За стеклом

Astrid Shining, 2023

Ник. Мой сосед. Он всегда был самым лучшим другом для меня. Я абсолютно всё могла доверить ему, а он мне. Так я думала. Так думала, когда проводила с ним практически всё своё время. Так думала, когда перед сном мы махали друг другу на прощание из окон наших домов. Но ошибалась. Я никогда не знала о том, что было там.За стеклом.

Глава десятая

Полтора года назад

Никогда раньше я не испытывала такого чувства. Потому даже не знаю, как его описать. Это было нечто сродни ощущению утраты кого-то близкого, а возможно, и части самой себя. В то же самое время злилась на всё и вся. На себя, а на Ника больше всего.

Он оттолкнул меня. Снова. Зачастую он просто закрывался в себе, не подпуская ближе, замалчивая многие моменты, а иногда вовсе предпочитал не обращать внимания на жалкие потуги вторгнуться в разум и разобраться в его чувствах.

Это часто бесило, но ещё больше вынуждало обессиленно смириться с ситуацией и просто быть рядом с другом. С тем, кто в любой ситуации поддерживал, помогал и понимал.

Сейчас же я этого лишилась. Окончательно.

Глядя на экран телевизора в гостиной, которую я оккупировала вот уже два дня, поняла, что не могу различить ни единой картинки, стремительно сменяющие себя в вечернем телешоу. А всё из-за слёз, которые снова заслонили зрение.

Всегда думала, что причиной моих слёз будет кто угодно, но не Ник. Даже после того, как отказалась идти с Джейми на свидание, сославшись на несуществующую болезнь, было не так грустно. Но только лишь от воспоминаний о словах Ника, брошенных в тот день, мне снова и снова хотелось плакать.

Мама сказала, что все мальчишки такие, ну а ещё, что всему виной переходный возраст. Я не стала ей всего рассказывать. Просто сообщила, что Ник прогнал меня, что мы поругались. И совершенно опустила тот момент, когда произошёл мой первый поцелуй, после которого последовала столь бурная реакция.

Какой-то частью мозга я понимала, что мама права. Что мальчишки есть мальчишки. У нас в классе полно таких: грубияны и озабоченные. Но я никогда не относила Ника к их числу. Он был совершенно другим.

Лишь временами он менялся, вливаясь в абсолютно любую компанию, забывая обо мне. Тогда он становится забавным и богатым на эмоции, но это никогда не длилось долго, будто он вспоминал, что он совершенно другой, и всё снова возвращалось на круги своя.

Спокойный и отстраненный Ник, мир которого доступен только мне. И какой-то эгоистичной частью души я любила это, отчего даже не пыталась втянуть его в какие-то другие компании, в которые иногда попадала сама.

И даже сейчас, когда всё обернулось вот так, совершенно не хотелось пытаться наладить дружеские отношения с кем-то ещё. Но и терпеть вспышки Ника сил уже не было. Возможно, я бы относилась к этим перепадам настроения более легко, если бы он объяснял в чём причина.

Допустим, в данной ситуации я не понимала, что именно повлияло на него: наш поцелуй или попытка помочь с ожогом. И таких моментов была уйма за всё время нашей дружбы. Но всегда на следующий день он делал вид, что ничего не произошло, что он не злился и не огрызался на меня, что всё по-старому. Тогда я радовалась этому, и мы продолжали дружить дальше.

Но сейчас всё стало в разы сложнее. Он не пытался пойти первым на контакт, я тоже не стала, потому что устала быть первой, кто всегда извиняется за всё.

— Эмили, милая. Пора спать. Завтра в школу, — где-то за спиной послышался ласковый голос мамы. — Ты всё ещё переживаешь? — видя мои покрасневшие глаза, она села рядом, печально улыбаясь.

— Ещё чего, — хмыкнула в ответ, насупившись, зная, что выгляжу как маленький ребёнок.

— Уверена, завтра, когда вы увидитесь, всё снова будет как раньше. Вы же всегда так легко мирились, — она погладила меня по спине, подбадривая.

— Думаешь? — я с сомнением покосилась на маму. — В этот раз я не буду первая мириться. Я ничего не сделала, чтобы заслужить такое обращение.

— Думаю, Ник это уже понял. А сейчас перестань себя накручивать и отправляйся спать. Завтра всё будет как прежде, — мама говорила это настолько уверенно, отчего я хотела верить, что она права.

И утром, когда я только ступила на территорию школы, подумала, что мама всё-таки прогадала. Ничего уже не будет, как раньше. Посреди двора был Ник в окружении ребят, они громко о чём-то переговаривались и смеялись.

Выходит, он решил поставить на нашей дружбе крест и найти себе новых друзей. Осознание этого ревностно резануло по сердцу, и я, крепче сжав лямку от рюкзака, свисавшего с плеча, быстрым шагом направилась в здание школы.

Было сложно не обращать внимание на заразительный смех Ника, а ещё сложнее не смотреть в его сторону, когда проходила мимо. Видеть его весёлым было большой редкостью, но когда это всё же происходило, каким бы скверным не было собственное настроение, оно улучшалось стократно, и хотелось парить над землёй от счастья.

Но не в этот раз.

В этот раз не со мной он делил своё настроение. Он ясно дал понять, что не хочет иметь ничего общего больше.

Ну и не надо.

Я уже не маленькая. Переживу.

Чувствуя, как глаза начинают гореть, а нижняя губа предательски задрожала, закусила её, поражаясь, как ещё не пошла кровь.

И как только прибавила скорости своему шагу, услышала за спиной голос, который заставил ритм сердца пуститься вскачь.

— Эм! — родной голос Ника. — Эмили, постой!

Меня разрывали противоречивые чувства: хотелось одновременно замереть и бежать прочь.

— Эмили, — его голос стал ближе, а мой локоть был пойман цепкими пальцами, что немедленно смогло остановить меня.

Глубоко вдохнув для успокоения, я развернулась, чтобы встретиться со взглядом карих глаз.

Ник.

Моё сердце загрохотало, а перед глазами всплыли воспоминания о поцелуе, из-за чего щёки густо покраснели. Почему именно сейчас?

— Вот это спринт, — он криво усмехнулся, смахивая невидимые капельки пота со лба.

— Что тебе нужно, Ник?

Он явно не ожидал, что в голосе будет не присущее мне раздражение, от чего пару раз обескураженно моргнул.

— Я… — он начал, но запнулся, когда мимо нас пробежало несколько учеников. — Давай отойдём, — он заключил мою руку в своей ладони и повёл нас к той части школьного дворика, где стояло несколько деревянных лавочек.

— Итак, — поторопила я, садясь на одну из них и наблюдая, как Ник, пряча руки за спину, переминается с ноги на ногу.

— То, что произошло… Прости за это. Я имею в виду, поцелуй и то, что было после, — видя, что мои брови хмуро сдвинулись на переносице, он всплеснул руками и присел передо мной на корточки. — Нет, не так. То есть, я не хочу сказать, что поцелуй был плохой затеей. То есть… Это было, но мне понравилось, э-э, тебе надо было знать. И мне тоже, и я ещё тогда сказал всё так… И я бегал, много думал и всё решил.

Он тараторил настолько быстро и путано, что я едва ли успевала за потоком слов. Когда я старалась понять смысл первой фразы, он уже перескакивал на другую, а когда доходила до её разбора, его уже уносило в другую сторону.

— Ник, помедленнее. Давай по порядку. Ты меня прогнал. Помнишь? — перебила я.

— Да, помню. И мне правда стыдно. Я не должен был. И прогонять, целовать, и всё это делать. Просто так вышло. Мы можем всё забыть и вести себя так, как до этого? — выпалив всё на одном дыхании, он упёрся подбородком в мои колени и умоляюще посмотрел прямо в глаза. — Пожалуйста?

Я тяжело вздохнула и взглянула на небо.

Господи, Ник Миллер меня когда-нибудь сведёт с ума.

— Есть одно условие, Ник.

— Что угодно, — ни секунды не думая, сказал он.

— Ты должен измениться, чтобы у нас был хотя бы шанс, — я пристально посмотрела на него.

— Что ты имеешь в виду?

— Никаких тайн. Я спрашиваю тебя, а ты отвечаешь. Прямо. А не отмахиваешься от моих вопросов, как от назойливой мухи. Я хочу понимать причину твоей грусти, Ник. Грустить, когда грустно тебе. И радоваться с тобой, когда ты рад. Понимаешь?

Глядя на друга, заметила, как его лицо стало на пару оттенков бледнее, а сам он явно не выглядел довольным от такой перспективы. Каждая секунда молчания и его внутренней борьбы разбивала сердце. Хотелось взять слова обратно. Сделать вид, что согласна на его условия. Закрыть на всё глаза и вести себя как ни в чём не бывало. Как обычно.

Но настало время что-то изменить, встать на следующую ступень. Обратного пути уже нет.

— Я постараюсь, — Ник встал и, поправив длинные рукава чёрной рубашки, протянул руку. — Мир?

— Мир, — улыбнувшись, приняла его руку. Мне всей душой хотелось верить ему и не терять надежды, что всё между нами изменится и станет только лучше.

Конец ознакомительного фрагмента.