Сердце, скованное льдом. Цикл романов «Любящие сердца»

Natali Melori

Как любить, если твое сердце заключено за непробиваемой ледяной стеной? Как довериться кому-то, если от одной мысли о том, чтобы потерять свободу, разрывается сердце? Но еще хуже, когда человек, сумевший покорить твое сердце, играет лишь по своим правилам. Смогут ли примириться два пламенных сердца? Сможет ли любовь затмить гордость, и сможет ли она стать сильнее яростного противостояния между главными героями? На какие жертвы можно пойти ради любви, которую обрели с таким трудом?

Глава 9

— Она ведь могла тебя убить. — заметил Натан заканчивая перевязывать друга.

— Не могла. — усмехнулся Генри. — Она чертовски плохо стреляет.

— В следующий раз ей может повезти больше. — настаивал на своем Натаниэль. — На какой черт она тебе вообще сдалась. Давай высадим ее в ближайшем порту?

— Об этом не может быть и речи. — отрезал Генри. — Я хочу ее. Не могу ни чего с собой поделать.

— Генри. — вздохнул Натан. — Твои любовные похождения рано или поздно сведут тебя в могилу.

— Ну лучше поздно. — рассмеялся Генри.

Он и сам не мог объяснить, почему так неистово желает именно эту женщину! Но желал он именно ее и ни чего не мог с этим поделать. С того самого мгновения стоило ему лишь бросить взгляд на нее в бальном зале. Все остальное напрочь вылетело из его головы. Осталось только нестерпимое желание обладать ею. Даже то чьей вдовой она оказалась, не могло остудить этого желания.

Вместе с этим желанием пришли и воспоминания которые он столь долго пытался похоронить в самых потаенных уголках памяти. Они болью отзывались в его сердце. Он просыпался по ночам с криками. Как же давно он забыл все это и не хотел бы вспоминать ни когда. Но стоило услышать ее имя, как воспоминания накатили на него неудержимой лавиной. Генри уже не мог ее остановить.

В памяти вновь всплыли боль и унижения. Оскорбления, так щедро сыпавшиеся на пятилетнего мальчика испуганно забившегося в угол под лестницей. Его долго преследовали эти воспоминания, заставляя вскакивать по ночам в слезах. Только когда Генри достаточно повзрослев, он смог забыть весь тот кошмар и наконец, спать спокойно.

Но эта женщина разбередила все те старые раны, и кошмары детства снова стали преследовать его. Но даже теперь он не мог себя заставить перестать ее желать. Это желание было не подвластно его воли. Оно было чем то большим нежели просто желанием. Но чем именно это было, Генри не мог сказать даже самому себе. От этого чувствовался привкус горечи на губах. Это было не выносимо. Но прекратить это мужчина уже не мог.

— Вы кстати не думаете что головорезы, которых мы бросили в Греции могли обидеться? — спросил Ричард, который все это время сидел на узкой кровати, прикрученной к стене и вертел в руках новенький шестизарядный кольт. — Что если они захотят отомстить?

— Брось парень. — усмехнулся Натан. — У них нет ни корабля, ни денег.

— Эти отбросы последнее, о чем мы должны беспокоиться. — Генри поморщился, надевая рубашку.

— так о чем же нам стоит беспокоиться? — Натан отошел к двери и, прислонившись плечом к косяку, скрестил на груди руки.

— О том, что ее люди могут последовать за нами. — ответил ему Генри. — Вот у них то как раз есть и деньги и корабль.

— У нас фора в несколько часов как минимум. — усмехнулся Ричард.

— Если они за нами и погонятся то точно сделают большой крюк. — сказал Натаниэль. — Мы пройдем между Навпатокс и Итакой, затем мимо Мальты к Гибралтару и мимо Испании к берегам Англии как ты и сказал.

— Ты прав. — согласился с другом Генри. — Они не последуют нашим маршрутом. Они сделают большой крюк. Но мы не плывем к берегам Англии.

— И куда же мы плывем? — Натаниэль удивленно вскинул брови.

— На Ямайку.

— Ты спятил? — воскликнул Натан. — Мы не можем туда сунуться.

— Почему нет? У меня там плантация. — Генри пожал плечами.

— Власти Ямайки обвиняют тебя в пиратстве. Ты забыл? Как только мы туда сунемся, тебя вздернут. — Натан был в не себя из-за глупости Генри.

— У нас новый корабль, новая команда, новые имена. К тому же меня разыскивали девять лет назад. Обо мне ни кто и не вспомнит.

— Но плантация останется старой. — упрямо повторил Натаниэль.

— Генри прав. — произнес Ричард. — Земля покупается и продается. За столько лет кто угодно мог купить ее. Да и меня ни кто там не знает, а вам двоим высовываться не обязательно.

— Почему ты всегда на его стороне? — разочарованно воскликнул Натан, обращаясь к парню. — Почему всегда поддерживаешь его опасные авантюры? Вам двоим, жить надоело не иначе.

— Ямайка Натан. — Генри откинулся на спинку старого стула. — Мы плывем на Ямайку.

Элея свернувшись калачиком спала на широкой кровати даже не раздевшись. Она даже ботинки не сняла. Собственно говоря девушка не собиралась засыпать но она так устала и была так напугана что сон пришел по мимо ее воли. Поесть ей так и не принесли так что уснула она голодной.

Сон как и действительность был тревожным. Элеи снилось что она со всех ног бежит по лесу. Она знала этот лес. Он окружал поместье ее покойного мужа. Было сыро и холодно. Она все продолжала бежать но ее нагонял преследователь. С каждым мгновением он был все ближе и ближе. Вот он догнал ее. Она чувствовала прикосновения его горячей руки к своему запястью.

Мужчина дернул ее заставив остановиться. Развернул ее лицом к себе. В его глазах полыхал огонь. Ей вдруг стало так жарко что она не могла дышать. На нее навалилась тяжесть не давая ей пошевелиться. Этот мужчина он дьявол подумала Элея. Она чувствовала его ладони на своем лице. Его горячее дыхание на шее. Затем его губы на своих губах.

О как же жарко. Его поцелуй обжигал ее губы. Она вцепилась пальцами в его плечи. Они широкие и твердые. Она не хочет что бы ей это нравилось но ей нравится. На ее руки упали пряди влажных волос и пальцы девушки тут же в них. Совершенно неожиданно Элею пронзила волна наслаждения, когда ладонь мужчины сжала ее грудь. Она широко распахнула глаза.

Это оказалось не сном. Он в самом деле ее целовал лежа сверху на ней. Вот почему ей было тяжело. Он прижал ее к кровати своим телом. Одна его ладонь лежала на ее груди вторая касалась щеки. Он не заметил что она проснулась и продолжал целовать ее. Элею охватила паника. Она не знала, что ей делать и как избавиться от мужчины прижавшего ее к кровати.

Элея уперлась ладонями в его плечи пытаясь оттолкнуть. Но на мужчину это не произвело ни какого эффекта. Женщина схватила его за волосы пытаясь оттянуть его голову и избавиться от его губ на своих. Он откинул голову и с насмешкой взглянул в ее глаза.

Генри сам решил принести ей ужин. Юнга все еще опасался входить в капитанскую каюту после того как увидел что у нее есть оружие. Войдя в каюту Генри за минуту замер у входа. Она спала в его постели такая нежная и манящая. Поставив поднос на едой на стол он не смог удержаться. Она отвечала на его поцелуи так страстно. До того как проснулась и поняла что это не сон.

Теперь же она начала сопротивляться, но он уже не мог остановиться. Навалившись на нее всей тяжестью тела, он схватил ее руки, завел их ей за голову и сжал оба запястья одной ладонью. Второй он взял ее за подбородок и заставил смотреть ему в глаза. Сколько же ненависти полыхало в ее голубых глазах.

— Ты принадлежишь мне. — чуть хриплым голосом произнес мужчина. — Ты можешь сопротивляться но это не имеет смысла. Ты всегда будешь принадлежать мне.

— Нет. — воскликнула Элея извиваясь под ним что было сил. — Я ненавижу тебя. ненавижу. Ублюдок. Ты мне противен. Отпусти. Отпусти меня.

— Нет.

Это слово камнем упало между ними. Продолжая держать ее за подбородок, что бы, она не смогла отвернуться, Генри снова накрыл ее губы своими. Его поцелуй был грубым жестоким и страстным. Он почувствовал на губах вкус крови но не остановился. Она продолжала извиваться, но этим лишь облегчила ему задачу.

Юбки Элеи сбились на самой талии. Теперь ее ноги были совершенно, обнажены, если не считать тонких чулок и панталон. Ей снова стало жарко и не чем дышать. Она не могла сопротивляться. Он держал ее руки у нее над головой железной хваткой. Отпустив наконец ее лицо он стал по очереди сжимать ее груди. Элея задохнулась. Его прикосновения обжигали.

Когда его ладонь коснулась обнаженной кожи на бедре в низу живота, словно что то взорвалось. Из груди девушки вырвался толи стон толи крик она не могла понять. Но и сопротивляться уже не могла. Теперь ее руки были свободны. Но она больше не отталкивала его. Напротив она вцепилась в его плечи, притягивая все ближе к себе.

Мужчина снова ее целовал и она, опьяненная наслаждением, отвечала ему. Казалось его руки были по всюду. Он начал расшнуровывать платье на ее груди, но Элея даже этого не заметила. Она так крепко вцепилась в его плечи, что казалось больше ни когда, не сможет разжать пальцы.

Генри не мог отстраниться что бы раздеть ее. Не мог сам раздеться потому что стоит ему прерваться хоть на мгновение она придет в себя и снова начнет сопротивляться. Он не хотел, что бы она сопротивлялась. Ему нужно было что бы она его хотела. Ему необходимо было, что бы она так же как он наслаждалась каждым его прикосновением.

Не прерывая поцелуя он просунул обе руки между их телами и просто разорвал тонкие панталоны. Затем просунув обе руки ей под спину, прижал к себе еще сильнее. Он чувствовал ее ладони на своих плечах. Ее пальцы судорожно сжимались. С губ срывались стоны. Сердце ее колотилось так, что Генри слышал каждый его удар.

Одним сильным толчком он вошел в нее так глубоко как только мог. Тонкая преграда лишь на мгновение задержала его. Женщина вздрогнула и замерла. Генри понял что она все еще была девственницей. Он не мог ей позволить снова начать ему сопротивляться.

Обхватив ее лицо ладонями Генри начал ее целовать. Она больше не отвечала на его поцелуи. Он чувствовал вкус ее слез катящихся по щекам. Одна рука мужчины скользнула в низ и сжала ее грудь. Его пальцы под тонкой тканью ночной рубашки нашли ее сосок и сдавили его. Она вскрикнула, когда горячая волна снова накатила на нее.

Генри стал двигаться в ней медленно и нежно. Через мгновение с ее губ сорвался стон наслаждения. Теперь она снова отвечала на его поцелуи. Снова ее ладони ласкали его плечи. Движения мужчины становились все быстрее. Все яростнее. Одной рукой он сжал ее волосы притягивая голову как можно ближе. Вторая его рука ласкала ее бедро и ягодицы.

Она чувствовала на себе всю тяжесть его тела. Чувствовала его горячую пульсирующую плоть так глубоко в себе что задыхалась от охватившего ее наслаждения. Она двигалась ему на встречу пытаясь почувствовать его еще глубже. По всему телу разлилась горячая волна наслаждения заставив девушку содрогаться от удовольствия. Это было похоже на вспышку яркого света.

Элея громко закричала. Ее тело содрогалось под телом мужчины по-прежнему прижимающим, ее к постели. Ногти врезались в кожу на его плечах даже сквозь ткань рубашки. Она задыхалась от удовольствия. Крики снова и снова срывались с ее губ пока наконец она громко вскрикнув не затихла. Из горла Генри вырвался стон наслаждения и он, затих, еще сильнее прижав ее к постели.

Генри откатился в сторону что бы не давить на Элею всем своим весом. Девушка быстро одернула юбки в низ и отвернувшись от него, свернулась калачиком. Генри видел что ее плечи затряслись в беззвучном рыдании. Мужчина выругался про себя и ударил кулаком о кровать рядом с девушкой.

— Какого черта ты плачешь? — спросил Генри, вскочив с кровати.

— Я ненавижу тебя. — сквозь рыдания произнесла Элея. — Ненавижу.

Она хотела еще многое сказать, но не могла. В ее горле стоял ком мешающий ей говорить. Она не хотела плакать но не могла сдержать слезы. Рыдания вырвались помимо ее воли. Она едва успела отвернуться от него, сжавшись в комочек.

Генри снова выругался но на этот раз в голос. Он подошел к обеденному столу и оперся о него руками. Черт возьми. Он знал что это плохая идея. Знал же но черт его дернул. Еще было слишком рано. Она не была готова. Черт бы все это подрал. Но еще одно обстоятельство не давало Генри покоя. Она была вдовой. Так какого же черта она оказалась девственницей? Как такое возможно? Не может же быть, что бы старик на старости лет проявил милосердие и не тронул ее?

Но ведь она сама говорила что ненавидит своего покойного мужа. Что же старик с ней сделал? Что ей пришлось пережить за время своего замужества? Генри не хотел об этом думать. Теперь она принадлежала ему и он позаботится о том, что бы она и имени старика не вспомнила и тем более она не вспомнит о том, что он с ней делал. Но то что сейчас произошло крайне осложняло ему задачу.