Лироневротические смыслы. Рифмотексты разных лет

Cергей Яхновец

18+ Использована нецензурная лексика Сергей Яхновец остро ощущает время в котором живёт. Его душа радуется и негодует, любит и ненавидит. Он идёт по жизни размашисто и торопливо. Поэт не может молчать, поэтому в книге "Лироневротические смыслы" нашли пристанище самые противоречивые и откровенные впечатления тернистого пути. Стихотворения, которые автор называет рифмотекстами, написаны в разные годы. Автор обращается к самым различным волнующим его темам. Он остро переживает противоречивость бытия, отражая различные смысловые аспекты диалектики жизни и смерти. Нам открывается широкая и яркая калейдоскопическая картина бытия, где смешиваются свет и тьма, добро и зло, ангелы и черти, любовь и разлука, красота и грязь, добро и мерзость. Все это воплощается в поэтическом осмыслении своей непростой судьбы и смысла существования современного человека в насильственном мире. Автор, несомненно интересен. Он не стремится к красивости слога и певучей слащавости. Порой предлагаемые нам строки горьки, грубы, агрессивны, пессимистичны, натуралистичны, фривольны, обжигают своим похотливым развратным эротизмом. Сергей Яхновец не боится осуждения коллег и читателей, поэтому порой пересекает «красные линии» принятые в литературной среде. Он так чувствует, живёт и пишет.

ПОСЛЕДНЕЕ СЛОВО

И снова над ящиком чёрным

гадают специалисты.

предсмертным отчаяньем полный…

Мрачнеют суровые лица…

В обрывочных переговорах

опасность рвёт голоса экипажа —

секунд не хватает, в которых,

выход из смертельного пилотажа…

Воскресли слова остатков тел

упокоившихся в закрытых гробах.

Малышам расскажут — отец улетел.

Душа

ввысь улетела.

Остался лишь прах.

бесформенная трупомасса —

Увы, бесформенная масса —

итогом кровавого пути.

Зрелый пилот первого класса

не смог себя и друга спасти…

Прими майор залп караула,

под слёзы вдовы, родни, товарищей.

Ошибки твои помянула комиссия

строго,

осуждающе.

Предъявлены доказательства —

безжалостный человеческий фактор.

Дьявольские обстоятельства…

Подпишет быстро некролог редактор,

для тех страшных ошмётков твоих,

что смогли собрать на ветвях и в земле.

Вас двоих на куски порвал «Миг» —

несутся души в вечной мгле…

И каплет дождь на крест, и жизнь летит.

И пьют друзья не чокаясь и молча…

Плачет мать у свечки догорающей —

долго не спит. Лишь не очень грустит

сосед, часто вдову посещающий…

Над тобой — глинистая толща.

Расплатился за свою вину —

лёг в кладбищенскую тишину…

Эх, командир, ты слыл везучим!

Мог бы катапультироваться, храбрец!

Выводил из пике сквозь тучи…

Низко.

Жутко.

Поздно…

— «Pizдeц!»…

P.S.:

Правда порой —

кровава,

грязна,

подцензурна,

не одета в нормы морали.

Привыкшие выражаться культурно,

вы когда-нибудь жизнь теряли?

Можете осуждать святоши

последнее слово нехорошее —

теперь, всё равно командиру…

Сытые черви обжили могилу…

(201?)