От 350 до 0

Kelly Newborn, 2023

Все знают, что мотоциклисты – это потенциальные доноры органов. Саманта Льюис – хирург-трансплантолог, знает это лучше всех. И даже на личном опыте…Во снах она видит бьющееся сердце своего любимого мужчины в своих руках, ведь наяву она не успела его спасти. Зато ей предстоит встретиться с тем, кому пересадили сердце её Алекса, и спасти его вновь… Что принесёт ей эта встреча? И кто поможет ей справиться с новыми испытаниями, которые ждут её? Сможет ли кто-то открыть сердце Саманты для любви снова?

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Сознание к пациенту после наркоза возвращается волнами. Глаза то открываются, то снова закрываются. Через пару минут к нему приходит понимание, что он не дома, а в незнакомом месте. Он пытается подняться. Мониторы начинают пищать.

— Майкл, успокойтесь. Вы попали в аварию, вы в Медицинском центре Анны Арундел. С вами всё хорошо, — объясняю я ему спокойным голосом и аккуратно возвращаю его в лежачее положение. Тут заходит Крейн. Сразу начинает записывать показатели в карту.

— Сердце? — спрашивает пациент, заметно нервничая.

— С сердцем всё хорошо, — снова успокаивая его, отвечаю я. Заметное облегчение отражается на его лице, он успокаивается и ложится на подушку. А я продолжаю:

— Что последнее вы помните? Он задумывается.

— Я еду…. А потом… Будто удар… И… — он зажмуривается от воспоминаний, которые накатывают на него.

— Всё хорошо, — успокаиваю я его, и кладу руку ему на плечо. — Вы были в шлеме и хорошей экипировке. Из повреждений — перелом седьмого ребра, осколочное ранение селезёнки. Сейчас уже всё хорошо. «Можно сказать, ему повезло.» — заключаю я про себя. А в мысли ко мне приходит Алекс.

— Зачем я сел на этот чёртов мотоцикл? — сокрушается Майкл.

— У вас не было противопоказаний, вы могли вернуться к привычному образу жизни, — говорю я ему.

— Да я вообще не люблю мотоциклы! Не любил… — произносит Майкл, сначала раздражаясь, а потом, кажется, огорчаясь. Я смотрю на него непонимающе. — После операции это, как наваждение. Мимо проезжает байк и внутри все трепещет. Я держался несколько месяцев. Потом не выдержал. Пошёл на курсы, сдал экзамен. И вот я еду на мотоцикле. А внутри двоякое чувство — эйфория и страх. Я понимаю, что подвергаю себя опасности, но не могу ничего с этим поделать, — рассказывает он. А я стою, как громом поражённая.

— С тобой всё нормально? — вмешивается Крейн. Я не сразу возвращаюсь к реальности и понимаю, что он обращается ко мне, пристально, и даже как-то взволнованно, глядя на меня.

— Да, — отвечаю я, как в прострации.

«Я слышала о том, что у реципиентов после пересадки донорского органа, появляются воспоминания, привычки, которые были у донора. Но это откровение Майкла всё равно повергает меня в шок. Алекс был одержим мотоциклами, это была его страсть. Таких, как он, среди байкеров, называют «летчиками». Пугает и то, что Алекс погиб в результате хайсайда. Это, когда заднее колесо теряет сцепление с дорогой, теряет траекторию. Когда сцепление восстанавливается, от возникшего толчка, байкер перелетает через руль. Алексу не повезло. Он ударился головой о бетонное ограждение, когда приехала скорая, он был в коме четвёртой степени. А, когда его привезли в больницу, мозг был мёртв. И, кажется, Майкл попал в аварию именно в результате хайсайда, судя по его рассказу…» — от осознания последнего мне становится жутко. Я стою, смотрю на этого мужчину и не могу произнести ни слова.

— Вы не против, мы отойдем? — спрашивает Крейн у Майкла, и протягивает ко мне руку. Затем Крейн выводит меня из палаты под руку, потому что я вообще не осознаю, что я делаю. Он даёт знак медсёстрам, чтобы они пошли к пациенту.

— Что с тобой происходит? — спрашивает он, и терпеливо ждёт моего ответа, внимательно вглядываясь в моё лицо.

— Алекс… — тихо произношу я. — Алекс любил мотоциклы… Погиб, разбившись на мотоцикле… — говорю я машинально, и перевожу взгляд из ниоткуда на Крейна. Не знаю, что он видит на моём лице, но выглядит он встревоженным. А я чувствую внутри столько эмоций, что невозможно их все разобрать. Моё тело просто трусит мелкой дрожью под воздействием обрушившейся на меня информации. Крейн подходит ближе, пытаясь положить свою руку мне на плечо. Но я останавливаю его движением руки. Понимаю, что, если он это сделает, то мои чувства будет уже не остановить, меня прорвёт, как дамбу. Он даёт мне пару минут прийти в себя.

— Всё хорошо, я в порядке, — говорю я ему наконец. Он не отвечает и ничего не предпринимает, но всё ещё выглядит обеспокоенным. Я закрываю глаза, и делаю глубокий вдох, а затем решаю вернуться в палату к пациенту.

Когда мы заходим в палату, с Майклом разговаривают полицейские. Один из офицеров идёт к нам.

— Добрый день, — обращается он к нам с Крейном. Мы здороваемся с ним. — Из рапорта парамедиков следует, что на месте аварии был врач. Кто из вас доктор Льюис? — спрашивает офицер.

— Я, — отвечаю я.

— Вы обнаружили пострадавшего? — спрашивает он и готовится записывать мои ответы в свой бланк.

— Да, — киваю я. Офицер делает пометки в своих бумагах, а Крейн отходит в сторонку, чтобы не мешать нашему разговору.

Конец ознакомительного фрагмента.