Судьба амазонки

Milla Smith, 2014

Мир меняется… Он всегда в движении. И те, кто жил задолго до нас, также трудились и мечтали, смеялись и плакали, боролись и побеждали. Архелия избрала трудный путь, но девушка не привыкла сдаваться. Она – дочь барона и воин. Ей придется восстать против воли отца и покинуть родной дом навсегда. Что ждет странницу впереди? Новые друзья и светлые дни? Жестокие войны, отнимающие надежду, предательства, гасящие веру в душе… И несмотря на все испытания, выпавшие на её долю, на ошибки и промахи, Архелия сумеет выстоять и объединить под своими знаменами смелых и отчаянных женщин. Путь их тернист, враги сильны, а покровители требовательны. Амазонки не вспоминают о тихом семейном счастье в темные времена надвигающихся бед и разрухи. Многочисленные распри и борьба за власть разоряют периферийные земли небольших землевладельцев. Интриги и войны… Мужчины гибнут. Женщины пытаются выжить сами и спасти своих детей и близких наперекор злому року, а черпают силы в любви, даже когда отрицают её…

13. В разбойничьем логове

— Зря мы здесь поехали, — кутаясь в плащ, чтобы спастись от зябкого ветра, недовольно проговорила охотница. — Лес недобрый.

— Перестань! Зато здесь самый короткий путь в долину. Доберёмся быстрее и отдохнём. Сколько можно кругами ездить! — Архелия была настроена решительно.

— Короткий путь может привести на тот свет.

— Я согласна с Хельгой. Надо было объехать, — теперь зароптала и Коринн.

— Хватит! Мы не раз уже лицом к лицу встречались с опасностью. Пока целы.

— Хвала богам! Но тогда враг нападал в открытую, а теперь не знаешь, в какую сторону смотреть. У меня на затылке глаз нет.

Красавица в подтверждение своих слов вытащила кинжал, чтобы он хоть немного согрел ей сердце и прогнал страх.

— Совсем вы зачахли, взбодритесь!

— Устали, — пыталась оправдаться Хельга. — Сколько дней уж в пути.

— И когда цель близка, мы сдуру попёрлись в этот лес! — Коринн разозлилась.

— Здесь правят чужие боги, я чувствую, — добавила прирождённая охотница.

— Возвращаться поздно — полпути пройдено. Вперёд! — страх потихоньку начал вползать и в душу дочери барона.

Слишком хорошо знала Архи, каких бед может натворить общая паника, и старалась успокоить подруг. Несмотря на то, что она старательно отгоняла непрошеного гостя, страх постепенно сковывал и её волю. Хруст веток под копытами казался слишком пронзительным в окружающей их зловещей тишине. Могучие деревья своими кронами упирались в небо, и чудилось, что несущиеся в высоте облака цепляются за их верхушки и рваными клочьями продолжают путь.

Странницы настороженно вслушивались в непривычные звуки. Увы, самым громким был стук их собственных сердец, готовых выпрыгнуть из груди. Внезапно, не успев увернуться от промелькнувшего камня, Хельга оказалась повержена прямо под ноги лошадей. Девушка сразу потеряла сознание, и приводить её в чувство подругам уже было некогда. Из-за кустов плотным кольцом их обступили безобразные рожи нелюдей.

Лесные жители, промышляющие разбоем и грабежом, давно утратили человеческий облик. Во все времена природа родит не желающих мирно трудиться и жить людей. Кто-то находит своё призвание в войне, а кто-то реализует низменные амбиции через унижение других. Особенно приятно подобным тварям издеваться над теми, в кого боги щедро вдохнули душу. Ведь тот, кто не может ответить подлостью на подлость, всегда будет в проигрыше. Отсутствие ума разбойники компенсировали отсутствием совести. Месть мирным путникам вполне устраивала обиженных матерью-природой моральных калек. За несправедливость богов, обделивших при творении своих детей чистыми душами, теперь расплачивались невинные странники.

Воительницы сразу поняли безвыходность своего положения. Около двадцати вооружённых головорезов окружали их со всех сторон. Девушек держали под прицелом несколько лучников, остальные же были полны решимости обобрать залётных пташек до последней нитки. Они не спешили нападать, ожидая приказа главаря.

Вперёд выступил коренастый мужик, из-под грязной и богатой одежды которого, сорванной некогда с чужого плеча, буграми выпирали мускулы на несоразмерно длинных руках. Он легко удерживал двуручный меч, предназначенный для сражений верхом. Кости хозяина дорогого трофея, видно, давно растащили по лесу голодные волки. Приглядевшись к захваченной добыче, он весело известил своих ребят:

— Глядите-ка! Это бабы!

Толпа нападавших развеселилась. Разбойники расслабились и не скупились на выражения. Пойманных воительниц удерживала от стычки лишь мысль, что их подруга беспомощно лежит на земле.

— Вот подарок, давно ждали! — забавлялись лесные уроды.

— Девочки, бросьте оружие, порежетесь ненароком!

— Договоримся по-хорошему — будете жить!

Архелия и Коринн молча озирались, ища пробел в окружении. Они были готовы умереть, но прихватить с собой хотя бы одного из нелюдей было делом чести. Однако смерть означала, что лежащая без чувств Хельга становилась лёгкой добычей. Погибнуть означало бросить свою подругу на потеху диким тварям. К счастью, главарь примиренчески произнёс:

— Не упрямьтесь. Мы, конечно, заберём ваших прекрасных лошадок, оружие, доспехи, деньги, — он хитро прищурился. — Ведь они у вас имеются? И считайте, что вы оплатили проживание у нас. Лучше жить в лесу с нами, чем лежать мёртвыми. Вы, я вижу, не согласны? Были б вы мужчины, мы, поверьте, не церемонились и не уговаривали бы так долго!

Идея выбраться из создавшегося положения каким-либо другим способом молнией пронеслась в мозгу Архи. Предводительница без дальнейших колебаний бросила оружие к ногам главаря.

— Вот и умница, — по-отечески одобрил главарь. — А твоя подружка?

Коринн не хотела сдаваться.

— Это же животные, — прошипела она сквозь зубы.

— Так надо.

Красавица нехотя послушалась и тоже бросила меч, недовольно сверкая глазами.

— Возвращаемся! — дал знак своей шайке предводитель и с издёвкой добавил: — Обыскать и связать. Хотя нет, пусть тащат раненую сами.

Он наклонился над Хельгой. Та слабо пошевелилась, у Архелии отлегло от сердца. Отобранных лошадей разбойники повели в поводу. В густой чаще животные едва протискивались между тесно растущими деревьями и кустами. Странная процессия углубилась в лес по невидимой узкой тропе. Колючие ветви царапали холёный круп Бабочки, влекомой в неволю чужой рукой, как и её горе-хозяйку. Девушкам пришлось подхватить охотницу под плечи и стараться не отставать от лёгких на ногу бродяг. Утомлённым ношей подругам дорога показалась бесконечной. Они то взбирались на крутые склоны, то спускались по почти отвесным тропам, известным одним лишь местным хозяевам леса. Отрезок пути, который пролегал по ручью, вовсе лишил воительниц сил. Студёная вода обжигала ноги, делая их бесчувственными. Привычные к лишениям разбойники спокойно шлёпали по острым камням и брызгами распугивали птиц в нависавших над водой кустах. Они не замечали неудобств, их члены не сводила судорога, их души были безразличны к страданиям пленниц.

Открывшийся взорам лесной лагерь был настоящим спасением для юных воительниц. Они с удивлением увидели множество выкопанных в земле жилищ. Вокруг костров суетились несколько женщин, они напоминали ведьм, но затравленный вид выдавал их незавидное положение. Повсюду виднелись натянутые на рамки шкуры. Среди землянок беззаботно бегали двое грязных малышей. Небольшое лесное селение жило почти обычной жизнью, если не помнить о страшном ремесле, которое избрали себе мужчины. Убийству невинных для продолжения своей жизни или рода не могли покровительствовать никакие божества. Однако посреди небольшой поляны возвышался столб с изображением незнакомого языческого покровителя.

Пленниц окружила любопытная толпа. Добыча понравилась: лошадей хвалили, прицыкивая языком; девушек осторожно разглядывали, боясь навлечь на себя гнев главаря, самолично распоряжающегося награбленным. По глазам оборванцев было видно, что каждый примеривался к лакомому куску, оценивая свои шансы.

Лошадей увели прочь. Дорогое оружие небрежно бросили перед входом во вросшее в землю жилище. Оно принадлежало местному «господину». Пленниц втолкнули в пропахший гнилым воздухом сарай. Разбойники действовали методично и лениво, словно выполняли обыденную работу. Не успели подруги бережно опустить постанывающую Хельгу на солому, разбросанную по полу, как один из «новых хозяев» жёстко схватил Архелию за предплечье и повлёк за собой. Она не сопротивлялась и старалась держаться уверенно, чувствуя на себе бесцеремонные взгляды местных жителей. Без привычных доспехов и оружия, одетая в потрёпанный короткий хитон и вязаные шерстяные рейтузы, с обветренным загорелым лицом дочь барона выглядела, как обычный парень. Её внешний вид не мог вызвать ни страха, ни уважения, но главарь намётанным глазом сразу определил её в «благородные» и велел привести к себе.

Архелии связали руки и проводили внутрь просторной землянки предводителя. Когда глаза воительницы немного привыкли к полумраку, она принялась разглядывать комнату, в которой находилась, ожидая своего приговора. В жилище было на удивление уютно. На стенах с любовью развешаны дорогие шкуры, они же покрывали многочисленные лавки, стоящие вдоль стен. В дальнем конце обустроен настоящий арсенал: разнообразные мечи и даже сабли, кинжалы и ножи, луки и стрелы, копья и щиты, топоры и секиры — всё внушало должное почтение к обладателю подобных трофеев. Сам же хозяин, давно не мытый и не чёсанный, отдельно от военных сокровищ вызывал лишь чувство отвращения и брезгливости. Он сидел, задумчиво глядя на пленницу маленькими проницательными глазками из-под нависших косматых бровей.

— Ты богата? — без лишних предисловий начал он.

— Была.

— Я так и понял. Почему шатаешься по лесу одна? Откуда ты?

— Мне пришлось оставить мой дом. Это моё дело…

— Не хочешь говорить? Жаль, тогда придётся тебя убить, если никто из моих молодцев не возьмёт тебя в «жёны». Лишние рты мы кормить не можем. Самим мало.

— А моих подруг?

— Тоже. Денег мы при вас не нашли. Чем вы жили во время скитаний?

— Охотились. Ещё служили в одной дружине.

— Кто научил вас ратному делу?

— Оно у нас в крови.

— А ведь не стали защищаться, когда мы напали…

Архелия промолчала, но главарь сам ответил за неё:

— Подругу бросить не захотели. Сбежать надеетесь? Куда пойдёте? Мест не знаете. Так что думай! Денег нет, продать вас некому — места глухие, а в «жёны» вы не годитесь. Ну, если только ненадолго.

— Почему это? — в лоб спросила возмущённая Архелия.

— А у нас в женщинах недостатка нет. Мужиков смерть косит, как траву. Кому вы нужны? Здесь не воевать надо — желающих и так хоть отбавляй, а готовить, стирать, прясть, ткать. Рукоделию не обучены? Я так и знал.

— Коринн всё умеет.

— Та, что похожа на лесную фею?

— Да, — Архи не была уверена, что разговор идёт именно о красавице, но спасти одну из подруг было необходимо.

— Отлично, — он довольно потёр мозолистые ладони, — я её в свой дом сразу приглядел. Эй, доченька, ты не против?

Архелия не ожидала увидеть в комнате ещё одну девушку, но из-за откинувшегося полога, закрывавшего часть боковой стены, выглянула настоящая дикарка. Она, видимо, слышала весь разговор, находясь в соседнем помещении. Обе юные девицы с нескрываемым интересом уставились друг на друга.

— Мне, конечно, тяжело одной управляться, отец, — подала голос наследница разбойного престола, — но ты же помнишь, что из твоей затеи получилось в прошлый раз.

— Ну, повздорили, с кем не бывает. А вот прикончила ты её зря!

— Она мне советы начала давать, как чего делать!

— А кто тебя уму-разуму поучит? Мать убили во время облавы, вот и растёт, как сорнячок, — милостиво пояснил главарь Архелии.

Дочь барона с нескрываемым любопытством слушала родственную перебранку, из которой проявились некоторые аспекты непростой жизни в лесу. Герцог, хозяин земель, устраивал регулярные, но малоэффективные рейды, чтобы очистить свои владения от разбойников. Главарь терял людей, перебирался на новое место и упорно брался за старое. С ним кочевали сыновья, жена и дочь, пока супругу и мальчиков не постигла участь многих из сподвижников предводителя. Оставшись наедине с дочерью, отец самоустранился от её воспитания, и из девочки выросла настоящая необъезженная лошадка. Местные головорезы вносили посильную лепту в становление характера Ортрун (так звали девушку), пока её взгляд окончательно не утратил свойственную женщине мягкость. Теперь в споре отца буравили два наглых свирепых глаза, а вздёрнутый курносый носик ничуть не придавал лицу очарования. Коротко стриженые чёрные волосы делали её похожей на ощерившегося колючками ёжика. Будучи выше отца на голову, девушка позволяла себе нелестные отзывы как о внешности, так и о нравах близкого человека. Главарь в долгу не оставался, и лишь инстинктивная любовь к дочери удерживала его от немедленной расправы.

Про Архелию, казалось, забыли, и она, устав вслушиваться в грязные высказывания, погрузилась в размышления на тему терпения местного властителя. Барон не успокоился бы до тех пор, пока последний разбойник не будет выкурен из логова. Правда, в последнее время её отец сдал позиции. Но рано или поздно она бы довершила его дело и прогнала непрошеных гостей из своих лесов. Отец был мастер бороться с подобным людом огнём и мечом, и дочь равнялась на его принципы. Владыка же местных земель проявлял неожиданную мягкотелость в этом вопросе. Или ему были выгодны непроезжие, контролируемые разбойниками дороги со стороны враждебно настроенных вождей-соседей? Архелия, конечно, не стала посвящать в свои мысли ссорящихся «родных». Не стоило дразнить человека, в чьих руках находились три нерешённые судьбы.

Главарь, наконец, вспомнил о присутствии постороннего лица и, выглянув наружу, яростно приказал:

— Эту в сарай, ко мне другую — белую!

Архелию отвели назад, грубо, как ненужную куклу, швырнули на пол рядом с охотницей. Взамен подхватили под руки Коринн и почти волоком вытащили наружу. Девушка с испугом обернулась на оставшихся подруг. Дочь барона ободряюще кивнула вслед, дверь закрылась. В полумраке предводительница опустилась на колени возле лежащей Хельги, нагнулась к её лицу и прислушалась. Раненая охотница дышала ровно и глубоко, на тяжело больную похожа она не была.

— Спишь, что ли? — слегка возмутилась Архелия и толкнула подругу в бок.

Хельга что-то простонала в ответ и открыла глаза.

— Где мы?

— В гостях у разбойников.

— В лесу? Это хорошо.

— Отлично! Ты, наверное, сильно головой ударилась. Нас убить обещали.

— Если… — к охотнице медленно возвращалось чувство реальности.

— Если выкупа не будет или никто нас в «жёны» не возьмёт. Временно, конечно.

— Лучше смерть.

— Значит, надо отправлять послание отцу. Пока гонец туда доедет, пока обратно. Может, выберемся?

— У барона денег никогда нет.

— Другой вариант — он приведёт сюда наших воинов. «Уговорить» посланца показать дорогу назад будет несложно. Только вместе с ним придёт и Клепп, а с этим… мне встречаться нежелательно. Протянуть время — вот наша задача.

— Что будем делать?

— Пока попробуем найти общий язык с местными лешими. У Хозяина же отряд наполовину состоял из бывших разбойников. Ничего, общались как-то. Вспомни: слово держали, служили преданно.

— За серебро.

— За кусок хлеба порой.

— Поговорить с ними на равных получится, если нам вернут оружие.

— Согласна, — Архелии взгрустнулось. — Слушай, развяжи меня! А то лежит тут, прохлаждается!

Хельга искренне рассмеялась. Она давно привыкла к грубому юмору предводительницы. Охотница с трудом освободила дочь барона от пут и вяло уронила руки.

— В спине болит, — пожаловалась Хельга.

Архи принялась ощупывать подругу, чтобы определить место травмы и понять, насколько серьёзно их положение. В этот момент в сарай небрежно втолкнули Коринн.

— Я думала, ты уже на стол главарю накрываешь, — пошутила Архелия.

— Я ему сказала, что согласна прислуживать при условии, что вы будете невредимы, а он…

— Спросил: «Кто ты такая, чтобы мне условия выдвигать?!» — предположила дочь барона.

— Почти так, — растерялась красавица.

— А потом полез со своими лапами к тебе, а ты… — Архелия будто видела происходившее в землянке действо.

— А я начала сопротивляться и обещала его загрызть, так как ножа нет.

— Ты была третьей, кто его сегодня разозлил.

— В общем, главарь пригрозил нас вздёрнуть на ближайшей сосне.

— Очень мило, — Архелия любила проблемы, потому что они обостряли ум и учащали пульс. — Кстати, Хельга, с тобой он ещё не беседовал. Ты его добьёшь?

— Постараюсь, — подыграла охотница слабым голосом. — Чего нам бояться? Мы со смертью уже много раз здоровались.

— Не шути такими вещами, — нахмурилась суеверная Коринн.

— У тебя был прекрасный шанс спасти хотя бы себя, — посерьёзнела Архелия и поднялась на ноги.

— Не хочу, — надулась красавица.

— Тебе не угодишь, — дочь барона двигалась вдоль стены, ища щель между брёвнами, чтобы выглянуть наружу.

В маленький просвет удалось рассмотреть часть двора перед землянкой главаря и его неучтивую дочь. Молодая разбойница с нескрываемым интересом перебирала оружие и доспехи, снятые с пленниц. Мечом Архелии она легко и с удовольствием рассекла воздух.

— Нам, кажется, повезло найти родную по духу девушку. Дочь у главаря боевая! — предводительница произнесла свои мысли вслух.

— С волками жить — по-волчьи выть!

— Ты неправа, Коринн. Она нам поможет. Я займусь этим. Как её зовут?

— Кажется, Ортрун.

— Ортрун! Ортрун! — осторожно позвала девушку Архелия.

Та оглянулась и, не прячась, направилась к сараю.

— Чего вы хотите?

— Мы сегодня не договорили с твоим отцом, он отвлёкся на спор с тобой, — девушка, услышав эти слова, недовольно поморщилась. — Передай, что я могу написать послание барону — моему отцу. Я покинула дом без разрешения, но он заплатит выкуп.

— Ты сбежала из дома? Барон, наверное, рассердился на тебя. Не захочет с деньгами расставаться.

— Я сбежала, потому что устала подчиняться отцу. Он был настоящий деспот. Его слово — всегда закон! Я захотела жить по своим законам и предпочла свободу.

— Наши отцы похожи.

Хельга и Коринн фыркнули, и Архелия возблагодарила богов, что разбойница их сейчас не могла видеть. Дочь барона многозначительно погрозила подругам и продолжала:

— Он обязательно захочет вернуть меня для того хотя бы, чтобы наказать самостоятельно.

— Мой отец пока зол на меня и долго не захочет разговаривать, но ради твоей свободы я попробую его уломать, — разбойница колебалась.

— Если ты когда-нибудь мечтала бросить свою дыру, называемую домом, то ты поймёшь меня. Не стоит киснуть рядом с теми, кто тебя не понимает! Ищи свою дорогу, сделай выбор, а боги сами подскажут тебе решение! Не бойся задать им вопрос. Ответ, как правило, совсем близко.

— Я понимаю, о чём ты говоришь. Я подумаю. Ждите.

День начал клониться к завершению, а тягостному ожиданию не было конца. Про пленниц, казалось, забыли. Сон тоже не принёс облегчения. Пробуждение в отвратительном сарае всколыхнуло воспоминания о событиях предыдущего дня. Архелия была благодарна подругам, что они лишний раз не напоминали о том, что их незавидное положение является целиком виной её опрометчивости. Уже вечерело, а у пленниц давно не было во рту и капли воды. Когда дверь отворилась, а на пороге появилась Ортрун, её встретили дружным вздохом облегчения. В руках разбойницы были кувшин с водой и миска с варёным зерном.

— Я не могла прийти раньше. Отец бушевал. Запретил приближаться к вам, но я его уговорила. Ты, — ткнула девушка пальцем в Архелию, — давай свой амулет. Говори, куда ехать и сколько времени надо. Гонец всё скажет твоему батюшке сам.

— Могу и написать.

— Отец тебе не доверяет. Прочитать и проверить, что напишешь, никто не сможет.

— Никто? — задала дочь барона чисто риторический вопрос, ответа не требовалось.

— А что ты удивляешься? Ни я, ни Хельга тоже не прочитали бы, — Коринн задело за живое замечание предводительницы.

Красавица-крестьянка подошла к выходу и стала с наблюдать за происходящим снаружи. Архелия, глядя на неё, задумалась. Чтение и письмо были настоящим даром, который преподнёс ей отец вместе с немногочисленными книгами, повествующими о днях минувших и потому загадочными, как сказка. Девушка обожала проводить время наедине с чужими мыслями, изложенными на старых листах. Она научилась понимать и спорить с невидимыми героями, пропуская через себя их чувства и чаяния.

Дочь барона покорно сняла семейный амулет и передала его Ортрун, подробно объяснив дорогу к дому отца смышлёной разбойнице. Дочь главаря вышла. Клетка снова захлопнулась. Сёстры по несчастью подкрепились скудным ужином и наслаждались временной передышкой.

— Так долго не протянем, — заметила Архелия. — Соломинку поднять не сможем, не то что…

Снаружи снова раздался шум. Коринн бросилась к любимому наблюдательному пункту. Прильнув к щели, она сначала не могла разобрать, что произошло. На небольшом пространстве собралось, казалось, всё разбойничье население. Оборванцы и сорвиголовы неистово ругались.

— Кажется, они возмущаются, что из последней вылазки им ничего не досталось, — её вывод не воодушевил подруг.

Из своей землянки вальяжно вышел главарь. Буяны поутихли под его хмурым взглядом. Он негромко сказал им несколько слов и снова скрылся. Присмиревшие лесные волки удовлетворённо расходились.

— Что же он им пообещал? — прослушав комментарий Коринн, Архелия забеспокоилась.

— Не слышно было, — красавица бессильно опустилась на пол рядом со стеной. — Мы предали род, и боги отвернулись от нас. Летим по свету, как листья, оторванные от ветвей дуба. В его высокой густой кроне нам было бы лучше и спокойнее.

— Ты могла бы песни сочинять. Жалеешь, что ушла из дома?

— Если так закончится мой путь, то да. Глупо всё.

— Не поддавайся унынию. Найдутся для нас новые боги.

— Как узнать, кому молиться?

— Здесь тоже есть свой дух леса. Правда, Хельга?

— Чужой, — не поддержала Архелию охотница. — Не поможет.

Коринн безнадёжно прикрыла веки и исступлённо молилась незнакомому божеству. Архи и Хельга вывели её из религиозного экстаза, предложив выспаться. Тесно прижавшись друг к другу и укрывшись единственной накидкой, подруги пытались уснуть, но не могли сомкнуть глаз. В тишине послышались чьи-то крадущиеся шаги и глухой робкий стук в стену, противоположную от входа.

— Кто там?

— Я Ортрун. Подойдите ближе.

Архелия и Коринн осторожно приблизились и прильнули к стене.

— Мы слушаем.

— Отец обещал завтра поделить добычу.

— Ну и пусть делит, — красавица недопонимала ситуацию.

— Он тебя и поделит. Ты одна здесь беловолосая…

— На сколько частей? — Архелия и тут подтрунивала над подругой, у которой подкосились ноги.

— Сначала пойдут на охоту, закатят праздник, будут отмечать удачную вылазку, веселиться и состязаться. Победитель получит награду, — Ортрун торопилась и говорила сбивчиво.

— Оленя ещё не поймали, а уже празднуют?

— Да, их тут полно, — не поняла двусмысленной фразы разбойница.

— А вот, видно, женщин-то не так много! Преувеличил старик твой! Драться будут за тебя, гордись! — обратилась дочь барона к приунывшей Коринн. — Достанешься «достойнейшему»!

— Издеваешься? — крестьянка насупилась.

— Я принесла тебе кинжал. Может пригодиться. Если увидят, не выдавай меня, — Ортрун опасалась гнева отца. — Даже если тебя будут есть живьём.

— Вместо оленя? — не удержалась от кривой улыбки красавица.

— Тебе придётся бороться с самым здоровенным. Я догадываюсь, кто победит. Он из чужих земель пришёл к нам. Если сомневаешься, то не бери кинжал.

— Давай, давай! Она справится, — Архелия забеспокоилась, что разбойница передумает.

В щели показалась знакомая рукоятка. Воительница с благоговением держала спасительную сталь. За стеной снова послышался шёпот:

— Может, вам что-нибудь ещё нужно?

— Выпусти нас отсюда, верни оружие и лошадей, — дочь барона подмигнула подругам.

За стеной воцарилось гробовое молчание. Ортрун мучительно соображала, не разыгрывают ли её пленницы.

— Но вы далеко с раненой не уйдёте, и отец убьёт меня за предательство.

— Правильно думаешь. Пойдём другим путём. Принеси тогда подстилку помягче для Хельги.

Шаги Ортрун стихли вдали. Подруги задумчиво смотрели друг на друга.

— Сволочь! Решил проучить меня за несговорчивость, — кипятилась Коринн. — Думает, я приползу к нему и буду умолять взять к себе.

— Лучше подумай, где спрятать нож. Руки тебе свяжут, памятуя о твоём героическом прошлом, — Архи с удовольствием поигрывала оружием.

— Они же не знают, что кинжал и я почти срослись.

— Не хвались. Соперник у тебя завтра будет что надо! Весь вечер будут выбирать. Встань, я прикину.

Успевшая уже развалиться на жёсткой соломе красавица быстро подскочила к предводительнице. Архелия, имитируя связанные руки, заложила их за спину подруге. За пояс приспособила кинжал. Девушка с трудом вытащила его и метнула, не разъединив ладони, в стену. Нож бессильно плюхнулся плашмя.

— Плохо, очень плохо… Надо потренироваться.

— Откуда мы знаем, как свяжут руки и откуда подойдёт… «жених»? Ничего нельзя предвидеть.

— Значит, следует управлять его поведением. Повернись к нему лицом, скажи, что он тебе очень мил. Можешь поцеловать.

— Не продолжай. Меня сейчас вырвет.

Подруги рассмеялись, но в их смехе чувствовались тревожные нотки.