Рагнарёк, или Приключения Антихриста, Локи и Калеба

Dari A.V., 2020

"Рагнарёк, или Приключения Антихриста, Локи и Калеба" – третья книга из серии "Легенды Древней Греции". Микс из приключений и жизнеописаний знаменитых мифологических героев.

Глава 5. Обитель богов

Всё прошло на удивление гладко. Редко, когда такое можно сказать про богов, но это именно тот случай — они дружно таращились на массивный сгусток тьмы с лицом бывшей гаргульи, высотой под три метра, в блестящих доспехах из подземных металлов. Больше всего их завораживали маленькие рожки над лбом. И чёрные крылья. Ни у кого на Олимпе никогда не было таких. Серые перья гарпий не в счёт.

Одновременно с разрешением принять Гару в своём Доме, Гера озаботилась кучей мыслей. Где её поселить? Каков её статус? Кто, в конце концов, теперь тут хозяин?

После официальной части последовал банкет.

Гару и Зевс шептались в сторонке. Они, в отличие от остальных, не терзались сомнениями, а решали насущные проблемы.

— Не бери в голову, я всё равно не смогу здесь жить, — убеждала Гару. — Пока я не знаю, чего ждать от себя, безопаснее для семьи, если я останусь в Тартаре. Вдруг эта “стихия разрушения”, как они её называют, проявится прямо здесь? Не хочу навредить кому-нибудь.

— А в Тартаре ты никому не навредишь? — Усомнился Зевс.

— Там полно пустот, где можно выплеснуть ярость. Сломать десяток-другой колон. Никто не заметит.

— Как отец, я считаю, что ты права. Но я ещё и верховный бог этой планеты. И подозреваю, что, разгромив Тартар, ты нанесёшь непоправимый вред континентам. Взрыв внутри планеты гораздо опаснее, чем снаружи.

Гару нахмурилась:

— И правда. — Подумала ещё немного. — А что, если мне отправиться к Кроносу?

Зевс поморщился и покачал головой. Ей нужно оставаться на виду, чтобы, в случае чего, кто-нибудь вовремя забил тревогу. Сзади к ним подкрался Гермес:

— Я всегда буду рядом.

— Не сомневаюсь. — Зевс произнёс это таким тоном, будто иного и быть не могло. На некоторое время он отвлёкся от вновь обретённой родственницы и отвёл Гермеса в соседний угол, чтобы побыть наедине и с ним. — Ты хитёр, мальчик, но и мы не наивные дураки. Твои повадки не меняются веками, и я научился распознавать большинство твоих ходов. Ты будешь пресмыкаться перед Гару, ибо она набирает силу. Возможно, очень скоро я перестану доверять тебе. Однако девочка не имеет с тобой ничего общего, кроме судьбы. Она нас не предаст. И если ты надумал обходными путями выполнять приказы титанов и вредить богам, она тебя покарает.

— Сомневаюсь, — ничуть не смутившись, цокнул языком Гермес. — Но спасибо за откровенность, я ценю.

— Что ещё ты знаешь, говори!

— Полегче, Зевс. Я знаю лишь то, что может быть, но будущего не вижу.

Довольный тем, что легко ускользнул, Гермес вернулся к остальным. Зевс вынужден был улыбаться, чтобы никто из видевших их беседу не догадался, как он разочарован результатом. Афродита крутилась вокруг бывшей сестры. Обе старались изо всех сил наладить прежнюю связь. Богиня любви достаточно быстро перешла от последних событий к другой проблеме, которая её волновала. Она интересовалась отношениями между Гару и Калебом. Что они теперь будут делать? Гару призналась, что постоянно пытается работать над своим телом. Пока она может лишь менять рост. Но титаны обещали, что со временем она научится принимать самые разные обличия, как демоны и боги. Тогда первым делом она станет человеком и бросится в объятья мужа. Афи порадовал такой ответ. Арес тоже ходил вокруг да около, рассматривая броню. Гару призналась ему, что доспехи — это дань стилю. Само её тело непобедимо. Тогда Арес заинтересовался жезлом. Трогать его Гару категорически запретила, и Аид подтвердил, что ни к чему хорошему любопытство не приведёт.

Переговорив также с Посейдоном и Дионисом, Гару добралась, наконец, до Аполлона. Тот хотел быть последним в очереди, чтобы никто не торопил и не мешал.

— Я многое вспомнил, пока думал о тебе, — заговорил отец, когда они сели на широкий мягкий диван. Остальные родственники оставили их в покое. Эти двое выглядели посвящёнными в некую тайну, хотя по-настоящему посвящённым был только бог солнца.

— Например? — Гару придвинулась поближе.

— Однажды мне было предсказано, что я стану причиной конца света, — честно признался Аполлон. Это была новость!

— Когда это?

— Ещё до твоего рождения. Я никому не рассказывал о предсказании. Ты первая, кому я это говорю. Как водится, я отмахнулся от пророка и жил с уверенностью, что сам могу вершить свою судьбу. Первый плохой звоночек напомнил мне эти слова, когда погибла Селена. Меня переполняло отчаяние. Испугавшись того, что не смогу контролировать себя, я сбежал.

— Так во-о-от, почему-у-у, — произнесла Гару, растягивая гласные, как человек, который открывает рот, одновременно переваривая информацию.

— Да. Боялся, что из-за моего настроения с нашим Солнцем что-нибудь случится. Поэтому с особым удовольствием взрывал чужие звёзды. Но потом меня “отпустило”. И я решил, что победил-таки судьбу. Но обратно не спешил, как ты знаешь. Второй нехороший звоночек встретил меня после возвращения. Я стал изучать историю человечества за последние четыре тысячи лет. И наткнулся на биографию этого юноши, как там она называется?

— Евангелие?

— Да, оно! Иисуса я так и не встретил, хотя всякий раз интересуюсь им, если приходится спуститься на землю.

— Он не афиширует своё местонахождения, — подтвердила Гару.

— Жаль. Меня сильно беспокоит конец этой книги. “Откровения”, понимаешь? Там снова идёт речь о конце света. К тому же, есть ещё легенды о Рагнарёке. Там вообще напрямую говорится о гибели Солнца.

— Ты и правда поверил, что мёртвый сын Локи воскреснет и сразится с тобой? — Гару покачала головой. Лично она, как и все боги, считала предсказания, сделанные людьми, не более, чем сказками. Да, они немного разбирались в биографии членов её семьи. Даже из каких-то древних источников ещё помнили детали. Но за века всё так сильно запуталось, люди в разных странах давали одним и тем же богам разные имена и путали что произошло с тем или иным из них. Полностью переврали родословную, к тому же. Правда сохранялась лишь в описании относительно недавних событиях, которым они были свидетелями.

— Ты считаешь Апокалипсис или Рагнарёк выдумкой? — Разочаровался Аполлон. Очевидно, он рассчитывал найти в Гару единомышленника.

— Одно верно в твоём предсказании — Землю окончательно погубит Солнце. Тут к гадалке не ходи, как говорят смертные. В нашем случае, к оракулу не ходи. Однажды ты вынужден будешь взорвать и его.

— Да я не об этом, — вздохнул Аполлон. — Оракул утверждала, что я буду причастен именно к рукотворному концу. Прочитав Евангелие, я стал подозревать, что Антихрист — это я. Для этого мне и нужно поговорить с Иисусом. Я бы не хотел воевать с ним.

— Забей.

— Что?

— Отбрось эти мысли раз и навсегда! — Велела Гару приказным тоном. — Иисус, по мнению людей, поведёт армию неба против армии тьмы. Ты в армии неба. Не вижу причин тебе сражаться за Тартар.

— За Тартар нет. А за тебя — это причина.

Гару посмотрела на него расширившимися, как у совы, глазами.

— Ты думаешь, что я могу оказаться по ТУ сторону?

— Последние события заставили меня отправиться в Афинополис и найти в библиотеке “Откровения” и “Скандинавские мифы”. Я их перечитываю и не могу удержаться от проведения параллелей. Осколок звезды стал катализатором неких событий. Пока точно не ясно, насколько они будут разрушительны, но очевидно, что вообще без последствий не обойдётся. Предсказания начинают сбываться. Осталось подождать Антихриста. Когда он появится, мы сможем понять смысл этих книг.

— Даже если так, им точно будешь не ты, не переживай. — Гару теперь говорила в состоянии глубокой задумчивости. Была бы по-прежнему гаргульей, превратилась бы в камень¹⁸. Она совсем ушла в размышления, но до того успела попросить отца: — Тем не менее, не бросай поиски. Если вдруг встретишь Иешуа, скажи мне. Я тоже хочу с ним поговорить.

Аполлон кивнул и откинулся на спинку дивана. Он ждал, пока она очнётся от размышлений. Тартар порождает демонов. Те сильны, храбры и исполнительны, но недалёкого ума. Удивительно, что новая Гару — порождение Тартара, сохранила себя прежнюю. Она лишь выглядела, как демон. Но вела себя, как гаргулья. Подумаешь, утратила пару функций. В чёрные глаза вернулась осознанность. Дочь посмотрела на отца, и тому не особо понравился этот взгляд. Она попросила его подняться. Они встали друг напротив друга. Гару объяснила, что хочет проверить кое-что. И протянула Аполлону жезл.

Она и Осколок — единое целое. Поэтому она единственная, для кого он безопасен.

— ВОЗЬМИ ЕГО! — Голос Аполлону тоже не понравился. Он звучал не просто властно, как иногда командовали боги. Он был самой властью. Так что не повиноваться было нельзя. Бог нерешительно потянулся к оружию, способному убить его одним прикосновением. И он взял его всей ладонью. Зажал крепко, как собственник. Было некоторое сомнение, не сошёл ли он с ума. Но была и полная уверенность в том, что Гару не хочет его смерти.

— Он не трогает меня потому, что я твой отец? Для Зевса он тоже безопасен?

— Родство тут ни при чём. Ты разрушил так много звёзд. И звёзды знают, кто их палач. Осколок не трогает тебя, потому что ты — это ты. Это для меня он безопасен, потому что я — ТВОЯ дочь. Крий до последнего сомневался в исходе операции. Но меня создал бог всех солнц. И одной звезде меня не убить. Понимаешь?

— Я могу беспрепятственно пользоваться самым грозным оружием, способным победить и богов, и титанов. Разве это не свидетельство? Вот оно! — Аполлон поднял жезл над головой. — Вот оно!

Гару отобрала своё оружие.

— Никому не говори то, что сейчас услышишь. — Аполлон обратился во внимание. — Возможно, ты и правда как-то будешь причастен к Концу света. Но ты абсолютно точно сразишься на стороне Иисуса.

На этом она покинула Главный Дворец. Объяснять её бегство остались Аполлон с Гермесом. Аид заверил всех, что племянница поживёт пока у него, под присмотром. И тоже ретировался, даже не подозревая, где её искать.

Калеб и Гарри ожидали во Дворце. Раз Гару снова член семьи, это стоит отметить. По инерции они бросились навстречу Аиду, когда тот с шумом распахнул двери и зашагал к трону. Охранники ожидали, кто же появится вместе с ним. Царь пришёл один.

Он упредил немой вопрос слуг и напал первым. Сверкающие глаза будто прожгли Калеба насквозь, пригвоздили к месту и не давали опомниться.

— Ну, и где она?! — Ментально напал на него бог.

Но не на того он обрушил свой гнев. Во-первых, Калеб провёл здесь уже не один век и преуспел в психологии правителей. Равно как и в изучении характера того или иного бога. Во-вторых, пока в душе Гару и по всему миру начинали происходить изменения, он тоже не сидел истуканом. До него доходили слухи (источником большинства был верный Гермес) о том, что его жена — царица в Тартаре и сильнейшая на Олимпе. Так что гневная претензия Аида встретила, неожиданно для себя, не менее властный отпор.

— Кто из нас только что общался с ней?! — Возмутился Калеб, так как моментально смекнул — Гару из-за чего-то расстроилась и опять сбежала. Слуга пошёл в наступление: — Когда ваша невыносимая семья оставит бедную девочку в покое? Вы должны были вернуться вдвоём! Чёрт побери, дайте мне поговорить со своей женой хотя бы пять минут наедине, без раскатов грома и вулканических извержений!

Гарри наблюдал за тем, как его друг орёт на бога Подземного мира, с нескрываемым интересом. Хотя человек он был неглупый, но обитатели Чистилища на собственной шкуре ещё не осознали, что где-то там, наверху, или даже внизу, произошло что-то значительное. В Чистилище жизнь замирает между мирами. Разборки богов и титанов его не касаются. Это единственный живой механизм по переработке душ, который трудится ежеминутно, не прекращая свою работу с тех самых пор, как умерло первое живое существо, обладавшее душой. Гарри толком не мог осознать, что стало с Гару, как бы Калеб ни убеждал его, что это необратимо. Вот и сейчас охранник справедливо предположил, что его другу здорово влетит от Хозяина за такое неуважительное обращение. Ещё больше Гарри удивился, когда лицо Аида смягчилось и он стал смотреть виновато. Дослушал до конца тираду Калеба. Более того, извиняющимся тоном стал отвечать ему. Всё, что Аид помнил: последним с Гару беседовал Аполлон. После общения с отцом она поникла. Весёлость после присяги бесследно испарилась. Гару исчезла стремительно, ни один из богов её не засёк. Стражи-гаргульи видели, как она улетала, но преследовать её, понятное дело, никто не стал.

— Поговорим с Гелиосом. — Сделал вывод покинутый муж. Он набрал в грудь побольше воздуха, чтобы произнести очередное требование — велеть Аиду выдать ему беспрепятственный пропуск за пределы Чистилища. По протекции бога, его слуги могли выходить наружу. Только Калеб был первым за несколько тысяч лет, кто осмелился на подобную просьбу. Аид на полсекунды опередил его:

— ОБЯЗАТЕЛЬНО ВОСПОЛЬЗУЮСЬ ТВОИМ СОВЕТОМ. — И уже человеческим тембром: — А сейчас, если я не ошибаюсь, время патрулировать дворец.

Раз в Чистилище нет времени, то и часов там нет. Время выполнять то или иное задание наступает только благодаря внутренним часам. Души могут бездельничать, пока им не надоест. Однако внутренний голос подсказывает, когда Хозяин найдёт на них время, то обязательно проверит сделанное. И спросит по полной программе. Так что все работники приступали к своим ежедневным обязанностям всегда вовремя. Был ещё один способ точного определения времени — личный приказ Хозяина. Раз он сказал “Пора!”, то будь любезен не сомневаться, что пора. Гарри всегда был самым пунктуальным. Однако сейчас Калебу было не до несения службы. Он взвинтил себя до полного пренебрежения субординацией. После того, как Аид эффектно его осадил, Калеб потерял настрой. Только что готов был кинуться искать Гару по свету, а сейчас в его голове мелькнула счастливая надежда “она придёт сама”. Скорее всего, это тонкая ниточка полных губ Аида подсказала ему согласиться с тем, что мысль вполне здравая. Ну, выйдет он на поверхность хоть на целый год. Летать ему не на чем. Куда лететь и то не ясно. Как угнаться за десятифутовой вездесущей фурией, перемещающейся со скоростью света? Пожалуй, это древнее создание само знает, что делает.

Калебу тяжело давалось смирение. Она в очередной раз перестала быть его девушкой. На этот раз, похоже, навсегда. Хотя по-прежнему жена. Значит, рано или поздно, обязана явиться. Он молча отправился патрулировать Дворец. Но смотрел под ноги и совершенно не интересовался окрестностями.

Тартар. Гару сидит в своей комнате. Закрывает лицо руками. Её кожа черна. Но не как у людей, это бы её обрадовало. Она черна угольно, до единого миллиметра. Даже под ногтями. Даже губы. Сплошная тьма, а не тело. Клыки и то чёрные. Она тоже, в некотором роде, побывала в патруле. Вышла к диким тварям за пределы границ Тартара. По логике богов, Тартаром считается весь центр Земли. Ближе к ядру расположена Геенна. А вокруг ядра — Дворец-государство, населённый демонами и шестью оставшимися правителями. Где-то на периферии живёт кто-то ещё. Но для самих титанов эти “кто-то” вовсе не подданные. На страшных несуразных существ не принято обращать внимания. Их происхождение и чаяния никого с роду не волновали. Титаны просто были сосланы на их территорию и неплохо тут устроились. Никто не стал возражать. Никто и не претендовал занять их место. Но по природе своей правители Тартара — родня богам. Им не чуждо всё прекрасное. Они способны ненадолго становиться людьми и выглядят при этом лучше многих из нас. Но условия обитания приучили их к огненно-каменной форме жизни, как к самой прочной и практичной. К чему это я? Твари из тьмы противны даже им. Но кое-кто не питает к бесформенным (или наоборот, слишком причудливой формы) существам отвращения. Это Гару. Она когда-то давно осторожно ходила через мрак Тартара по единственной существующей тропе до верхнего мира. Теперь же она носилась под землей, где только могла. Раньше она просто хорошо видела в непроглядной тьме. Сейчас сама была тьмой. С уверенностью можно сказать, что за минувшие пару дней (о времени она имела лишь условное представление, всё, что ценно для неё сейчас, наделено функцией бессмертия) она увидела, нашла, откопала и открыла как вид всех возможных обитателей Мрака. После этой вылазки она получила представление обо ВСЕХ своих подданных. Гару аккуратно сосчитала количество их голов, рогов, глаз, щупалец, прочих отростков. Она попросила Гермеса закинуть ей одну книгу, но от встречи решительно отказалась. Ей требовалось одиночество. После исследования своих владений она залпом прочитала несколько глав. И то, что мы видим сейчас — результат её поисков. Положительный. Отсюда и возникли те самые не навернувшиеся на полные глубокой черноты глаза слёзы, которых её тело лишилось. Морально она рыдала. А всё потому, что Аполлон вспомнил про человеческие вымыслы, которые лично ей всегда казались пошлыми сказками. И это несмотря на то, что она провела большую часть своего бессмертия в городе богини любви. Даже там не доходили до таких глубин извращения.

Оказывается, она всю жизнь заблуждалась. Люди знают толк в пророчествах. Недаром Дельфийским оракулом была простая смертная.

— Будь моя воля, я бы не стремился к войне! Куда проще решить всё при помощи дипломатии.

Гермес в покоях своей матери.

— Потому что ты мудрейший среди богов, мой мальчик.

Она ласково проводит по его пшеничным кудрям. Ей нравилась его чёрная шевелюра. Но тогда он был ещё ребёнком, и она не может представить, как он выглядит сейчас по-настоящему. Впрочем, нельзя отрицать, даже в божественном обличие он прекрасен. Наверное, сын — единственный для неё стимул превращаться в человека. Скалой или рекой быть гораздо привычнее. Но чтобы общаться, приходиться менять форму. А рядом с таким статным красавцем, она старается придать своей форме достойный его вид. Выглядит она, скорее, как его сестра. Иногда перебарщивает с украшательством плоти. Гермес ни раз просил её быть скромнее. Для этой встречи она выбрала образ самоуверенной, горделивой женщины средних лет, которая, однако, забыла про свой возраст.

— Ну, у нас на Олимпе это принято считать трусостью. Впрочем, я сам создаю себе репутацию. Пусть лучше надо мной смеются…

–…чем закончить, как Прометей, — закончила она за него. Это была их любимая поговорка. Лета вкладывала эти слова в голову сына с самого его рождения. И мальчик не подвёл. — Вот я и говорю: мудрейший. С Гару я уже поговорила. С её стороны для тебя не будет опасности. Только служи как следует. Знаю, ты всегда сам за себя. Но сейчас пришла ТА САМАЯ пора, до которой мы все старались дожить. Наконец-то, нам выпал шанс добиться чего-то стоящего.

— Мама!

Гермес вскочил с кресла и встал посреди комнаты, обхватив голову руками. Уже тише снова простонал “Мама”. Он прекрасно знал, как вести себя с новой Гару, кем бы ей ни уготовано стать. И дело вовсе не в его мудрости. Гермес тоже не верил мифам людей, но он хотя бы к ним прислушивался. Знал, чего они боятся и как предполагают побеждать. Поэтому он проанализировал множество альтернативных ходов и, кроме того, (спасибо, мифотворцам!) точно знал, чего делать не нужно. Интересно, на что они надеялись, так подробно расписав своё предполагаемое будущее? Что враг не прочтёт их книгу? Не почерпнёт оттуда полезные сведения? Не будет готов отразить заранее спланированные атаки? Люди глупы. Это касается и Рагнарёка, и Апокалипсиса.

А вот титаны должны позаботиться о себе. Они слишком восторженны и прямолинейны. Это он и пытался объяснить своей матери следующие несколько часов. И сам стал переживать за неё ничуть не меньше, чем она волновалась за него. Оба знали, что идёт большая игра с огнём, правила которой, хоть сами создали фигуры, они не знают.

Гару не видели уже несколько недель. Из подземного мира вообще не поступало сведений. Гермес являлся единственным связующим звеном между мирами, но он уверял, что там не происходит ничего нового. После очередного доклада “ни о чём” на третьем после возвращения гаргульи в семью собрании богов Зевс потерял терпение. Он переставал доверять богу ветров, и все собравшиеся это чувствовали. И многие разделяли это отношение.

— Сначала поднялась такая шумиха, и вдруг — тишина? — Зевс даже не дослушал Гермеса. Перебил его резко и громогласно. — Почему Аид игнорирует нас? Почему ни он, ни она не изволят явиться?

— Видишь ли, отец богов… — Попытался вывернуться докладчик. Но ему не дали продолжить.

— Уж не водишь ли ты меня за нос, мальчишка? Только попробуй играть на оба поля, я припомню тебе всё!

Гермес опустил голову и улыбнулся своим сандалиям. Верховному богу жилось несладко. К собственным подозрениям, наверняка, примешивались ежедневное недовольство супруги. Зевс напоминал сейчас уставшего мужчину, запиленного ревнивой женой и замученного работой с неудовлетворительными условиями труда. Хотелось посоветовать ему взять отпуск.

— Видишь ли, отец богов, — начал он заново, когда тишина укрепилась в своих правах, — в Чистилище безопасно. Осколок, безусловно, разрушается, питая её силы. Но и она, становясь сильнее, учится сдерживать его. Замкнутая, очень тонкая система. Не стоит её торопить и мешать. Аид присматривает за племянницей, поэтому не рискует покидать Дворец даже на короткий срок. А ей сейчас лучше не покидать просторной, привычной комнаты, где спокойно и комфортно.

Гермес сочинял на ходу, как отважно интересующая богов особа борется внутри собственных головы и сердца за судьбу планеты. Реальные же его мысли были такие:

“Скорее бы сбежать отсюда. Пока я трачу время, она может, чего доброго, объявиться. Интересно, где это произойдёт? В Чили? В пустыне Пуну? На острове Пасхи? Неужели, в Мегиддо?! (Гермес вдруг надолго замолчал, боги насторожились. Им показалось, что он забыл какое-то слово, на деле же он пытался оправиться от внезапного волнения. Остальные следили за ним, не рискуя прерывать молчания, чтобы не сбить его с мысли. Опомнившись, докладчик завёл речь о внутренних процессах в Осколке. А его мысли, в отличие от языка, продолжали рассуждать о своём). Как только появится возможность, надо мотать. Со всех ног. Найти её! Титаны должны знать, где. Если и они не знают, возьму их, Аида и Калеба, и организую поиски. Главное, чтобы эти (он взглянул на слушателей, что они восприняли, как знак уверенности и успокоились) не прознали, что мы и понятия не имеем, как обстоят дела у Ан…, то есть Гару. Пока ещё Гару, надеюсь. Пожалуйста, когда я её разыщу, пусть это всё ещё будет она! Вот чёрт! (Мысли снова смешались. Язык от неожиданности снова замер на полуслове. Боги напряглись. Речь потекла своим руслом, мысли — своим). О чём это я? Неужели я так и подумал “ЭТИ”? Как будто “те” — это титаны, а я как будто на их стороне. Ни на чьей я не стороне! Надо прекращать делить всех на “своих” и “чужих”. Я — сам по себе. Как и она. Пожалуй, в таких условиях МЫ — самый разумный выход для нас обоих. Надеюсь, у Гару хватит благоразумия сделать меня своим союзником”.

Он больше не знал, что сказать. Всё тело напряглось, как пружина, и ждало лишь команды Зевса “Свободен”. Но её не последовало. Хотя раньше Гермеса всегда отпускали первым с собрания. Сегодня отец богов пожелал, чтобы посланник послушал остальных. Разочарованный, Гермес сел на своё место. Однако со временем его досада исчезла. Богов, и правда, стоило послушать.

— Не думаю, что Гару как-то связана с моим рассказом. — Следующим дали слово Посейдону. — Собственно, у меня дела обстоят, как обычно. Разве что активизировались подводные вулканы.

— Где?

— Не в какой-то отдельной точке. По всему дну. Это периодическое явление, повторяющееся раз в сто-двести лет. Я бы и упоминать не стал, но по последним сообщениям моих патрульных, помимо вулканов на дне океанов, активизировались ещё и гейзеры на материках. Несколько тёплых озёр вскипели. Хотя прежде их температура была 30-40 градусов.

— Много жертв?

— Все жители.

— Я про людей, а не про рыб, — уточнил Зевс.

— А. Это произошло не мгновенно, так что люди успели заметить опасность и держались в стороне. Впрочем, был один онсэн¹⁹, где гейзер буквально взорвался, тут же образовав кипящий котёл. Случилось это днём, в разгар наплыва туристов, человек десять, все, кто там сидел в этот момент, получили ожоги. Но в масштабах планеты за минувшие две недели — это незначительно. — Меня больше беспокоят мои подданные. Фауна вокруг опасных участков сильно страдает.

— И ты абсолютно уверен, что это естественные процессы, а не проделки Тартара?

— У меня нет свидетельств, что это рукотворные процессы, — дипломатично ответил Посейдон. — Странность только в том, что за три недели выполнена десятилетняя “норма” подземных выбросов.

Следующим поднялся с места Гефест. В связи с услышанным, он не мог не внести свою лепту.

— Предположу, что причина тому есть. Лава стала более жидкой.

— Это как?

— Когда я пару дней назад работал в кузне, то обратил внимание — лава перетекает с места на место не медленно, как обычно. Она приобрела консистенцию масла. Теперь она не ползёт, а буквально переливается.

— Ты считаешь, это не локальные изменения?

— Полагаю, так по всему миру…

— Гефест, — окликнул его Зевс, — по-твоему, это нормально? Ты должен был немедленно сообщить нам! Это не шутка — жидкая лава. Значит, с магмой произошли колоссальные изменения. Опора континентов! Нам теперь нужно ждать извержений повсеместно?

Он в ужасе посмотрел на Геру. Та равнодушно пожала плечами. Конечно, люди и их мир никогда не были для неё ценностью, но животные и растения до сих пор ничем не запятнали свою репутацию перед матерью всего живого. Боги не могли поверить, что верховная правительница так равнодушно восприняла слова Гефеста. Она объяснила своё спокойствие.

— У МЕНЯ, — она это подчеркнула, — всё спокойно.

— Подводные вулканы беснуются потому, что ты не властна над ними, моя могучая жена, — Зевс демонстративно подошёл к ней и поцеловал в красивый мраморный лоб.

Надо отдать Гере должное — она восседала на своём месте за круглым столом с грацией женщины, способной одной силой воли удержать смертоносный поток жидкой лавы в недрах испещрённой трещинами и дырами планеты. Её спокойствие гарантировало жизнь всему живому. Её гнев — смерть тому, кто его вызвал. С такой заступницей можно не волноваться, о чём, кажется, Гефест знал лучше других. Потому и не забил тревогу. Но у Геры была одна черта, которая делала её далеко не “доброй” богиней. Тот же самый вид, который говорил “вы под моей опекой”, утверждал и следующее: “Если это Гару экспериментирует с недрами земли, я спущусь туда и остановлю мерзавку любой ценой!” И она бы пошла! Вот только необходимости такой пока не возникло, а угроза погибнуть от руки Владыки Тартара была реальной. Мудрая заступница знает: самопожертвование надо приберечь до того времени, когда ситуация станет безвыходной. К счастью, самоубийц среди богов не наблюдалось.

С места поднялся Арес.

— Мои люди трижды ловили демонов-шпионов на границе Олимпа. По одному в неделю.

А это уже факт! Домыслы тут неуместны. Со стороны демонов вылазка на Олимп, тем более разведка, — неслыханная дерзость. Без Тартара тут не обошлось.

— Зачем посылать к нам шпионов? — Зевс успел вставить свой вопрос до того, как кто-либо высказал хоть одно нелестное слово о многострадальной Гару. Презумпция невиновности в деле.

— Мы не смогли их допросить. Все трое убили себя, как только были окружены. У меня нет никакой информации, — Арес должен был доложить о шпионах, но его мучила совесть, что он не может сказать ни слова больше.

Гермес поднял руку.

— Позвольте!

— Да?

— Полагаю, это приказ Крия.

— Продолжай.

— Он убеждён, что Гару принадлежит Тартару даже после присяги. И готовится к войне.

— С чего это он так решил?

— Осколок пробуждает в ней разрушительные чувства. Одно из них — обида.

Гермес чувствовал свою важность. Он упивался возможностью выдавать информацию порциями. Так, чтобы его просили не останавливаться. И он останавливался каждый раз на самом интересном месте. Чтобы просили ещё и ещё. Прочувствовали его компетентность. Забыли о своих угрозах и недоверии. Молились на его осведомлённость. Он сидел нога на ногу, обхватив колено руками. Он получал удовольствие, пытая терпение богов. Когда хотел, он умел быть нужным им.

— Обида? — Переспросила Афродита.

Гермес выразительно посмотрел на Геру. Чтобы ни у кого не осталось сомнений, что его дальнейшая завуалированная речь будет о ней. На сей раз его слова и мысли были единым целым.

— Из-за изгнания. Разрушение — это не тупая сила мускулов. Не только калёное в Геенне оружие из космических металлов. Это, прежде всего, её самосознание. Начнётся всё с простой обиды. Потом придёт пора самокопания. Злости. Неуправляемого гнева. Разрушительной ярости. Когда она начнёт убивать, все эти чувства найдут выход и устремятся на врага. Не завидую я тому, кто будет её врагом в эту минуту.

— Но Гару снова с нами! — Послышались голоса молодых богов.

— Но Гару убивала врагов Олимпа множество раз! — Хором возразили старшие.

Гермес отразил оба возражения с лёгким пренебрежением, как уставшая давать интервью кинозвезда:

— Вы приняли её назад из страха. Когда Осколок исказит её мир, она это припомнит. Раньше убивала гаргулья. Делала это во имя справедливости. Жизнь в теле смертной её очистила. Человеком она никому не причиняла зла. За что, кстати, вы хотели её сослать в Геенну (он сказал это небрежно, но Гера почувствовала больной укол). Новая форма жизни в её лице пока живёт моралью той смертной женщины. Но скоро всё изменится. Каждая новая смерть от её руки — это выход энергии Осколка. Чем больше трещин в камне, как и трещин в душе, тем больше у этой энергии выходов. Взрыв ускоряется пропорционально их количеству.

— Ты хочешь сказать… — Афина жестами попросила его произнести вслух напрашивающийся вывод.

— Да, — Гермес пошёл ей навстречу. — Осколок, как и её душа, крепки. Они могут долго сдерживать бурлящую мощь. Если она не будет специально их разбивать.

— Выходит, пока Гару в Чистилище, мы в безопасности?

— Надеюсь, там ей не захочется никого убивать, — эти слова Гермес произнёс искренне.

— Считаешь, титаны хотят заманить её к себе и ЗАСТАВИТЬ это делать?

— О, да! Это их единственный шанс превратить её в того монстра, которого они и пытались создать.

— Слушайте мою команду! — Зевс принял окончательное решение. — Все боги Олимпа с этой минуты обязаны охранять Гару от возвращения в Тартар. Не подпускать к ней посланников оттуда ни на шаг! В случае необходимости разрешаю атаковать.

Гермес зацокал на него и потряс указательным пальцем. Боги опешили. Все вновь обратились к богу-посланнику.

— У меня одна не очень приятная новость.

— Говори!

— Гару после перерождения уже несколько раз убивала.

— Как?!

— Непреднамеренно! — Поспешил оправдать её Гермес. — Пока привыкала к новому телу и училась им пользоваться, она задела пару десятков демонов-охранников.

— В каком смысле “задела”?

— Ну, размазала по стене или по полу. Смотря, кто в какой момент ей попался. Пока она училась расправлять крылья, или разносила несколько комнат и дверей, когда пыталась сбежать.

— Вряд ли это считается, — расслабленно возразил Дионис. — Кто из нас не прикончил в своей жизни несколько демонов по чистой случайности? Я, например, проверяю свои новые рецепты на них. Ингредиенты не всегда оказываются пригодными для пищеварения…

Но Гермес не принял это замечание. Он лишь молча качал головой. Все без слов поняли, что в случае Гару каждый неверный шаг, который так или иначе подпадает под широкое понятие “разрушение”, считается.

— Но-о-о-о, — медленно, наслаждаясь звуком “о”, протянул он, — ей не следует позволять убивать впредь. Тогда баланс не нарушится.

— И как долго она способна сдерживать Осколок в спокойном состоянии? — Перешёл к волнующей всех теме Зевс.

— Думаю, всю войну. Она сможет держать себя в руках, пока мы в очередной раз посоперничаем с Тартаром за власть. После того, как Олимп победит, в чём я не сомневаюсь, — поспешил уверить Гермес, (лишнего раза в таких делах не бывает), — она придумает, как дать своей энергии выход. Например, можно попросить её добить поверженное войско.

— Звучит слишком легко, — покачал головой Арес. Зевс и Посейдон посмотрели на бога войны.

— А что, война — уже решённое дело? — Обратилась ко всем Афродита.

— До этого момента о том, что существует угроза войны, никто не говорил. По крайней мере, на собраниях. По крайней мере, вслух. Но после того, как это слово прозвучало из уст Гермеса, все восприняли его как должное. Будто давно готовились. И теперь только богиня любви пребывала в растерянности.

— Это дело было решено, — в тон ответил ей Гермес, — как только титаны создали своё оружие. Гару — это и есть оружие новой войны.

Больше Афродите никто не ответил. Она убедилась, что была единственной такой наивной, что не видела очевидных вещей. Настолько последовательных и логичных, что другие просто-напросто не трудились обсуждать их. После долгого молчаливого раздумья Зевс обратился к богу ветров.

— Куда тебе сейчас нужно лететь?

— В Чистилище.

И снова Гермес ответил чистую правду. Не уточнил только, какова его истинная цель.

Набрав в грудь побольше воздуха, Афродита решилась:

— Возьми меня с собой! — Все взоры обратились к ней. — Мне кажется, что моё присутствие не помешает Гару. Если ей нужно спокойствие, я помогу. Буду рядом, поддерживать, говорить нужные слова, всячески её холить и лелеять. Кто, как не я, убедит её в том, что семья её любит. По крайней мере, определённые родственники.

И Афи туда же! Научилась у бывшего любовника — демонического отродья — кидать камни в огород собственной матери! Гера недовольно взглянула на дочь. Та не обратила внимания на игру глазами, так как была занята только ожиданием ответа.

Но даже если бы Гермес был на сто процентов уверен, что найдёт Гару у Аида, он не стал бы брать с собой бывшую жену. К счастью, искать оправданий не пришлось. У него был козырь.

— Тебе нечего делать в Чистилище. Не обижайся. Дело не в том, что тебе там не место. Хотя это и так. Но там никому из вас не место. У Аида есть надёжный способ контролировать чувства своей племянницы.

— У самого бесчувственного бога? — Поморщилась Афродита.

— Конечно. Ведь именно он владеет душой единственной настоящей любви нашей демоницы. — Гермес расплылся в улыбке. — Калеб в состоянии справиться с ней не хуже тебя.

Общая пауза…

Первым пошевелился Зевс:

— Калеб! Как мы могли о нём забыть?

У Аида Гару не оказалось. Во Дворце её не видели столько же, сколько и на Олимпе. Гермес обещал привести её, как только найдёт. Калеб, само собой, рвался помогать в поисках, но совместными усилиями его убедили, что он, скорее, будет мешать.

Однако стоило посланнику пересечь границу Тартара, он успокоился. Ещё не видя, он понял, что нашёл Ёе. Его малая родина преобразилась. Титаны вовсю готовились к войне. Демоны и души вновь прибывших делились на боевые части. Ковалось оружие, которое, впрочем, итак ковалось тут непрерывно, но теперь оно годилось для сражения со светоносными, а не просто для мелких внутриусобных потасовок. Могучие кузнецы отливали мечи и булавы из лучших металлов и украшали их лучшими образцами драгоценных камней, которые находили демоны-рабочие за последние столетия.

Тут важно отметить, что, вопреки ожиданиям, армии Тартара и Олимпа во многом похожи. У них гораздо больше общего, чем можно предположить. Когда они сходятся, это вовсе не сияющий золотом поток красавцев против чёрной массы неказистых, но массивных и злобных уродцев в грязных доспехах. Совсем не так! У Тартара есть крылатые демоны — воздушные войска — в сверкающих алмазами латах, с золотыми мечами. Их шлемы украшены плюмажами, гребнями, бурлетами. Металл не хуже, чем у противника. Даже разнообразнее. Олимпу чужды некоторые символы и геральдические знаки. Используются, как правило, одни и те же фигуры (голуби, диски солнца, кресты, мечи, цветы, мифические существа). Демоны же украшают свои доспехи без разбора значения символики. Используют всё тоже самое, ведь история с Олимпом у них общая, и кроме того: кости, черепа, образы подземных чудищ, а также разные отростки последних. Резьба по металлу роскошна. Редко, кто носит гладкие шлемы.

Неверно будет преувеличивать блеск олимпийского войска. Белый свет, как правило, это удел богов и их маленьких отрядов, чтобы остальным бойцам было легче ориентироваться на поле боя — ежеминутно видеть перемещения командиров. Кстати, титаны тоже выделяются в общей массе. За ними верно следуют тьма или искры пламени.

Основные же рода войск с обоих сторон раскрашены в самые разные цвета. Единственное, демоны предпочитают тёмные оттенки, а олимпийцы пастельные или светлые тона тех же цветов. Богатство украшений и знамёна — это всё, что отличает вражеские войска друг от друга. В остальном симфония их противостояния трагична, жестока, полна лязга металла и криков. Всё, как у людей. Разве что война подземного мира и Олимпа имеет более древние корни. Это традиционное, классическое, даже, можно сказать, элегантное действо.

Но вернёмся к войскам. Крылатым демонам противостоят гаргульи. Последних древние скандинавские народы называли красивым словом “валькирии”. У каждой армии есть конница. Лошади Тартара больше похожи на скелеты, но, конечно, они живые. Просто не все поколения этих парнокопытных видели солнечный свет. От этого они бледны, полуслепы²⁰ и иногда имеют больше конечностей, чем традиционные животные. У Олимпа конницу составляют солдаты на лошадях, но и кентавры среди воинов встречаются. Только самые опытные, а стало быть, старые кентавры. Дело в том, что этот вид вымирает. Младенец-жеребёнок появляется в их деревне раз в двести-триста лет. Зато их естественная продолжительность жизни может составлять тысячелетие. В старости они почти также сильны, как в середине жизни. Стало быть, дееспособны в течение всего времени. Но традиционно те, кому исполняется восемьсот лет, приобретают статус старосты деревни и занимаются только проблемами своего сообщества. Лучшие воины — шестисотлетние кентавры. Но, если погибает хотя бы один из них, это большая трагедия для племени. Все кентавры исчисляются одной маленькой деревушкой на Олимпе, близ города Политонироона. Арес старается не рекрутировать этих существ. Однако нет-нет к нему да заходит один из них и молит обучить боевым искусствам до тех пор, пока бог не сдастся. С этого момента настойчивый одиночка считается всё равно, что умершим для остальных кентавров.

Ну, и, наконец, пехота. Самая большая, самая красивая часть и той, и другой армии. У людей — это низший род войск. Но все древние боги и титаны — пехотинцы.

Гермес был тем счастливчиком, который мог воочию лицезреть подготовку к бою обоих армий. Ступив во владения титанов, он обнаружил перед собой огромный моральный вопрос: стоит ли по возвращении сообщить Аресу, что готовится тут, под землёй? Благодаря своей изворотливости, Гермес обошёл этот вопрос и решил оставить его где-то за спиной до лучших времён. Сейчас он занят другим. Стараясь не попадаться на глаза матери, он рыскал по уголкам Тартара. Окольными путями, чудом никем не замеченный, добрался до тронного зала — последнее место, где он ещё не искал. И да, Гару была там. Сидела на троне подперев щёку кулаком. Вид у неё был скучающий. Она посмотрела на Гермеса так, будто он был её вечным спутником, отлучился минуту назад, и вот, вернулся. Бог подошёл к трону, внимательно разглядывая краем глаза прислонённый к нему жезл, и опустился на одно колено.

— ГОВОРИ, — велела Гару. Бог с содроганием отметил, как изменился её голос. Он стал глуше и сильнее. Именно такой голос представляешь себе, когда читаешь о вещающих пророкам солнечных бликах или неополимых кустах. А ведь это она сказала тихо, уставшим голосом. Как же она раздаёт приказы?

— На Олимпе все уверены, что тобой занимается Аид. Я и сам в это верил некоторое время…

— Нельзя мне подниматься выше.

— С чего это ты взяла?

Гермес поднялся и заискивающе ловил рассеянный взгляд Владыки. Он подошёл слева и облокотился на массивный подлокотник трона. Гару лениво повела головой в его сторону, хотя позы не изменила. Слуга старался расположить её к себе. Она не сопротивлялась и пошла на откровения.

— А сам как думаешь? После того, как мне все уши прожужжали, что я опасна настолько, что могу как нечего делать убить всех своих родных. Видишь — держусь от них подальше. А Крий вовсю готовится к войне. И мне страшно.

Гермес разобрался в ситуации и был чертовски доволен собой. Он продолжал завоёвывать доверие. Он привёл доводы, почему в верхних мирах не более опасно, чем здесь. Рассказал, как важно не причинять никому вреда. Тогда действие Осколка существенно замедлится. И, наконец, народ Олимпа должен видеть её хоть изредка, чтобы перестать бояться и воспрянуть духом перед мобилизацией. Присутствие Гару в кругу семьи пойдёт всем только на пользу.

— А что будет, если я у всех на глазах нападу на кого-нибудь?

— Я не допущу этого, — Гермес положил свою ладонь поверх её. Вернее будет сказать, что ладоней, как таковых, у Владыки в данный момент не было. Правильнее назвать её руки лапами — огромные, когтистые, с ярко выраженными суставами. Но об этом присутствующие как-то не думали. В конце концов, Гермес и сам неплохо перевоплощался в любое животное.

— А если я нападу на тебя?

Он улыбнулся:

— О, уверен, этого не случится. Мы же, вроде как, на одной стороне.

Тут и Гару оживилась. Она наклонилась к нему ближе, так, чтобы их голоса звучали тихо, а губы одного находились возле уха другого.

— Ты давно знаешь эту легенду, Локи, так что скажи мне, как на духу, на чьей ТЫ стороне? — Голос звучал так, будто кто-то говорил в микрофон со дна глубокого колодца.

— Почему ты так меня называешь? — Он рисковал, отвечая вопросом на вопрос. Но ведь надёжность партнёрских отношений познаётся в по-настоящему тяжёлых условиях.

— Тебя здесь все так называют. И, знаешь, я много о тебе думала…

— О!

— Да. И пришла к выводу, что это имя наилучшим образом отражает твою сущность. Гермес — имя покорённого, имя слуги.

— Выходит, и Гару теперь — имя слуги? — А сейчас он испытывал на прочность бумажный листок, сдерживающий напор всего Мирового океана.

И листок этот дал течь.

— Не смей произносить это!

— Владыка! Я хотел сказать, тебя теперь должны называть не иначе, как Владыка!

Гару ему не поверила, но испуг в глазах слуги удовлетворил её злобу. Она вернулась в прежнее расположение духа.

— Так что там с моим вопросом? — Напомнила она.

— Ты не можешь принадлежать кому-то в силу своей природы. Твой создатель Крий. Ты присягнула Зевсу. Но всё твоё существо противится воле титанов. А Олимп боится тебя. Думаю, ты сама по себе.

— И об этом я думала…

— А я…

— Да?

— Я всё это время тоже был сам по себе. Подчинялся богам, чтобы сохранить жизнь. Титаны меня любят, но я считаю их устаревшими глупцами. Всю жизнь я искал единомышленника. Того, кого бы я смог уважать не из страха или по долгу крови. И ужасно обрадовался, когда услышал план Крия. Владыка, ты моя повелительница. Примешь у меня присягу?

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

18

Гаргульи имеют три состояния. В повседневном или боевом — золотые хищницы, состоящие из света. Когда хотят хорошенько о чём-то поразмыслить, превращаются в камень и красивыми крылатыми статуями сидят там, где их застали мысли. Нередко на крышах человеческих жилищ. Наконец, при необходимости, они могут превращаться в человеческие существа женского пола.

19

Онсэн — название горячих источников в Японии.

20

Зрение им заменяет слух, так что проблем с перемещением демоническая конница не имеет.