Спиритуализм (религия)

Спиритуализм (от лат. spiritualis «духовный» ← spiritus «дух») — религиозно-философское течение, в основе которого — вера в реальность посмертной жизни и возможность общения с духами умерших посредством медиумов (см. также спиритизм). При том, что теория и практика общения с духами существовала с далекой древности, сами последователи спиритуализма считают датой рождения движения 31 марта 1848 года, когда появилось первое сообщение о том, что сёстры Кейт и Маргарет Фокс из Гайдсвилля, штат Нью-Йорк, вступили в общение с духом торговца-разносчика, якобы убитого бывшими владельцами дома и захороненного в подвале (в 1904 году под развалинами дома были действительно найдены человеческие останки).

В течение почти столетия движение развивалось: к 1897 году оно насчитывало более 8 миллионов последователей (только в США и Европе). Пережив пик возрождения после Первой мировой войны, во второй половине XX века спиритуализм постепенно утратил массовую популярность.

Культовая практика спиритуализма состоит из коллективных и индивидуальных спиритических сеансов, целью которых являются вызов духов умерших людей и общение с ними. Основные положения спиритуализма содержатся в «Декларации принципов», принятой в 1899 «Национальной ассоциацией спиритуалистских церквей», созданной в 1893 году в Чикаго, которая насчитывала (по данным на конец XIX века) около 20 тысяч членов. По различным оценкам, в мире в настоящее время насчитывается около 20 миллионов последователей спиритуализма.

Источник: Википедия

Упоминания в литературе

С 1845 г. Эндрю Дж. Дэвис, последователь Сведенборга, разъезжал по Америке с публичными сеансами, на которых, входя в транс, объяснял происхождение и устройство Вселенной, описывал жизнь после смерти, духовный мир. Так был проложен мостик от месмеризма к спиритуализму, возникшему как целое новое религиозное движение, быстро охватившее США, а вскоре и Европу. В 1848 г. Америку потрясли сеансы знаменитых сестер Фокс, которые входили в контакт с духами… Сначала спиритические сеансы были призваны доказать, что «жизнь после смерти» существует, и для этого медиумы вступали в общение с «духами» умерших людей, передавали от них информацию живым близким, а также совершали с помощью духов непосильные обычному человеку трюки.

Группа авторов, Ченнелинг. Помощь Высших сил, 2010

И третье, о чём нужно сказать, размышляя над тем, что привлекает читателя в «Истинном христианстве» на протяжении веков – это о трезвости, уравновешенности и «сбалансированности» этой книги. В обширной западной литературе, посвящённой Арндту, не прекращаются споры: а кем же всё-таки он был? Правоверным лютеранином или еретиком, искусно скрывающимся за правильными формулировками? Мистиком или нет? Спиритуалистом или нет? и так далее.[41] Сами эти вопросы, на мой взгляд, являются свидетельством того, что Арндту удалось в своей книге некоторым образом подняться над всеми этими противоположностями. Арндт не лицемерил, постоянно оправдываясь и подчёркивая свою лютеранскую правоверность;[42] несомненно, он был и стремился быть таковым – но одновременно он восстанавливал этическую и мистическую исконную традицию всей Церкви в рамках своей конфессии. Арндт несомненно был мистиком – но его мистика очень трезва и выверена; она не только строго церковна (в том смысле, о котором было сказано выше), но и поставлена в тесную связь с этикой, с отношением к ближнему и с не соблазняющим никого благочинным внешнецерковным поведением. Спиритуалист? Несомненно, у Арндта есть элементы спиритуализма, идущие от Парацельса и Вайгеля; но и значение церковных таинств и внешней проповеди он ставил высоко. Во всём этом и проявилась сбалансированность и церковная трезвость мировоззрения Арндта; и до настоящего времени это привлекательные и весьма необходимые качества для церковной жизни.

Иоганн Арндт, Об истинном христианстве, 1609

Таковы хронологические рамки. Однако время философии, как и время человеческой жизни (новая трактовка его – одна из главных заслуг Бергсона), не выражается лишь чисто хронологическим образом; здесь каждый временной период специфичен, отличен от других, имеет собственную интенсивность и «плотность». Время, в котором существовала философия конца XIX – начала XX века, особенно насыщенно; в нем происходили тектонические сдвиги, глубинные переломы в самом понимании традиционных для философии проблем, складывалось и развивалось то новое видение мира, которое полностью выразило себя уже в XX веке. Переоценивая классическое наследие, отказываясь от многих его постулатов и установок, философия повернулась к проблемам человеческого бытия; она заново осмыслила вопросы о времени, сознании, свободе, выборе. Специфика концепции Бергсона определялась тем, что он исследовал эти проблемы в рамках особого варианта спиритуализма, который в начале XX века оказался созвучным философии жизни, идеям Дильтея, Шпенглера, всей линии, связанной с философией Ф. Ницше.

И. И. Блауберг, Анри Бергсон, 2003

Немецкой философии естественно было вернуться к Канту, как национальному философу; но русские мыслители могли искать опоры метафизики и в других источниках: в этом отношении естественно было обратиться к Лейбницу, как философу чрезвычайно многостороннему, могущему дать повод к весьма различным течениям мысли. Действительно, Лейбницем в России всегда интересовались, о нем писал историк Герье, психолог В. С. Серебреников и В. М. Каринский. Ягодинский издал некоторые неизданные до того времени произведения Лейбница; Московское Психологическое Общество один из выпусков своих трудов посвятило переводу некоторых произведений Лейбница. Не удивительно поэтому, что идеи Лейбница нашли себе отзвук в сочинениях Астафьева, Бугаева, А. Козлова. Но более всех испытал на себе влияние Лейбница проф. Л. М. Лопатин, заговоривший в “Положительных задачах философии” (М., 1888–1891, 2 тома) о метафизике. Итоги своей философской деятельности Л. Лопатин подвел в актовой речи, произнесенной в Московском университете в 1917 году. Лопатин отрицательно относится как к Канту, так и к неокантианству; на почве их учения гносеологию построить невозможно, вообще гносеология невозможна без признания некоторых метафизических предпосылок, а именно без признания чужого одушевления и внешнего мира. Трансцендентное бытие не может быть объяснено натуралистически, следовательно, остается только возможность спиритуалистического объяснения, если мы не хотим оставаться в агностицизме. Все реальное духовно; в активности нашего “я” и открывается настоящая реальность. Мир есть система живых центров, единых в своей основе, в абсолюте, в личном Боге. Чтобы избежать проблемы зла, Лопатин жертвует всемогуществом Божьим. Источник зла – самоутверждение тварей. Бессмертие души вытекает из принципов спиритуализма.

Эрнест Радлов, Очерки истории русской философии, 1912

Спиритизм или спиритуализм, как тогда говорили, был первой ступенью к выходу на прямой контакт с Махатмами – Вознесенными учителями человечества. Елена Петровна Блаватская тоже начинала со спиритизма, но потом четко отмежевалась, поняв, что у медиума есть выбор: с кем общаться. И когда связь с Высшим установлена, кустарные методы сбора фразы по буквам – не нужны. Она предупреждала, что заниматься спиритизмом ради спиритизма – крайне опасно! На связь под видом душ умерших родственников или друзей могут выходить самые низменные нечистые духи, искушать легковерных и даже вселяться в них.

Николай Рерих, Шамбала с комментариями и объяснениями

Не вдаваясь в рассуждения о сущности духовного спиритизма или, вернее, спиритуализма, мы постараемся изложить здесь все, что известно до сих пор о физических явлениях, производимых медиумами-спиритами, и доказать, что этот-то спиритизм есть ни что иное, как особенная форма древней магии, имеющая много общего с животным магнетизмом и сомнамбулизмом. Как увидим ниже, явления сомнамбулизма и животного магнетизма были известны еще в глубокой древности, а современный нам спиритизм только соединил в себе видоизменив их несколько, различные старинные магические и животно-магнитные учения, предания и суеверия.

А. Штерн, Наука древнего волшебства, волхвования и чародейства, 1877

Я с удовольствием должен выразить благодарность его преподобию Фр. Грегори Роперту, орден молящихся[2], за его любезность в позволении мне процитировать работу его отца, известного психолога-исследователя Дж. Годфри Роперта, «Новообращенный из спиритуализма».

Монтегю Саммерс, Колдовство и черная магия, 1939