Судьба амазонки

Milla Smith, 2014

Мир меняется… Он всегда в движении. И те, кто жил задолго до нас, также трудились и мечтали, смеялись и плакали, боролись и побеждали. Архелия избрала трудный путь, но девушка не привыкла сдаваться. Она – дочь барона и воин. Ей придется восстать против воли отца и покинуть родной дом навсегда. Что ждет странницу впереди? Новые друзья и светлые дни? Жестокие войны, отнимающие надежду, предательства, гасящие веру в душе… И несмотря на все испытания, выпавшие на её долю, на ошибки и промахи, Архелия сумеет выстоять и объединить под своими знаменами смелых и отчаянных женщин. Путь их тернист, враги сильны, а покровители требовательны. Амазонки не вспоминают о тихом семейном счастье в темные времена надвигающихся бед и разрухи. Многочисленные распри и борьба за власть разоряют периферийные земли небольших землевладельцев. Интриги и войны… Мужчины гибнут. Женщины пытаются выжить сами и спасти своих детей и близких наперекор злому року, а черпают силы в любви, даже когда отрицают её…

12. Расплата

Пронзительный свист стрел и быстро приближающийся улюлюкающий вой остановили подруг. С холма в сторону их стана стекала тёмная масса всадников. Расслабившиеся воины в панике вскакивали от костров и бежали к взнузданным лошадям. Первые жертвы падали на осеннюю траву. Кто-то, найдя спасительное укрытие, отстреливался из лука, остальные спешно формировали неровный строй для отпора врагу, внезапно решившему вернуться.

— Быстро, быстро! — как тени, метались среди воинов помощники Исама.

Самого военачальника не было видно.

— Почему они не ушли? — Архи старалась перекричать общий шум, обращаясь к приготовившемуся к битве ветерану.

— Обоз с награбленным доставили и решили поразвлечься. У нас с ними давние счёты, — он зло сплюнул сквозь зубы и ощерился неприятной улыбкой.

Дочь барона оглянулась на шатёр командира. Горящая стрела попала в его основание, и полотно начал жадно поедать огонь. Исам не появлялся и, предчувствуя недоброе, воительница поворотила лошадь к центру лагеря. Забыв, что она без привычной ратной защиты, Архелия подставила открытую спину под стрелы неприятеля. Вешать сзади щит не было времени. Она промчалась под смертоносным градом к шатру и, к счастью, осталась без единой царапины. Вбежав внутрь, дочь барона увидела то, что и ожидала. Исам в беспамятстве лежал на полу, над ним склонился часовой, тщетно стараясь привести начальника в чувство. Он увидел «подружку» командира и с негодованием заорал:

— Что ты с ним сделала, ведьма?

— Одурманила, — честно призналась Архелия, но мужик не поверил.

— Шатёр горит, помоги!

— Поднимай, — молодая женщина подхватила бывшего возлюбленного с одной стороны, а воин подставил плечо с другой.

Они выволокли его в тот момент, когда пламя жадно устремилось внутрь палатки командира. Враждующие стороны уже сшиблись в рукопашной, и среди общего хаоса битвы лишь они вдвоём помнили о своём военачальнике.

— Гони обратно к Хозяину, передай, что силы равны, но пусть всё же подсобит, если успеет. Эх, надо было их обоз догнать, пока недалеко ушли! Говорил же ему, — воин продолжал рассуждать, не обращая внимания на дикие вопли вокруг и помогая Архелии взвалить обмякшее тело красавца на её лошадь.

— Мне одной не прорваться!

— Бери своих сестёр. Всё равно толку от них мало. Только людей отвлекают.

Архи не стала возражать, хотя заявление стражника и царапнуло самолюбие. Хельгу она увидела сразу. Девушка, спрятавшись за полыхающим шатром, одну за другой посылала стрелы в неприятеля. Она всегда старалась держаться в бою рядом со своей «госпожой».

— Возвращаемся, — стараясь перекричать шум сражения, дочь барона махнула рукой подруге. — Прикрой. С грузом не повоюешь. Где Коринн?

— Не знаю, — Хельга закинула лук за спину, вскочила на чужого коня, оказавшегося бесхозным, и указала на Исама. — А этот нам зачем?

— Последнее «прости». Найди Коринн.

— Смотри! — Хельга вытянула руку в сторону, где шла наиболее жаркая драка.

Среди могучих воинов мелькали изящные доспехи и светлые локоны красавицы. Наравне с остальными воинами она врубалась в самую гущу битвы и лишь на мгновение переводила дух, ища себе противника. Архелия мысленно похвалила подругу, однако заметила, что ближние к ней мужчины стараются спасти воинствующую девушку, отбивая часть ударов, предназначающихся ей. Неожиданно Коринн прокричала что-то своим телохранителям и вырвалась из пекла, чтобы, подобно комете, описать круг и вернуться обратно. Голубые глаза девушки гневно сверкали. Она собиралась направить коня с другого края сражения, ища независимости от назойливой опеки преданных вояк. Тут её и перехватила Хельга.

— Стой! К Хозяину скачем, надо Исама доставить. Он подняться не может.

— Ты видела? — Коринн была в бешенстве и не слушала подругу. — Они мне сражаться не дают.

— Берегут, — усмехнулась охотница.

— Мне такое знакомо с детства, — Архелия появилась рядом и подогнала подруг. — Скорее, ведь у меня никакой защиты, кроме удачи.

Воительницы сделали большой крюк, огибая опасный участок боя, и помчались прочь от звона мечей, стона умирающих и рёва разъярённых бойцов, напоминающего угрожающий рык множества хищников.

Издалека завидели часовые на воротах возвращающихся всадников со знакомыми стягами на древках копий.

— Открывай! Свои! — прокричал один из дозорных, и неприступные ворота медленно отворились.

Появление трёх девиц вызвало недоумение и многочисленные вопросы, отвечать на которые уставшая дочь барона предоставила своим спутницам. Стражи суетились, закрывая тяжёлые створы, кто-то помог девушкам перенести командира в небольшое помещение для стражи при входе в городище. Там их и нашёл Хозяин, когда весть о прибытии посланниц достигла его ушей. Он торопливо вбежал в тесную комнату, сопровождаемый некоторыми из приближённых, чтобы из первых уст узнать новости о случившемся и о своём любимце.

На этот раз отчёт давать пришлось Архелии. Дочь барона живо и красочно описала внезапное нападение на лагерь, но объяснить бессознательное состояние командира не смогла. Она замялась и потеряла драгоценные секунды, на которых строится доверие. Хозяин встревоженно взглянул на лежащего Исама и спешно удалился, на ходу отдавая приказания. Следующий отряд был готов выступить в поход уже через несколько минут. Вождь самолично возглавил карательную операцию. Когда последний воин миновал ворота, выезжая на подмогу сражающимся, Хельга наконец выразила словами досаду, тщательно сдерживаемую во время диалога Архелии и Хозяина:

— Да, врать у тебя никогда не получалось!

— Я не политик. Меня научили драться лицом к лицу с врагом. Ложь — не моё призвание.

— Хитрость, — вмешалась Коринн, — иногда нужна для самосохранения. Ты же женщина!

— Теперь, к сожалению, придётся научиться совмещать в себе и жену, и мужа.

— Надеюсь, что муж не возьмёт верх.

— Как знать! — Архи в последний раз посмотрела на любимого.

Даже в таком плачевном состоянии Исам был великолепен. Сильные загорелые руки, от которых трудно оторвать взгляд, длинные, бархатные, чуть подрагивающие ресницы и смуглые скулы, на которые упали пряди чёрных, как смоль, волос. Архелия, как заворожённая, любовалась юным командиром. Тепло в её сердце волной смывало недобрые воспоминания. Она снова погружалась в сладкий вихрь и, не помня себя, опустилась на колени рядом с красавцем. Осторожно откинув волосы с его щеки, ласково провела ладонью по любимому овалу лица. Люди вокруг притихли, наблюдая за непривычным для надменной воительницы поведением. В воздухе почувствовалось напряжение, которое поспешили разрядить бдительные подруги. Коринн первой почувствовала опасность и, взяв предводительницу за плечи, казалось, стряхнула с неё колдовской сон.

— Пойдём, нам пора.

— Да, — Архи наконец спустилась с небес на землю. — Позаботьтесь о нём!

Приставленные к Исаму слуги поклонились в знак почтения. Они привыкли слушать молодую возлюбленную, как и своего господина, которому прислуживали, не подозревая, что военачальник — такой же раб, как они.

Девушки подошли к своему домику. Скромный тесный чуланчик заботами Коринн был превращён в уютное жилище, где нравилось навещать соратниц многочисленным новым друзьям и знакомым. Кто-то приходил из любопытства, кто-то просто хотел пообщаться с необычными собеседницами, кто-то сумел оценить некоторые здравые советы подруг, хотя даже себе иногда боялся признаться в этом. Редкие воины появлялись со слабой надеждой завоевать чьё-нибудь сердце. Девушки держались ровно со всеми, стараясь не обидеть нерешительных кавалеров, но не давали воли их чувствам и рукам. Наглый натиск вызывал такой гнев троицы, что скоро и у самых отъявленных разгильдяев пропал интерес связываться с «ненормальными бабами».

Брешь в круговой обороне подруг смог пробить лишь Исам. Осторожный, как лис, вкрадчивый, как кот, сильный, как лев, он сполна использовал своё обаяние, чтобы вскружить голову Архелии. Увы, непокорная девушка легко поддалась его чарам. Она была не первая, кто не принял несмелых, но искренних признаний, а душу подарил дьяволу в человеческом обличье. Исам не любил и потому легко изображал возвышенные чувства. Дочь барона самостоятельно взошла на жертвенник для заклания. Винить было некого. Дороже всего человек платит за слепую доверчивость. Архи не понимала, за что её предали, и боль огнём жгла изнутри. Однако тяга к жизни не угасла, и, преодолевая свою слабость, предводительница давала указания по сборам в дорогу:

— Поторопитесь! Когда они вернутся, мы должны быть вне досягаемости.

— Куда направимся?

— На полуденное солнце.

— А мне жаль тут всё бросать, — честно призналась Коринн.

— Ты можешь попробовать остаться, — Архелия подняла голову от нехитрого скарба, который собирала.

— Нет, — смутилась девушка, явственно представив последствия своего малодушия. — Я хочу сказать, что опять менять жизнь страшновато.

— Всем не по себе. Боги пока хранили нас, значит, мы поступаем правильно, — охотница искала подходящие слова, чтобы утешить подругу.

— Хельга, сколько действует зелье? — поинтересовалась Архелия.

— Кто ж его знает. Заодно вот и выясним скоро…

— Пора, я пошла за Бабочкой и нашими лошадьми.

— Тебе будет трудно убедить конюха. Их не дают нам даже на выезды с отрядом.

— Наверно, Хозяин считает, что помешает нам сбежать таким образом. Надо найти способ уговорить старого хрыча, который их охраняет.

— Ты же умеешь «уговаривать».

— Лишний шум нам ни к чему. Слушай, Коринн, отвлеки его. Скажи, например, что его Исам вызывает… И заодно передай Ему, что я постараюсь простить и… разлюбить.

Красавица с пониманием покачала головой и направилась исполнять поручение. Затаившиеся за укрытием Архелия и Хельга увидели, как старый конюх засеменил за белокурой девушкой от конюшен к домику, где лежал командир. Когда Коринн провела старика внутрь, воительницы бросились к своим преданным четвероногим друзьям, чтобы оседлать их. Едва успев приторочить к сёдлам пожитки, они заметили, как к ним бегом возвращается Коринн. Архелия взлетела на Бабочку. Хельга вела четвёртого коня в поводу. Девушки проезжали мимо знакомого домика, когда им навстречу вышел растерянный и злой конюх:

— Исам велел отдать тебе Бабочку и ваших лошадей. Конечно, он в отсутствие Хозяина распоряжается всем здесь, и всё же… — он пытливо всматривался подслеповатыми глазами в лицо главной воительницы.

— Не беспокойся, — стараясь держаться непринуждённо, Архи огладила лошадь и дала незаметный знак подругам уезжать.

— Будь осторожна, Бабочка подчинялась только своему хозяину. Не знаю, каким секретам он её научил.

— Эти секреты Исам подарил мне вместе с ней. Управлюсь.

— Добро, — конюх немного оттаял. — Тогда прощай?

— Почему «прощай»? Ты думаешь, что я не вернусь?

— Мои глаза плохо видят, но слышу и соображаю я пока хорошо.

Рука дочери барона непроизвольно легла на меч, но ей стало жаль убивать старика.

— Пообещай, что не поднимешь тревогу, и останешься жить, — склонившись к конюху, попросила Архелия.

Старик сразу понял, что от него требуется:

— Клянусь богами, которые охраняют наш род, что ни одна живая душа не узнает от меня про ваше бегство. Берегите себя, девочки! — добавил он от себя.

— Тебе придётся отвечать за лошадей, — напомнила Архелия.

— Наш начальник взял всё на себя. Он будет наказан, но, поверь, того заслуживает.

— Твои глаза плохи, но видишь действительно главное…

— Мне разумения достаточно, чтобы разглядеть, что к чему, — умудрённый годами старик сокрушённо вздохнул.

Архелия послала лошадь вперёд и легко нагнала своих подруг. Бабочка чутко чувствовала повод и бежала по дороге плавно и красиво. Казалось, силы тяготения не властны над сильным животным. Лошадь не чувствовала ни своего веса, ни веса седока. Препятствий для неё не существовало вовсе. Дочь вождя не в первый раз сидела на Бабочке, но всегда испытывала неописуемый трепет и восхищение. Тяжёлые боевые кони барона не знали страха, но они не умели так летать над землёй.

Некоторое время подруги галопом неслись по дороге, но лошадям нужен был отдых, и они притормозили. Поравнявшись, девушки ехали молча, думая каждая о своём. Архелия заметила, что подруги странно притихли, и заинтересовалась:

— Что-то случилось?

— Ничего.

Предводительница испытующе посмотрела в глаза Коринн и Хельги по очереди. Девушки отвели взоры.

— Рассказывайте.

— Расскажи сама, Коринн, — попросила охотница.

— Не могу.

Архелия начала догадываться, что дело касается Исама.

— Ну ладно, — решилась красавица, тряхнув соблазнительными кудрями. — Когда мы со стариком вошли в комнату Исама, я сказала, что мы хотим взять своих лошадей и просим его дать такое указание конюху. Твой любимый обратился ко мне, хотя и был слаб: «Вы уезжаете?» Я передала ему твои слова, но он не обратил на них внимания. Сказал, что если бы не приказ Хозяина, то навеки связал бы свою жизнь с моей. И добавил, что меня оберегали в бою по его просьбе. Прости, Архи, я не хотела…

— Ничего, — снова тягостный туман укутал сердце дочери барона. — Ты «виновата» только в том, что боги щедро одарили тебя красотой.

— И убили желание любить.

–???

— Я раньше мечтала иметь мужа, детей, дом. И за это лето я получила много предложений. Но как только очередной претендент предлагает мне покровительство, сразу в глазах возникает мать. Её дикие вопли и оскорбления и по сей день раздаются в ушах. Вместо привязанности или хотя бы благодарности я начинаю чувствовать отвращение даже к самым достойным.

— Да, — протянула Хельга. — Защитников у тебя не будет, видно, кроме нас.

— Справимся, — подбодрила своих спутниц Архелия. — Дорога, правда, будет непростой. Нутром чувствую. Красота твоя, Коринн, будет немного подпорчена. Ветер, дожди, солнце, холод и лишения изрядно поработают над нами.

— Может, и к лучшему. Не буду постоянной мишенью. Стану чувствовать себя спокойнее, — размечталась красавица.

Подруги улыбнулись. Неожиданно дочери барона вспомнилось:

— Помните, тот боец назвал нас сёстрами?

— Да.

— Как он точно выразил то, что мы чувствуем!

— Очень точно, — согласилась охотница.

— Хорошо, что он не назвал нас братьями, — шутливо проворчала Коринн.

— Ничего, немного поскитаемся…

— Повоюем…

— И станем братьями, — весело подвела итог Архелия.

Юные воительницы продолжали путь, удаляясь от дома Хозяина, чуть не ставшего для них ловушкой. Исам занемог и не чувствовал нависшей над ним опасности. Развязка приближалась вместе с Хозяином, мчащимся с остатками отряда домой. Вернувшись, он застал своего воспитанника в жутком состоянии. Командира трясло в лихорадке, но у измождённого раба хватило сил поведать о бегстве Архелии и её спутниц. Хозяин был в ярости. Добыча ускользнула прямо из рук. Три вздорные девицы скрылись именно тогда, когда до завершения плана оставалось совсем немного. Вождю не довелось сделать «заманчивое» предложение дочери барона. Хитроумный политик не верил своим ушам. Очередная задумка рухнула в одночасье по вине его «малыша». Исам покорно ждал приговора. «Покровитель» вышел, отложив разговор. Он решил дать своему любимцу прийти в себя, видя бедственное положение последнего, а пока распорядился выслать несколько групп воинов с целью разузнать, куда направились беглянки, чтобы воспрепятствовать им. Гонцы как горох рассыпались в разных направлениях, но прошёл тягостный день ожидания, а вестей всё не было.

Хозяин нетерпеливо мерил шагами свои покои, когда услышал или, скорее, почувствовал приближение Исама. Военачальник-раб появился в дверях. Он нетвёрдо стоял на ногах и выглядел измождённым, лицо его осунулось, а взгляд был виноватым. Взведённый до предела дневным напряжением господин взорвался мгновенно:

— Ты? Ты посмел явиться ко мне?!

— Прости меня.

— Ты ел с моих рук, я воспитал тебя как сына, даровал тебе власть, которая не снилась другим.

— Я верно служил и душой, и мечом. Я не смел разочаровывать тебя, покровитель.

— И, наконец, предал меня!

— Я по-прежнему твой раб, но там мой ребёнок… Это сильнее меня!

— И ты не вернёшь Архелию, если я прикажу? — Хозяин безжалостно прощупывал душу своего «сына».

Исам молчал.

— Я спросил тебя, отвечай!

— Нет, — выдавил из себя ответ преданный раб.

— Зачем ты отдал Бабочку? Ты же знаешь, такая лошадь вынесет из любой погони!

— Архи не бросит подруг, — Исам попытался реабилитироваться.

— Не выкручивайся!

— Не смею.

— Теперь молчи!

Хозяин раздражённо расхаживал по комнате, тускло освещаемой немногочисленными свечами. Он остановился напротив своего воспитанника и с болью в голосе произнёс:

— Другого я бы велел жестоко казнить, разорвал бы на части, бросил бы на съедение волкам, но тебя мне жаль.

— Я искуплю свою вину.

— Нет тебе больше доверия! Я освобожу тебя от твоих обязанностей.

— Ты даёшь мне свободу? — это было слишком хорошо, чтобы быть правдой.

— Свободу умереть изгоем! Ты уйдёшь ни с чем, людям будет запрещено помогать тебе! Ведь ты не помог мне.

— Пощадите! — колени Исама подогнулись, он упал в ноги господина.

— Ты не исполнил моих приказаний. Я потерял возможность усилить свою власть и приобрести новые земли легко и без войны. Я напрасно учил тебя всему, что умею сам. Моя мечта разрушена, — Хозяин театрально закатил глаза.

— Не гони, лучше убей!

— О, ты хочешь легко отделаться, — господин произнёс фразу шипящим голосом и нагнулся над сломленным рабом.

— Тогда последний вопрос, раз всё равно пропадать. Почему ты выбрал меня в исполнители своего плана? Сам ты бы справился вернее!

— Если бы боги разрешили мне иметь наследников, то не ты, а мой сын командовал дружиной. Расплата мне за бурную молодость… Увы, теперь не всё в моей власти… Напрасно ты проявил любопытство! Теперь знаешь мою тайну. Ты спросил для того, чтобы умереть? Я никому из живущих не позволяю знать своих слабостей.

Хозяин с наигранным сожалением вытащил меч. Размахнувшись, он резко нанёс удар, но интуитивно Исам отстранился, закрывшись рукой. Поверженный раб с кошачьей ловкостью избежал разящего металла. Сталь снесла правую кисть. Боль была нестерпимой, разжалованный военачальник, скорчившись, лежал на полу, ожидая, что Хозяин добьёт провинившегося воспитанника. Однако пыл разъярённого господина внезапно угас, как будто пролившаяся кровь загасила его. На крик прибежали охранники, но, увидев своего командира в агонии на полу, они остановились в нерешительности.

— Уберите тут, — презрительно махнул рукой Хозяин в сторону раненого.

Один из стражей догадался о произошедшей размолвке и с поклоном тихо поинтересовался:

— Что прикажете? Перевязать или… чтобы не мучился?

— Ладно, — Хозяин исподлобья бросил взгляд на бывшего «сына». — Пусть живёт, если сможет! Вырвите грязному щенку язык, и чтобы духа его здесь не было! Нет ему больше места на моей земле!

Рассвирепев при последних словах, господин схватил за грудки первого подвернувшегося под руку воина, у которого душа ушла в пятки от испепеляющего взгляда Хозяина. Потом вождь опомнился, отшвырнул несчастного прочь и быстрым шагом вышел вон.