаменело. Она сползла на стуле, пытаясь скрыться от навалившегося на неё смущения.

— Молодой человек, вы что-то хотели?

Одногруппники уставились на помешавшего их занятию парня. Елисей выглядел как молодой преподаватель, несмотря на то, что ему было двадцать один. Дело было не в молодом лице, которое приняло мужественные черты, а во взгляде. Только сейчас девушка заметила его острый и безразличный взгляд, направленный на чужих людей. Елисей с самой первой встречи не смотрел на неё так, и ей не хотелось, чтобы это когда-либо произошло.

— Прошу прощения, — подал голос молодой человек, и сидящие позади Ясении девушки зашептались.

Вместо того, чтобы продолжить свое предложение, парень зашел в аудиторию, нашел глазами с начала сестру, потом покрасневшую Сенечку. Он протянул ей руку, и она машинально вытянула в ответ, но, чтобы что-то вложить или пожать её, парень грубо перекинул её через плечо и под хохот Лизы, аханье студентов и возмущенные возгласы преподавателя унес Ясению в коридор. Он поставил девушку на ноги, убедившись, что в темном закутке нет никого.

— Что ты творишь? — возмущённо шептала девушка, чувствуя, как её сердце громко грохотало в груди.

— Краду свою девушку. — Елисей коротко улыбнулся. — Потому что хочу тебя поцеловать.

Он наклонился к удивленному лицу девушки, обжигая её горчим дыханием. Она вздохнула, но Елисей украл её выдох, прикоснувшись своими губами к её губам. Страх и стеснение все ещё кричали в её голове, но оторваться от парня, о котором она думала уже не одну неделю, не могла. Нехотя оторвавшись, парень коснулся щеки Ясении.

— Я скучал.

— Сколько романтики оказывается в тебе. — Произнесла в ответ девушка, вставая на носочки и шепча потом на ухо. — Я тоже очень скучала.

— Сегодня ты прогуляешь пары, — горячо произнёс он.

— Я так не думаю.

Ясения ойкнула и, как ошпаренная, отскочила от Елисея. Парень тоже вздрогнул от неожиданности. Перед ними стоял декан факультета истории. Очевидно, преподаватель уже успел нажаловаться на вопиющее поведение студентов.

— Оба в мой кабинет. — Прогремел голос в пустых стенах коридора, и ребята послушно направились за широкоплечим высоким мужчиной в костюме.

— Я тебя убью, — прошипела она, но Елисей лишь елейно улыбнулся, изображая воздушный поцелуй.

Ребята, как под конвоем, зашли в кабинет декана. Они не решались пройти дальше двери, так и остались стоять плечом к плечу.

— Вы потрудитесь объяснить, что за выходки в стенах института?

— Простите нас, Николай Федорович! — Залепетала Сенечка, но молодой человек её перебил.

— Наказывайте меня, Николай Федорович. Ясения тут ни при чем. Это я её выкрал.

— Так, юный Печорин, выкрасить свою Беллу ты смог, но спрятать, как следует, нет. Короче, — вздохнул декан, — у вас две минуты, чтобы рассосаться по аудиториям. Мне некогда разбираться с осенним обострением. — Ребята заулыбались, но и сам мужчина едва мог скрыть улыбку. — Но чтобы это было в последний раз!

— Конечно! — В один голос проговорили ребята и выскочили из кабинета декана.

— Мне направо. — Ясения помахала ему рукой, уже разворачиваясь в сторону своей аудитории, но Елисей дернул девушку на себя. — Что ты делаешь? Декан только что…

— Ты видела, что он улыбался? Нам ничего от одного раза не будет. Пойдём со мной.

— Куда?

— Увидишь. Ты на машине?

— Конечно.

— Тогда у меня прекрасная идея.

Ребята все-таки улизнули незаметно из стен института. Они бежали, смеясь, до припаркованной машины Ясении. Они задыхались. Счастье проскользнуло под кожу, распаляя во всем теле легким покалыванием свои вибрации. Казалось, что все так и должно было быть. Только он и она, рука в руке и лучезарные улыбки, вызывающие зависть у прохожих. Они смотрели друг другу в глаза, без слов признаваясь в своих чувствах, нежно целуясь и нехотя отрываясь.

— Веди ты, — Порывисто между поцелуями произнесла Сенечка. — Мне нравится наблюдать за тобой.

— А я думал, ты скажешь, что тебе нравится, когда я веду наш корабль.

— Корабль? — Девушка изогнула бровь, улыбаясь. — Мы вместе два дня, а ты уже решил вести не только свою жизнь, но и мою?

— Я это решил ещё в самый первый день нашего знакомства, мадам белоручка.

Дыхание сперло, и молодой человек воспользовался моментом, оставляя на её приоткрытых губах быстрый поцелуй. Он широко улыбался, а его карие глаза сияли медным цветом.

— Поехали.

Ребята отправились на окраину города, подальше от суматохи и лишних глаз. Елисей уверенно вел авто, пока Ясения самозабвенно любовалась парнем. Она не могла оторвать взгляд от его профиля. Глядя на довольного и счастливого Елисея, девушка не могла понять, где и когда она ощутила такой сильный трепет, который одолевал её тело сейчас. Словно её зажали в тиски, но при этом подарили легкость. Она была готова прыгнуть со скалы вместе с ним, убежать на край света, что было совсем не похоже на Сенечку. Скромная, домашняя кошечка резко превратилась в ласковую, немного сумасбродную львицу.

Дорога привела ребят к небольшому откосу, на самом краю которого стоял маленький дачный домик. Он был ветхим, весь усыпанным цветами и вьюнами, и у девушки не осталось сомнений, что это была собственность Екатерины Петровны.

— Что будем делать? — Спросила Ясения, испытывая детский восторг.

— Для начала пообедаем. — Закидывая рюкзак за спину, и беря ладошку девушки в свою руку, ответил Елисей. Он чувствовал не меньший спектр эмоций, как и Ясения.

— Мы же ничего не купили по дороге! — Спохватилась она, но в ответ получила лишь легкий поцелуй в щеку.

— Расслабься и доверься мне.

Зайдя в домик, девушка увидела маленькую печку, около которой валялись поленья. Справа от неё располагался круглый маленький деревянный стол и два стула из такого же материала. Рядом со столом из трех тумб, старой большой газовой плиты и умывальника находилась кухонная зона. Слева от печки стоял трехместный диван, небольшое кресло-качалка. На полу расстелен был красный ажурный ковер, на кофейном столике восседали свежие георгины и астры. Телевизора не было, но было радио, которое Елисей включил, и оттуда послышалась песня группы «Кино». Ясения одобрительно закивала головой в такт музыки.

— И я не знаю, какой процент, сумасшедших на данный час, — подпевала она, пока Елисей открыл холодильник, стоявший практически у двери, достал оттуда продукты и нацелился кашеварить. Девушка задумалась: либо Смирнов все продумал заранее, либо в этом доме часто бывали гости.

— Я тебе помогу. — Подлетела к парню Сенечка, начиная намывать овощи.

— Нет-нет, — Елисей отобрал продукты у девушки и усадил её за стол. — Ты наблюдаешь, я готовлю.

— Но…

— Цыц! — Елисей скорчил недовольную мину, грозя пальцем Ясении, вызывая в ней улыбку. — Я хочу приготовить для тебя обед.

— А что мне делать?

— Любоваться моей красотой. — Подмигнул мистер всезнайка.

Обед был готов спустя сорок минут. Девушка устала от безделия, хоть её глаза никак не могли насытиться сосредоточенным и в тоже время безмятежным выражением лица парня. Когда тарелки опустились на салфетки перед носом Ясении, она облегченно вздохнула. Но когда ее глаза упали на содержимое в тарелке, ее желудок недовольно заурчал.

— Смотрю, он уже готов, — хохотнул Елисей, на что Ясения слабо улыбнулась.

На тарелке перед девушкой находилась приличная порция форели в сливочное соусе с листьями шпината. Она посмотрела на взволнованного молодого человека, и начала корить себя за то, что не удосужусь предупредить его о своей аллергии на шпинат. Если она сейчас признается об этом не очень приятном факте, Елисей расстроиться, что все его старания насмарку. У девушки не оставалась никакого выхода, только осторожно отломить хорошо прожаренный кусок красной рыбы, искупать его в соусе, стараясь не зацепить шпинат и сунуть вилку себе в рот. Нежное мясо таяло на языке, и Ясения в блаженстве прикрыла глаза. Ресницы взволнованно трепетали, а после на её губах засияла восторженная улыбка.

— Ну как тебе? — Елисей не притронуться к еде, он смотрел, не отрываясь за реакцией Сенечки, нервно покусывая большой палец.

— Ты — бог! — Воскликнула она. — Господи, ты очень вкусно готовишь.

— Я рад, — шумно выдохнул парень, нанизывая на свою вилку рыбу.

— Это ваш домик?

— Это когда-то был папин рыбацкий дом.

— Но он один раз взял с собой на рыбалку маму? — Догадалась девушка, увидев кивок парня и его смех.

— В точку.

Как бы Сенечка не пыталась избежать попадания в её организм злосчастного шпината, он все-таки проник. Это был небольшой листочек, который она не приняла всерьез за разговором с парнем. Только когда они уже сидели на краю, наблюдая за тем, как солнце постепенно стало спускаться к горизонту, она ощутила неприятный зуд на шее и руках. Пытаясь незаметно почесать саднящую кожу, она только больше распаляла эти места.

Все попытки насладиться объятиями Елисея закончились тем, что ему надоели трепыхания Ясении, и он, не сдержавшись, спросил:

— В чем дело?

— Кажется, у меня началась реакция.

— Какая реакция? — Не понимал парень.

— Аллергическая!

— На что у тебя аллергия?

— На шпинат, — нехотя призналась она. Девушка чесала все воспаленные места, оставляя полосы от ногтей и заставляя кожу сильнее краснеть.

— Вот черт! — Елисей вскочил на ноги, поднял девушку и повел к домику. — Почему ты ничего не сказала?

— Я видела твое лицо, когда ты ждал моё мнение. Как я могла момент испортить? — Раздирая шею, лепетала мадам белоручка. — Как же чешется!

— Не трогай! — Парень усадил на диван Ясению, достал из аптечки перекись и охлаждающую мазь. Повернувшись к ней, он снова увидел, как девушка с неистовой силой расчесывает итак уже раненную шею. — Я тебе руки сейчас свяжу!

Он сел на колени перед раздосадованной девушкой. Она вцепилась в декоративную подушку, пытаясь совладать с порывом снова калечить свою бархатную кожу. Такая поза парня немного отвлекла Сенечку, заставив замереть.

— Сейчас промою тебе ранки, потом намажу мазью, а потом дам противоаллергический препарат.

Медленно проговорил Елисей, выполняя свои действия. Когда влажный ватный диск коснулся разгоряченной кожи шеи девушки, она вздрогнула. Елисей тоже не дышал. Потом нанеся на пальцы немного прозрачной мази, он нерешительно дотронулся до шеи девушки, в то место, где находилась артерия. Сердце замерло на мгновение, пальцы не двигались, чувствуя с какой скоростью бьется сердце у пострадавшей. Она открыла глаза, чувствуя, как на место неистового зуда пришло возбуждение. Ей так хотелось поцеловать эти завороженные приоткрытые губы парня, которые вели счет ударов сердца Ясении. Их глаза встретились. Счет прекратился, пальцы медленно водили по покрасневшей зоне. Приятные ощущения растеклись по телу, медленно опускаясь вниз. Сенечка закрыла глаза, разрывая зрительный контакт и издавая приглушенный порывистый вздох.

— Осторожнее, — Прошептал Елисей, ощущая, как его тело было напряжено.

— Прости. — Прошептала в ответ девушка. — Прости, что не сказала об аллергии.

— Ясенька, — ласково произнёс Елисей, — Ты — моя погибель.

После этих слов, молодой человек несильно сжал колени девушки, потом поднялся на ноги. Его сухие губы коснулись лба девушки.

— Сейчас дам таблетку.

— Спасибо.

Когда зуд прошел, пара уселась на лавочку около домика. Молодой человек укрыл возлюбленную пледом, и сам поимел наглости потесниться. Они смотрели на закат и смеялись. Забавная и нелепая ситуация произошла сегодня между ними.

— Не рано ли мы начали наши отношения? — Успокоившись, спросила Ясения.

— Почему ты так думаешь?

— Мы не знаем друг друга. — Пожала плечами она. — Вот сегодняшний день подтверждение.

— Люди десятками лет живут рядом друг с другом, как и не узнав друг друга. А мы вместе только два дня. У нас вся жизнь впереди, чтобы узнать друг друга.

— Тогда настала очередь. На что у тебя аллергия?

— На базилик, — девушка усмехнулась.

— Тогда на будущее, мне нужно сказать, на что у меня смертельная аллергия. Шпинат — это цветочки. А вот клубника запускает в моем организме реакцию вплоть до полного онемения.

— Буду знать. — Его ладонь легла на щеку девушки. — Выброси все свои предостерегающие мысли. У нас все идет как надо.

— Совсем не хочется уезжать. — Тяжелый вздох сорвался с губ Ясении.

— Маленьким девочкам нужно быть во время дома, иначе их снова родители могут посадить под домашний арест. — Он щелкнул костяшкой пальца по кончику носа.

— Да… — Протянула она. — После двенадцати карета превращается в тыкву, а Золушка в служанку.

— Хорошо, что не в жабу. — Пожурил Елисей, в ответ на что Ясения лишь закатила глаза. — Нам, правда, нужно ехать.

Сенечка высадила Елисея у его дома, а сама, помахав на прощание, тронулась с места. Дорога до дома казалась мучительно долгой, по сравнению с тем временем, проведенным вместе с возлюбленным. Она все больше влюблялась в парня. Об этом говорила и табличка на её двери с цитатой из «Мастера и Маргариты», увеличенное число неотправленных писем Елисею, которые она строчила каждый вечер, раскрывая все свои переживания и ощущения. И, конечно же, сны. Они стали ярче и интереснее. И всегда в них присутствовал красивый кареглазый парень, чьё имя было так созвучно с её именем.

Елисей, окрыленный зашел в дом, на ходу скинул обувь, махнув при этом вышедшим к нему навстречу родителям, и побрел в свою комнату. В его сердце расцвели розы, спавшие всю его сознательную жизнь. Он даже не знал, что способен украсть девушку и увезти её подальше от города, он и представить себе не мог, что из халупы, которая являлась рыбацким домиком отца, преобразит в самое романтичное место на свете. У него загорелись щеки и на лице появилась глупая улыбка.

— О, наш герой вернулся! — Выходя из свой комнаты, Елисея заметила сестра. Она смеялась над парнем, намеренно говоря все слова так, чтобы родители услышали.

— Что это значит, Лиза? — Вытирая руки полотенцем Екатерина Петровна встала на лестницу, с вопросом уставившись на дочь.

— А то, мамочка, что наш любимый Елисей сегодня на глазах у всего института выкрал девушку из аудитории.

— На глазах вашей группы, а не всего универа. — Поправил Елисей, скрепя зубами от нахлынувшей злости.

— Если бы об этом знали только мы, то декан не вызвал бы тебя и Сеньку в свой кабинет.

— Ты украл Сенечку? — Ахнула мама, а отец весело расхохотался.

— Так и надо с девушками, сын. Я твою маму тоже украл. Правда из её дома и всего на пять минут.

— Ага, — косой, но любящий взгляд скользнул по мужчине. — Потому что вслед за нами вышел мой отец с ружьем, и ты испугался.

— Любой бы испугался, — пожал плечами Дмитрий Александрович.

— Там была обычная соль.

— Соль только оставляет следы, — парировал отец. Глава семьи поднял свои голубые глаза на сына, — Я ценю твою импульсивность, сын, но старайся держать себя в руках. Точки на заднице от соли пережить проще, чем исключение из института.

— Я услышал тебя, пап.

Родители разошлись в разные стороны. Мама — на кухню, а отец досматривать игру молодежной лиги. Елисей же, потупив взгляд, оставался стоять на месте, как и его сестра. Вскоре встретившись глазами с сестрой, парень сощурился и прошипел:

— Вот зачем?

— Знал бы ты, как я краснела из-за вас двоих! — Вспылила она. — С начала препод, потом декан, потом этот…

— Кто?

— Никто.

Лиза развернулась, чтобы уйти в свою комнату, но брат остановил её, схватив за локоть. Девушка нахмурилась, пыталась вырвать руку, но хватка Елисея была мертвой.

— Кто?

Молодой человек повторил свой вопрос, на что его сестра прикусила губу, ругая саму себя за болтливость. Сегодня в перерыве между парами к Лизе подошел этот отвратительный тип, — Стас. Он стал расспрашивать, где Ясения, а узнав от её сокурсников, что их красавицу буквально унес на плече Елисей, стал грубым. Он набрал номер брата Ясении и всё рассказал. Что было дальше Лиза не знала, но чувствовала, что добром всё это для слегка консервативной семьи Сенечки не обойдется.

Из комнаты Лизы послышалась мелодия звонка. Она снова дернулась к двери, но Елисей продолжал её удерживать.

— Кто ещё, Лизка?

— Отпусти уже! — Крикнула она. — У меня телефон звонит.

— Перезвонишь. — Парень поволок брыкающуюся сестру в свою комнату. Неаккуратно толкнув её в кресло, от захлопнул дверь. Обернувшись, заметил, что сестра потирает ушибленное место. — Прости.

— Да что с тобой такое?

— Ты можешь мне ответить?

— Разогни пальцы, — потребовала сестра, игнорируя его вопрос. — Ну же!

Брат подчинился. Перед ребятами предстала неприятная картина в виде кровавых полумесяцев на ладонях Елисея. Молодой человек так сильно разозлился, что не заметил, как поранил свои ладони.

— У тебя это опять началось?

— Нет.

— Да как нет, если да. — Лиза плюхнулась на кресло, потирая глаза указательными и средними пальцами рук. — Лясик, я переживаю.

— Я тоже. Ты может быть уже ответишь на мой вопрос?

— Стас. — Скрепя сердцем вымолвила сестра, замечая, как черные тучи стали сгущаться над её братом. — Он позвонил Гошке — брату Ясении, и, наверное, её ждёт нагоняй.

— Не нравится мне этот парень. — Елисей схватил декоративную подушку с эмблемой «AC/DC» и швырнул её в стену. — Ты знаешь что-нибудь о нём?

— Только то, что он отбитый мажор. И что он сын партнера по бизнесу отца Сеньки.

— Ладно, — парень сел на край своей кровати. — Иди к себе. — Когда сестра уже была одной ногой в коридоре, он её окликнул. — Скинь мне номер Ясении.

— Ну наконец-то. — Улыбнулась Лиза, посылая брату воздушный поцелуй.

Рухнув на мягкий матрас, парень разблокировал телефон, увидев сообщение от старого знакомого — Данилы. Парни общались в старшей школе. Вместе гуляли, вместе ходили в школу и вместе влезали в драки. Прочитав сообщение, и посчитав его неважным, он открыл чат с сестрой и увидел родные десять цифр.

— Алло? — Голос на той стороне трубки заставили Елисея улыбнуться. Почему-то он не решался говорить. — Кто это?

— Как ты думаешь, — хриплый голос заполнил комнату. — Если все звезды на небе погаснут, мы будем гореть?

— Всегда. — Шепот девушки вернул его в домик, где она довела его до грани безумства.

— Всегда. С тобой все хорошо?

— Да. А с тобой?

— Немного разозлился, что в нашей жизни появляется одно неприятное лицо.

— Не бери в голову. У меня самый лучший брат на свете. Он не передал родителям о нашем прекрасном дне.

Елисей поднялся с кровати, подошел к окну и настежь распахнул его. Холодный воздух проник в комнату, вихрем снося бумаги с письменного стола. На темном небе сияли крошечные точки, одна из которых стремительно летела вниз.

— Почему ты молчишь?

— Загадываю желание. — Он хмыкнул. — Представляешь, в октябре упала звезда.

— Чудо. И что ты загадал?

— То, чего хочу больше всех на свете.

— Не скажешь?

— Боюсь сглазить. Но не переживай, во всех моих планах теперь всегда фигурируешь ты.

— А что, если когда-то нам придется разойтись?

— Такого не произойдет. — Елисей нахмурился, начав ковырять облупившуюся краску на подоконнике. — Никогда.

— Ну а вдруг.

— Не будет этого.

— Ну, чисто теоретически.

— Чисто теоретически, — испустив тяжелый вздох, произнёс Елисей, — для меня ты даже если не со мной, ты будешь самой значимой персоной.

— Даже если у нас будут свои семьи? — Её голос был таким тихим, что парень до боли прижал телефон к уху. Или же этот порыв был вызвал стихийным чувством от недопустимости даже мысли о их расставании. Она вызывала в нём волну спокойствия и уверенности, и стоит только его разуму подумать в неправильном направлении, как пальцы машинально до боли сжимали несчетный подоконник.

— Даже если у тебя будет муж, дети и счастливая жизнь без меня, я всегда буду помнить о тебе, Сенечка, Ты даже не представляешь, какой эффект на меня оказываешь.

— Я заметила твои порывы.

— Сегодня я просто проснулся с мыслью, что безумно соскучился по тебе

— Меня зовут ужинать. Папа вернулся домой. Пока.

— Пока. — Он положил трубку, глядя на темное небо. Слова сорвались с губ раньше, чем он успел поймать их. — Я люблю тебя.

Глава 7

Не так страшны шипы розы, когда к ним относятся с любовью.

Не так страшно быть плохим в глазах других, когда для неё ты самый лучший.

Время беспощадно приближалось к концу первого месяца зимы. В этом году она выдалась слякотной и теплой. Вместо сугробов по пояс, жители купались в ледяных ваннах. На зимний период Ясения решила отказаться от вождения, предоставив эту прерогативу Елисею. Он не был вхож в дом девушки, но с родителями познакомился.

Это произошло за ужином. В конце ноября глава семьи Сенечки все-таки решился на вечер в компании друзей Ясении и их родителей. Девушка не спешила рассказывать об их безграничной любви, сославшись, что Лиза и Елисей — университетские друзья. Вечер прошел успешно, как думала мадам белоручка. Несмотря на всю вычурность приема и слегка неуместные вопросы её отца к Елисею, которые приводили юную влюбленную девочку в ужас, никто не оказался недоволен. Мама Ясении подружилась с Екатериной Петровной.

— Розочка, — спустя пару часов общения, и уже заметно охмелев, говорила мама ребят, — приезжай к нам в гости.

— С удовольствием, Катенька.

Лицемерие Ясения распознавала сразу, но почему-то в этот раз она не заметила, что деловитое дружелюбие её отца, — просто вежливое общение хозяина дома по отношению к гостю. Только когда двери закрылись, и Ясения последняя вошла в столовую, она услышала подлинное отношение папы к родителям Елисея. И это её больно ранило.

— Я уважаю науку. Но он больше похож на ботаника с фермы, нежели на профессора биологии.

— А мне Катя показалась приятной женщиной.

— Ты никогда не умела разбираться в людях, Роза.

— Но тебя же я как-то выбрала. — Протестовала мама Ясении, пока девушка наблюдала за ними из дверного прохода.

— В том-то и дело, душа моя. В том-то и дело.

— Что плохого в родителях Елисея? — Выдала своё присутствие Сенечка. — Они образованные умные люди.

— Дочка, присядь. — Напряжение папы было заметно даже с коридора. — Надо поговорить.

Ясения подчинилась. Она молча зашла в столовую, села напротив отца. Их разделял большой овальный стол на двенадцать персон. Девушка словно чувствовала, что ей придется обороняться от напористых вопросов своего папы. Роза же сидела по правую руку от него, рассматривала свои ногти и молчала.

— Как давно ты знаешь этих ребят?

— С самого первого дня в институте.

Казалось, будто бы она была на допросе. Не хватало только настольной лампы, которая выжигала бы сетчатку глаза. Отец был серьезен, мама молчалива, а Сенечка насторожена. Ей не нравились вопросы папы, и не нравилось скверное предчувствие, скоблящее я по небу девушки.

— А как хорошо ты знаешь Елисея?

— Достаточно хорошо, как и Лизу. В чем дело?

— Мы с мамой тоже когда-то были молодыми. — После этих слов, голова девушки самопроизвольно сравнялась с плечами. Разговор пугал, а самое главное, он предвещал слёзы. — И я помню разговор своего отца со мной, когда я в первый раз пригласил твою маму к нам в гости.

— К чему ты ведешь, папа?

— К тому, что вижу взгляд парня, когда он смотрит на тебя.

— Мальчик весь вечер не сводил глаз с тебя, дочка. — Внесла свою лепту мама, за что столкнулась с острым взглядом Ясении.

— Что вы хотите услышать от меня?

— Ты влюблена в него? — Резко спросил папа, и девушка закашлялась.

— Да. — Совершенно честно ответила она. — Да, влюблена. И Елисей влюблен. Мы пара.

— Тогда перед тем, как переходить на более серьезный уровень, задай себе вопрос, насколько хорошо ты знаешь этого парня.

— Господи, я не могу больше! — Девушка вскочила со стула. Она грубо шваркнула ножками по паркету, разворачиваясь к выходу.

— Ясения, вернись! — Прогремел голос отца.

— Что ещё? Мы дружим, папа! Общаемся, гуляем, вместе ходим в приют для животных! То, что тебе не понравилась его семья, ещё не значит, что я должна прекращать общение с теми, кто нравится мне!

— Не смешивай мух и котлеты!

— Это ты смешиваешь, папа!

— Я просто хочу, чтобы ты была счастлива!

— А я счастлива! Счастлива!

— Пусть сейчас ты не понимаешь, но когда повзрослеешь, поймёшь. Запомни мои слова, дочка, деньги тянутся к деньгам.

— Вот ты в какой семье родился?

— Это не играет никакой роли, — отец устало откинулся на спинку стула.

— Как раз-таки играет. Ты жил в обычной семье, мама тоже. То, что вы воспитывали нас принцем и принцессой, ещё не значит, что я должна быть голубых кровей.

— Спокойной ночи, Ясения. Когда спадут твои розовые очки, тогда и поговорим снова.

— Спокойной ночи, папа. Мама.

Девушка взлетела на второй этаж вихрем, вломилась в комнату брата и нагло помешала ему вести какие-то расчеты на компьютере. Она положила свою голову ему на плечо, закрыла глаза и взвыла. Гошка лишь удивлённо уставился на сестру.

— Что с тобой, заноза?

— Наши родители — узурпаторы.

— Странно, что ты только сейчас это заметила, папина дочка.

— Давай посмотрим фильм?

Выключив компьютер, брат улегся на кровати, Ясения последовала за ним. Она нашла свое пристанище на плече Гошки, который лениво переключал каналы в поиске подходящего фильма. На одном из каналов мелькнуло лицо главного героя любимого сериала Елисея, и девушка вскрикнула, заставив младшего брата вздрогнуть.

— Ты чего?

— Оставь «Острые козырьки»!

— Ты же такое не смотришь, — прищурился Гоша. — С чего бы такая тяга?

— Ты же смотришь. И я хочу посмотреть.

— Ну-ну…

Ребята в тот вечер просидели до поздней ночи. Мама так и не пришла проведать Ясению, а отец, чувствуя себя впервые таким злым, закрылся в своем кабинете. Что-то надломилось в тот день в семье. Была тонкая трещина, которая неминуемо влекла за собой целый раскол.

Декабрьское утро встречало кромешной тьмой. Включив настольную лампу, Сенечка села за письменный стол, когда часы едва доходили до пяти утра. Ей не спалось. Почему-то слова папы, как бы сильно она этого не хотела, застряли в голове, противясь уходить. Она все чаще стала видеть во сне кошмары, и все чаще стала просыпаться от них посреди ночи.

Сегодня тоже приснился страшный сон. Она решила, что следует рассказать об этом Елисею, написав очередное письмо, которое она потом красиво запечатает и положит в коробку к остальной стопке.

«Было очень темно. Прямо как сейчас, когда на часах четыре часа утра, когда только уличные фонари освещают скользкие улицы. Один фонарь горел точно так же, как и сейчас, — тот что перед моим окном, — моргая и временами гаснув. Ты шел со мной за руку, а я что-то щебетала, смеялась и чуть ли не висела на твоей руке. Если бы ты предложил мне всю жизнь носить меня на руках, я бы тотчас запрыгнула в твои распахнутые объятия.

Я спятила, наверное. Чувство пьянящей эйфории меня съедает изнутри. И так страшно, что неожиданно может закончится действие этого препарата.

Во сне ты шел и улыбался, слушая мой бессмысленный разговор. Крепко держа меня за руку, ты вел нас в неизвестном мне направлении, но меня это не пугало, — я знала, что куда бы ты не пошел, так будет правильно.

Навстречу нам шел парень. У него были длинные черные волосы, грубые обшарпанные ботинки и глупый оскал. Он, случайно или нет, толкнул тебя плечом. Ты взбеленился, а я впервые рядом с тобой напугалась.

Ты схватил за грудки парнишку, который с начала смеялся, но потом стал плакать и просить прощения. Только ты этого уже не слышал. Ты бил его так сильно, так самозабвенно, что, когда я коснулась ладонью твоего плеча, ты замахнулся на меня.

Я проснулась. Проснулась, но до сих пор будто бы во сне. Твои налитые кровью глаза и злой оскал заставляют моё сердце биться чаще не от любви, которая живет внутри, а от животрепещущего страха.

Это был просто дурной сон. Правда?

Хорошо, что это был сон. Потому что наяву ты самый добрый и светлый человек, которого я когда-либо знала. Потому-то я и доверилась тебе».

В дверь постучали. На пороге стоял Гошка с портфелем наперевес. Оказалось, что за своими мыслями девушка провела два часа. Парень зашел к ней в комнату, бросил рюкзак на пол, а сам завалился в одежде на расстеленную постель девушки.

— Гошка, слезь с кровати.

— Я подожду, пока ты соберешься.

Ясения нахмурилась. Её брат почти каждый день ездил в школу вместе с отцом, и сегодня его ждала та же участь.

— Почему ты не поедешь с папой?

— Потому что мы сегодня здорово повздорили.

— На счет?

— Учеба в Лондоне, — наш продолжительный насущный вопрос. Плевать ему, что я хочу создать свое дело, ему нужен наследник.

Девушка легла рядом с погрустневший братом. Она взъерошил его волосы.

— А что, если Лондон даст тебе возможность быстрее развить свой бизнес?

— Та программа, которая мне и вправду интересна есть только в INRIA.

— Гошка, — заговорщицки прошептала Сенечка, хлопнув ему по плечу. — Мы перед Новым годом летим во Францию, так?

— Мы летим в Альпы.

— Что, если нам удастся уговорить заехать в город, где находится твой институт?

— Навряд ли, — энтузиазм девушка пропал, но вдруг брат вскочил на ноги и крепко обнял сестру. — Ты — гений, Сенька!!

Ясения обомлела. Она, будто тряпичная кукла болтала ручонками, пока радостный Гошка сжимал её в своих тисках. Если минутами ранее её брат не мог уловить мысль девушки, то теперь она не имела ни малейшего понятия, что творилось в голове парня.

— Давай собирайся уже! — Он отпустил сестру и снова по-хозяйски развалился на её девчачьей кровати.

Когда девушка уже была полностью готова, ей пришлось потратить несколько минут, чтобы разбудить задремавшего младшего брата. Тот резко поднял голову, наспех вытер рукавом рот и потер глаза.

— Ты что, пускал слюни на мою подушку? — В шутку возмутилась сестра.

— Ещё чего! Тебя вечность ждать можно!

— Тебе так трудно это признать?

— Пацаны слюни не пускают.

— Напомню тебе об этом, когда на горизонте появится красивая девочка.

В ответ брат лишь легонько толкнул Ясению, закатывая глаза. Ребята спустились в столовую, где сидела мама, читающая газету.

— Доброе утро, дети.

— Привет, — в один голос ответили брат с сестрой и заняли места друг напротив друга.

— Отец уже уехал, Гош. — Она подняла свои глаза на сына. — Почему ты не поехал с ним?

— Потому что не хочу слушать двухчасовую нотацию о том, что его дети — самые безответственные люди.

— Он просто беспокоится о том, что вы не захотите принимать его дела.

— Мы и не хотим. — Просто ответил парень. — Сенька далека от бизнеса, а я совсем не хочу потратить свою жизнь на пустую болтовню в ресторанах.

— Не обесценивайте труд своего отца! — Она резко свернула газету и шумно положила на стол. — Он сам добился всего, и вы должны этим гордиться.

— Мы гордимся, — подала голос Ясения. — Но его поступки по отношению к нам, заставляют нас идти наперекор его слову.

— Именно, — согласился брат, запихивая почти целое яйцо в рот.

— Господи, Гоша, подавишься же! — Мама налила стакан сока сыну и протянула его. — На, запей.

Сенечка отвлеклась на брата, и неприятный разговор сошел на нет. Она хихикала над его прожорливостью, как вдруг вспомнила, что пока её братик пускал слюни на подушку, мило причмокивая, она искала в интернете, как близко находится этот уникальный для него институт к большому городу. Оказалось, что он располагался не так далеко от Парижа.

— Мы можем заехать в Париж перед отлетом назад? — Невзначай спросила Ясения. Услышав вопрос мама подняла взгляд на дочь, а брат перестал шумно жевать.

— Зачем?

— Соскучилась по городу. Хочу посмотреть окрестности.

— Можно, — пожала плечами мать. — Я тут недавно созванивалась с Катей, — Ясения нахмурилась. — Ты знала, что её свекровь живет в Париже?

— Я говорила, что они достойные люди. Только наш папа видит в них непонятно кого.

— Твой отец просто ревнует.

— Это глупо. Я не собираюсь до старости лет провести жизнь в стенах этого дома.

— Дай ему время.

Позавтракав, дети попрощались с матерью и сели в машину, которую девушка заведомо прогревала. Когда они выехали на главную дорогу, их путь проследовал до дома Елисея, где их уже ждали улыбающиеся друзья.

— Ты каждый день заезжаешь за ними? — Из чистого любопытства поинтересовался брат.

— Нет. Я приезжаю сюда, Елисей садиться за руль, а я на пассажирское сиденье. — Остановившись, она помахала друзьям и толкнула брата. — Живо назад.

— С чего бы это?

— С того, что сейчас сюда сяду я!

Ребята забились в машину. Елисей оставил невесомый поцелуй на щеке девушки, от чего её тело тут же отреагировало мурашками. На заднем сидение послышался рвотный звук.

— Гошка сегодня нахлебник. — Просто ответила Сенечка. — У него аллергия на нежности.

— Правда? — Оживилась Лиза, которая была похожа на сонную муху. — Тогда в нашем полку теперь прибыло.

— Они это из зависти? — Спросила мадам белоручка своего возлюбленного. Тот поцеловал тыльную сторону её ладони и ласково улыбнулся.

— Конечно.

— Хорош уже! — Заверещали ребята сзади, от чего в салоне автомобиля раздался шумный смех.

По пути в институт они высадили младшего компаньона, а сами напевая песню, которую транслировали по радио, провожали движение. Лиза наконец-таки проснулась, стала громко шутить, споря с братом. Было весело ровно до того момента, пока слетевший с губ подруги вопрос не породил тишину.

— Когда у вас вылет в Альпы?

— Сегодня какое число? — Девушка обратила внимание на экран телефона, но Елисей, улыбающейся несколькими секундами ранее, серьезным голосом перебил Ясению.

— Через неделю.

— И надолго? — Снова спросила Лиза, но вместо неё снова ответил Елисей.

— На неделю.

— Я спрашиваю Сеньку! — Девушка толкнула сидение впереди неё, на котором восседал её брат.

— Не кипятись, Лиз. — Подала голос Ясения, чувствуя напряжение. — Просто Елисей говорит правильно.

— Что делать целую неделю без тебя? — Не смотря на девушку, пробубнил себе под нос парень. — Целая неделя.

— Если ты не будешь занудой, — ласковые улыбка скользнула по лицу парня. — то можешь звонить мне каждый день. И не по разу.

— Мне не нравится, что с тобой будет этот недоумок.

— Не злись. — Ясения коснулась тыльной стороны шеи парня, немного щекоча его кожу. — Ты мне доверяешь?

— Больше, чем себе. — Честно ответил Елисей, купаясь в ласке возлюбленной.

— Тогда выброси из головы эти мысли. Я еду не со Стасом, а со своей семьей. Он со своими родителями, а то, что наши отцы партнеры, я не виновата.

— Мне просто не нравится его нездоровый интерес к тебе.

— Переболеет. — Просто ответила Ясения.

— Я тут недавно слышала разговор наших мам, — подала голос Лиза. — Они говорили о Франции. Как думаете, есть шанс, что на Новый год мы поедем к бабуле?

— Ты только её бабулей не называй. У неё последние седые волосы вылетят.

— Пардон, мой любимый братик. Совсем забыла, что наша бабушка мадам Изи.

— Женщина отказывается стареть? — С иронией в голосе спросила Сенечка, ей ответил Елисей, тоже улыбаясь.

— Европа молодит людей. И наша бабушка все ещё считает себя молодежью. — Через зеркало заднего вида он столкнулся с глазами сестры. — Думаю, у нас получится обработать родителей.

— А я сегодня попросила маму задержаться в Париже. В городе неподалеку есть институт информатики, который безумно нравится брату.

— Не институт информатики, а национальный исследовательский институт, специализирующийся на компьютерных науках. Хорошее заведение, планирую после окончания вуза поехать туда для повышения квалификации.

— Зануда. — Лиза закатила глаза.

— Прошу прощения, мистер всезнайка. — Ясения сложила ладошки в молитве и сжала губы трубочкой.

В ответ на издевки девушек, парень быстро наклонился к возлюбленной и громко чмокнул её в губы.

— Обожаю тебя!

Хохол прекратился: Лиза взвыла и уткнулась в телефон, а Ясения немного потупив взгляд вернулась на прежнее место. Стеснение все ещё жило в её теле, ведь она не любила показывать свои чувства на людях, но ей было приятно, что молодой человек так легко и открыто признавался ей в этом.

У входа в здание института рябят, а именно Ясению, ждал тот самый злополучный Стас. Он держал в руках бумаги, и заметив на горизонте компанию друзей, закатил глаза и широко улыбнулся.

За последние недели Милославский часто навещал семейство Лукояновых. Чаще всего это бы вопросы курьерской доставки документов его отца, но парень не упускал ни единой возможности подшутить над Ясенией. Гошка продолжал зло щуриться на Стаса, Сенечка в открытую его ненавидела, а Сергей лишь похлопывал по плечам парня.

Как-то раз он застал разговор Ясении и Сергея на кухне. Их голоса были приглушенными, но по контексту разговора можно было понять, — назревал конфликт. Тихонько подкравшись к дверному проему, Стас прислонился ухом к двери.

— Ты — непростой ребенок, Ясения, — устало говорил Лукоянов. Милославскому показалось, что эту фразу он произносит не единожды. — И дело не в деньгах. Ты всю свою сознательную жизнь идешь наперекор своему предназначению. Пускай тобой сейчас руководит юношеский максимализм, но через пару лет ты осознаешь свою роль здесь.

— Почему ты решаешь за меня? — Целила сквозь зубы дочь. Все шипящие звуки были похожи на шипение змеи. — К чему такие выводы?

— Елисей…

— Ах, Елисей? — Сенечка усмехнулась и стала противным скрежетом водить вилкой по тарелке. — Тебе не стоит ревновать меня.

— Я не ревную, — тихо рассмеялся отец. — Я беспокоюсь. Мне было достаточно одного взгляда на этого парня, чтобы понять, что с ним что-то нечисто.

Стас улыбнулся. Он не знал Елисея, но после их первой встречи он прекрасно усвоил, что парень был непрост. К тому же, быть первокурсником в двадцать один год… Очевидно, за его спиной скрывалась какая-то тайна. И, скорее всего, неприятная.

— Елисей — добрый парень. — Защищала его девушка. — Ты просто его не знаешь.

— А ты-то сама знаешь? — Спросил отец, на что Ясения не выдержала. Она вскочила из-за стола и тяжелыми шагами направилась к выходу. Стас запаниковал, подбежал к входной двери, делая вид, что только зашел в дом. Их глаза встретились. Грозовые тучи только сильнее нависли над её головой. Она фыркнула небрежное приветствие и поднялась на второй этаж, прячась в глубине комнаты.

Стоял на пороге института и видя направляющихся к нему друзей, его руки самопроизвольно сжали бумаги. Он не сводил взгляда с румяных щек Сенечки, чувствуя аромат её духов. Они ей не подходили. Слишком приторные и детские. Но рядом со слащавым Смирновым другие бы и не держались.

— Мы с Тамарой ходим парой. — Вместо приветствия произнёс он.

Рука Елисея, которая покоилась на талии девушки немного сжала ткань пальто. Сенечка напряглась, но выдавила из себя улыбку. Она помнила свой неприятный сон, знала неприязнь парней. И самое неприятное было то, что объектом их раздора была она.

— Пары всегда ходят вместе. — Пожала плечами она. — Но откуда тебе знать? Твоя пара снова где-то в одиночестве бродит по территории.

— Ты о ком? — Нахмурился Стас и нарочно, чтобы позлить Елисея, подмигнул стоящей рядом с ними Лизе.

— Ты что-то хотел?

— Вот. — Парень протянул бумаги, вложенные в полиэтиленовый файл. — Отец просил передать тебе. Тут билеты на рейс.

— Спасибо.

Ясения намеревалась уйти, но Стас продолжал мешать ребятам. Терпение Елисея лопнуло. Он медленно отпустил девушку, нос к носу сравниваясь с помехой. Лиза и Сенечка напряглись, но не решались вмешаться.

— Уйди с дороги, — процедил сквозь зубы парень, на что его оппонент ещё шире улыбнулся.

— Иначе что?

— Иначе я уберу тебя с дороги.

Елисей грубо оттолкнул в сторону Стаса, от чего тот пошатнулся и всё-таки отступил. Взяв за руку Ясению, он махнул рукой Лизе, и ребята все же вошли в фойе института. Оставшийся на улице Стас злобно глядел в след пары. Его язык облизнул зубы, и он почувствовал горечь. Мысли до сих пор создавали неприятные картинки в голове, как этот ниикчемный, по его мнению, парниша обнимал трофей, предназначенный для него. Ему отец обещал, что это девушка с милым лицом, но скверным и нелюдимым характером будет его, как и акции обеих семей.

Честолюбие и тщеславие затмили разум парня. Он с ранних лет мечтал о богатстве, мечтал быть владельцем многомиллионной компании. Ради этого он отучился в Лондоне, поступил на экономический факультет и повышение квалификации в управлении. Отец пророчил ему великое будущее, и как нельзя кстати, под стать ему должна быть рядом Ясения. Богатая, красивая и далекая от бизнеса девушка. Идеальная трофейная жена. Он настолько сильно запудрил себе мозги властью и идеальной партией в качестве жены, что сам заставил себя думать, что влюблен в неё. Или он был влюблен, но пока не особо это осознавал.

Глава 8

Мечты перестают быть мечтами в двух случаях: получая желаемое или теряя достигаемость мечты.

Сегодня моя мечта мирно спала в объятиях, едва укрытая одеялом. Я улыбался, как дурак, и чувствовал себя самым счастливым человеком на свете.

Целую неделю девушка надеялась, что её возлюбленный наберет знакомый номер и сообщит о том, что им не придется расставаться на целую долгую неделю. Это было бы мучительно для них обоих. Их сердца уже были крепко сшиты, что даже выходные давались им тяжело. Но Елисей не звонил с приятной новостью, Лиза тоже молчала, а надежда гасла.

Она все так же каждый вечер до поздней ночи проводила в своей постели с телефоном в руках, то переписываясь, то созваниваясь с Елисеем. Сердце сжималось от каждого его ласкового слова, от каждого волнительного вздоха на той стороне трубки. Она даже засыпала под его голос и просыпалась от тихого и немного огорченного шепота.

— Я люблю тебя, — шептал Елисей, а потом отключался. И девушке оставалось только робко отвечать ему, слыша короткие гудки.

— Кажется, Елисей Смирнов, что и я люблю тебя.

Отец больше не задавал вопросом, касающихся её отношений с парнем, но всякий раз, когда было хотя бы упоминание о нём или его семье, кривился так, будто бы запихнул в рот целый лимон. Отец видел рядом со своей красавицей дочкой никого иного, как Станислава Милославского. Красавца, гения в управлении и сына партнера по бизнесу. А Сенечка, как всегда, рушила все надежды. Правда, Сергей думал, что поиграв с Елисеем, дочка поймёт, что они совершенно из разных миров.

Лукоянов помнил их ужин с семьей Смирновых. Елисей отшучивался, но его ладони нет-нет, но сжимали бедную серебряную вилку в попытках сдержать гнев. Да, Сергей понимал, что Елисей нервничал. Но это не было первой причиной. Карие глаза парня бегали от родителей к Сенечке. Яростный блеск пропадал, когда его взгляд опускался на белокурую дочку, он успокаивался. Не было сомнений для главы семьи, что Елисей Смирнов был одержимым агрессией. Он пытался достучаться до дочери, но та была ослеплена первым светлым чувством влюбленности. Лукоянову ничего нк оставалось, как отпустить ситуацию и заставить дочь научится слушать родителей на собственных ошибках.

Мама все чаще общалась по телефону с Екатериной Петровной, чем ещё больше распаляла злость отца. В отличие от отца, Розе нравилась собранность и в тоже время легкость в общении Катерины. Она могла часами обсуждать готовку и сериалы, потом их разговор плавно переходил в педагогику и продолжался, пока оператор сам не отключал их. Тогда они снова созванивались, хихикали и прощались.

Чемоданы были собраны и стояли в прихожей дома, в ожидании своего часа. Вылет был запланирован на завтрашний вечер. Родители договорились, что каждый до аэропорта будет добираться сам, а в самом терминале они уже встретятся. Мама ворковала о чем-то с папой на кухне, Гошка копошился в своей комнате, пытаясь запрятать в своем рюкзаке документы, которые он хотел предоставить администрации института, наивно веря, что его будут слушать. Сенечка же сидела в своей комнате в полной тишине. Единственным источником света был фонарный столб, который, как в фильмах ужасов постоянно мигал. Она неотрывно смотрела на экран телефона, в ожидании долгожданного звонка.

Когда на экране телефона высветилась их совместная фотография с Елисеем, мадам белоручка аж подпрыгнула от радости. Она схватила телефон, нажала на кнопку вызова и услышала любимый голос.

— Добрый вечер, мадам белоручка, — ласковое мурчание заставило Ясению сжаться от смущения и улыбнуться. Она поерзала на месте.

— Добрый вечер, мистер всезнайка.

— Как подготовка к отлету?

— Чемоданы внизу, каждый разбрелся по своим углам. Гошка все возится с документами и грамотами.

— Зачем ему это?

— Он же хочет посетить свой институт, наивно надеется, что ему там выслушают.

— Вполне вероятно, что не наивно. — Парень решил перевести тему, — Как ты себя чувствуешь?

— Паршиво. — Призналась Сенечка. — Но если бы нам получилось сейчас увидеться, я была бы куда счастливей.

— Если Рапунцель сможет сбежать из своей башни, то я только за.

— А выкрасть слабо? — Пошутила она и пожалела тут же об этом.

— Одевайся Белла, твой Печорин в пути.

Парень сбросил трубку, а девушка, онемев, открывала и закрывала рот, чувствуя испуг и удивление. Внутри все сжалось, но она все же нацепила на себя теплые брюки. Ясения спустилась на первый этаж, чтобы проверить обстановку и наткнулась на выходившего из кухни с тарелкой в руках папу. Отец уплетал прямо на ходу только сваренные пельмени.

— Иди на кухню, мама сварила пельмешек. — Он засунул ещё одну в рот. — Эх, где мои студенческие времена.

— Радуйся, что они закончились! — Крикнула мама. — Иначе бы ты к сорока годам слег с язвой. Одни бомж пакеты и пельмени были!

— Ничего ты не понимаешь, женщина! Когда тебе двадцать лет и вся жизнь впереди, тебе нет дело до язвы, ты окрылен мыслью, что вот сейчас ты быстро закинешь в топку дрова и побежишь на дискотеку.

— Я вас поняла, — Ясения подняла ладошки к верху и улыбнулась, — я выйду на улицу.

— Куда это? — Мечтательное выражение лица отца сменилось на подозрительное. Он положил вилку в тарелку и уставился на дочь. — Да ещё и на ночь глядя.

— Хочу пройтись.

— На улице уже темно.

— Пап, в нашем поселке на каждом углу камеры. — Тяжелый вздох слетел с губ девушки. — В конце концов, мне же не пятнадцать. Ты Гошке и то больше свободы даешь.

— Гоша — парень, ему положено так. А ты — красивая молодая девушка. — Брови отца все больше углубляли морщинку между бровей. — Или ты с этим парнем собралась гулять?

— Да даже если и с ним? Мы встречаемся, пап. Завтра я на неделю улетаю в Альпы, можно хотя бы вечер провести с ним?

— Звони ему и пусть зайдет.

Неожиданная фраза отца для Сенечки оказалась ударом наковальни. Она уставилась на папу, словно впервые заметив.

— Что смотришь? Звони и говори, чтобы он, как порядочный парень, забрал тебя из дома. И вернул к десяти вечера.

Девушка наскоро набрала номер возлюбленного, смущенно пряча от отца ласковое прозвище, которым она его одарила, сохраняя в контактах. Послышались длинные гудки, и с третьего раза Елисей поднял трубку.

— Я уже двух шагах от твоего дома. Ты подготовилась к краже?

— Не надо никого красть, — отец Ясении забрал телефон девушки, и, увидев его прозвище, усмехнулся. — Так, Печорин, приходи к нам. Негоже молодым людям веровать девушек. — Отец отключился и повернулся в сторону кухни, откуда доносился грохот посуды. — Розочка, спрячь все большие пакеты. И мешки!

Мама с непониманием уставилась на мужа, выходя с полотенцем и тарелкой в руках. Отец смеялся, а Ясения только поднимала вверх брови, совершенно не понимая смену настроения папы.

— Мам, — девушка повернулась к матери, — а папа пил сегодня?

— Только таблетки от давления, — она пожала плечами, — Так что не так с мешками?

— К нам в гости нагрянет Печорин.

— Кто это?

Мама все ещё ничего не понимала, папа продолжал хохотать, запихивая пельмени в рот. Эта вакханалия продолжалась, пока в дверь не позвонили. Домофон показывал лицо взволнованного Елисея. Мама помчалась его встречать, отец последовал за ней, а Сенечка осталась на месте. Произошедшая ситуация выбила её из колеи, и она оказалась дезориентированна в пространстве и времени. Она вздрогнула, когда раздался звонок в дверь.

— Иди открывай жениху, — поиграл бровями отец.

— Жениху? — Мама бросила полотенцу вглубь кухни, поправила прическу и улыбнулась. — Иди-иди! Так хочется на него снова посмотреть!

Ясения открыла дверь, увидев на пороге растерянного паренька. За отцовской спиной стоял немного напуганный Гошка. Брат взглядом пытался выспросить у не менее напуганной девушки о том, что творилось в их шестой палате, но та лишь пожала плечами, запуская молодых людей в дом.

— Добрый вечер! — Поздоровался с родителями Сенечки Елисей, чувствуя, как его трусит.

— Здравствуйте, молодой человек. — Отец передал Гошке тарелку с пельменями.

— Пап, мам, это Елисей. — Произнесла дрожащим голосом девушка, чувствуя себя на паперти. — Вы его знаете, как брата Лизы.

— Очень приятно снова видеть тебя, — отозвалась мама. — Какой симпатичный молодой человек.

— Мама! — Шикнула Ясения, вжимая голову в плечи.

— Не стойте на пороге! Елисей, идите с отцом в гостиную, а мы пока чай заварим с Ясенией.

На яркий всплеск эмоций девушка лишь растерянно хлопала ресницами. Ей очень хотелось броситься в след за не менее потерянным Елисеем, который раз весь путь к гостиной обернулся на подругу раз двадцать. Она видела, как ему страшно, и Ясения разделяла его чувства.

— Сенечка! — Крикнула мама из кухни, и девушке пришлось подчинить свои неподвижные ноги в сторону свиста кипящего чайника и брюзжания фарфоровых чашек.

На кухне было и без того немного места, а когда в дом вошел Елисей, так и вовсе каменная крепость показалась карточным домиком. Мама разливала в кружки чай, а Ясения насыпала конфеты в пиалу. Женщина тое дело бросала косые взгляды на дочь, замечая её волнение и неестественно порозовевшие щеки.

— Этот мальчик очень даже ничего, — подметила Роза, делая своим замечанием лицо девушки совсем пунцовым.

— Мам, — дрожащий голос выдал волнение.

— Да не переживай ты так, — заверила дочку мама, прикасаясь своими тонкими пальчиками её плеч. — Встреча с отцом девушки всегда волнительна. — Мама понизила голос практически до шепота, заговорив с Ясенией, как с подружкой, — Когда твой папа впервые пришел к моим родителям, я настолько разнервничалась, что почти весь разговор папы и твоих бабушки и дедушки провела на унитазе. — Она рассмеялась. — У меня до такой степени скрутило живот, что нашу прогулку пришлось отложить.

— Мне кажется, я тоже хочу в туалет. — Выпалила Ясения. Дамы рассмеялись. — Но Елисей же уже знаком с папой.

— Он был в гостях, в качестве твоего друга. Сейчас же на его плечи легла тяжелая ноша.

— Я все-таки хочу в туалет. — Простонала Ясения, чувствуя, как тяжело дышалось.

— Бери чашки и пойдём вызволять твоего Печорина из рук отца.

Женская половина семейства Лукояновых появилась как раз в тот момент, когда глава семейства похлопал по плечу Елисея. Услышав шаги, мужчина поднял голову и улыбнулся. Ясения посмотрела на своего молодого человека. Тени сгущались над головой парня, а он изо всех сил старался показаться стойким и дружелюбным.

— А вот и чай! — Пропела Роза, поставив на кофейный столик две чашки, Ясения повторила за матерью. — У вас все хорошо?

— А разве может быть иначе? — Хохотнул отец. — Не так ли, Елисей?

— Да, — кислая улыбка появилась на его лице. Сенечка заметила, что её возлюбленного что-то мучало. Она недовольно посмотрела на отца, тот лишь беспечно пожал плечами. — Все прекрасно.

— Я думаю, нам пора.

— Сенечка, не торопись ты так. — Воспротивились родители.

— Мы завтра рано вылетаем. Не хочется терять время.

— Верни, молодой человек, мою дочь не позже десяти.

— Конечно. — Елисей поднялся с кресла, кивнул отцу и улыбнулся маме. — До свидания!

— Была рада тебя увидеть, — отозвалась мама. — Передавай привет Катерине.

— Обязательно.

Ребята вышли из дома, вдыхая морозный воздух. Они, буквально, оказались на свободе. Бродя неспешно по тропинке под приглушенным светом фонарей, Елисей перематывал в голове разговор отца девушки. Это не был продуктивный диалог, — Сергей Лукоянов говорил один, а парню оставалось только слушать и сдерживать свой язык от едких комментариев.

— Все в порядке? — Тихий неуверенный голосок вернул парня из своих мыслей в реальность. Шедшая по правую руку от него, немного потерянная Ясения смотрела на своего любимого с тревогой. Она чувствовала что-то недалече, но не могла распознать что.

— Все прекрасно. Ты рядом со мной, я держу твою крохотную ладошку в своих руках.

— Что-то тревожит тебя, — Ясения не унималась, а Елисей просто не мог ей рассказать о разговоре в гостиной. Он сам ещё не понял, что чувствовать, что думать о сказанных её отцом словах. — Что папа тебе наговорил?

— Он просто включил роль любящего отца. — Елисей улыбнулся, щелкнул костяшкой пальца по носу девушки. — В самом деле, я просто перенервничал.

Парень остановился, обнял свою возлюбленную, глаза которой безотрывно наблюдали за выражением лица Елисея. Его горячее дыхание обдало жаром порозовевшие от мороза щеки Ясении. Её губы приоткрылись в ожидании поцелуя, что только польстило мистеру всезнайке. Он лизнул пересохшие губы девушки, и на его лице появилась хищная улыбка.

— Говорят, что шесть минут поцелуя приносят больше пользы, чем несколько сеансов психотерапии. — Большим пальцем молодой человек обвел контур её губ, встречаясь с затуманенным взглядом Ясении. Она не дышала, не двигалась, — лишь одни большие голубые глаза скользили по его лицу, заставляя кровь в жилах кипеть.

— Говорят, что болтливым мужчинам отрезали язык в средневековье.

Улыбка на лице Елисея стала ещё шире. Он завладел губами Ясении, не дав ей опомниться. Она вздрогнула, а после положила свои руки на плечи парня, сцепив их на тыльной стороне шеи в замок. Их поцелуй был полон нежности. Они никуда не спешили, словно в их арсенале было вагон времени, словно они не расстанутся завтра на неделю, словно ей не придется уходить домой через считаные часы. Руки парня легли на талию девушки, стискивая в своих объятиях, крепче прижимая к себе. Папа горела, пылала, готовая взорваться на глазах любопытных прохожих. Стоило позавидовать самообладанию Елисея, — несмотря на нахлынувшую страсть из-за долгого и глубоко поцелуя, его тело переставало слушаться парня. В голове звучал лишь только стук сердца, тяжелые вздохи и такое же порывистое дыхание девушки, буквально сносили крышу Елисея.

Нехотя отстранившись, парень взял озябшие ладони Сенечки в свои руки, касаясь горячими губами, помнящими недавний поцелуй, тыльной стороны её руки. Девушка издала недовольный вздох, чем вызвала усмешку на лице парня. Она смотрела на красивое лицо возлюбленного, замечая непривычно расширенные зрачки, взъерошенные черные волосы и припухшие губы. Это вогнало её в краску, она смущенно улыбнулась, отвела взгляд в сторону.

Её глаза остановились на трехэтажном доме, увешанном новогодними гирляндами. Его окружал высокий кирпичный забор, на воротах которого виднелась камера видеонаблюдения. Почему-то Ясения задержала взгляд на ней, словно чувствовала, что внутри этого большого замка цвета слоновой кости наблюдал за парой кто-то. Вдруг Ясения почувствовала, что озябла. Она прижалась к Елисею, пряча свои ладони в карманах его куртки, а лицом втыкаясь в крепкую широкую грудь.

Это был дом Лучанских. В нём жили брат и сестра, с которыми Сенечка никогда не общалась. Она мало с какими соседями была близка. В этот вечер к Олегу Лучанскому заглянул в гости Стас. Они были приятелями. Его сестра была тайно влюблена в высокого широкоплечего парня с иссиня-черными волосами, зелеными глазами и низким голосом. Милославский об этом знал, но не пользовался, несмотря на то, что это была в его стиле.

Стас уже выходил из дома, помня о раннем вылете, как заметил на мониторе, показывающим видео с камер целующихся два силуэта. Не было сомнений, кто на экране. Ясения. Девушка повернула голову к камере и замерла. Они смотрели друг другу в глаза. Стасу даже показалось, что она увидела его в зрачок камеры, что было просто невозможно Сердце заколотилось так сильно, что пришлось приложить руку к груди. Олег, стоявший позади него, выглянул из-за плеча парня с интересом замечая картину.

— Понравилась? — Усмехнулся Олег. — Она красавица. Но птичка высокого полета.

— Я знаю её, — Ощутив на языке горечь, сглотнув Милославский. Его лицо исказилось Она была такой счастливой, что Стас сжал челюсть от злости. Он зажмурился, а распахнув глаза заметил, что пары не было видно на горизонте.

— Они ушли, — ответил Лучанский.

— Я тоже пойду.

Ясения ментально водила указательным пальцем по плечу Елисея. Она была окрыленной. Сердце волнительно трепетало, вторая бабочкам в животе. Ей не хотелось расставаться на целую неделю.

— Вы не уговорили родителей?

— Мадам Изи нужно уговаривать, в не их. — Хмыкнул Елисей, играя волосами девушки, которые выглядывали из-под шапки. — Пока ничего не могу сказать.

— Жаль. — Она сильнее вжалась в куртку парня. — Я так хотела бы провести хоть несколько часов с тобой в Париже.

Ребята продолжали свою прогулку. Снег хрустел под их ногами, свет оттенял пару, снова сливаясь в несуразное сердечко. Сенечка любовалась этим произведением искусства.

— Когда мне было десять лет, мама купила целый мешок мандаринов на Новый год. Она знала, что мы с сестрой слопаем их за несколько дней до нового года, поэтому решила запастись. Она распрятала пакеты в разных углах дома, а нам с Лизкой оставила по записке с картой «сокровищ». Это была своеобразная игра, правило которой заключалось в том, чтобы во время поисков мы умудрялись ещё убираться. Она давала нам задания к уборке каждому ровно в том месте, где хранились пакетики. Три дня мы с сестрой исправно выполняли все поручения мамы. На четвертый день, я спустился в гараж к отцу и увидел накрытый брезентом мешок. Внутри мешка лежали оставшиеся мандарины.

— Мамина уловка не сработала?

— Почему же, сработала. — Елисей рассмеялся и почесал затылок. — Мы с Лизой съели почти все остатки и покрылись коркой. Чесалось все до одури. Заметив нас с сестрой в таком состоянии, отец распереживался, а мама вручила нам ведра и швабры и отправила «драить палубу». Мы долго не притрагивались к цитрусам. Больше десяти лет.

— А я люблю мандарины, — вздохнула девушка. Парень бросил косой взгляд на неё, вдыхая доносящийся тонкий аромат её духов, которые так напоминали ему Новый год.

— Я тоже их люблю. Видимо, поэтому я обратив внимание на тебя, и из-за этого меня снова потянуло на цитрусы.

Ясения нахмурилась, не понимая слов парня. Елисей остановился, наклонился головой к девушке и уткнулся носом в её шею.

— Ты пахнешь мандаринами. Ты как праздник, который ждут все дети на свете.

— Я…

Ясения оторопела. Она растерянными глазами смотрела на собеседника, чувствуя, что слег таял под ногами, а земля уходила из-под ног. Раньше ей бы и в голову не пришло, что духи, которыми она пользовалась могли так повлиять на кого-то. Но дело было не в аромате парфюма, дело было в приятных воспоминаниях, которые он вызывал. Для Елисея девушка казалась праздником, подарком, а он для Сенечки был чем-то вроде несокрушимой скалы. Она в нём видела и защитника, и собеседника, и любовника. Он был всем миром, был краем пропасти, обрывом в реке и самое главное, он был для её Вселенной.

— С самого первого дня мне снятся сны о тебе. — Выпалила она, ловя себя на мысли, что не узнавала свой голос. — И чтобы их не забывать, я начала писать письма. Тебе. Каждый день.

Елисей молчал. Его широко распахнутые глаза смотрели на самую красивую девушку на свете. Он не находил слов, хоть в его голове их было столько, что не разобраться. Решив, что она взболтнула глупость, Ясения улыбнулась, мазнула рукой и зашагала спешно дальше.

— Вот же ж дуреха, — бормотала она себе под нос, красная от стыда.

Елисей догнал девушку, резко развернул к себе и впился своими губами в её губы. Он не мог выразить словами свой трепет, и у него не нашлось никакого другого варианта выразить свои чувства, кроме как коснуться ее холодных губ. Его глубокий чувственный поцелуй заставил девушку прижаться к нему, застонать в губы, вызывая волну жара.

— Ничто в жизни не происходит случайно, — тяжело дыша прошептал Елисей, стискивая в своих объятиях хрупкую девушку. Она смотрела на него во все глаза, дыша ртом. — Ясения Лукоянова, что же ты сотворила со мной?

— Тыщу за твои мысли, — бросила она, улыбнувшись.

— Я думаю о том, что как удачно я повстречал свою первую любовь.

— Первую любовь? — Удивление отразилось на ее лице. Парень лишь кивнул, целуя пальцы девушки. — Но почему?

— Просто потому что до тебя меня никто не интересовал. — Легко ответил он, но Ясения не поверила. Казалось, что в его голове таился совсем другой ответ на ее вопрос. Настаивать она не стала.

Время беспощадно близилось к десяти. Ясения заметно замерзла, да и Елисей чувствовал озноб. Но ни он, ни она не хотели расставаться. Стоя у ворот ее дома, парень снова коснулся рук девушки, бережно гладя ее ладони. Он так много хотел ей рассказать, хотел поделиться страхами и опасениями, хотел рассказать о разговоре с ее отцом, о котором он успел уже позабыть.

— Спасибо за этот вечер, — улыбка девушки согрела парня. Она встала на носочки и прикоснулась своими губами к его щеке.

— Напиши мне письмо. Напиши в нём обо всех своих мыслях. — Попросил Елисей. — Я не тороплю. Когда будешь готова. Я буду ждать. Но только после этого письма больше не трать бумагу, — позвони мне и расскажи о своем сне. Слышать свой голос и знать, что я навещаю тебя во снах, — лучшее, о чем я не мог и мечтать.

— Напишу. — Заверила его Ясения, оставляя влажный след от поцелуя на щеке, прячась за кирпичными стенами дома.

Она обязательно напишет ему. Обо всем.