Маленькая душа

FrostNorest, 2014

Жизнь имеет в точности ту ценность, которой мы хотим её наделить. И. Бергман Короткая история о крохотном промежутке жизни такого маленького человека с невероятно огромным сердцем…

II

Панорама на горы, — какой прекрасный вид! Сердце начинает сильно-сильно трепетать, отстукивая мерный ритм. Наслаждение. Тысячелетние громады, грозно стоящие над маленьким городком, не обращают ни малейшего внимания на бытие людей, им до этого просто нет дела. Тяжелый, тучный туман, опоясывающий великанов, всеми силами стремится к их верхушкам, хочет поглотить полностью… Но горы стоят…

Она смотрела на них, пытаясь уловить каждую мелочь, завороженная этим действом. Её мысли, вовсю, резвились на залитых светом лугах. Свежий опьяняющий горный воздух. Поднимаешься на вершину, в лицо тебе бьёт сильный горный ветер, сдувая с тебя головной убор, оборачиваешься, и… перед тобой предстаёт та самая панорама. Полотно из уходящих за горизонт горных вершин. Захватывает дух…

–…ну, я про это и говорю, эй подруга ты меня вообще слушаешь?

— А… я… да!

— Не вертись так голова закружиться! — Седоволосый доктор с глубокими морщинами улыбался. Дожди отступили и теперь можно было наслаждаться витамином D в полном объеме.

— Эй, мы, значит, сидим тут, пытаемся с ней общаться, а она горы разглядывает. — Третьей в комнате была медсестра, первая сплетница больницы. Она была дружна с доктором, но больше всех она любила обитательницу этой палаты, с которой они могли бы разговаривать часы напролёт. Спасали от тотального забалтывания, лишь работа у одной и режим у другой.

— Извини, просто…

— Сегодня выезжаем, потерпи немного. — Доктор говорил, как всегда, мягко. — Тебе хорошо бы выспаться. Эх отделение совсем без мужских рук остается.

— Константин Валентинович! Вам надо побольше отдыхать, могли себе отгул взять и побольше, три дня это, как-то…

— Хватит, о, а вот и капельница пожаловала.

— Доктор, вы нас оставите, мы тут пошушукаемся. — Медсестра весело подмигивала. Женские секреты — это все-таки тайная вещь.

— Всё-всё уже ухожу…

— Знаете доктор, ваш интерн обещал мне фотки моря. — Она говорила сиплым, но таким жизнерадостным голосом. — Интересно он не забыл? Обещал с собой в следующий раз взять, как тогда на новый год.

— Эй, балбес! Что ж ты искушаешь ее! — Доктор, похоже, сказал мысли в слух.

— Море я никогда не видела, а вот горы… — Она начала томно вздыхать, прищуриваясь и фантазируя. — Горы я вижу каждый день, так хочется!

— У вас же с доктором сегодня поездка с ночевкой. Как раз в твои любимые горы, чего ты? — Медсестричка раззадоривала свою подопечную.

— Знаю, знаю и не могу поверить! Наконец-то! Так хочется!

— С тебя сувенир, я слышала в том поселке время остановилось как будто.

— Ага, а котлеты, котлеты какие, чтоб ты знала. Ей-богу те самые! — Доктор, на миг, тоже отошел в мир фантазий и воспоминаний.

— Договорились, привезу чего-нибудь!

Как только доктор вышел из палаты, встретился со знакомыми ярко зелеными глазами — Ночной гость, вновь пришел навестить свою подругу, поймав на прощание её улыбку, перед тем как доктор окончательно закрыл дверь в палату.

— Константин Валентинович, блин, не дали даже попрощаться.

— Еще успеешь. Ты чего ей там наговорил про море? Знаю я твое море.

— Я думал ей лучше. Она же пойдёт на поправку?

— Лучше, во всяком случае, не должно стать хуже. Я думал, что ты разбираешься в таких вопросах больше старика. Ладно, студент, счастливо оставаться.

— Далеко не всегда я понимаю, что происходит с тем или иным человеком, это знаете, как интуиция больше. Берегите её.

— Иди уже.

Доктор складывал в багажник сумки, в которых по большей части были медикаменты, а также провиант на три дня, запасная одежда. У него был небольшой домик в горах, и когда-то часто вместе с женой выезжал туда на выходные, когда-то…

— Я готова!

Сиплый, но всё равно весёлый голосок заставил доктора обернуться. Он увидел её не в обычной белой рубашке для больных, уже мозолившей глаза, а в прелестном платьице зелёно-синего цвета, которое, несмотря на тощее тело, сидело на ней превосходно. Волосы были аккуратно заплетены в косу, но по обеим сторонам лица свисали две длинные пряди густого «шёлка». Она всегда ухаживала за своей внешностью несмотря на постоянные приступы и отвратительное самочувствие. Сегодня от неё прям, пахло свежестью. Из-под широкополой соломенной шляпы, горели два малых хрустальных шарика, с, казалось, большей, чем обычно, силой. Довершала сей чудный образ нежная улыбка, полная радостного предвкушения.

— Доктор, смотрите, какое платье мне дала подружка! — Она ехидно прищурилась, в ожидании реакции доктора. — А еще ноготочки, смотрите доктор, смотрите! Это она мне все сделала, правда же умница?

— Эх был бы я лет на двадцать моложе, тогда ух! Что ж ты со мной стариком делаешь?

— Я серьёзно, как вам? — Искренний, но тихий смех, озарил улицу.

— Тебе идёт.

Через полчаса езды, на подъезде к горам, начался ливень. Прислонившись к окну, она слушала музыку. Доктор частенько поглядывал на неё. Было грустно, но не из-за дождя — он знал, она плачет. Доктор понимал… Она никогда не показывала слёз. И если зайти к ней в комнату, когда она плачет, они быстро отвернётся и небрежно, по-мальчишески, вытрет лицо рукой, после повернётся и улыбнётся. Это знали все, и помогали, чем могли, но… Она никогда не признавалась. Совсем одна, ее родители, ее брат, они первыми покинули этот бренный мир, оставив малышку один на один с этим проклятием.

Впервые они увиделись на похоронах. Так бывает, что именно столь тяжелые моменты позволяют встретиться двум незнакомым людям. Константин Валентинович осматривал собравшихся: кто-то не мог сдержать слез, пытаясь заглушить свою боль, кто-то плакал очень тихо, закрывая глаза. Его взгляд упал на девушку, стоящую прямо в самом центре среди собравшихся. Тогда она еще стояла… гордо, не сгибаясь, она медленно развеяла горсть земли, в след за уходящим вглубь гробом. Через пару минут его принялись закапывать, звук работы лопат, слился в унисон с криками горя. Но она стояла молча, старалась даже не моргать, дабы не проронить ни единой слезы. Ее прелестное лицо… было обезображено… гримаса боли, словно перекосила нежные девичьи черты. Она не сводила глаз…

Лишь когда все ушли, ее стройная фигура сгорбилась и рухнула оземь. Стоя на коленях она рыдала в захлеб, выпрашивая у покойника тихое «Прости…».