Into the Void

Haus Lake (2024)

Когда магия возрождается, не каждый шаг к истине ведет к спасению — иногда он ведет прямо в пустоту. Уникальное сочетание классической детективной истории и темного фэнтези. Смертельная угроза от магических существ. Напряженная атмосфера маленькой деревни, где скрывается предатель. А главное оружие героев — их дедукция. ❮❮❮❮❮❮❮❮❮❮❮❮❮❮❮❮❮❮❮❮❮❮❮ ❯❯❯❯❯❯❯❯❯❯❯❯❯❯❯❯❯❯❯❯❯❯❯ После того, как трое мужчин были жестоко убиты возле лесного озера, а четвертый исчез, в сплоченной крестьянской общине воцарились подозрения и страх. Сандра, дочь пропавшего охотника, отказывается мириться с тем, что ее отец потерян навсегда. Вооружившись своим умом и при поддержке гостьи, ведьмы Юзефины, она раскрывает ужасающую правду — нечто, выходящее за пределы человеческого понимания, преследует деревню Тропы. ❮❮❮❮❮❮❮❮❮❮❮❮❮❮❮❮❮❮❮❮❮❮❮ ❯❯❯❯❯❯❯❯❯❯❯❯❯❯❯❯❯❯❯❯❯❯❯ Раскройте мистическое убийство в Тропах вместе с Сандрой и Юзефиной и следите за трудной судьбой персонажей, чьи жизни в любой момент могут оборваться.

Глава 4

Светловолосая девушка, на тот момент ещё девочка, помнила день, когда мышцы её рук работали на пределе, а страх разочаровать родного человека охватывал весь её разум. Тогда ей было всего семь лет, и она впервые оказалась на месте папиной работы в лесу — они выслеживали дичь, чтобы потом пустить её на шкуру и мясо.

— Трава здесь немного примята, а в нескольких метрах лежат отходы. По этим и многим другим признакам можно выяснить, что здесь проходил зверь. В данном случае небольшая лань.

Эти слова произнёс единственный охотник деревни «Тропы», Фридрих. Он был отцом светловолосой девочки и в тот летний день старался посвятить её в тонкости своей работы. Девочка внимательно его слушала, поглощая каждую крупицу знаний, которые давал ей отец. Именно от него она унаследовала высокую скорость реакции и сообразительность, помогающую ей схватывать информацию на лету. Особенно старательной она была, когда дело касалось охотничьего ремесла, ведь сама мечтала в будущем стать такой же, как её папа.

Желая не подвергать дочь опасности, Фридрих выбрал ту часть леса, где нельзя было встретить хищных и враждебных животных. В этот раз целью охоты он выбрал лань, на след которой уже напал.

В поисках добычи им пришлось много ходить. Фридрих был давно привычен к этому, но его дочери явно не хватало выносливости, отчего она уже устала. Но начать ныть было невозможно, ведь тогда она перестала бы быть взрослой в своих глазах, и вообще это не те черты характера, которые нравились её отцу. С собой они взяли также несколько охотничьих орудий: Фридрих имел при себе копье и лук со стрелами, а девочка шла с кинжалом, чтобы тоже чувствовать себя частью охоты.

— Тсс, вот мы и пришли, — неожиданно сказал шёпотом Фридрих, когда они остановились у небольшого куста в густом лесу.

Для девочки это стало радостным событием: наконец можно отдохнуть ногам и увидеть настоящую охоту. Они присели и подготовили к стрельбе лук, но девочка не понимала, где находится зверь. Мог ли отец ошибиться?

— Слушай меня, дочка, на самом деле жизнь не слишком отличается от охоты. По крайней мере, в некоторых аспектах. Только тот, кто набран терпения и имеет мужество идти к своим целям, не смотря ни на что — того и можно назвать полноценным человеком.

Для своих лет она была умна, но даже ей не всегда удавалось понять, что имел в виду отец. Тем не менее она смотрела на него глазами, полными восхищения, и порой не могла сдержать восторга, когда он с невозмутимым видом делал то, что должен.

Приглядевшись внимательнее, дочь охотника всё-таки увидела лань, склонившую голову для того, чтобы полакомиться травой. Она с неподдельным предвкушением ожидала, когда выпущенная её отцом стрела настигнет это четвероногое, и они смогут совместно порадоваться добыче. Однако вскоре ситуация переменилась так, что лук со стрелой оказался в руках самой девочки.

— Но, папа, я не смогу в неё попасть, — возражала она, отказываясь принимать лук.

— Попробуй натянуть тетиву.

Девочка не могла догадаться, чего же добивался ее отец. Она послушно взяла лук, пока без стрелы, и попыталась натянуть тетиву. Та оказалась слишком тугой, и ей удалось оттянуть её лишь на пару сантиметров. От тяжести тетивы и своей немощности она покраснела и уже готова была заплакать, но сдерживала себя, чтобы не спугнуть животное и не упасть до уровня плаксивого ребенка.

В этот момент она и почувствовала рядом с собой сильные мужские руки, осторожно взявшиеся за лук и с легкостью натянувшие тетиву. Руки девочки также до сих пор находились на оружии, и она со своим отцом будто бы составляли единое целое, готовящееся совершить выстрел.

И стрела вылетела из лука. Один выстрел — и лань была повалена на землю.

— Уо-о-о! Вот это да! — девочка ликовала.

Отец не разделял её энтузиазма. Посмотрев на радостную реакцию дочери, он украдкой улыбнулся и пошел к своей добыче. Девочка последовала за ним.

Только оказавшись перед ланью, она осознала, что та уже была мертва. Лань неподвижно лежала и больше ни за что не встанет — она была убита и девочка была одной из тех, кто приложил руку к ее смерти. Тут уже дочь не смогла сдержать нахлынувших слез и расплакалась прямо перед своим отцом охотником.

— Сандра, — спокойно произнёс Фридрих, мягким тоном обращаясь к дочери. — Не плачь, мы не сделали ничего неправильного.

Сандра пыталась вытереть слёзы, но они продолжали литься. Фридрих легонько улыбнулся и прижал ее к себе, утешая:

— Её смерть не была напрасна — в зимний сезон нам понадобится ее шкура для того, чтобы согреться, либо она понадобится еще кому-нибудь, кто ее у нас купит, и тогда у нас будут деньги для нашей счастливой жизни. Мясо зверя пойдет на то, чтобы утолить наш голод и позволить нашим телам стать сильнее и здоровее.

— Я понимаю, папочка, но…

— Всё в порядке, Сандра.

Ему даже нравилось, что его дочь отреагировала именно так на смерть другого существа. Ему было бы куда хуже, если бы она осталась столь же невозмутимой, как он сам, выполняя свою работу.

Оставалось только перевезти добычу в хижину охотника, и можно было завершать этот небольшой поход по лесу. Но было ещё кое-что важное, что тогда сказал ей отец.

— Полноценный человек — это не только тот, кто смог добиться своей цели в жизни. Это тот, кто, во что бы то ни стало, обеспечивает счастье своей семьи и близких. Это тот, кто имеет в себе силы помогать своим соседям и быть для них примером.

Девочка вновь слушала его с зачарованным взглядом.

— Я хочу, чтобы ты выросла достойной женщиной, способной принести пользу нашей деревне и миру в целом. Поэтому я хочу отправить тебя в город на несколько лет, где ты будешь обучаться, расширять свои знания и навыки, а потом вернёшься и поделишься ими с другими.

Сандра немного опечалилась, понимая, что ей придётся долгое время не видеться с любимой семьёй. Однако она осознавала, насколько ей повезло и как ценна эта возможность.

Вскоре она отправилась в школу в Баскулине и проучилась там пять лет. Но урок, полученный от отца в тот день в лесу, она считала самым лучшим, который у нее только был.

* * ** * ** ****** ** * * * * * * * * ** ****** * * ** * *

— Я вернусь ближе к вечеру, — сказал Эрден, седлая коня.

— Все «Тропы» полагаются на тебя и на помощь, которую ты позовёшь. И я на тебя полагаюсь, старик, — сказала Сандра, полным надежд голосом обращаясь к смотрителю деревни, обещавшему спасти свой деревню. Спасти свою семью.

Начало нового дня в деревне «Тропы». Эрден встал с восходом солнца, в голове его снова завертелись события последних дней. Ничего особенного готовить в дорогу было не нужно, так что он мог выдвинуться в путь сразу же.

Давно его бравый товарищ так не гонял, но Эрдена он никогда не разочаровывал.

— Старички мы с тобой, Гизи, — сказал он коню и ласково погладил по светлой гриве. — Как только вернёмся, я тебе приготовлю отборный корм.

Не каждый бы мог поверить, что этот невысокий жеребец с бронзовой шерстью и гривой, будто из соломы, в свое время мог домчать своего всадника куда угодно и на какой угодно поверхности земли, будь то камни или пески. «Стар, но не беспомощен» — Эрдену нравилась эта фраза.

Верхом на Гизи, Эрден то взбирался на холмы, то спускался с них, пока за очередным подъёмом не показался дом на опушке леса, рядом с маленькой речкой.

Дом был окружён кустами, нигде нельзя было увидеть столько видов зелени, как здесь: разнообразные цветы, ягодные кустарники, обилие грибов, размеры которых могли доходить до колен. Вокруг сновала всякая живность в виде лягушек, ящериц, насекомых и крыс, правда, большинство из них не в живом состоянии. Вход в дом был увешан странными сплетениями верёвок и палочек, а на деревянных досках террасы высечены или нарисованы руны и пентаграммы. Запах, исходивший от дома, чувствовался за несколько метров от входа, создавая у посетителей странные ощущения. Эрден был здесь всего один раз, но облик этого места запомнился ему на долгие годы.

— А тут ничего не поменялось, — проговорил он, слезая с лошади.

Несколько осторожно подойдя к парадному входу, он внимательно смотрел под ноги и оглядывался по сторонам. Уже принявшись стучать в дверь (хотя понимал, что о его визите давно известно), он услышал звук шагов сбоку дома.

Эти шаги принадлежали девушке в сером комбинезоне с завязанными в хвост пепельными волосами. Её походка была простой, но уверенной, в руках она держала садовническую лопатку, а её чёрные перчатки были все в земле. Увидев перед своим порогом гостя, которого не было уже целую вечность, она прищурила глаза, словно сомневаясь в правдивости увиденного: к ней пожаловал человек, которого она ожидала увидеть в последнюю очередь. На ее достаточно симпатичном лице выразилась ухмылка, а в серых глазах блеснула искра.

Поднявшись на веранду, они оказались лицом к лицу. Она была немного выше Эрдена и смотрела на него с легкой насмешкой. Эрден же помрачнел духом, и на лице его явно читалось, что этой встрече он никогда бы не хотел дать случиться снова.

— А-ХА-ХА-ХА-ХА-ХА-ХА-ХА! — вдруг рассмеялась девушка, вводя Эрдена в состояние неопределенности. Словно юнец, он отвёл взгляд и нахмурился. — Боже ты мой, какой ты старый стал, ты только глянь! Я тебя чуть узнала! А это… — девушка посмотрела на Гизи, — да это же тот самый конь! Чёрт, ну всё, сержант, ты сделал мой день.

Эрден давно не слышал, чтобы его так называли. Очень давно.

— У меня дело к тебе, — нахмурившись ещё больше, холодно сказал он.

Девушка в один момент тоже стала серьезной и с бесчувственным выражением лица сказала ему: «Да, а как же иначе твоя старая туша оказалась бы на пороге ведьмовского дома».

Войдя в дом, Эрден подался чувству ностальгии: казалось немыслимым, что прошло тридцать лет, а в этом доме ничего не поменялось. Ничего. Включая хозяйки.

— Чаю? — предложила ведьма. Эрден промолчал. — Ладно, как пожелаешь. А я бы не отказалась после тяжелой работы в саду.

Эрден стоял в углу уютной комнаты, свет практически не проникал в помещение, а освещалась комната красными лампами и летающими повсюду светлячками. Воздух внутри был поразительно свежим и увлаженным. Не будь это дом ведьмы, вся деревянная мебель покрылась бы злосчастной плесенью. Говоря о мебели, комната, впрочем, как и весь дом, не отличалась ее обилием. Небольшой обеденный столик, на котором стоял поднос с грязной посудой, рядом находился единственный стул, у стены справа от входа стояли шкафчики, боги знают, чем заполненные. А подальше от зоны приготовления и приема пищи расположилась длинная скамья, и сиденье ее было обшито бордовой тканью, а под ней было набито шерстью и перьями. Эрден вспомнил, как удивился в тот раз, когда увидел эту крайне редкую вещь в доме не аристократа.

Перед глазами старого ветерана, повидавшего за всю жизнь немало дерьма, начали происходить необъяснимые и удивляющие фокусы: чашка с подноса поднималась в воздух и сама омывалась в емкости с водой, а после возвращалась назад на поднос, где ее ждали высушенные травы и цветы, дабы потом броситься в чашку и наполниться кипятком из нагретого чайника. Пока чай настаивался, девушка снимала с себя обувь, садовый комбинезон, грязную рубашку и нижнее белье. Тело ее было полностью обнаженно. Снятая одежда отправлялась по воздуху куда-то на второй этаж, а на ее смену летел другой комплект более повседневного наряда.

Прошло тридцать лет, а на ее теле и складки нет, казалось даже, что оно стало моложе и красивее. Стройные длинные ноги, нежная светлая кожа, маленькие пяточки, упругие ягодицы. Изгибы настолько плавные, а формы настолько соблазнительные, что кровь в жилах старого, но активного мужчины начала бежать по венам быстрее, а сердце биться сильнее. Грудь ее обволакивалась чистой белоснежной рубашкой, шлейки белых трусиков скользили по гладким ножкам и прятали за собой ее сокровенное место. Она надела черную приталенную юбку, в которую заправила рубашку. Девушка носила высокую обувь пурпурного оттенка с небольшим каблуком, в этом же оттенке были выполнены ее облегающий жилет и длинный до лодыжек плащ.

— Хм, — шмыгнула ведьма, — только не говори, что ты возбудился, старый пень.

— Тело у тебя не из уродливых, но не думай, что сможешь меня этим спровоцировать, — огрызнулся Эрден, хоть и соврал в том, что это его ни капельки не возбудило.

— Ах да, как я могла забыть. Ты же меня презираешь.

Девушка взяла чай, на этот раз в руки, а не по воздуху, и присела на скамью. Последние сказанные слова еще долго витали в воздухе.

В комнату вошел черный кот. Пройдя мимо Эрдена, он устроился подле хозяйки на скамье и свернулся в клубочек.

— Славно. Раз уж ты здесь, то не тяни. Говори, зачем пришел. В знак того, как долго ты добирался сюда из своей халупы, я хотя бы выслушаю тебя.

Эрден начал медленно:

— Я буду краток, ибо времени у нас нет. В нашей деревне убиты трое мужиков, один пропал. Следы когтей на трупах не принадлежат ни одному известному животному или человеку. И, скорее всего, — он выдохнул, — имеют магический характер.

Ведьма слушала его с полным вниманием и серьезностью, а по ее лицу было видно, что у нее множество вопросов.

— Магический, мать его, характер, — повторила она. — Ну что ж, очень любопытно. Смотрю, ты на старость лет стал знатоком магических дел.

— Обстоятельства вынуждают меня идти на самые крайние меры.

— Такие меры, как преодоление собственной гордости. Похвально, сержант, похвально.

Эрден вновь почувствовал раздражение от того, что его назвали сержантом, но, как и сотрудничество с ведьмой, это можно перетерпеть ради спасения деревни.

— Значит, приходит в ведьминский дом королевский солдат и просит о помощи в магическом деле — звучит как начало какого-то анекдота. Ты ведь за этим и пришел, верно? Просить о помощи самое гнусное существо на свете, которое хотя бы часть дерьма может разжевать? Я могу понять, почему ты не обратился за помощью к армии — этим ублюдкам сейчас не до этого. Но с чего ты решил, что я помогу тебе и твоей деревушке?

— Потому что, Юзефина, за тобой должок.

Ведьма пристально смотрела ему в глаза, словно прорываясь прямо в душу, но она знала, что он воспользуется этим.

— Ты ведь помнишь прошлое не хуже, чем я. Значит, мою услугу ты тоже должна помнить.

— Я-то надеялась, что ты давно коньки отбросил, а тут, гляди-ка, живой и даже ходишь. Перед смертью решил долг вернуть?

— Умирать я еще не собираюсь. Но боюсь, что смерть близка, если мы ничего не предпримем.

— Зная, что деревню ожидает звездец, ты не свалил на своем старом коне куда подальше, а прискакал за помощью к ведьме, — прокомментировала Юзефина.

«Ладно», — прозвучало в доме. «Дай мне собрать вещи».

* * ** * ** ****** ** * * * * * * * * ** ****** * * ** * *

В то время в «Тропах» вновь лил дождь, и на улице похолодало. Больная мать Сандры попросила дочь закрыть окно от сквозняка и укрыть ее еще одним одеялом. На деревянном столике рядом с кроватью стояли кувшины и кружки с водой, а на стульях, столе и подоконниках были разбросаны мокрые тряпки.

Сандра сидела около лежачей матери и задумчиво смотрела в пол.

— Сандра, ты меня слышишь? — достучалась Елена. Оказалось, она уже несколько раз звала дочь, но та была слишком погружена в себя.

— А, да, прости. Что-то нужно? — любяще поинтересовалась Сандра.

— Потемнело за окном, огонь бы разжечь, теплее станет.

Грозовые тучи окутали небо, где-то далеко гремел гром. Сандра растопила камин, попутно поднося маме воды и украдкой поглядывая на дом Эрдена в надежде увидеть там свет.

— Как тебе так? — Спустя некоторый час Сандра разожгла огонь, и в доме сразу стало теплее и светлее.

— Прекрасно. Спасибо, Сандра.

Углы домика, которые ранее оставались в тени, теперь очерчивались все яснее. Сандра бросила взгляд на оружие, трофеи и рабочее место отца, где прежде каждый день лежало окровавленное мясо и шкуры зверей. Хотя Фридрих редко разделывал добычу дома — в деревне для этого построили хижину охотника, — семья привыкла к виду и запаху крови, заполнявшему весь дом. Теперь этого не было, и для Сандры привычный запах изменился до неузнаваемости.

— Сандра.

— Да, мама?

— Может, поговорим об этом?

— Тебе лучше не стоит сейчас вести такие разговоры. В твоем состоянии это лишнее.

— Девочка моя, молчание не принесет пользы. А ты переполнена заботами и мыслями.

— Я просто не знаю, что сказать. Я никогда не чувствовала себя настолько подавленно.

Елена тяжело приподнялась и протянула руки к дочери, приглашая ее обнять. Сандра бросилась в объятия матери, по ее виду было видно, что она на грани слез.

— Троих папиных друзей жестоко убили какие-то твари, а сам он куда-то пропал. Я даже не знаю, что с ним. Может, он уже мертв, а может, блуждает где-то в лесу, прячется от чудовища, совсем один и без возможности вернуться или позвать на помощь. И вдобавок твое состояние, мама. Я не понимаю, чем мы могли разгневать богов, чтобы они послали нашей семье столько несчастий.

— Милая, кха-кха, я тоже это чувствую, мне тоже тяжело думать о том, что с ним. И мне жаль, что тебе приходится тратить так много жизненной энергии, чтобы ухаживать за старой обузой, какой я сейчас являюсь.

— Не говори чепухи. Вы с отцом — самые дорогие мне люди. Я бы скорее отказалась от своей жизни, чем бросила вас в болезни или другом недуге. Вы для меня всё, и я не хочу вас потерять…

Сандра начала плакать. Под крылом у матери она чувствовала заботу и любовь, с ней она всегда могла быть открытой и не боялась быть отвергнутой. Руки Елены дрожали, из-за чего ее поглаживания по макушке дочери получались неловкими, но такими же добрыми, как прежде. Сандра лежала у матери на коленях и смотрела на дом старика Эрдена.

— Ты постоянно оглядываешься на дом Эрдена, — заметила Елена.

— Да, я просто… просто жду, когда он приедет с вестями. Старик сказал, что будет вечером. Хотя это меня и удивило — город-то не близко, и поездка к армии так быстро не завершится.

— Эрден и поехал к армии? Нет, что-то я сомневаюсь на этот счет.

У Сандры была развитая интуиция. Во многом благодаря ей она и определила, что Грэна, Пита и Хинкеля убила тварь совсем не типичной природы. Эта интуиция перешла к ней в наследство от матери, до проницательности которой Сандре было пока далеко.

— Мне тоже кажется, это лишь трата времени, но у нас больше нет вариантов. Если не армия, то кто еще?

— С прошлой войны Эрден возненавидел армию и власть нашего королевства. Страшно представить, что с ним тогда могло случиться — тридцать лет назад, — чтобы из ярого патриота он превратился в человека, презирающего всё, что хоть отдаленно связано с армией и властью. Однако, кхе-кхе, думаю, если бы не война, он бы забыл свои давние обиды и гордость и поехал бы в Баскулин за солдатами.

Сандра перестала плакать, вытерла слезы и долго молчала, пока не решилась все-таки признаться матери:

— Ты ведь слышала, как я уходила ночью, да?

— Да, милая. Но я ничего не сказала, хоть и знала, что это было небезопасно — выходить ночью в дождь, когда в деревне погибли три человека.

— Я осматривала тела погибших…

На это Елена не нашла, что ответить, она только продолжила гладить голову Сандры.

— Я должна была осмотреть их до захоронения.

— Но ты ведь совсем ребенок! Господи, только не говори, что Эрден позволил тебе это сделать.

— Позволил. И если бы он этого не сделал, то кто знает, что было бы с нами всеми.

— Кха-кха… О чем ты говоришь?

Сандра рассказала матери обо всех выводах своего многочасового исследования прошлой ночи. Рассказ дочери вызвал у Елены сильные эмоции, но их смесь была настолько сложной, что истолковать ее было невозможно.

— Я хоть и не лекарь, не эксперт по части следов когтей, но всё же я — дочь охотника и вооружена знаниями из многочисленных книг.

— Ты в своих словах уверена, — лицо матери стало чуть мрачнее, видно было, что анализ Сандры ей не слишком понравился.

Гремело все меньше и меньше, а вместе с громом закончился и дождь, оставив после себя лишь мокрые тропинки и свежий воздух. Молчали так мама с дочерью, пока к дому смотрителя не подъехал всадник на светлогривом коне, запряженном в небольшую кибитку, из которой вскоре вышла женщина в плаще и шляпе с очень длинными полями.