Судьба амазонки

Milla Smith, 2014

Мир меняется… Он всегда в движении. И те, кто жил задолго до нас, также трудились и мечтали, смеялись и плакали, боролись и побеждали. Архелия избрала трудный путь, но девушка не привыкла сдаваться. Она – дочь барона и воин. Ей придется восстать против воли отца и покинуть родной дом навсегда. Что ждет странницу впереди? Новые друзья и светлые дни? Жестокие войны, отнимающие надежду, предательства, гасящие веру в душе… И несмотря на все испытания, выпавшие на её долю, на ошибки и промахи, Архелия сумеет выстоять и объединить под своими знаменами смелых и отчаянных женщин. Путь их тернист, враги сильны, а покровители требовательны. Амазонки не вспоминают о тихом семейном счастье в темные времена надвигающихся бед и разрухи. Многочисленные распри и борьба за власть разоряют периферийные земли небольших землевладельцев. Интриги и войны… Мужчины гибнут. Женщины пытаются выжить сами и спасти своих детей и близких наперекор злому року, а черпают силы в любви, даже когда отрицают её…

9. Нечисть

Юные воительницы выехали из городища, когда ночная мгла уже начинала наползать на окружающий мир. Сначала дорога вела по просторным полям с таинственно шепчущими травами. Затем Коринн долго блуждала по потаённым тропам в лесу, пока лунный свет не брызнул на них сквозь редкие прорези ветвей. Ночное светило огромным жёлто-оранжевым шаром висело над горизонтом.

— Приехали, — красавица указала спутницам на невзрачную хижину, одиноко стоящую на опушке. Где-то поблизости хрустально звенел ручей.

— Уютно, а я думала, что ведьмы только в чащобах живут, — огляделась Архелия.

— Там вотчина разбойников. Скрываются от расплаты за злодеяния. Старушка же здесь живет одинокая и добропорядочная, лечит людей, за что и снискала их благодарность. Угрозы тоже, правда, бывают, — пояснила Коринн.

— Кто много знает, тот часто виноват в этом перед остальными, — посочувствовала дочь барона.

— Не надо о своих знаниях лишний раз распространяться. Обязательно решат, что они от тёмных сил, — Хельга проверила это утверждение когда-то на себе.

— Ты же тоже знаешь травы? — Архелия выжидающе смотрела на подругу.

— Я их не пробовала применять, чтобы убить. Тем более дитя в утробе. Это точно колдовство!

— Бывали случаи, что и мать умирала, — внезапно вспомнила Коринн.

— Что?! — охотница и её бывшая госпожа одновременно остановили лошадей. — Что ж ты раньше не сказала?!

— Мне и в бою не очень-то хочется умирать, но так… — честно призналась дочь барона. — Может, у меня и не будет ребёнка… — малодушно схитрила Архи.

— Будет, — донёсся голос откуда-то сверху.

У всех троих упало сердце. Воевать с открытым врагом ещё куда ни шло, но с невидимым… Поблизости никого. Лишь размашистый дуб лениво покачивал тяжёлыми корявыми ветвями. Лошади девушек словно сошли с ума, и приходилось прикладывать немалые усилия, чтобы их утихомирить. Да и голос был явно нечеловеческий.

— Где ты? Покажись! — воительницы обнажили мечи, однако они не надеялись на благородство ночного противника.

— Я хочу поговорить с той, в которой светятся два света.

— Наверное, с тобой? — шёпотом поинтересовалась Хельга у предводительницы. — Мы не можем тебя оставить…

Девушки молчали и вглядывались в тёмную крону дерева, скрывавшую говорившего.

— Не беспокойтесь. Я не смогу причинить зла Архелии. Я ранена.

— Она тоже, только в сердце, — ответила за подругу болтливая Коринн.

— У людей плохо заживают душевные раны, и от них нелегко умирать. Мне не дано познать твою боль. Моя рана — рана плоти.

— Она не человек! Место нечистое! Уходить надо! — снова зашептала Хельга.

— Можешь не говорить так тихо. Я слышу все звуки до горизонта, а чувствую весь мир.

— Отъезжайте в сторону, — неожиданно приказала дочь барона. Её спутницы нехотя подчинились.

— Кто ты? Откуда знаешь меня?

— Я везде, где льётся кровь. Твой отец давал мне много пищи. Я помню своих благодетелей.

— Кровь… Пища… Ты говорящий ворон или раненая смерть?

— Ты шутишь. Нет, я просто вампир, точнее, вампирша. У меня сын-младенец, и он умрёт от голода, если я не вернусь.

Холодный пот прошиб Архелию. Первым её желанием было развернуть коня и умчаться прочь от гиблого места, но любопытство взяло верх. Молодая женщина неимоверным усилием воли взяла себя в руки и сказала:

— Спустись. Чем я смогу тебе помочь?

Сверху тяжело спланировало огромное чёрное существо. Когда оно сложило крылья, оказалось, что рост его едва достигает пояса человека. Архелия спешилась и, превозмогая отвращение, приблизилась к вампирше. Разглядев странное создание, воительница отметила, что в нём много человеческих черт, но они тесно переплелись с качествами летучей мыши. Вытянутое морщинистое тёмно-коричневое лицо с зоркими бусинками глаз. Волосы скорее напоминали растущую ото лба короткую шерсть. Огромные уши не оставляли сомнений: существо слышит за многие километры. Непропорциональное, покрытое жёсткой щетиной тело было неуклюже на земле, но, как видно, хорошо вписывалось в воздушное пространство. К коротким и кривым ногам крепились два кожаных крыла. Они шли от стоп до кисти руки. Нечисть неловко заковыляла навстречу дочери барона. Вампирша, как на костыли, опиралась на свои сложенные руки-крылья. Длинные когтистые пальцы росли прямо из них, придавая ещё большее сходство с летающим грызуном.

— Где ранена? — Архелия по-свойски нагнулась к человекомыши, стараясь скрыть омерзение.

Конь, которого она держала за повод, постоянно храпел, ржал и пятился. Приходилось отвлекаться и оглаживать его. Существо повернулось спиной, из запёкшейся раны торчала глубоко вонзившаяся стрела.

— Я не могу ни вынуть занозу, ни долететь до своих. Ведьма отказала мне в помощи: боится, что меня увидят. Недобрая слава о ней пошла недавно по окрестностям, когда я впервые прилетела сюда лечиться. Дом старухи могут сжечь вместе с ней. Она запретила появляться. Скоро за мной придут Вестники смерти, и я никогда не увижу своего малыша, — вампирша всхлипнула, необычно было видеть на мышиной мордочке человеческие страдания и слёзы.

— Ещё раз попробуем. Попросим по-другому. Золото развеивает страх и делает сговорчивыми многих «принципиальных» людей.

— Конечно, я ничего не принесла ей. Всё случилось неожиданно… Когда узнала о сражении, то помчалась туда. Я нарушила запрет — не дождалась окончания битвы, но воины бились в темноте, и я решила, что нахожусь в безопасности под завесой ночи. Обречённый на смерть упал близко от меня. Его кровь была ещё свежа, я не удержалась и припала к источнику. Наш Закон запрещает нападать на живых: мы слабее людей, и род может погибнуть… Вдруг шальная стрела впилась в моё тело, и, теряя силы, я полетела сюда. Раньше знахарка помогала…

Существо начало медленно оседать в траву. Взгляд вампирши затуманился, и наконец она совсем потеряла сознание, рухнув на бок.

— Скорее, девочки, надо помочь! — крикнула Архи.

В мгновение ока подруги оказались рядом, но приблизиться не решались. Вид распростёртой на земле гигантской летучей мыши совсем не вызывал у них сочувствия.

— По-моему, лучше её растоптать, — предложила Коринн.

— Или отрубить голову, чтобы не мучилась, это тоже гуманно, — добавила Хельга.

— А я хочу ей помочь! У неё сын…

— Который будет пить нашу кровь. Замечательно!

— Мне показалось из её рассказа, будто они не пьют кровь живых.

— А мне кажется, что люди лучше знают об их привычках и не зря их уничтожают, — красавице не хотелось выручать нечисть.

— Ну, пожалуйста, давайте донесем её до хижины.

— Я до неё не дотронусь, — категорически заявила Коринн.

Архелия и Хельга переглянулись, одновременно положили на землю копья и привязали к ним широкий плащ. На импровизированные носилки перетащили крылатую «женщину» и осторожно донесли до домика колдуньи. Чуть позади с недовольным видом ехала белокурая красавица и вела в поводу обеих лошадей подруг. Когда процессия приблизилась к домику, за дверью послышался явственный шорох и бренчание котелков. Хозяйка не спала, она предчувствовала поздний визит. Юные воительницы постучали.

— Чего вам надо? — послышался недовольный голос из-за двери.

— Здесь знахарка живёт? — вежливо поинтересовалась Коринн.

— Да, а что случилось?

— Совет нужен и помощь. Вылечи странника и получишь свой золотой, — вкрадчиво произнесла девушка.

— За совет — золотой, за помощь — золотой, за лечение — золотой?

— Не жадничай, а то придётся тебя проучить! — не выдержала переговоров Хельга, потому что ей очень хотелось избавиться от носилок с раненой вампиршей.

— Шатаются по ночам, — заворчала старуха, открывая двери, и обомлела, увидев на пороге трёх молодых девиц, одетых по-ратному.

— Чур меня! Арихона давно уж в могиле!

— Баллады мы тоже знаем, — отодвинув старуху, прошла внутрь и огляделась Коринн. — Встречай тех, кто, хвала богам, пока жив и хочет жить.

Увидев, что покоится на носилках, колдунья неожиданно преградила девушкам дорогу.

— А это зачем в мой дом тащите? Кто с тёмными силами знается — долго не протянет! Тут пьяница один бродит поблизости, разболтать может! А если соседи прослышат — горе мне. Не пущу с нечистью! Проваливайте отсюда подобру-поздорову!

Колдунья была настроена так решительно, что красавице пришлось достать из ножен меч, чтобы припугнуть старуху. Архелия опередила подругу:

— Я хорошо заплачу за крылатую тварь. А за бродягу не бойся — разберёмся.

Знахарка смягчилась и пропустила их в комнату. Посередине стоял огромный стол, на него и указала хозяйка. Подруги осторожно переложили на чисто выскобленное дерево свою ношу. В глазах колдуньи застыло сомнение, видно, она продолжала чего-то опасаться. Наконец, собравшись с духом, пожилая женщина выпалила:

— Вы только старичка того пьяного не убивайте. Страху на него наведите, и хватит. Друг он мне.

— Ага, — протянула Коринн, пряча оружие. — Так бы сразу и сказала. А то «Боюсь, боюсь…» Свидание, а мы не вовремя?

— Какое свидание в мои-то годы? — старуха была явно польщена словами девушки. Наконец, она озабоченно склонилась над вампиршей.

— Стрела у неё в спине, — подсказала Архелия.

— Видела, — лекарка лишь отмахнулась, пристально вглядываясь в мордочку несчастного существа. — Помочь можете? Кто-нибудь понимает в знахарстве?

— Ну, я немного, — нехотя выступила вперёд Хельга.

— Откуда умение?

— Отец был охотник, в лесу росли, лесу молились, лесом лечились…

— Понятно. Хорошо. Будешь моей помощницей, — пожилая женщина в первый раз улыбнулась и вышла.

Вернулась знахарка с глиняным горшком в руках, в котором мягко перетекала какая-то густая жидкость. Она передала сосуд охотнице и велела лить в рану, как только стрела будет вынута. Архелия получила другое задание — крепко держать плечи вампирши, чтобы та не дёрнулась при извлечении опасного острия. Дочь барона со всей силой навалилась на крылатое существо, придавив к столу. Старуха с силой, но бережно потянула стрелу. От нестерпимой боли человекообразная летучая мышь пришла в себя, дико зарычала, попыталась вывернуться и укусить длинными клыками державшую её Архи, но, получив увесистый тумак от бдительной Коринн, притихла. При дальнейших процедурах вампирша лишь порывисто дышала и впала в тяжёлое забытье, как только к ране с трудом привязали чистую тряпицу.

— Когда она поправится? — поинтересовалась Архелия.

— Они быстро выздоравливают, как и все животные. Только мне кажется, что она сильно истощена.

— И ведь не попросишь за неё богов. Нечисть ведь! — усмехнулась Хельга.

— У них свои боги, — сказала, прибираясь после проведённой операции, старуха.

— Ты её знаешь? — поинтересовалась дочь барона.

— Не спрашивай. Никогда не знаю, кого лечу. Вот они меня все знают.

— У них нет имён?

— Как тебе объяснить. Они считают себя одним целым, как бы одним лицом…

— Это как?

— Вот видишь её? Она сейчас ранена и лежит здесь, а завтра прилетит её сын, кум, сват, брат, и все они будут утверждать: «Ты меня вчера лечила». А если умрёт кто-то, то скажут: «Я вчера умер». Ничего не поймёшь у них. Вампиры как-то связаны между собой, но платят исправно. Щедрые, наверное, оттого, что цену золоту не знают.

— А может, много его у них?

— Не спросишь.

— Почему?

— Кто же правду про богатства скажет? Их ответ, правда, всё равно не поймёшь. Говорят вампиры по-людски, но всё исковеркают…

— Мне так не показалось, когда я с ней говорила, — заметила Архелия.

— А как она с тобой разговаривала?

Но тут в дверь раздался бешеный стук, и хриплый мужской голос радостно продекламировал:

Открывайте гостю двери!

Даже если в доме звери,

Ничего я не боюсь!

Ради милой утоплюсь…

Подруги недоумённо переглянулись и прыснули со смеху. Видимо, старухин ухажёр долго сочинял оду любви, и теперь его ждал сюрприз. Воительницы втроём встали у двери и тихо отворили её, загородив собой обзор и без того сумрачной комнаты. Невысокий пожилой мужичок некоторое время стоял, заметно пошатываясь. Луна вскоре помогла нескладному ухажёру разглядеть гостей колдуньи во всех подробностях. И эти подробности старику не понравились. Он разинул рот от удивления. В руках он держал огромную рыбину, которая, казалось, своими выпученными глазами тоже желала выказать негодование.

— Я, я… — поскольку дар речи у него пропал, мужчинка пытался жестами объяснить, что хочет пройти в дом.

— На сегодня приём окончен, — улыбнулась дочь барона. — У знахарки ещё один пациент. Хозяйка должна лечь спать, день был трудным.

— Рыбу можно оставить. Мы с удовольствием передадим её, спасибо, что принесли, — Коринн с милой улыбкой вынула подарок колдунье из рук подвыпившего старичка, при этом она задела браслетом за меч, и железо звонко отозвалось в ночи.

— О, прекрасные амазонки, я много слышал о вас, но не думал, что доведётся встретить в нашей глуши. Клянусь Зевсом, я очень рад…

— Кем-кем клянёшься? — переспросила Хельга.

— Давно, когда был молод, я ходил в военные походы на юг вместе с товарищами. Там люди верят в других богов. Они и рассказали нам о женщинах-воинах. Кто-то видел вас живьём, а я вот только сейчас убедился, что вы существуете, — мужичок вошёл в образ и собирался держать их у дверей долго. — О, я много видел, много воевал, но остался жив. Потому что в чужих землях потихоньку молился чужим богам, чтобы они не обижали меня и оставили невредимым, свои-то далеко. Здесь молюсь нашим. Благодарю их, что приняли меня обратно, простили и дали кров, еду, тепло.

Он с благоговением воздел руки вверх (рыба уже перекочевала к красавице) и уставился пьяными глазами в звёздное небо.

— Чудной и пройдоха, — сделала вывод Хельга, наклонившись к уху подруги.

— Ну ладно, я пойду, — почти проорал он, стараясь разглядеть в полумраке комнаты знакомую фигуру.

— Иди уже, иди, болтун, — добродушно отозвалась из-за спин подруг знахарка.

Старик, услышав долгожданный голос, удовлетворённо поплёлся прочь, чуть пошатываясь и бормоча себе под нос ругательства в адрес «спятивших девиц».