Три часа перед рассветом

Anaxxxi, 2021

В свои семнадцать Дима понимает, что он – ничтожество, а работа кассиром в какой-нибудь рядовой забегаловке – верх его карьерных стремлений. Хотя, может, и для неё он недостаточно хорош. Экзамены все ближе, а у Димы внутри только чёрная липкая мгла, которая затягивает юношу в свою бездну, не давая ступить и шагу. В школе думают, что он принимает наркотики, родители считают его безответственным, а психотерапевт уверенно заявляет: помогут успокоительные. Только вот каждый день все труднее дышать, а руки неумолимо тянутся к горлу. Андрею – двадцать шесть, и он, кажется, потерял всякий смысл жизни. На последнем году ординатуры молодой человек понимает, что недостоин стать врачом. Андрей пробует найти новое дело жизни, но разум упорно сигналит о том, что он ошибся. Где оба парня повернули не туда? И смогут ли они найти свой настоящий путь и способ быть счастливыми? Комментарий Редакции: Одновременно знакомый и незнакомый, этот современный роман о двух юношах, которые никак не могут вклиниться в «нормальную» и «понятную» жизнь, предстает великолепным экспериментом по препарированию человеческой души. Даже страшно, что там можно найти порой. Или – куда хуже – не найти совсем. Содержит нецензурную брань.

Imagine Dragons — Birds

«Во сколько ты встал?»

«Сегодня в 11».

«Пропустил свой ранний подъем».

«Ага».

«В школу тоже не пошел?»

«Да».

«Ясно. Хочешь в гости? Я один сейчас».

«Говори адрес».

Дима смотрит, как на экране появляется: «Андрей набирает сообщение…» и отворачивается к окну. В одиннадцать в начале декабря уже светло, но по-прежнему мерзко. Была бы Димина воля, — он бы завернулся в одеяло и уснул до весны. Но, к сожалению, в этой жизни он родился человеком, а не медведем. Поэтому парень нехотя встает с дивана и натягивает серые треники. Бросает взгляд в окно еще раз, и подумав немного, снимает их, надевает термобелье и снова повторяет процедуру. Внутри разливается тяжелое чувство, которому нет названия. Оно как вязкая холодная желеобразная жижа заполняет все внутренности. Этакая смесь легкой паники, грусти и безразличия. Дима напяливает футболку с толстовкой и закуривает. Благо, дома нет родителей. Ему не хочется открывать окно. Комната мгновенно наполняется сигаретным дымом, воздух становится сизым, а пепел летит прямо на пол. Дима закрывает глаза, пытается успокоить панику, и после трех затяжек она действительно отступает. Парень думает, что неплохо было бы врубить музыку на всю катушку, чтобы даже собственных мыслей не слышать. Так он и делает. Тишину разрывают звуки гитары и голос вокалиста Imagine Dragons. Дима закуривает вторую сигарету, падает поперек кровати, закрывает глаза и тихонько подпевает.

«I know that ou-u-u-u-u birds fly in every direction. Ou-u-u-u-u I hope to see you again…”

Жижа отступает. Прячется в темном углу позади сердца. Но Дима точно знает — она скоро вернется.

* * *

Андрей живет почти на другом конце города, и Дима жалеет тысячу раз, что не взял с собой книгу или плеер с музыкой. На телефоне стремительно падает зарядка, и его приходится отключить, чтобы после была возможность связаться. Дима выходит на предпоследней остановке автобуса. Квартал психотерапевта — типичный спальный район с кучей высоток на пустыре. Мало деревьев, мало скамеек, много огромных домов, очень много машин, — они припаркованы везде: на парковке, рядом с трансформаторной будкой, на неосуществленной лужайке перед домом, на обочине дороги. Здесь немноголюдно. В четверг в пять тридцать вечера большинство людей еще на работе. Дети же, в отсутствие хоть каких-либо развлечений, кроме убогой детской площадки среди моря машин, предпочитают сидеть в теплых домах, смотреть телек и играть на мягком ковре, а не на оледеневшей земле. Дима их прекрасно понимает. Ветер здесь гуляет сильный. Он забирается парню под теплую куртку, обдает холодом низ живота и спины. Дима кое-как разбирается в ориентировании на местности с помощью навигатора, находит нужный дом и жмет кнопку «508» на домофоне. Через несколько секунд Андрей просто открывает ему дверь без вопросов, бросив только небрежное «восьмой этаж».

Еще спустя пару минут Дима уже заходит в квартиру психотерапевта.

— Я ничего не принес с собой, извини. Не знал, где здесь магазин…

— Забей. — Андрей махает рукой, приглашая войти. — Будешь пиццу?

— У тебя праздник какой-то? — школьник стягивает кроссовки, не расшнуровывая.

— Ага. День немытой посуды называется!

— Серьезно? И ты позвал меня в такую грязь? — Он хмурится и идет на кухню, на ходу закатывая рукава, чтобы сразу же прекратить день немытой посуды и заодно отчитать Андрея, но удивленно тормозит в районе сверкающей чистотой пустой раковины.

— Я пошутил. — Андрей хлопает школьника по плечу. — На самом деле просто не хотел ничего готовить.

— Ах, ну ладно. Что за пицца?

— Пеперони. Любишь такую?

— Сойдет. — Пожимает плечи Дима, слабо улыбается и проходит в комнату.

У Андрея небольшая, но опрятная квартирка. Одна комната и кухня — самое то, для одного. Комната светлая, просторная, на полу красивый ламинат темно-орехового цвета, стены цвета слоновой кости, без рисунка, идеально ровные, на пластиковых окнах почему-то нет ни штор, ни жалюзи. Из мебели — то ли кровать без спинки, то ли разложенный диван в углу рядом с окном, напротив дивана/кровати стоит напольный телевизор с огромным экраном. Позади него расположены две узкие вертикальные колонки, а перед ним валяются два джойстика и стоит приставка. В дальнем конце комнаты — двустворчатый шкаф-купе и одинокое красное кресло в углу, оно явно выбивается из атмосферы комнаты и выглядит не очень-то удобным. На этом мебель, не считая стула у входа, заваленного горой одежды, заканчивается.

Дима плюхается прямо на диван/кровать, стягивает с себя толстовку и разваливается звездочкой на покрывале цвета песка.

— Чай, кофе, пиво? — В комнату заглядывает Андрей.

Школьник нехотя поднимает голову, делает мрачное лицо и отвечает:

— И ты еще спрашиваешь? Я чувствую себя максимально паршиво. Не физически, если ты понимаешь.

— Ни слова больше! — Усмехается он и снова исчезает за дверью.

Через пару минут он сервирует импровизированный пикник на полу: коробка с пиццей, стопка салфеток, по паре бутылочек пива на каждого, большая картошка фри и маленькая коробочка с сырным соусом. У этого пикника нет ни шанса выглядеть романтичным, или хотя бы милым. Их обоих устраивает.

Бутылочки пива с тихим шипением открываются, шуршит картонная упаковка пиццы, слышно, как на кухне падают капли из неплотно закрытого крана. Слышен ветер за окном. Щелчок зажигалки. Тихая возня на полу — оба пытаются усесться поудобнее. Телевизор взирает на них молчаливым черным экраном. Парни сидят в полуметре друг от друга, одинаково вытянув ноги и запрокинув голову к потолку. Между ними коробка пиццы и пиво.

Тишина в комнате почти звенит. Слышен каждый вдох и выдох. Слышно даже биение сердец.

Андрей делает небольшой глоток. Капля пролитого напитка скатывается по шее.

— В твоем возрасте я и подумать не мог, что стану психотерапевтом… — Андрей не смотрит на Диму. Объектом его внимания остается белый натяжной потолок. — Родители предложили попробовать поступить в ординатуру. Они до сих пор считают это престижным. Стыдно сказать, но эта квартира и машина, дорогая одежда — все куплено на их деньги. Того, что я сам зарабатываю хватает лишь на обычную жизнь: на еду, коммунальные платежи, бензин, немного на развлечения. А они думают, что я стану каким-то знаменитым врачом. Что защищу докторскую.

— А ты не хочешь защищать докторскую? — Несмотря на свое признания, Андрей все еще кажется Диме невероятно крутым парнем.

— Не уверен, что все еще хочу быть психотерапевтом. Врачом вообще. Я за эти восемь лет ни разу не сомневался в своем выборе. Даже не брал тайм-аут, как другие. Я просто пёр напролом. Учил, сдавал, снова учил. Учил днем и ночью. А когда начал встречаться с девушками, времени на самокопание вообще не осталось.

— А сейчас появилось? — Дима смотрит на развалившегося психиатра.

— А сейчас я не могу идти дальше. Не могу и шагу ступить. И постоянно думаю о будущем. О своем выборе. Порой эти мысли сводят меня с ума. Я как будто снова оказался в 11 классе, только за плечами багаж жизненного опыта и молодость почти прошла.

— Иногда по ночам я мечтаю о том, кем бы я мог стать. Какой-нибудь знаменитостью. Представляю себе, как жил бы тогда: путешествия, много новых знакомств, нет нужды в деньгах, — я о них даже и не думаю в своих мечтах. В своих мечтах я известный музыкант, или режиссер, или, может даже, писатель. А еще там всегда тепло и солнечно, в каком бы городе я ни находился. А потом я открываю глаза, вижу темный потолок. Вижу серое небо в окне. Вижу свои разбросанные вещи и учебники. И понимаю, что так никогда не будет. И тогда я пытаюсь вдохнуть воздух, но меня как будто кто-то душит, только никого нет. — Дима смотрит Андрею прямо в глаза. — Никогда не думал, что может быть так тяжело просто дышать.

* * *

На часах половина двенадцатого, когда Дима хочет уйти от Андрея. Пицца давно съедена, все пиво выпито, посмотрены два фильма. Один из них проходной голливудский боевик, другой — смешная и умная черная комедия, ее выбирал психотерапевт.

Андрей застывает в дверном проеме из комнаты в коридор, облокотившись на косяк, пока Дима натягивает кроссовки.

— Я подумал… Ты мог бы остаться на ночь.

Дима поднимает голову и недоумевающе смотрит на Андрея.

— И чем бы мы занимались?

— О, ну например, мы могли бы кататься на бешенной скорости по трассе и орать песни. Или мы могли бы пойти в клуб, напиться и подраться с кем-нибудь. Или встретить рассвет на крыше одного из домов под джаз-хоп…

— Или все вместе. — Перебивает его Дима и в первый раз за день широко улыбается.

— Мне нравится твоя идея.

— Позвонишь родителям?

— Ну, разумеется.

Дима стаскивает уже надетую обувь и топает обратно в комнату.

— Но у меня нет подходящей одежды. — Школьник смотрит на свои треники, колени которых уже порядком вытянулись, а манжеты засалились.

— Не проблема. Возьмешь что-нибудь у меня. Сейчас посмотрим.

Андрей идет к шкафу и через минуту вываливает на диван-кровать несколько пар брюк и около дюжины рубашек и пиджаков. Потом смотрит на Диму, прикладывает то одну рубашку к парню, то другую. Диме становится неловко. В конце концов Андрей выбирает зауженные классические брюки серого цвета, черную водолазку и серый пиджак для Димы и черные зауженные джинсы, белую футболку и цветастый кардиган для себя. Брюки приходятся почти в пору, а вот пиджак немного болтается на плечах подростка. Дима смотрит на свое отражение в зеркале и обалдевает от того, насколько хорошо оказывается он может выглядеть.

— Нравится? — Лукаво спрашивает психотерапевт.

Дима завороженно кивает.

— Сейчас будет еще лучше. Снимай пока все и дуй в ванну.

— Зачем это? — Дима хмурит брови.

— За надом. Будем делать лучшую версию тебя.

Дима неохотно снимает с себя понравившиеся вещи, оставаясь в одних боксерах, и топает в ванную. Андрей тоже снимает парадную одежду и идет следом. В следующие пять минут многое в жизни Димы происходит буквально впервые. Впервые его обмазывают пеной для бритья от уха до уха и сбривают весь его пушок, который самому школьнику казался единственным признаком того, что он теперь вроде как мужчина. Впервые в жизни его стригут не в салоне, а в маленькой ванной на восьмом этаже высотки спального района. Впервые его лицо мажут каким-то скрабом, а потом еще и накладывают на лицо маску, черную как ночь.

— Мне впору сделать тюрбан из полотенца на голове и положить дольки огурца на глаза. — Ворчит парень.

— Можешь устроить, если тебе так будет комфортнее. — Ухмыляется Андрей, который только что наложил такую же маску себе на лицо. — Ворчи сколько угодно, но я тебе гарантирую, что после всех этих процедур, ты почувствуешь себя намного лучше.

— Хотелось бы верить. — Бурчит Дима, сгребая отрезанные волосы на совок.

Через 10 минут Андрей велит смывать маску, потом дает школьнику какой-то не то крем, не то лосьон. Дима со страдальческим видом выдавливает его на руку и усиленно растирает субстанцию по лицу.

— Что теперь? Макияж? — Уныло спрашивает парень.

— А ты хочешь? — Андрей даже не пытается скрыть довольный ржач.

— Почему бы и нет? Я растерял недостаточно мужественности сегодня.

— Хватит с тебя. — Андрей хлопает парня полотенцем по плечу. — А вот волосы нужно уложить.

Еще полчаса они возятся с утюжком, феном и лаком для волос. Наконец, когда на головах обоих появляется более-менее сносное подобие укладки, Андрей великодушно позволяет Диме надеть парадный костюм обратно. Все его усилия действительно оправдывают себя — лицо у школьника посвежело и приобрело розовато-белый оттенок, а не бледно-серый, каким он был в начале. Дима выглядит вполне презентабельно и ухоженно, но с трудом тянет на восемнадцать.

— У меня кстати нет документов. В клуб не пустят. — Дима вертит пустую пивную бутылку по полу.

— Не во всех клубах спрашивают документы. Расслабься.

Андрей тоже выглядит посвежевшим. Плечи распрямились, взгляд повеселел, предвкушая нескучную ночь. Он и так был красивым на скромный взгляд школьника. Так что сейчас он просто выглядел как обычно.

— Нам пора на выход. Эта ночь нас заждалась. — Весело натягивает пальто психотерапевт.

Дима следом за ним надевает свой пуховик. Тихо щелкает замок и в квартире воцаряется абсолютная тишина.

* * *