Терма

John Hall (2024)

Замерзший мир будущего после термогенической катастрофы.Исследовательские лаборатории, поддерживающие последние оплоты человеческих существ.Теплота тела как главный жизненный показатель и как единственный показатель жизнеспособности человека.

Глава 11

Когда же мои глаза открылись, я лежал в совершенно тёмной, очень широкой или очень длинной, в зависимости от того, как посмотреть, комнате. Здесь, на удивление, было мало людей. Все лежали в разных позах. Кто-то из присутствующих громко храпел.

Вдалеке струился привычный белый свет, который иногда прерывался проходящими по коридору людьми. Я смотрел на это как на нечто новое, интересное, внеземное. Правда, сил на то, чтобы встать, не было совсем. Я мог лишь крутить головой, которая аккуратно покоилась на подушке.

«Наверное, я очнулся слишком рано, вновь сломав принципы воздействия препарата на организм, — усмехнулся я про себя. — С одной стороны, у меня еще полным-полно дел. С другой стороны, хочется ещё полежать, а с третьей — надо найти Краску и поговорить с ней».

Не прекращая размышлять над этой ситуации, я понял лишь одну вещь — мне совершенно не хочется, чтобы она ушла из моей команды, оставив в ней одного меня.

«Самая большая проблема заключается в действии этой гремучей смеси в моем организме», — мысль вспышкой проскользнула в голове. Как бы я ни старался поднять руку, у меня не получилось выполнить столь простое и обыденное действие. Оставив попытки привести руки в действие, я переключился на ноги, но и эти потуги не увенчались успехом.

Чтобы хоть как-то овладеть собственным телом, я решил попробовать дробить действия: сначала заставить функционировать пальцы рук, потом ног. В конце концов, я надеялся, что это поможет организму восстановить нейронную проводимость. Или, проще говоря, ощущения всему телу, которое сейчас не отличалось от силиконового имплантата. Я постарался начать двигать указательным пальцем правой руки.

Вдали послышались лёгкие, почти кошачьи шаги, которые постепенно становились громче. Я мог повернуть голову так, чтобы иметь возможность увидеть посетителя. Единственное, что мне дичайшим образом не нравилось, так это яркое освещение, светившее человеку в спину и не дающее возможность узнать пришедшего. Но в этой манере ходьбы я признал гостя, и с души словно сняли груз:

— Как ты, старый? — спросила Краска, приблизившись к моей койке. — Хотя мой вопрос не имеет смысла, потому как тебя накачали, и ты в отрубях.

Её тень падала на моё лицо, и потому она не могла увидеть приоткрытых глаз:

— Я тут пришла, типа, исповедаться… Правда, я очень рада тому, что ты не можешь слышать моих слов… — она мялась и несвязно что-то бормотала, что лишний раз подтверждало, как сильно она нервничала. Я хотел послушать, правда, но моя порядочность не позволила мне лежать камнем и подслушивать нечто сокровенное.

Пускай я не узнаю чего-то важного. Пускай я испорчу все её планы, но я не стану подслушивать. На тот момент я уже всё решил для себя и приложил все усилия, чтобы выдавить хоть какие-нибудь звуки. Получилось плохо, точнее, с первой попытки вообще ничего не получилось. Только с пятой или шестой я издал что-то типа: «А-а-а…» — и даже слегка дёрнулся. В мгновение Краска была ещё погружена в свои мысли, видимо, собираясь с духом, чтобы сказать то, что хотела:

— Да чтоб тебя! — она подпрыгнула на месте от моих неожиданных действий и отошла чуть в сторону. Краска увидев, что я в сознании, выдала длинную речь, полную непечатных выражений: более того, они не вписывались в спектр тех, которые я смог понять, так как состояли из специфического трущобного сленга, которого я не знал.

После такого эмоционального всплеска с её стороны воцарилась тишина, в которой я чувствовал вину за то, что даже не зная о том, что Краска в действительности хотела мне сказать, я не хотел принимать её решения, ничего не хотел об этом знать и надеялся, что моя борьба с загашенным организмом была не напрасной.

— Слушай, старый, тут такое дело, — она посмотрела на меня, и пускай мне не было видно ее лица, я чувствовал взгляд, полный раскаяния. Краска вновь замялась. В этот миг позади вновь раздались шаги. Тяжёлые, не скрываемые, немного шаркающие. Моя напарница обернулась, всматриваясь в приближающуюся фигуру:

— Нэк? — она была удивлена появлению моего бывшего приятеля.

— О! Краска! А ты-то что тут забыла? — спросил тот.

— Да так, неважно… Не сейчас, — торопливо проговорила она, — точнее, важно, но потерпит до следующего раза. Проведать пришла!

Её взгляд ощутимо скользнул по мне, и внутри все съёжилось. Краска торопливо ушла. Я наблюдал за тем, как её фигура стремится к яркому свету, и ничего не мог сделать для того, чтобы остановить её.

— А-а-а… — протянул он так, словно что-то понял. — Ну ладно… — он перевёл взгляд на меня и возбуждённо затараторил: — Я твой костюм принёс. Тут, короче, теперь много всяких интересных фишек, связанных с автоматической регулировкой плотности. Это позволяет увеличить сохранность носителя. Так что, считай, что этот случай спас несколько жизней! А так, как я и говорил раньше, это только прототипы, но они будут самыми лучшими представителями своего класса, и основываясь на них, будут вырубаться определенные функции или будут ставиться хитроумные заглушки на последующие модели для других исследователей или обывателя. Короче, ты — молодец! Спасибо и прости за этот опыт.

«Как же тебе повезло, что меня к койке прижимает препарат! Иначе твоё лицо превратилось бы в дерьмо!» — промелькнула мысль в голове. Злость накрывала с такой силой, что я активно пытался прийти в себя от медикаментозного забвения, что, к сожалению, получалось плохо. Думаю, факт того, что я не мог уснуть, уже говорил о том, что я разумом сломал введённую мне смесь, но достиг своего предела, не сумев перешагнуть через черту воздействия на нервную систему тела.

— Ладно, я его оставлю внизу, хорошо? — сказал он, приседая — Ну, и пошёл я… Вот…

Нэк развернулся и ушёл, а я остался в палате, обездвиженный, обезличенный, в темноте, но не лишенный чувств, которые пробуждали во мне что-то животное, голодное, пожирающее. Именно это ощущение побудило меня вернуться к попыткам вырваться из сковавшего моё тело медикаментозного плена. Пускай мои результаты были равны нулю, когда Краска прервала меня, сам факт нового начинания вымораживал и заставлял нервничать, от чего мысли путались, а сосредоточиться становилось всё тяжелее.

— Проклятье! — я старался выговорить столь привычное мне слово, но слышал лишь. — П…э!

Из-за постоянных неудачных попыток слюна начала скатываться от уголков рта вниз по щекам, до самой шеи. Я чувствовал, как страх накрывает меня с головой. Это был ужас в самом чистом его проявлении, и он уже предпринял попытки дотянуться до моего мозга, с целью опутать разум.

Я пытался не дать этому чувству поглотить меня, уклоняясь от собственных мыслей, будто бы от пуль. До рассвета я должен был встать и пойти поговорить с напарницей. Пытаясь заставить своё тело вновь подчинить себе, я напрочь забыл о раскрошенной в пыль грудной клетке. Не было боли, не было и мыслей о том, что что-то может болеть. На самом деле препараты были максимально удобными побегом от действительности.

Не знаю, сколько времени прошло с того момента, как я возобновил свои попытки почувствовать своё тело, но добился определённых успехов и уже сидел на краю койки. Вдали коридора я увидел приближающиеся силуэты в длинной одежде. Это были те, кому выпала очередь дежурить этой ночью. Их шаги были быстрыми и широкими.

— Это ж тот, которого не взяло, да? — спросил круглый парень у фигуры, стоящей рядом.

— Ну, вроде как да, — проговорила плечистая девушка и потянулась к той спинке койки, которая была обращена к проходу. Там, как оказалось, висел планшет с точными указаниями того, что со мной и чем меня уже полечили.

— Слышь, дед, ты это, ляг лучше, иначе тебе ой как плохо будет! — сказал круглый молодой человек, нырнув своим лицом в планшет.

— М… м-не… не… к-ог-д-а… — кое-как я выдавил из себя то, что думал — В… с… с… сто-р-ну, — каждое слово давалось с трудом, тело до сих пор состояло то ли из ваты, то ли из желе.

— Нет! — вклинилась плечистая девушка и положила свои ладони мне на плечи. — Вы останетесь здесь до момента полной реабилитации, — её руки были очень тяжёлыми и на сломанном организме ощущались грудой бетонных блоков. Внутри даже что-то смачно хрустнуло. Совладав с собой, переборов давление, с которым сначала только девушка, а потом ещё и парень, упирались в меня, чтобы не дать мне встать, я поднялся с койки, и тут же возник вопрос: «А что дальше?» Дело было в том, что как только я встал, меня начало вырубать. Ноги в коленных суставах стали мягкими, и я опустился на задницу. Благо никто не убрал из-под меня мягкую поверхность койки.

По всей видимости, Морфей засёк беглеца из своего царства и решил польстить своим личным присутствием. Поднимая голову на дежурных сотрудников медицинского персонала, я медленно и с паузами проговорил:

— Детки, у вас есть два варианта. Первый, самый простой, заключается в том, что вы поможете мне добраться до того места, куда мне надо.

— А второй? — девушка оказалась достаточно резкой, и каждое её слово отдавало колкостью.

— А второй заключается в том, что вы будете меня доламывать, но я в любом случае дойду до нужного мной места.

— Какой интересный выбор ты нам предоставляешь, — проговорила девушка, и я понял, что я проникся к ней глубокой симпатией. Никогда прежде я не встречал такого чувства собственного достоинства в одном только голосе.

— А чего интересного? — пробубнил круглый парень. — Тут он должен быть! Только тут!

— Давай послушаем, — её глаза искрились любопытством.

— Мне нужно найти мою напарницу, — медленно проговорил я, — есть важный разговор.

Даже в темноте я чувствовал, как она внимательно смотрит на меня.

— И чем же этот разговор настолько важен, что ты готов развалиться на части, но пойти к ней? — плечистая девушка была заинтересована не столько мной, сколько моими делами. Я решил быть с ней честным.

— Я так думаю, она решила уйти из команды. А я этого не хочу, — я впился в неё взглядом, — есть что-нибудь бодрящее?

— А с чего ты решил, что я готова помочь тебе? — спросила она, а я отчетливо услышал озорную улыбку в её голосе. В этот же миг мне показалось, что она невероятно сильно скучает на этой работе, и эта скука может помочь мне покинуть лазарет.

— Эй-эй-эй! Стопэ! — попытался пробасить круглый силуэт, который сложно было назвать парнем, и о котором практически невозможно было сказать «мужчина»… Мальчик — вот, что идеально описывало состояние этого колобка.

— И? — девушка перевела свои глаза с меня на коллегу.

Свет удивительным образом попал ей на лицо, на котором отчётливо была видна гримаса презрения.

— Я вам не позволю! Тебе не позволю увести больного! — проговорил он с нотками отчаяния и отсутствия веры в собственные слова.

— Да ла-а-адно! — с издевкой протянула девушка, настроение которой было всё выше и выше в связи с происходящим. — Ну, давай, смелее! — мне показалось, что теперь она мне поможет чисто из принципа.

— Да! — маленький человечек с нежным произношением попытался выпятить грудь. Со стороны было видно лишь то, как он дёрнул вперед своим плотным круглым животом. Плечистая и я одновременно засмеялись.

— Убедил, — с издевкой проговорила девушка, — ладно, в сторону!

Она с лёгкостью отодвинула коллегу в сторону, проведя одной рукой по воздуху:

— Чёрт с тобой, покажешь, куда идти.

— Угу. Только подожди! Помоги мне надеть мой костюм.

— Какой костюм?

— Термокостюм. Он под койкой, — спокойно сказал я, — как только я его надену, станет легче. Во всех отношениях станет куда легче, — скорость моей речи потихоньку набирала обороты.

— А вот и нет! — пухляш нырнул под койку, даже слишком резво для своих габаритов, и достал оттуда моё снаряжение. — Никуда он отсюда не уйдет! — он поторопился скрыться, но был схвачен за шиворот и подтянут рукой коллеги.

— И куда ты намылился? Глянь, какой шустрый крысеныш!

— Отпусти! — мальчик практически пропищал от обиды. — Нельзя! Пациента необходимо оберегать!

— Вот я и буду оберегать, — хихикнула девушка, — от него и его идиотизма. Без меня он доломается, а со мной остается хоть какой-то шанс на дальнейшее существование.

— Отпусти меня! — парень начал вырываться из захвата девушки, при этом очень активно размахивая руками. Каждое движение сопровождалось непечатным словом. Девушка покраснела от ярости и обиды.

— Что. Ты. Сказал? — спросила она, прорычав свой вопрос сквозь скрип зубов.

— Ой… — её коллега осознал всё так же быстро, как и его мозг несколько секунд назад потерял контакт с действительностью. — Ну, я, того… не это имел в виду, — с диким заиканием и подобием визга быстро проговорил кругляш. Правда, его это не спасло, так как было слишком поздно просить прощения или пытаться оправдать свои слова. Девушка резко дернула его за одежду, и он моментально потерял равновесие.

— Если ты сейчас встанешь, то после этого, поверь, не скоро сможешь самостоятельно подниматься. Понял? — её голос высекал искры. — Попробуешь пойти за нами, долгое время не сможешь передвигаться без посторонней помощи. Запоминаешь, да?! — даже я не ожидал от нее такой силы. — А если попробуешь стукануть кому-нибудь… продолжи эту логическую цепочку самостоятельно. Надеюсь, у тебя хватит мозгов для этого!

Она выдохнула, после чего повернулась ко мне:

— Ах, да! Костюм! Точно! — медсестра обратила свой взор в сторону коллеги, который трусливо сжимал в своих пухленьких ручонках мой термокостюм.

— Не дам! — тот, несмотря ни на что, отказывался так просто сдаться. — Больной должен находиться на лечении.

— Как же ты достал, — выдохнула девушка и погладила шею — это был совершенно мужской жест усталости от чужой тупости. — Пойми: чем быстрее ты отдашь мне эти тряпки, тем быстрее мы отсюда уйдем и тем целее будешь ты. А я не особо хочу тебя травмировать, потому что придется тебя ещё и подлечить после этого, а последнее лично мне вообще никак не улыбается.

— Я сказал «нет», и это значит «нет», — парень вскочил на ноги.

Этот его поступок заставил пересмотреть своё отношение к нему не только меня, но и девушку. Правда, к этому моменту он действительно сильно надоел нам обоим, и по этой причине плечистая представительница прекрасной половины оставшегося человечества всадила ему кулак в солнечное сплетение. Тот свернулся пополам и начал сильно кашлять, при этом дыхание не торопилось вернуться к нему, а тело ослабло, позволив без лишнего рукоприкладства отобрать у него мои вещи.

— Спасибо, — сказал я, посмотрев на девушку как на спасительницу, как на валькирию, явившуюся ко мне, — а как тебя зовут? — спросил я, когда она помогала мне влезть в термокостюм.

— Христ, — коротко ответила плечистая девушка. — Кто она?

— Она моя напарница. Мы уже несколько лет скитаемся по пустошам, свалкам и мусоркам, — пробормотал я, вдевая ноги в штанины и удерживая баланс при помощи упора в плечо Христ.

— Так, а в чем проблема?

— Ну… Мы столкнулись с неопределенными обстоятельствами. Я считаю своим долгом пойти на риск и выяснить всё о том, с чем мы столкнулись, а для неё это тяжело из-за ран прошлого, — честно промямлил я, вдевая руки в рукава.

— И ты хочешь поговорить с ней, о чём? — валькирия наблюдала за тем, как я медленно застегиваю подобие молнии на невероятно свободном одеянии. Девушка откровенно смеялась над тем, насколько глупо я выгляжу в таком виде, но через несколько секунд её глумление резко прекратилось вместе с тем, как костюм начал утягиваться на мне.

— Я хочу попросить её не покидать команду. Она слишком хороша, чтобы её потерять. Плюс мне просто нравится её общество, — чувствуя, как мой костюм затянулся, я сделал условный жест рукой и начал свое скоростное путешествие по меню для создания силового корсета.

— Это что за чудо-шмотка? — глаза Христ округлились.

В этот же момент пухляш смог откашляться и поднялся на ноги.

— Нет! Вы никуда не пойдете! — вскрикнул он и тут же получил мощную пощечину от меня. Скажу честно, приложился я с душой и от души, и это стало причиной его обморока.

— Не важно откуда. Есть что-нибудь бодрящее? — несмотря на набираемые обороты моей речи, я продолжал еле-еле проговаривать слова.

— Допустим, — глаза валькирии светились в темноте от любопытства.

— А обезболивающее, такое, чтобы было максимально мощным? — я понимал, что мне нужна какая-нибудь крышесносящая доза. — На пару часов мне необходимо упороться для полноценной работоспособности, которую не будут прерывать ни боль, ни усталость.

— Воу-воу-воу! Какие у тебя запросы, — она выставила руки и сделала жест «полегче, парень», — иначе я сейчас верну всё на круги своя и ляжешь ты здесь до самого исцеления.

— Ты уверена, что не хочешь принять личное участие в чём-то действительно интересном и необычном? — спросил я с заговорщической улыбкой на лице. Во всяком случае, я хотел, чтобы именно такое выражение было на моем лице в этот момент.

Христ замялась. Она явно не ожидала от меня таких слов и теперь замерла. Было видно, как её мысли мечутся в попытках определиться в том, чего хочется больше: чтобы всё было по правилам или приключений. Наблюдая за ней, я размышлял на тему того, как же легко вывести человека из состояния равновесия, дав ему возможность воспарить на крыльях своей неопределенности.

— Допустим, я хочу, — осторожно сказала она, и теперь я увидел в ней девочку. Маленькую, наивную и очень любопытную.

— В таком случае сделай мне инъекцию чего-нибудь такого, о чём я тебя попросил, и выдвинемся на скоростные поиски Краски.

— Ладненько, надеюсь, я не пожалею об этом в скором будущем, — быстро проговорила она и убежала из палаты.

Через пару минут Христ вернулась со шприцем, заправленным чем-то неопределенным:

— Тебе придётся снять с себя костюм, — сказала она внезапно застенчиво.

— Это для чего? — спросил я, совершенно не понимая, для чего мне раздеваться.

— Ну, в общем, такой укол лучше всего делать внутримышечно, — меня это несколько смутило, по причине очередной траты времени на раздевание-одевание. Ещё больше меня смутил факт того, что мне ничего не оставалось, кроме как подчиниться и расчехлиться.

Христ сделала мне инъекцию и вновь помогла одеться. Я в очередной раз запустил механизм моего костюма и сделал необходимые настройки. Дырки от капельниц, оставшиеся на руках, слегка чесались от раздражения. Общее состояние можно было описать одной фразой «крайне помятое», а количество тепла в теле было на среднем уровне. Последнее обнадеживало и давало надежду на то, что я успею и найти Краску, и нормально с ней поговорить, и даже отказаться от идеи покинуть тёплый дружный коллектив, состоящий из нас двоих.

— А что ты мне ввела? — спросил я, пока девушка, внезапно оказавшаяся союзником, вела меня по длинным кишкам коридоров ИЛ, за что я был бесконечно благодарен. Оказаться здесь без проводника — всё равно, что сунуть свой нос в рандомно перестраивающийся лабиринт. Впрочем, обычный человек, попадающий в лабораторный корпус, всегда чувствует что-то подобное.

— Что ты просил, то и ввела. Бодрящее, смешанное с обезболивающим. И это несмотря на то, что бодрящее будет стимулировать выработку андреналина, который также обладает обезболивающими свойствами, — проговорила Христ, — а что, ты себя плохо чувствуешь?

— Пока не понял, — честно ответил я, ощущая покалывание вдоль позвоночника, — вроде в целом неплохо, а вроде бы и нехорошо от этой боли в грудине.

— Ну, тут уж, извиняйте, — язвительно проговорила валькирия, — вы сами каким-то образом умудрились поломаться таким ювелирным образом. Повезло, что позвоночник выдержал. А ведь обычно после таких травм человек превращается в растение, и единственное, что он может — это переваривать пищу.

Это прозвучало довольно жёстко и цинично. Но в тоже время эта девушка меня привлекала своей силой, прямотой и откровенностью. С ней было так же комфортно, как с Краской.

— Есть какой-нибудь способ быстро собрать меня воедино? — обратился я к Христ, которая тут же посмотрела на меня как на душевнобольного.

— Вот, мне чисто интересно, как ты себе это представляешь? — спросила она. — Ты думаешь, что у нас есть какая-то чудо-мазька, типа «помазал и прошло»? — она откровенно смеялась надо мной, но мне на это было плевать.

— Да, о чем-то подобном я тебя и спрашиваю, — сказал я твёрдо. — Чёрт, меня всегда поражала такая политика наших ИЛ. Одна занимается растениями, вторая животными. Вот почему они не сделают общую область исследований, направленных на медицину?! Нет же, одни создают компоненты и толкают их вторым. Потом они как-то меняются, перекидываются товарами и услугами. Короче, намного проще выделить людей. Создать на тракте еще одну ИЛ, небольшую, и поставлять туда из наших лабораторий припасы, оборудование и материалы, тем самым стимулируя развитие отрасли?! — недоумевал я. — Вот скажи мне, куда надо пойти и какому главарю задать этот вопрос? Честное слово, я это сделаю!

— Успокойся, старикан, — хмыкнула Христ, — это на тебя так бульончик действует. Короче, впирает тебя по полной, — проговорила она, а сама задумалась над моими словами, приняв сказанное за хороший вопрос. Её и саму, видимо, это интересовало.

Помимо этого вопроса, в моей голове постоянно крутились и другие мысли. Например, почему человечество перестало постигать фармацевтику?. Мало того, что это выгодное дело, так ещё и польза для общества.

— Ну да, возможно, ты и права. Наверняка, меня так распирает как раз из-за того чуда-чудесного, эффект от которого надо использовать во благо поисков Краски, — внезапно для себя я начал чувствовать лёгкость в движениях и уже шёл без помощи Христ.

Этот момент и стал отправной точкой, когда мы разогнались и покинули катакомбы медицинского отсека.