Должник

Meri Brooks, 2023

Я живу в не самом дружелюбном мире, скорее даже в мрачном. Наверное, даже совсем недружелюбном. Сплошные рамки и ограничения. Из-за смерти родителей я оказалась в приюте и здесь совсем несладко. Но в одно утро я решила взять свою судьбу в свои руки и все кардинально изменить. Впереди меня ждет неизвестность. Правильно я поступила или нет? Что ж скоро узнаем.

Глава 2

Весь день пришлось сторониться Евы вплоть до самого ужина, по моему довольному лицу она бы поняла: что-то изменилось. Слишком хорошо она меня знала, а настроение у меня было отличное. Вечером я дежурила в столовой, как обычно вне очереди, до восьми я скребла грязные кастрюли, перемазанные кашей и засохшие, отчего отмыть их становилось труднее. Елозя деревянной щеткой с жестким ворсом по внутренней части, пока она не заблестит, я шепотом ругалась на ашеров, на свой характер и на свою судьбу.

В восемь тридцать отбой, все укладывались по кроватям. Когда кругом, погас свет и только слышался шепот, я взбила подушку, но она настолько плоская и сбившаяся, что это не помогло, тогда я свернула один из комплектов одежды и засунула ее под одеяло. Вроде как сплю, хотя нас не сильно-то и проверяют, но мало ли. Переоделась в брюки и рубашку, ботинки я не стала одевать, босиком проще и шума меньше, если что, в руках понесу.

Еве я сказала, что безумно устала и чтобы она не болтала со мной, все равно не отвечу.

Заклятию невидимости меня научила еще мама, в принципе, мама меня всему и научила, в башне о нём никому не рассказывали, хотя оно могло бы быть очень полезным. Единственно, сил у меня маловато, и долго оно не держится.

Из шкафа я заранее выудила свой борд, то, что не было запрещено. Это тот вид передвижения, который остался, он был у каждого с самого детства. По достижению совершеннолетия нужно, конечно, регистрироваться и подписывать, что ознакомлен с правилами полетов на борде. Но малышей нельзя отстранить от полетов, поэтому летать можно, но лучше потише.

Купить зелье для того, чтобы поднять борд в воздух, было легко просто на рынке. А в башне можно было и стащить пару пузырьков. Самое простейшее зелье, которым торговали маги, а рассказов о том, что таким образом они помогают борьбе с дронами, и как огромен вклад магов в оборону, уйма.

Башня ашеров поставляла для военных это зелье по весьма немалой цене, за что и получала средства для обучения учеников. Но мне кажется, что доходы очень сильно превышают расходы.

Снизу-вверх по стенам, прошла волна свечения, защитная магия, башня под замком от кончика крыши до земли. Но не ниже.

Я пробормотала заговор, выпрыгнула из постели, схватила свой борд и прокралась к выходу. Меня никто не мог увидеть, но открывающаяся сама по себе дверь привлекла внимание. Мои соседи затихли и стали смотреть по сторонам.

— Ну вот, опять сквозняк, — прошипела Ева, — кто-нибудь, захлопните ее посильнее.

Я тихонько пошла вниз по каменной винтовой лестнице, стараясь не дышать, учителя все еще ходили, проверяя, все ли разошлись по комнатам. В комнатах можно на ушах стоять, но по коридорам гулять табу.

Пробравшись, прижимаясь к холодной стене, в холл на первом этаже, я осталась незамеченной, стараясь прятаться по углам, куда не доходил тусклый свет фонарей. В холле, прижавшись к стене, я нащупала деревянную дверь с железной ручкой, ведущую в подвал.

Одним из любимых наказаний магов было отправление в подвалы башни разгребать завалы. Там просто огромные комнаты, забитые всяким хламом: одежда и склянки, книги, зеркала, старые поломанные борды, скамейки, шкафы, деревянная посуда, одеяла, подушки и чего там только нет. И все это в холоде, от которого зубы стучат, и среди смрадного запаха от заброшенных предметов, долгое время пролежавших в сырости.

Сортировать книги мне приходилось часто, и то, что еще хоть как-то можно восстановить, я передавала учителям для отправки найденных экземпляров в библиотеку. В общем, в подвале было много хлама, и много полезных вещей.

А меня, как главную нарушительницу частенько отправляли в подвал. Я вообще знала все виды наказания учителей и опробовала все возможные вариации. Настолько часто наказывали, что в учебных комнатах меньше времени проводила. Здесь я и нашла проход, проходящий почти километр под землей, и заканчивающийся выходом в стене, на главной площади возле фонтана.

Можно было и заклятие на себя наложить и смыться через окно, раньше девяти, но условие есть условие, и попытка у меня всего одна, да и рисковать не хотелось.

Здесь я сразу надела ботинки, иначе ноги окоченеют.

Пробежав по захламлённому подвалу, я наощупь нашла камень с крестом, чтобы в секретный лаз попасть, нужно пригнуться и проползти под стеной около фута, дальше темный и просторный коридор. Левой рукой я держалась за стену, в правой несла борд. Камни под ладонью были гладкие, скользкие и просто ледяные, так что пальцы через пару минут превратились в ледышки, и чувствительность в них пропала.

Этим проходом никто не пользовался, он был весь в паутине, на которую я натыкалась постоянно, все волосы испачкались и перепутались, на лицо налипала паутина, но я все равно шла к своей цели. Через десять метров я сильно ударилась ногой о валявшийся на полу камень, слезы брызнули из глаз. Я глубоко вдохнула и решила идти дальше, замерзшая, вся в паутине и с ноющей от боли ногой.

Минут через десять я добралась до выхода, никаких дверей здесь не было, просто лабиринт стен, одна заходит за другую. Если не знать точно, где находится этот вход, то и не найдешь в жизни.

Забавно, наш совет магов искренне считает, что пробраться в Башню невозможно, но при этом не замечает такого огромного прохода. Хотелось бы увидеть, как изменятся их лица, если им рассказать об этом. Мистер Грегори станет выдумывать новый вид наказания за мою вылазку, я уверена.

На центральной площади с фонтаном было безлюдно, зимой темнело очень рано, и желающих гулять по городу становилось все меньше. Хотя погода под куполом всегда была одна, всегда тепло, но не жарко, о смене времени года мы узнавали только по раннему восходу солнца. Фонари на домах чуть светили, темнело около шести вечера, и к девяти уже никого не было.

Теперь обратно к башне бежать.

Время уходило, я слишком долго провозилась в подвале. Перепрыгивая препятствия, я кинулась в сторону башни. Борд при работе подсвечивался, и не хотелось, чтобы меня кто-то увидел.

Прибежав к Башне, сильно запыхавшись, я испытала сильное разочарование.

Вокруг тишина, никого не видно, и мое сердце, отбивавшее трель секунду назад, оборвалось. Неужели это была просто шутка? Какая я все-таки глупая дурочка.

— По-моему, я просил выбраться из башни. А не остаться на улице, — из тени дерева появился силуэт.

— В девять я была в башне. Условия соблюдены, я выбралась после того, как была поставлена защита.

— И как же? — он подошел, ближе.

— Секрет.

— И я должен поверить? — он нахмурился.

— Я никогда не вру, — воскликнула я, чувствуя себя маленькой дурочкой, которая пытается, что-то доказать.

— Серьезно? — засмеялся он, — И что же ты скажешь, когда маги спросят, где ты была ночью.

— Для этого, им нужно заметить, что меня нет. А пока нет этого вопроса, я просто буду молчать, — ответила я, подняв указательный палец вверх.

— А если все-таки заметят?

— Тогда это можно назвать прогулкой. Или просто молчать и получить наказание.

Он засмеялся.

— Я смотрю, ты на все найдешь ответ.

Я пожала плечами, что есть, то есть.

— Борд есть?

— Да.

Я бросила борд на землю и стукнула ногой, чтобы он заработал. Мой борд достался мне от матери, и выглядел не так, как обычно, мой был в виде метлы.

— Это веник? — скривился он.

— Это метла.

— Это веник, — повторил он, — а нормального нет? Что это вообще такое? Откуда?

Он схватился за живот и начал хохотать, да так задорно и громко, что на моем лице тоже появилась улыбка. Я оглянулась, никто не заметил нас. Если маги услышат и выглянут, то мы, конечно, в темноте, но все равно как на ладони.

А он продолжал задорно смеяться.

— Это метла, — сквозь смех сказала я, — нет, это даже обидно, она мне досталась от дорогого человека. Раньше, между прочим, ведьмы летали на метлах.

Он стал смеяться еще сильнее, не собираясь утихать, мне самой стало немножечко смешно от его задорного смеха, и я заулыбалась.

— Всё, прекрати, хватит, раньше летали, а потом их сжигали на кострах, прекрасная традиция. Солдат на венике.

— Это метла, — в очередной раз поправила его.

Он шумно вздохнул, чтобы успокоиться, и спустя пару минут, улыбаясь, спросил:

— Город знаешь?

Я кивнула.

— Ворота «сигма»?

— Знаю.

— Тогда погнали.

Он бросил на землю свою доску, стукнул носком ноги по ней, под доской появилось голубое свечение, активна, крепления щелкнули, фиксируя его стопы. А доска-то последней модели, для армии ничего не жалеют. Скорости у этого борда не занимать.

Он взметнул вверх почти над крышами домов, несовершеннолетним такого никогда не позволяли, можно летать не выше двух метров, но, видимо, правила существуют не для него. Он же знает мой возраст. Я решила, что это проверка и последовала за ним.

Петляя между домами, он набирал скорость, то спускался вниз, то поднимался над домами. Я следовала в паре метров от него, боясь упустить из виду.

Наконец-то все дома остались позади, мы вылетели в густую темноту, фонари домов больше не освещали, и только свет от его и моего борда маячили в ночи.

Вдали показалась тренировочная площадка, расположенная возле ворот «Сигма», она была освещена, несмотря на ночь и отсутствие на ней людей. Он направил свой борд прямиком в центр площадки, я снизилась за ним.

— А ничего твой веник, еще и двигается, — громко крикнул он, спрыгивая с борда.

— Метла, а не веник, — поправила я, останавливая свой борд и слезая с него.

— Итак, меня зовут Макс, — он протянул руку, я протянула свою ладонь и пожала.

Здесь ярко горел свет, и я могла его разглядеть, вечером он был одет во все черное, в отличии от утра, когда был во всем зеленом. =-0 — Ника.

— Я уже знаю.

Бровь подскочила от изумления.

— Я могу узнать всё и обо всех. На данный момент у меня несколько отрядов новобранцев. Но вот чего я не пойму — каковы твои мотивы? Просто скука?

— Нет, — выпалила я, — это сложно объяснить.

— Попробуй.

— Я считаю, что работа магов неэффективна, они могут гораздо больше, но тратят свой потенциал на глупое зелье энергии для бордов.

— Глупое? Оно основа всего, воевать без него невозможно, ты никогда не была по ту сторону дверей.

— Да, — оборвала я его, и, увидев изменения в его лице, пожалела об этом, — но оно несложное, его делать легко, есть гораздо более полезные знания, а мы их не используем. Знания забываются, сила угасает. Скоро мы и это зелье будем делать с трудом.

— Оно несложное? Насколько я знаю, только выпускники могут его делать. А ты называешь его глупым.

— Да, оно глупое, можно и сильнее сделать, — упрямо возразила я.

— И ты можешь его сделать?

— Могу сделать, а могу без него. Моя метла работает без всяких «глупых» зелий энергии.

— И как? — он скрестил руки на груди и стал ждать, что я ему еще расскажу.

Но я вовремя спохватилась, не буду же я ему всё рассказывать сразу.

— А вот этого не скажу.

— Не врешь, но и не договариваешь?

Я пожала плечами.

— Ладно, давай посмотрим, что ты умеешь. На своем венике держишься неплохо. Боевые навыки есть?

— Нет.

Он вздохнул.

— Мы учим мальчиков с детства, и то, попав ко мне, они не готовы. Что с тобой-то делать?

Он снял рюкзак с плеч и стал в нем копаться.

Стоя рядом, я без стеснения стала его разглядывать. Молодой, лет двадцати-двадцати трех парень, черные как смоль волосы, с забавными кучеряшками. Брови густые, карего цвета глаза какие-то мальчишеские, милые. И пухлые губы слишком пухлые для мужчины, но в его внешности был баланс.

Высокий, это я видела еще из Башни, а сейчас, когда он стоит рядом, мне приходится запрокидывать голову вверх, я ему максимум по плечо. Форма стандартная: военная черная майка, и черные штаны. И просто шикарные высокие ботинки с обильной высокой шнуровкой.

Из рюкзака он достал то, чего я не ожидала увидеть никак. Это был дрон, только он был какой-то мертвый. Гладкий серебристый диск, те, что я раньше видела, еще жужжали и светились, а металлические лапки либо стреляли, либо жутко шевелились. Этот же дрон просто лежал без звука, и лапки его уныло висели, и похож он был на большого мертвого паучка.

Однажды, когда мне было лет двенадцать, я сбежала из башни и последовала за отрядом воинов вплоть до самых дверей купола, хранившего наш город. Двери были огромные, увенчанные странными наполовину ржавыми шестернями, когда они открылись, в город ворвался поток свежего чистого воздуха, несравнимого с тем, чем обычно мы дышим. Тогда я побоялась выйти за пределы купола, и стояла в этих огромных открытых дверях, не в силах пошевелиться.

Весь город окружен горной долиной, неприступные скалы, закрывают наш город и охраняют от всех напастей, а в ущельях, как раз и находятся двери, они есть со всех сторон города. Сверху весь город закрыт охранным куполом, выходить за который разрешено только воинам либо правительству, либо по поручению правителя, ну, либо изгоев выгоняют. Двери никем не охраняются, открыть их нет никакой возможности. Как заводить эти шестерни, тоже неизвестно никому, кроме солдат, которые открывают двери.

Да и желающих улизнуть на встречу с «металлическим киллером» как-то не находится.

Так я и стояла, выглядывая в неизвестность. А дальше на отряд напали дроны, в жизни они были гораздо страшнее, чем нам о них рассказывали. Скорость… они кружат с отчаянной скоростью, они все разные… адские механизмы, единственная мысль, пронесшаяся тогда в голове. Они стреляют, режут, и рвут на части.

И мне стало стыдно. Наши маги могли помочь этим бедным парням, отчаянно отдававшим жизнь в отчаянной борьбе, но они спрятались в башне. Это был самый не честный бой, который я видела. Наша магия позволяет это, она в силах дать им защиту, скорость, оружие. Но мы спрятались, отчего стало тошно. Занимаемся ерундой какой-то, нас учат создавать амулеты да зелья скорости для воинов, а реальной помощи и развития никакого.

Макс закончил копаться с дроном, в его глазах блеснул злой огонек, улыбка растянулась на лице.

— Беги, — сказал он тихо и спокойно.

До меня не сразу дошло, зачем и куда бежать, но как только я поняла, о чем он, сразу кинулась к своему борду.

Он ногой наступил на борд, покачал головой и повторил: «Беги».

Отбежав метров на двадцать, я услышала жужжание дрона, его не перепутаешь ни с чем, так приближается смерть.

Я повернулась лицом к дрону, он летел ко мне навстречу. Беги не беги, ничего не поможет, он слишком быстрый. Завороженная его полетом, я собирала энергию в руках, чувствовала, как приятное тепло покалывало кожу. Светящийся шар вылетел из рук как-то рефлекторно, как будто я и раньше это делала. Он метко попал в дрон, и тот рухнул вниз, окончательно разлетевшись от удара об землю.

— Это что было? — послышался крик подбегающего Макса, — Ника, ты как?

— Хорошо, — ответила я, стараясь отдышаться и успокоить свое дыхание.

Когда стояла и смотрела на дрона, была такой спокойной и умиротворенной, а сейчас начала пробивать дрожь.

— Ты могла предупредить, знаешь, как сложно ловить новый дрон? — он поднял дрон, осмотрел, но теперь это была просто куча хлама с безжизненными сломанными лапками, похожая на мертвого паучка. — А еще так можешь?

Его лицо засветилось улыбкой, а в голосе послышался азарт.

— Наверное, — я пожала плечами, — первый раз такое.

И это была чистая правда, ничего такого раньше я не делала, но и стресса такого не испытывала.

Он задумался.

— Давай по мишеням попробуем, а то слишком дорого эксперименты с тобой проводить.

Так мы и поступили, второй раз вызвать такую энергию было сложнее, не испытывая стресса, сложно сосредоточить энергию, но спустя час мне удалось.

Потом он просто загонял меня: «Бегаем, прыгаем, отжимаемся…»

Он гонял меня по всей тренировочной площадке, заставлял бегать с препятствиями, бить по мишеням. Иногда довольно кивал, пока не предложил стать в спарринг и тут я, конечно, показала нулевой уровень, даже минус десятый уровень. Он мог меня снести с ног одним толчком, отчего я сильно злилась и кидалась опять на него, но ни одной удачной попытки у меня не было. Заканчивалось все одним и тем же: я лежала на прорезиненной дорожке.

Забрезжил рассвет. Я устала, и сильно, со мной впервые такое. Тело ломило, но мозг при этом чувствовал себя счастливым. Странное ощущение, испытание для тела, для мышц, проверка на прочность.

— Черт, светает — выругался он, — пора домой. Сможешь пробраться незамеченной? Там в башне уже встают?

Я кивнула.

— Совет встает рано, и всех проверяют, но я проберусь.

— Как? — он спрашивал обо всем.

— Магия невидимости.

Он улыбнулся кончиками губ: «Мне бы так».

Это прозвучало как-то немного печально, а еще с ним было так легко, можно говорить о чем угодно, и при этом быть собой, не надевая маску печального мага-отшельника.

Я достала из сумки бутылочку.

— Пожалуйста. Нужно разбить под ногами, ну, или под бордом, где-то на час эффект.

Он улыбнулся, взяв бутылочку с незнакомой жидкостью, которая слегка светилась неярким оранжевым цветом.

— И что, меня не увидит охрана части? — продолжая рассматривать и крутить в руках необычный предмет.

— Да хоть в спальню к Ковару проберитесь.

Он прыснул и захохотал.

— А ты язва еще та.

Мы пошли вдоль тренировочной площадки, в полной тишине. Я от усталости еле шевелила ногами, но настроение было прекрасное.

— Насчет тебя и твоего обучения, мне надо подумать. Я не спорю, меня впечатлило, но слишком много всего, и что с этим делать, я ничего не обещаю.

Я кивнула и заулыбалась.

— Спасибо, — с восторгом произнесла я.

— Я не сказал «да», — тихо сказал он.

Хотел отказать, но смягчить отказ. Но мне не было обидно, несмотря на ломоту тела, был прилив счастья и энергии.

— Я поняла, — ответила я, продолжая улыбаться так, что рот болел, — но даже сегодняшнее дало мне очень много. Я знаю, что теперь делать.

— И что же?

— Двигаться вперед, даже если это запрещено, — крикнула я, улетая.

В городе все просыпалось. Открылись пекарни, заработали рынки, кое в каких домах включался свет, люди спешили на работу, кто на борде, кто пешком.

Я летела вверху и понимала, что сегодня у меня появилась какая-то цель. В свое совершеннолетие, я покину башню, а до этого момента постараюсь попасть в библиотеку и найти более важные знания. Три года, еще три года… Мне исполнится девятнадцать, к этому времени я устрою свою жизнь так, что не буду зависеть от ашеров, их правил и порядков. Я буду сама по себе, и ничто не сможет мне помешать, я сама буду менять свою жизнь.

Пусть это будет сложно, но за одиннадцать последних лет я впервые почувствовала свободу и надежду на что-то новое. Глоток свежего воздуха, для моей скучной жизни, и вера в нечто большее, нежели сидеть в скучной комнате и варить зелья.