Кровавый вкус победы

J. R. Crow, 2020

Самая обидная из всех несправедливостей – когда дни твоего величайшего триумфа оказываются последними в твоей жизни. Принимая заслуженные награды из рук августейших особ, главнокомандующий армией Вэлифара Лест Дель Аркуа уже знает, что время его на исходе. Яд, от которого не придумано противоядия, разъедает его тело, приближая неизбежный конец.Кто-то на пороге смерти покорно ожидает приговора, кто-то судорожно пытается надышаться. Но генерал избирает третий путь, решив закончить свою земную жизнь безумным, но эффектным поступком.Станет ли эта авантюра для него шансом поспорить с незавидной Судьбой?Или началом падения в самые нечестивые глубины, откуда уже нет возврата?

Глава 3. Дорога в Бездну

«Бурый волк», я полагаю, был самой дешёвой и дрянной таверной во всей Леондоре. Проходя по центральным улицам, трудно поверить, что в этом городе вообще могут существовать такие трущобы, где в глаза бросаются ободранные стены лачуг, а крысы без стеснения шныряют по мостовой. Но зато здесь никто не задаёт вопросов, на которые не хочется знать ответ — замотанный в неряшливые тряпки нищий, у которого я спросил дорогу, лишь сверкнул глазами из-под низко надвинутых лохмотьев и махнул рукой, указывая на узкий переулок.

Висевшая на одной петле дверь таверны отворилась со страшным скрипом. Хмурый хозяин, увидев меня, лишь молча показал на шаткую лестницу, по которой я поднялся на второй этаж.

Менкар ждал меня в тёмной и неуютной комнате, в которой вся мебель была неаккуратно сдвинута в угол, а по центру начерчена многоугольная фигура, окружённая загадочными надписями. Сам маг избавился от своей яркой мантии и сейчас был одет в видавшую виды походную робу. Скрестив руки на груди, он оценивающим взглядом созерцал своё творение.

На мой вопрос:

— Интересно, как ты узнал об этой дыре? — Менкар чуть заметно вздрогнул, возвращаясь из своих мыслей в реальный мир. Сперва он попытался отшутиться:

— Язык до чего угодно доведёт, а не только до захудалой таверны, — но потом не удержался от ехидства: — И вообще, почему я, чужеземец, ориентируюсь в ваших городах лучше, чем коренные велифарцы?

— Может, потому что не все готовы посвятить жизнь превращению в справочник по всему на свете? — не остался я в долгу.

— Хватит изображать наставника Улунбея, — поморщился чародей. — А то того гляди борода вырастет.

— Я не доживу, — опрометчиво пошутил я. Менкар сразу помрачнел и вновь уставился в пол:

— Знаешь, у нас в Алишере один северянин преподаёт боевое прорицание. И хотя живёт он там уже много лет, иногда наставник впадает в ностальгию и начинает рассказывать, что нет для воина большей доблести, чем погибнуть в бою с могучим противником. Я такого подхода никогда не понимал, но думал, что мало ли — острова, суровый климат, ледяные ветра… Но ты-то, вроде бы гражданин цивилизованной страны, — и тоже поддерживаешь какие-то совершенно варварские обычаи?

Я ненадолго задумался, подбирая слова, но вскоре ответ пришёл сам собой:

— Вот ещё, я вовсе не собираюсь там помирать. Скажи мне, сколько человек в истории вернулось живыми из Бездны? Трое? Пятеро?..

— Четверо, — буркнул, перебив, чародей. — И, согласно легендам, это было в те времена, когда сами боги бродили по Саладере.

Я пожал плечами:

— Самое время пойти по стопам древних. И вообще, зачем ты рисовал все эти знаки, если всерьёз собирался меня отговорить?

— Потому что без малого пять лет наблюдаю за твоим бараньим упрямством.

Менкар безнадёжно вздохнул и бросил в медную чашу пахучей травы и начал петь что-то тягучее и неприятное. В который раз я поразился, откуда маги взяли столько непонятных слов, не встречающихся ни в одном известном языке Саладеры, и главное — как умудряются их выучивать. Рисунок на полу засветился. Он разгорался всё ярче, струйки огня тянулись в центр, образуя шар из чистого пламени.

— Прошу вас, генерал, — голос мага исказился до неузнаваемости.

Я зажмурился и сделал шаг…

С ног до головы окутанный огнём, я перенёсся на бескрайнюю серо-коричневую равнину. Последний раз полыхнув, портал исчез, оставив меня на растрескавшейся от сухого жара земле, усыпанной чёрным пеплом. Здесь не было ни деревьев, ни кустарников, лишь бесконечные нагромождения камней и одиноко возвышающиеся каменные глыбы. Редкие местные растения, уродливые и колючие, имели нездоровый тёмно-красный или коричневый цвет и не вызывали у меня доверия, потому как шевелили стеблями без помощи ветра и с крайне зловредным видом. Небо же вообще при первом взгляде казалось потолком гигантской пещеры, при втором — ярко алой пародией на небеса мира людей, исчерченной рваными облаками, при третьем — вновь пещерой и так до бесконечности. И на всём этом лежала печать безысходности, той усталой покорности судьбе, когда уже ничего нельзя изменить. Само нахождение здесь угнетало, хотелось сесть, облокотившись на ближайший камень, и застыть, бессмысленными глазами уставившись в странную, неподвижно-изменчивую высь.

Борясь с наваждением, я провёл пальцами по рукояти верного меча: хоть я и избавился от генеральских регалий, предпочтя для своей авантюры лёгкий, но прочный, кожаный доспех без знаков отличия, я не нашёл в себе сил расстаться с клинком, даже зная, что в случае провала он достанется нечисти. Значит, я просто не имел права на провал.

Моё внимание привлёк тихий, на грани восприятия звук — как будто шорох маленьких коготков по камням. Я обернулся — быстро, но не резко, чтобы не спровоцировать нападения. Мелкая тварь песочного цвета с длинным крысиным хвостом, огромными свиными ушами и двумя рядами мелких, но по виду очень острых зубов осторожно выглянула из-за большого камня, принюхалась и пристально уставилась на меня. Зверюшка подошла поближе, потрогала меня своей тоненькой когтистой лапой, отпрыгнула на пару шагов…. Я уже понадеялся, что меня понюхают и уберутся восвояси, поднять как можно меньше шума было моим главным шансом на успех, но тут тварь решила попробовать меня на вкус и вцепилась в нижнюю кромку доспеха. Этого я уже не выдержал, сработали рефлексы, и она отлетела, получив удар кулаком в челюсть. Беспомощно подрыгала лапами в воздухе и пронзительно заверещала. Я со всей возможной скоростью шмыгнул за ближайший камень. И вовремя. Потому как на поляне, если её можно так назвать, появился ещё один монстр. Похож на первого с той только разницей, что был раза в четыре больше. Что-то недовольно прошипев, обошёл поляну принюхиваясь. Мне очень захотелось чихнуть, но я собрал все внутренние силы, чтобы сдержаться. К счастью, большим умом, да похоже и чутьём, твари не страдали, тот, который побольше, сердито тявкнул, подцепил мелкого зубами и неторопливо отправился в противоположную от меня сторону.

Я всё-таки чихнул — и тут же вжался в камень. Но звери так и не оглянулись. Взбодрившись неожиданным приключением, я ещё раз спокойно осмотрелся. Картина по-прежнему не обнадёживала, и, пожалуй, впервые я осознал всю бредовость моей затеи. Я представления не имел ни о размере этих мест, ни об ориентирах, ни, собственно, что я должен найти. Но сидеть на месте было ещё глупее, чем куда-то идти, поэтому я медленно побрёл по пути наибольшего скопления камней — чтобы удобнее было прятаться, если нарвусь на кого-то из местных обитателей. Огибая один из булыжников, я случайно наступил на стелющийся по земле коричневый вьюнок, за что тот пребольно хлестнул меня по ногам, окончательно убедив в недобрых намерениях здешних растений.

Через сотню, а может быть, полторы сотни камней, мне померещился вдали огонёк походного костра. Осторожно, чтобы ненароком себя не выдать, я подобрался поближе. Шесть фигур, очень отдалённо напоминающих человеческие, сидели тесным кружком, а их тела полыхали яростным бордовым пламенем, заставив вспомнить, в каком виде я сам появился в этом негостеприимном мире. С тем только отличием, что у этих шестерых огонь был их собственный. Внезапно пламенные существа встрепенулись. Их цвет из бордового стал почти оранжевым, а в руках образовались горящие копья. Я крепко сжал рукоять меча, соображая, сколько он сможет продержаться, прежде чем полностью расплавится. Но, похоже, нарушителем спокойствия тварей был не я. По бесплодным землям неторопливо шествовали два демона, о чём-то оживлённо беседуя. Они говорили на своём трудновоспроизводимом человеческими связками наречии, о чём — оставалось только гадать. Один из них прикрикнул на огненных и нетерпеливо взмахнул рукой. И жуткие пламенные монстры, как пугливые котята, бросились врассыпную.

Демоны рассмеялись и продолжили путь, я последовал за ними. Один раз я оступился, вызвав небольшой камнепад, и замер, задержав дыхание, чтобы не выдать себя ни единым звуком — ввязавшись в схватку, я окончательно лишил бы себя надежды найти пленника. Ближайший демон остановился и настороженно огляделся. Но его товарищ что-то недовольно проворчал, и демон с большим сожалением отошёл от моего камня и поплёлся следом.

Больше я подобных ошибок не допускал. Камней в Пустошах было не просто много — очень много. Если и попадался протяжённый открытый участок, я просто дожидался, пока мои «проводники» отойдут подальше, а затем догонял. Путь закончился у массивной каменной двери, ведущей, по-видимому, в пещеру. Демоны не стали заходить внутрь, а расселись у входа, чего-то ожидая. Я затаился и ждал вместе с ними. Где-то примерно через четверть часа подъехал затянутый тёмной тканью фургон, запряжённый угольно-черными лошадьми, гривы и хвосты которых больше походили на языки пламени, чем на конский волос. Извозчик открыл фургон и невежливо вытряхнул из него облачённого лишь в набедренную повязку демона, в котором я немедленно опознал героя своего сна.

Наткнуться на нужного пленника посреди незнакомых и бескрайних Пустошей? Такое совпадение трудно объяснить чем-то, помимо потрясающей удачи. Оно одновременно обрадовало и насторожило меня — подарки судьбы не стоит принимать без оглядки, нередко за её щедрость приходится платить, и хорошо если деньгами. Однако, если проявить осторожность и выбрать подходящий момент…

Двое, видимо, охранников подхватили падающего узника и потащили в пещеру. Дверь при прикосновении к ней послушно уехала куда-то вверх и долго оставалась открытой. Я незаметно шмыгнул следом. Внутри было очень жарко, над полом витало горячее марево, а факелы на стенах чадили вонючим чёрным дымом. Безответственность охранников Пустошей меня несколько озадачила. Бросив узника в камеру, один из них повесил связку из трёх здоровенных ключей на крючок неподалёку от решётки, но всё-таки, чтобы заключённый не мог до них дотянуться. Второй что-то хохотнул, я расслышал лишь нечто похожее на:

–… Лии’тхет тано. Ру’утем?

Первый замотал головой, видимо, отнекиваясь. Я всё ещё пытался разбивать речь демона на отдельные слова, но получалось плохо — настолько чуждым казался мне этот язык — но опыт подсказывал, что один из демонов подбивает второго самовольно покинуть пост. Зачинщик воодушевлялся всё больше, в то время как его собеседник отбивался всё неувереннее. Наконец он сдался, и охранники, смеясь, вышли. Выждав пару минут для надёжности, я подошёл к клетке, снял с гвоздя забытую связку и вставил ключ в замок.

— Ну надо же. Герой. Или идиот. Что, впрочем, одно и то же, — меланхолично прокомментировал пленник из дальнего угла. К слову, на чистейшем вэлифарском.

— Не слишком ты рад моему появлению, — вскользь заметил я, воюя с неожиданно тяжёлым запором. — Во сне ты молил о свободе куда убедительнее.

— Ах, это, — демон иронично улыбнулся. — Всё Троемирие находится в постоянном движении. Иногда барьеры между Бездонными Провалами и Перворождённым миром слабеют, истончаются, и тогда мне удаётся послать кому-нибудь из смертных сон. Тысячу лет я использую любую лазейку, чтобы сделать это. Знаешь, такая сладенькая пилюля надежды посреди безысходности… Но, чтобы кто-то в самом деле сюда явился? Я даже не думал, что существуют такие идиоты. Или герои, называй как хочешь. Впрочем, я повторяюсь.

Замок наконец поддался, и я распахнул скрипучую дверь:

— Тебе достался единственный экземпляр на всю Саладеру. Но давай обсудим это позже, как-то обстановка не располагает чесать языком. Охранники могут вернуться.

— Вернуться? — Антинаэль коротко хихикнул, или скорее хрюкнул. — Не смеши. Если в кабаке красотка Лии’тхет танцует, они проторчат там не меньше пары часов. Знал бы ты, как невыносимо слушать однообразные и пошлые дифирамбы про её прелестные ноги. Это выматывает больше, чем любые пытки.

Тем не менее он поднялся, скорее формально отряхнул свою набедренную повязку и неторопливо прошествовал к столу у стены пещеры, где лежали длинные щипцы, и деловито ими щёлкнул.

— У тебя оружие есть, герой? А, вижу. Хорошо.

Он на пробу взмахнул щипцами.

— Не то, к чему я привык, но сойдёт.

Я переступил с ноги на ногу, одним только этим выдав своё нетерпение. Антинаэль снова улыбнулся с видом философа, познавшего все тайны мироздания:

— Пока мы здесь, нет нужды никуда торопиться. Поэтому просто постарайся набраться сил — чтобы покинуть Пустоши, придётся изрядно побегать.

Его отрешённое спокойствие начинало меня порядком раздражать. Демон же, изящно игнорируя моё настроение, посетовал:

— Между прочим, это даже обидно. В начале заточения меня охраняли ни много ни мало элитные преторианцы Императора. А сейчас что? Сопливые новобранцы, в голове которых ровно две мысли — девицы и выпивка. Неужели Люциан считает, что я стал настолько жалким?

— Так что же ты сам не сбежал? — не сдержался я.

— Видишь ли… — мне показалось, или Антинаэль смутился? — наверное, он в чём-то прав. Тысяча лет без энергии душ кого угодно сделает развалиной, неспособной навалять даже двум малолетним придуркам.

Он помолчал несколько мгновений, а потом добавил:

— Прости, если какие-то мои слова показались тебе грубыми, герой. Я на самом деле очень признателен, что ты здесь.

— Извинения приняты, — хмыкнул я в ответ. — Теперь давай решим, как будем выбираться отсюда.

— Нам придётся пройти по Самоцветной Дороге, затем немного прогуляться по подземельям и выбраться на поверхность, — начал перечислять Антинаэль, — области Провалов связаны между собой сетью порталов, некоторые из которых даже не охраняются. Нам главное попасть в домен, а там раздобыть неприметную одежду и затеряться, — демон пригладил засалившуюся шевелюру и, оценив моё скептическое выражение лица, спросил: — У тебя есть план получше?

— Я пришёл сюда через портал, созданный магом. И надеялся, что отсюда можно открыть такой же, — ответил я, но не слишком уверенно.

— Чтобы открыть портал в Бездну, много ума не надо, — ехидно пояснил Антинаэль. — Все дороги ведут на тот свет, как ни крути. А вот много ли возвращалось обратно? Нет, ты не подумай, в лучшие годы я мог бы сделать то, о чём ты говоришь, но по отпечатку магии меня бы немедленно вычислили и явились следом. Не думаю, что ты бы обрадовался легиону Низвергнутых, возникших на твоём заднем дворе. Так что прости — только пешком.

Расценив моё молчание, как согласие, демон заткнул щипцы за пояс, проверил, хорошо ли держатся, и жестом позвал меня к выходу.

— Готов?

Я кивнул, и Антинаэль дёрнул рычаг, открывающий дверь.

А дальше была гонка с препятствиями. Когда я впоследствии вспоминал об этом промежутке пути, перед моим взглядом неизменно возникала сухая земля в красно-коричневой с оттенками серого гамме, камни, разломы, снова камни, изредка попадались пещеры, озёра с горящей лавой и невысокие башенки с не в меру шипастыми стенами. Сначала мы пытались прятаться, но вскоре стремление уподобиться теням пришлось оставить. Может, Антинаэля и охраняли беспечные юнцы, но они были лишь частью Пустошей. Были и другие — внимательные, настороженные, которые очень быстро заметили побег и организовали погоню. Демон тащил меня вперёд с упрямством, на которое способно лишь существо, поставившее на кон всё, что имело. Я едва успевал перебирать ногами, про себя удивляясь, как моя левая рука до сих пор не оторвалась от тела. О том, чтобы вытащить меч, я даже перестал помышлять. Как и перестал следить за своим местоположением. В конечном итоге мы очутились в одной из башен — оказавшегося там стражника сбили, по ощущениям, ударом моими ногами по голове — пробежались по бесконечно длинной лестнице наверх, где приветливо маячил жёлто-зелёный портал. Демон, не останавливаясь, прыгнул в него, а я, висящий на собственной руке как собака на поводке, влетел следом.

Портал был односторонний. По крайне мере там, где мы оказались, не было ничего подобного. Только чёрные стены из безупречно отполированных гранитных многогранников — какой-то небольшой зальчик. Под потолком клубился слабо мерцающий розоватый туман, но этого света было совершенно недостаточно, чтобы оценить хотя бы размер помещения. Впервые с начала бешеной скачки по Пустошам я взглянул на Антинаэля. Если раньше демон выглядел просто измученным, то сейчас казалось, будто из него разом выпили все соки. Щеки ввалились, дыхание стало хриплым и прерывистым, а его блестящие даже в полной темноте странные алые татуировки потускнели.

— Слава Хаосу, случайный, я не ошибся, — прошелестел он. Чтобы услышать фразу мне пришлось наклониться к губам Антинаэля почти вплотную.

— Эй, ты в порядке? — задал я заведомо глупый вопрос.

–…мне… нужно отдохнуть, — прошептал демон и потерял сознание.

Я поднялся на ноги, сделал пару шагов туда-сюда. Левой руки я вообще не чувствовал. На всякий случай потрогал её здоровой конечностью — вроде на месте и даже не вывихнута. Вдруг резкая боль пронзила мозг, теряющиеся во мраке очертания зала и вовсе поплыли в безжалостной круговерти. Не устояв на ногах, я упал, пребольно ударившись плечом. Гранитные плиты оказались на удивление тёплыми и приятными. Я ощущал, что встать уже не смогу. Только с отрешённым вниманием наблюдал, как розовый туман складывается в очертания смутно знакомого лица.

А потом мне приснился сон: обнажённый, я стою по колено в воде с растрёпанными по плечам волосами. Откуда-то сверху низвергается миниатюрный водопад, тёплые капли мягко стекают по моей спине. В голове блаженная пустота. Как же это приятно: не думать, не чувствовать, не знать… Тишину нарушают шаги. Незнакомец, чьи очертания я вижу очень нечётко, приближается к мраморным ступеням, ведущим к воде. И вот я уже могу различить парадный генеральский мундир армии Вэлифара…. Не снимая сапог, незнакомец идёт ко мне. Я с сожалением покидаю полюбившуюся пустоту. Наши взгляды встречаются, и я узнаю… себя. Те же светлые волосы чуть ниже плеч, перехваченные золотистой ленточкой, голубые глаза, острый нос, чуть впалые скулы…. Я себе не льстил — мне далеко до тех красавцев, что так любит набирать в личную гвардию её величество, и которые, к слову, всю войну просидели в Леондоре, «бдительно охраняя» королеву. От скуки, видимо, охраняя: армия нежити так и не смогла добраться до столицы…. Вот забросить бы их на линию фронта — сразу бы весь свой гонор растеряли. Мысль мелькает и исчезает. Двойник пристально смотрит на меня. Его лицо начинает постепенно изменяться. В чертах появляется какая-то притягательная хищность, в глазах — алый блеск, кожа выцветает и становится бледной, как будто я, то есть он, долгое время провёл в подземельях. Мгновение — и мундир из белого превращается в чёрный. Вода же приобретает кроваво-красный цвет. Или это отблеск алых фонарей, в один миг зажёгшихся на стенах?

— Очнись!

Двойник растягивает губы в улыбке, и его глаза…

— Очнись!

… нет его губы, точнее…

— Да очнись же, ангелы тебя дери!