Его вкусняшка

Astra Maore, 2022

Принцесса амири Камила никогда не мечтала оказаться в полной власти мужчины. Но ночью король шеннари Альдо влез в ее окно и решил за нее все.

Глава 2. Плохой любовник

КАМИЛА

Все это время мне ужасно хотелось заорать, и хоть этим Альдо спугнуть. Ну, я понимаю, что глупо, но хотелось.

А теперь орать я не буду ни в коем случае.

Мои гордые предки наверняка не орали, а чем я хуже?

Тихо и, надеюсь, уверенно я говорю:

–Ничего я тебе больше не скажу. Уходи сейчас же, — сердце предательски быстро и громко бьется.

Надо было сказать «пошел вон!», но мне смелости не хватило. Меня и так уже колотит. Особенно от мысли, что Альдо из шеннари снова погладит мою грудь, и это будет настолько унизительно приятно.

Альдо не может не чувствовать мою дрожь: мы вжаты друг в друга, как масло в хлеб бутерброда.

— Ммм… — ноздри Альдо хищно подрагивают. — Ты мягкая. И очень приятно пахнешь. Наверняка ты ужасно вкусная.

Он опять за свое, да еще настолько бархатным голосом, что у меня немного плывут мысли.

Как это я — вкусная? Он собирается меня съесть? Вот этими порочными губами?

Ладонь Альдо так и лежит на моей груди. Мне ее не скинуть. Я практически руки по швам лежу.

Ужасно унизительно и беспомощно.

Бархат предательски обволакивает мне уши:

— Я буду с тобой нежен. Помнишь особенность шеннари, Камила?

Опять просто Камила. Без титула.

Альдо — гад. Конечно, он намеренно зовет меня так фамильярно. Понимает, что я ничегошеньки ему сейчас не сделаю. Даже укусить его не смогу. Не дотянусь.

Альдо специально так сгруппировался, чтобы и держать меня, и ничего своего не подставить под атаку. Меня немного учат драться, я такие вещи вижу.

А особенность шеннари помнят все. Это их странная магия, которая защищает девушек от насилия.

Если девушке любого народа от близости с мужчиной шеннари по-настоящему хорошо, и телом, и душой, у них обоих на внутренней стороне плеча распускается одинаковый красный узор под кожей. У каждой пары свой. Цветок любви, как шеннари это называют.

Говорят, этот узор держится несколько дней, а потом тускнеет и растворяется. Или, если пара постоянно проводит время в страсти, цветок не проходит никогда. Прям романтика.

Поэтому перед брачной церемонией шеннари обязательно показывают свои одинаковые цветы жрецу.

Если девушка обесчещена, цветка у нее, естественно, нет… Тогда мужчину ждет суровое наказание.

Только зачем пугающий король шеннари говорит мне об этом?

Он может меня взять. Может разрушить мою жизнь. Но никакого цветка он с меня не получит! Еще чего захотел!

Я пытаюсь хоть как-то вывернуться, но тщетно. Вертеться я уже могу, боли и тяжести больше нет, а скинуть обнаглевшего короля с себя не получается.

— Завтра все увидят твой цветок, Камила. Сочный, свежайший и ярко-красный. И твой отец увидит, и все подданные увидят. Все и каждый поймут, что ты отдалась мне добровольно, да, вкусная? — в низком голосе Альдо ласковый приторный мед.

— Я тебе добровольно? Да ты чокнулся!

— А говорила, больше не скажешь ничего… Молчи, Камила. Хорошая жена — это покорная жена.

— Женись на ком-нибудь еще! А с меня слезь и вали отсюда!

— Не хочешь меня?

— Конечно, не хочу! Сколько раз тебе еще повторить?!

— Ммм, посмотрим…

Он сошел с ума. Это уже явно не тянет на шутку, даже на дурную.

Может, король шеннари решил нам отомстить за что-то? Мне самой не за что, а вот моему отцу или моему народу — с Альдо станется.

Кто знает, что у опасного короля в голове.

Его тело очень горячее и твердое, и мне даже как-то не холодно.

А еще самое кошмарное, что мне нравится запах кожи Альдо. Сам Альдо мне категорически противен, а вот аромат его тела, как духи.

Ужас какой-то.

Если он не остановится, сейчас мне придется… перетерпеть.

Я всю жизнь буду ненавидеть Альдо за жестокость. За боль и за унижение.

Я не почувствую ни капли удовольствия от своего первого раза с мужчиной.

На глазах набухают слезы.

Я не хочу так. Так я боюсь. Я не настолько храбрая.

Хотя, говорят, первый раз часто никакой. Просто терпимый.

Во всяком случае, он не приносит удовольствия.

Надеюсь, мне повезет, и будет, как у большинства. Терпимо и не больно.

Потому что получить цветок шеннари на плечо от того, кому я при всех отказала — это дикий позор.

Получится, что никакая я не хозяйка своим словам. А принцессам такое не прощают.

Мой народ перестанет меня уважать.

В следующий миг мне по глазам бьет ярчайший свет. Словно все лампы и люстры в покоях вспыхивают одновременно.

— Больно!

— Прости. Но ласкать девушку в темноте — это лишать себя и ее половины удовольствия, ммм?

Уши щиплет от смущения.

— Я не хочу никакого удовольствия с тобой!

— Ты пока не распробовала. Тебе очень понравится.

Меня заливает жаром от самого звука голоса Альдо. Он безумно волнующий и при этом говорит такую дичь.

Мое ночное платье длинное, но оно сшито из тонкой гладкой ткани. Очень мягкой и приятной на ощупь. Розовой.

Я будто лежу под Альдо из шеннари совсем голая. А он мне не жених. Он мне враг. Наглый, забравшийся в мое окно бандит.

Внезапно я с ужасом слышу треск ткани платья.

Вся она резко расходится посередине, открывая меня Альдо.

Мою вздрагивающую от безумного сердцебиения грудь, живот, волосы на лобке… Девушки амири никогда их не удаляют. Это делает муж в первую брачную ночь, показывая, что юная жена теперь готова к удовольствиям.

Пульс одуряюще бьется в ушах и в запястьях. От неожиданности я ору:

— Прекрати! Не смей!

Альдо отпустил меня, чтобы уничтожить на мне платье несколькими рывками. Руками его разорвал. Совсем с ума сошел, как дикий зверь.

Зато мои руки теперь свободны, и я пытаюсь закрыться, хотя руки отдавлены и плохо меня слушаются. Как бесполезные кульки, которые колют миллионы мелких иголочек.

Я перевожу взгляд на короля и замираю. Пульс так и бьется в ушах, в горле, в запястьях — всюду.

Альдо сложен, как опытный воин. Высокий, широкоплечий, мускулистый. С узкими бедрами и сильными ногами. Элегантный, но при том очень мощный.

У него высокие скулы и хищные густые брови.

А в его глазах что-то настолько темное, что меня хватает посмотреть в них на миг и тут же отвести взгляд.

Я не могу смотреть в его лицо. Даже просто в лицо не могу.

Мне до раскаленных щек и горящих ушей стыдно.

Я не чувствую больше ничего, кроме пожара, будто вся моя кожа горит и плавится под мужским острым взглядом.

Как король меня назвал? Вкусная?

Он меня жрет. Одними глазами пожирает так, что не чувствовать невозможно.

Каждую венку. Каждый изгиб.

Под его взглядом у меня напрягаются соски, и от этого становится еще стыднее.

Альдо не смеет меня видеть. Не смеет неотрывно разглядывать, как будто я — изысканная еда на его столе.

Я неловко закрываюсь, и вся дрожу. Мне слишком страшно, и волнительно, и стыдно одновременно.

Я никогда не чувствовала такого с мужчинами. Никто из них даже не видел меня голой.

А теперь меня видит этот наглый враг.

Альдо вскидывает бровь.

— Ты — моя. Я так решил. И я буду играть с тобой, когда сам захочу. И как захочу, раз уж женой мне ты быть не хочешь, — в бархатном голосе ни тени сомнения.

Его… вещь. Игрушка. Рабыня.

Нет. Я не согласна. Нет!

Сжимаю ослабшие ноги и сильнее сдавливаю грудь непослушной рукой.

То, что плещется в синих глазах короля — это похоть. Уязвленная гордость, смешанная с одуряющей похотью.

Я продолжаю закрываться, прижимая к себе обрывки ткани платья.

Альдо лежит рядом, слишком близко. Полунависая надо мной, опираясь на локоть.

Синие глаза беспощадно сверлят мое тело. Я как ожоги чувствую там, куда король шеннари смотрит.

А он разглядывает все с явным удовольствием, не стесняясь.

Ласкает меня одними глазами. Ощупывает. Пробует.

Только мне неоткуда ждать помощи. Альдо ясно дал понять: меня не спасет никто.

Все слишком поздно, когда сильный мужчина лежит прямо на тебе, а его твердое колено между твоих ног. Комната под пологом тишины, и никто даже не подозревает, что здесь творится.

Я как-то это вытерплю. Никто никогда не увидит на моем плече цветок шеннари короля Альдо.

Лучше уж боль, чем такой позор.

Иначе я не только перед своим народом гордо выходить не смогу, я даже на наглейшего короля шеннари не смогу глаза поднять.

Получится же, что он прав.

Надо попробовать оттянуть время. Заболтать Альдо, пока не наступит рассвет. Пока служанки не придут одевать меня к завтраку.

Надежда очень глупая, но крохотный шанс есть.

Король ведь не просто насиловать меня собрался — это дело пары мгновений… Он же обещал устроить мне позорный цветок.

— Ты меня не любишь, Альдо из шеннари. Зачем я тебе? Зачем этот фарс и брак? — в глаза Альдо не смотрю.

Они слишком близко. Как темные омуты, куда провалишься и уже никогда не выплывешь. Так и пропадешь навсегда.

***

АЛЬДО

В следующий раз я решил навестить свою потенциальную невесту после обеда. В это время наши благородные девицы собираются вместе рукодельничать и сплетничать. У амири скорее всего так же.

План был простой: подслушать, о чем говорит Камила и подкинуть ей кое-какие мысли.

Читать я мысли не умею, зато внушать — немножечко да. А дальше дело сделано. Жертва сама выбалтывает, что думает на заданную тему. Только слушай.

Я понял, что в прошлый раз мне ужасно повезло, и даже списал это на некий знак: дверь, из которой выпорхнула Камила, когда я ее впервые увидел, оказалась не случайной дверью. Она как раз вела в Камилины покои из общего коридора.

Это я еще тогда выяснил. Подумал, что раз принцесса отсутствует, то изображу-ка я сквозняк, и, может, увижу, что в комнатах ее разозлило.

Комнаты ответ не дали. Там оказалась, во-первых, спальня. Естественно, я выглянул из окна и оценил ее расположение относительно дворца и окружающей местности, а заодно понял, что принцесса спит одна. При спальне обнаружилась комната для служанок с парой кушеток, значит, в худшем случае принцессу сторожат за дверью. Еще нашлись столовая, гостиная и купальная. Из чего я понял, что принцесса может поесть и принять гостей у себя, а на прогулки куда-то выходит.

Ну и самое главное: днем ее никто не сторожит.

Я прощупал помещения и заметил, что мужчины туда почти не заходят.

Зато у общей двери в покои ими так фонит, что аж воняет.

Принцессу караулят ночью со стороны коридора. Окно спальни считают безопасным. Ясно дело: поклонники к ней не шастают.

Я не смог сдержать довольной ухмылки: скорее всего Камила девственница еще. Вот и развлекается невинно.

Я это исправлю.

А если девица не девица и встречается с любовниками где-то еще, я это тоже пресеку.

Только со мной встречаться будет. Мне ее горячий темперамент пригодится.

«Сквозняк» навестил принцессу, когда Камила ела овощной суп.

Ничто в ее обеде меня не удивило: что шеннари, что амири избегают мяса. Овощами и травами питаются.

Принцесса амири видимо не исключение, а вот я — да.

Впервые я попробовал полузапретное мясо из любопытства. Ведь лучший способ справиться с пороком — это поддаться ему, вдоволь наесться им и в итоге разочароваться.

В какой-то момент даже страшные пороки становятся простой обыденностью. Больше не вызывают особых эмоций.

Приходится искать новые шалости.

Но послушная жена в моем случае — это суровая необходимость.

А то будет какая-нибудь дура мне мозги долбать по мелочам. Мяса не ешь, веселящие настойки не пей, травы не кури, к врагам будь милостив.

Я же долго не вынесу: прибью несчастную.

И хотя я понимаю, что покладистость не то, что стоит ждать от рыжих, я настолько запал на внешность и какую-то неуловимо притягательную пылкость Камилы, что решил дать девице шанс.

Прокрался мимо обеденного стола за пышную занавеску и сел на широкий прочный подоконник подслушивать.

Неплохой подоконник, кстати. Для секса удобный.

Выяснилось, что на служанок Камила не орет. Да и не откровенничает с ними — хорошее качество для королевы, которая всегда окружена чужими.

Но не зря же я отвлекся от дел и влез в ее покои! Я активно стал внушать принцессе амири мысль позвать каких-нибудь болтливых подружек, раз со служанками она не секретничает, и… поговорить о мужчинах.

А еще лучше пусть девицы поболтают обо мне. Интересно же, что у амири обо мне неофициально думают.

В конце концов мое терпение принесло плоды. Служанки унесли посуду, Камила перешла в гостиную — мне тоже пришлось сменить подоконник и укрыться очередной пышной цветастой занавеской — и к моей почти-невесте явились какие-то девицы с целью вместе вышивать. На девиц я особо смотреть не стал, а с Камилой не удержался. Приоткрыл занавеску и стал нагло на принцессу пялиться.

Есть в ней порода. Правда, чем больше я смотрел на вызывающе огненные волосы, тем сильнее хотелось намотать их на кулак и жестко вдалбливаться в Камилу сзади.

Так, чтобы она прогнулась в пояснице и вскрикивала от каждого удара. Чтобы ждала их. Чтобы просила и умоляла меня взять ее. Чтобы обильно текла от одного предвкушения, что и как я с ней буду делать.

Я изучал красивое лицо Камилы с пухлыми розовыми губами, и сам не понимал, что в ней так раздражает и притягивает меня одновременно.

Девица как девица, разве что глаза больно хитрые, но для меня сам ее вид стал, как вызов.

Я еще не осознавал, за что, но мне все больше хотелось Камилу наказать.

За гордость, за дерзкий разлет бровей, за непокорное своеволие, которое я чутьем чуял.

Сидел, как идиот, на подоконнике уже пару часов. Как приклеенный одержимый пялился, а уйти не мог.

Эта девица вошла в мысли, точно заноза. Надо бы ее выдернуть, но жалко даже отвернуться, чтобы что-то важное не пропустить.

Я смотрел, как Камила ловко управляется с вышивкой, слушал бесполезные сплетни о не знакомых мне раздражающих эльфах и настойчиво продолжал внушать ей мысли обо мне.

Камила больше слушала сплетни, чем сама говорила, изредка вставляла замечания, и я понял, что голос у нее хотя высокий, меня не бесит и не злит.

Тонкий такой. Девичий. Подходит ей.

— Альдо, их король? — я нервно сглотнул, услышав вдруг свое имя, когда разговор моими стараниями повернул хотя бы на шеннари. — Король шеннари плохой любовник. Если уж спать с шеннари, то только не с ним!

Я крепко сжал челюсти. Принцесса вроде не тупая, мне хватило возможности понять. Она или настолько неопытная, или намеренно меня оскорбляет?! На мнение ее подружек мне глубоко плевать, но все же…

— Почему? У шеннари же их хваленые магические цветы, дар богини! Там любого халтурщика сразу видно! — сисястая подружка Камилы решила заступиться за мою честь? Я понял, что не дышу, ожидая ответ принцессы.

— Ха, цветы! — Камилла презрительно фыркнула. — Он же не простой шеннари, а король! Если какой-то девушке с ним плохо или никак, чьи это проблемы? Уж явно не блистательного короля! — голос Камилы разлился в воздухе, наполняя мою кровь отборным ядом. — Девушки что угодно с собой сделают ради цветка на плече, чтобы король их наградил. Хоть возбуждающих зелий обопьются, хоть кого угодно будут на его месте представлять, кого на самом деле хотят. Вы же видели его лицо. Такого добровольно никто не полюбит!

— Думаешь, он настолько эгоист? — влезла еще одна подружка, длинноносая, даром, что эльфийка.

Камила слегка наклонилась к ней и понизила голос, будто подозревая, что я слышу:

— Ходят слухи, что да. Альдо знай себе приказывает придворным девушкам его ублажать, а сам ни на что не годен, — Камила звонко хихикнула, а у меня перед глазами в кровавой пелене заплясали демоны.

Захотелось не то грубо и совершенно непристойно заткнуть ее при идиотских подружках, напугав их всех до смерти, не то… Я не стал воображать подробности.

Стиснул кулаки и чудом остался на месте, призвав всю свою силу воли.

Ну смешно же королю в четырнадцатом поколении кидаться на какую-то идиотку. Что она понимает?!

Я уже знал, что поступлю намного жестче. Но позже.

А Камила заявила:

— Такому, как Альдо, девственность отдать — это худшее проклятье. Лучше сразу с демоном пойти, чем с ним!

Я мысленно усмехнулся. С демоном, значит? И рыжая демоница все еще реально девственница?

Я почти выжег в мозгах девок этот вопрос, и сисястая поддалась напору, смущенно пискнула:

— А ты еще… ну… это… ни с кем?

Камила сделала большие глаза.

— Ты что, конечно нет! Я выйду замуж честной девушкой. И потом спустя хоть сотню лет законный муж не сможет меня упрекнуть, что я поддалась страсти и кому-то невнятному уступила!

Я невольно стиснул кулаки. Надо же, какая предусмотрительно расчетливая рыжая стерва.

Страсти она поддаваться не хочет, а оскорблять меня, приравнивая к немощным импотентам и сексуальным отбросам — да.

При том, что искренне довольные женщины — гордость каждого мужчины шеннари.

Меня так никто и не видел. Никто даже не подозревал о моем присутствии.

Я остался сидеть на подоконнике с застывшей на губах холодной улыбкой.

Больше девицы ничего интересного мне не обсуждали, но я сидел и пропитывался звонким щебетанием Камилы, как смертельным ядом.

И уходить не хотел, и голос ее слушал, как журчание отравы по венам, и обдумывал детали, как с ней поступить.

Хорошей жены из Камилы не будет — язык у нее откровенно поганый.

Покладистости ноль, зато злости с лихвой хватает. Нежная трепетная принцесса умеет за глаза осудить и попортить чужую репутацию.

Ну что ж…

Языку ее я другое применение найду. Будет мне прилежно сосать и вылизывать.

И насчет девственности своей пусть не беспокоится — недолго этой «честной», мать ее, девушке осталось.