Сказания Меннескер. Записки чернокнижника

Julia Goldfox

В далеких северных землях, где жизнь идет своим чередом, ходят слухи о темном маге, что живет в отдалении от людей и вселяет страх в их души. Чернокнижнике, к чьему дому не каждый смельчак отважится приблизиться.Но и его жизнь, и жизнь всего Севера перевернется с ног на голову, когда в этом краю по никому не известным причинам окажется дракон, что скрывает ничуть не меньше тайн, чем сам чернокнижник.

Глава 5. Солнце

Летнее солнце ярко светило, играя в бликах бегущей речки. Погода стояла для северных краев отменная, а потому все жители городка высыпали на улицы, радуясь теплу. Казалось, сама атмосфера вокруг была полна радости и веселья — даже самые уставшие рабочие с удовольствием брались за любое дело. Обычно такая хорошая погода стояла перед праздником Равноденствия — в это время во всех северных землях проходили масштабные ярмарки, приправленные красочными выступлениями. Более того — война, окончательно завершившаяся несколько лет назад, а вернее — как раз-таки ее окончание — стала еще одним поводом для празднества. Те, кто уходил сражаться на стороне людей и выжил, вернулись к своим семьям; тех же, что пали как герои, оплакивали. Однако жертвы войны скорее делали этот праздник еще более светлым и памятным для горожан. Пусть эти люди пали, но именно благодаря им север может спать спокойно.

Он ненавидел эти веселые, полные солнца и радости, дни. В один из таких дней ушла из жизни его мать. И ни его знаний, ни знаний врачевателей из соседних городов, не смогли помочь и без того убитой горем женщине, состояние которой усугубил грянувший пару лет назад голод. Ни ее муж, ни старший сын, не дожили до этого дня. Когда война подошла к концу, королева Алексия отправила на север одного из лучших знахарей, но было слишком поздно. Больше никакой помощи с юга нынешний, и последний глава семьи так и не дождался. Да и кому есть дело до столь отдаленных земель, к тому же — в послевоенное время? У его дальней родни и своих проблем хватает по горло.

Взгляд серебристых глаз мрачно блуждал по старым, потрепанным страницам. Бледные тонкие пальцы прошлись по шершавой, пожелтевшей бумаге, и остановились на заветной фразе, написанной на Первом языке.

Сегодня.

Сегодня он сделает все возможное, чтобы вернуть свою семью к жизни. Любящую мать, благородного отца и чуткого брата… И пусть ему придется ради этого пожертвовать целым городом, пусть ненавистное солнце померкнет, пусть остальная жизнь и покинет эти земли.

Плевать.

Парень подхватил книгу и вышел из дома, твердо решив для себя, что он наконец-таки готов для этого заклинания. Слишком много сил и времени было на это потрачено. И сегодня он ни за что не отступится.

***

Ненавистные солнечные лучи, пробивающиеся через окно, заставили его поморщиться и сбросить остатки сна. В теле чувствовалась смертельная усталость, однако боль утихла, а звон в ушах прекратился. И тут память очень услужливо подбросила ему образ темного оврага и лежащего в снегу пузырька с зеленой жидкостью.

Вайлонд с трудом открыл глаза, тут же увидев знакомые стены и шкафы. Он был у себя дома. Вот только маг совершенно не помнил, как ему все же удалось сюда добраться. Тут справа мелькнуло яркое пятно, и мужчина не без труда повернул голову. Рядом стояла Аделаида, держа в руках маленький потрепанный томик и что-то в нем упорно ища. Тут взгляд янтарных глаз переместился на очнувшегося мужчину. Женщина усмехнулась и склонила голову на бок:

— Поглядите-ка, кто проснулся! Ну что, помнишь хоть что-нибудь?

В ее голосе не было слышно ни раздражения, ни сарказма. Скорее простая теплота, с которой обычно с ним говорил старший брат.

Маг покачал головой, все же попытавшись приподняться. Голова тут же закружилась, а мужчина разразился сухим кашлем, режущим горло. Тут же рядом раздался голос хозяйки лавочки:

— Ляг, рано тебе еще на ногах стоять, — с этими словами Аделаида заставила того вернуться в исходное положение.

Обидно. А ведь сил даже на то, чтобы препираться с ней, у него совершенно не осталось. Да и сам чернокнижник ощутил, что пока недостаточно пришел в себя. Кивнув, он поднял взгляд выцветших глаз на Аделаиду. Женщина придвинула к кровати потемневший от времени табурет и уселась рядом, тем самым заставив предмет мебели пронзительно заскрипеть.

— Тебя нашли в лесу. Неизвестно, сколько ты там пролежал, но, задержись ты там еще немного — не видать тебе целых и здоровых легких как собственных ушей! — подтверждая каждое слово кивком, проговорила рыжеволосая.

Так значит, он не сам выбрался из того оврага, кто-то вытащил его? Мужчина недоверчиво покосился на хозяйку лавочки:

— Ты сказала, что меня нашли. Кто?

Он не узнавал собственный голос. Тот был каким-то слишком тихим и хриплым, словно в горле лежал ворох сухих осенних листьев. Аделаида же подняла взгляд, словно кого-то высматривая, и кивнула.

— Думаю, это лучше спросить у того, кто тебя сюда приволок.

Маг развернулся в сторону двери, отделанной красным деревом. В проходе, с ящичком со склянками, пучком каких-то трав и книгой в руках, стояла Мелисса. Увидев, что хозяин дома очнулся, та замерла на месте и нерешительно покосилась на Аделаиду. Женщина улыбнулась и кивнула:

— Не бойся, сейчас он вряд ли тебя прогонит — не окреп, чтобы лаять в голос.

Драконесса кивнула и поставила свою ношу на небольшой стол, который обычно был завален книгами, после чего неуверенно сделала пару шагов вперед.

Мелисса? Его вытащила и приволокла из сугроба эта болтливая девчонка, которую он прогнал с надеждой на то, что она не вернется? Маг чувствовал себя с одной стороны — униженно, а с другой — самым настоящим дураком. Попасть в настолько глупую ситуацию, когда ты являешься довольно умелым магом, да еще и быть зависимым от воли случая и малолетней дракоши! С каких это пор его самоуверенность перестала играть ему на руку?

— Расскажи ему то, что рассказала мне, когда пришла за мной, — кивнула Аделаида.

Мужчина тут же перевел обеспокоенный взгляд на владелицу лавки. Неужели девчонка вновь явилась в город, где ее уже видели?! И не заметил ли кто, что она повела к нему домой еще кого-то?

Заметив беспокойство в белесых глазах, драконесса тут же замотала головой:

— Я была очень осторожна! Даже плащ надела. Я просто не знала, что делать, вот и… — протараторила девочка, пока ее не остановили едва заметным движением руки.

— По порядку, — прохрипел чернокнижник, смотря прямо в зеленовато-золотистые глаза.

Мелисса кивнула и, набрав в легкие побольше воздуха, начала свой рассказ:

— Я вернулась дом… сюда утром. Но никого не было, и я решила подождать. Но до вечера никто так и не объявился. Ну, я и решила, что ты отправился в лес. Но когда я хотела улететь, прискакал Одер. Я поняла, что что-то случилось, ну вот и… пошла за ним. И вскоре мы нашли тебя. Потом я достала тебя из того оврага, и вот я здесь, — развела руками драконесса.

Мужчина вскинул бровь и проворчал:

— Достала? В одиночку?

— Ну… Я же дракон, — на лице девчонки мелькнула слабая ироничная улыбка.

Действительно. Для нее и без помощи его фамильяра было бы не столь проблематично его самого отыскать, как и проникнуть в запертый дом. Что уж говорить о том, что для существа, которое в состоянии охотиться на диких кабанов, будет несложно достать одного человека со дна оврага. И все же при взгляде на этого ребенка с трудом верилось, что она способна на подобное. Что ж, видимо, не стоит недооценивать драконов, пусть и таких молодых и болтливых.

— Я знаю, что ты велел мне уходить, но… — начала дракоша, смотря прямо в глаза хозяину дома. — Я обязана тебе жизнью, а королева Эшстеп всегда говорит, что долг превыше всего. Ну и… Вот.

Аделаида кивнула и бросила:

— Мелисса, детка, принесешь корень вяза и сушеный остролист?

Та тут же встрепенулась и, кивнув, убежала вниз по лестнице. Вайлонд закрыл ладонью глаза, прячась от ненавистного солнечного света и пристального взгляда женщины. Пожалуй, впервые за последние двадцать лет он чувствовал себя настолько отвратительно. И дело даже не в его нынешнем физическом состоянии. Он, вроде бы, и понимал причину, по которой дракоша ему помогла. Вот только сам он мало того, что подобного не ожидал, так и сам вряд ли поступил бы также.

— Вот черт… — просипел маг, не открывая глаз.

Рядом раздался насмешливый голос Аделаиды:

— Великие Боги, неужели в ком-то проснулась совесть?

Ему очень не хотелось этого признавать, но да. В кои-то веки он испытывал нечто вроде сожаления за то, что так недооценил болтливую драконессу. Вот только ни владелице причудливой лавки, ни самому себе, ни, уж тем более, самой Мелиссе признаваться в этом не хотелось. А потому он просто проигнорировал замечание рыжеволосой женщины. Впрочем, Аделаида уже переключилась на другую тему:

— Будь так добр, — наигранно произнесла та. — Не прогоняй ее хотя бы в ближайшее время. Все равно ты еще слишком слаб, и помощь тебе просто необходима.

Что верно, то верно. Сейчас он вряд ли даже подняться самостоятельно сможет. Маг кивнул. Женщина усмехнулась и вновь подняла взгляд — послышались шаги Мелиссы. Девочка принесла все, что просила хозяйка лавочки.

— Остролиста больше не осталось, но я нашла сушеные листья ежевики. Они ведь тоже подойдут, да?

— Все верно, — кивнула Аделаида, опустив взгляд на хозяина дома. — Мы тут немного похозяйничали среди твоих запасов, ты же не против?

Однако мага мало интересовало, что такого эти двое успели натворить в кладовой. Он вновь посмотрел на девчонку, передавшую свою ношу владелице лавки. Она без труда разбирается в травах. По крайней мере, создавалось именно такое впечатление. Что, впрочем, неудивительно, с таким-то именем.

Маг прохрипел:

— Сможешь отличить кору дуба от ивовой? — девчонка кивнула. — А мать-и-мачеху от одуванчика?

Мелисса снова кивнула, вызвав невольный смешок у женщины.

— У меня очень чуткий нос, я могу определить что угодно с закрытыми глазами, — осмелев, вскинула голову девочка, явно довольная своим природным даром.

— Отлично, — выдохнул мужчина, закрыв глаза.

Можно надеяться на то, что дракоша его не отравит. По крайней мере, намеренно. А дальше он и сам сможет со всем справиться. Вот только его интересовал пока еще один вопрос — нога, конечно, уже не болела, но и ходить в ближайшее время с возможным переломом он не сможет.

— Что с ногой? — тихо спросил тот.

Аделаида повела плечами:

— Сильное растяжение или разрыв связок, я полагаю. Кость, вроде, цела.

Мужчина вздохнул — да, с таким предположительным диагнозом не побегаешь. Тем временем Аделаида передала Мелиссе старый потрепанный том, который держала до этого в руках, и обратилась к девочке:

— Поняла, как готовить ежевичный отвар? — спросила женщина.

Драконесса кивнула, а Вайлонд раздраженно процедил:

— Думаешь, я не смогу ее проконтролировать? — белесые глаза впились в усмехнувшуюся женщину.

— Сможешь, конечно, вот только тебе бы сейчас лучше вообще не напрягаться, — янтарные глаза вспыхнули хитрым огоньком. — И да, с тебя золотой. За вызов и риск попасться этому борову Пиггсту.

Мужчина фыркнул. Ну конечно, как же без этого? В конце концов, эта рыжая умела отчасти и врачевать. И просто так по домам не ходила. Маг окинул взглядом комнату и кивнул в сторону лежавшей на стуле накидки. Аделаида честно достала из кармана один золотой и припрятала к себе. Махнув рукой, она бросила:

— Если что, обращайся, — и спустилась вниз.

Вскоре хлопнула дверь, и дом погрузился в тишину. Тем временем Мелисса взялась за приготовление указанного отвара. Взяв колбу в правую руку, которая тут же покрылась багровой чешуей, девчонка выдохнула тонкую струйку ярко-рыжего пламени, нагревая воду.

Когда та закипела, девчонка добавила измельченные листья ежевики и еще пару ингредиентов и закрыла колбу пробкой, убрав ту настаиваться. Маг, следивший за ее манипуляциями, довольно кивнул. Вряд ли она до этого где-то училась врачеванию и для новичка делала все на удивление точно. Кашлянув, маг тихо спросил:

— Ты впервые готовишь нечто подобное?

Мелисса обернулась и сдержанно кивнула. Видно, страх, что она вновь скажет что-то не то, и ее выгонят, еще набатом отдавался в ее голове. Чернокнижник прекрасно чувствовал ее опасение за то, что она вновь останется одна и без крыши над головой.

— Не бойся, не выгоню, — успокоив ту, прохрипел маг и прикрыл глаза.

Драконесса тут же вся подобралась и, улыбнувшись, кивнула так, что каштановые прядки взметнулись в воздух. Она забралась на стул и, скрестив ноги, бодро начала:

— Вообще у нас врачевание не является чем-то престижным, да и среди драконов редко кто болеет, разве что получает раны в бою. Да я сама была направлена в боевой отряд самой королевы, — с гордостью проговорила та, показывая серебристые отметины.

Так вот, значит, что они означают. Принадлежность к боевому отряду. Мужчина продолжал слушать с полуприкрытыми глазами. А дракоша, казалось, только больше вошла во вкус и принялась рассказывать о том, как проходили тренировки:

— Мне было шесть, когда меня взяли, то есть я там почти пять лет. А вообще-то обычно в этот отряд берут с четырех, но это что касается знатных родов. А мои родители были самыми обычными. По крайней мере, мне так королева рассказывала, сама-то я их почти не помню. Мне было три, когда…

Тут девчонка замолчала и опустила взгляд. В комнате повисла гнетущая тишина. Вайлонд открыл глаза и посмотрел на драконессу, которая попыталась было сменить тему и вновь заговорить о тренировках, вот только огонь в ее глазах уже успел погаснуть, их словно заволокло пеленой туманов прошлого. Маг прекрасно понимал, как тяжело остаться по той или иной причине без семьи. Старые раны вновь начали кровоточить, а потому мужчина спешно перевел тему:

— Думаю, отвар уже достаточно настоялся.

***

На оживленной мостовой было много народу — все с нетерпением ждали начала праздника. Солнце практически скрылось за горизонтом, и повсюду зажглись яркие магические фонари, сверкающие гирлянды и резные статуи, изображающие символы Равноденствия. Парень как можно сильнее вцепился в переплет книги, содержащей в себе древнее и, надо признать, опасное заклинание.

Тут мимо прошла группа молодых людей, которые вернулись с войны. Пусть не совсем целыми и невредимыми, но живыми. При взгляде на них ему казалось, что справедливости в этом мире и вовсе нет, или же что на нем она решила «отдохнуть». Почему эти гуляки, что сейчас пьют и веселятся, вернулись? Почему они? Почему не его отец, не его брат, подававший большие надежды?

Почему этот мир так несправедлив к нему?

Оставались считанные минуты до начала представления, которое должно было ознаменовать начало празднества. Парень открыл книгу и выдохнул, когда его кто-то толкнул в плечо.

С тонких бледных губ сорвались слова, написанные много лет назад на Первом языке. Тут же подул сильный ветер, заставивший собравшихся людей закрыть лица и невольно вскрикнуть от неожиданности. Все вокруг погрузилось в непроглядный мрак, скрывающий отчаяние сотен горожан.

Буквы, выведенные на страницах, тут же засветились синим и вспыхнули так ярко, что парень на секунду зажмурился. Ветер не давал вздохнуть полной грудью, но он продолжал упорно повторять заклинание, пока не ощутил, что том в его руках значительно нагрелся.

Он вернет свою семью. Принесет в жертву хоть целый город, хоть целую страну, но вернет!

И ему это по силам.

Тут книга вспыхнула ярким синим пламенем, а руки пронзила острая боль. Из пересохшего горла вырвался сдавленный крик, а обугленный том упал на землю, рассыпавшись пеплом.

От боли он перестал слышать, что происходит вокруг, лишь прижал кровоточащие и местами почерневшие руки к груди. Кровь яростно стучала в ушах, а перед глазами все потемнело. Упав на колени, парень в отчаянии уставился на рассыпавшуюся пеплом книгу и, как заведенный, продолжал повторять заклинание, но это не возымело никакого эффекта. Все кончено. Он не справился, не удержал в руках древнюю магию.

Ветер, тем временем, практически сошел на нет, а горожане испуганно кричали, переговаривались, помогали друг другу подняться. А пара человек, которых задело (это оказались двое из тех ребят, что вернулись с войны), не могли даже пошевелиться.

Он очнулся только когда его кто-то схватил за ворот и поставил на ноги… Остальное ему не было важно. Плевать, что горожане с опаской на него смотрят и кричат, чтобы он убирался из города, или он предстанет перед лицом суда. Плевать, что какой-то осмелевший рабочий кинул в него чем-то тяжелым.

На все плевать. Важно лишь то, что он проиграл.