Сатана (героиня эпоса)

Сата́на (Шата́на) (в армянской традиции Сатени́к арм. Սաթենիկ) — героиня нартского фольклорного эпоса. Ключевая фигура нартского эпоса, без неё не обходится ни одно важное событие.

В русских текстах нередко именуется Шата́на, по преобладающему в Северной Осетии куртатинскому произношению и вопреки традиции транслитерации осетинских имён собственных. Этим авторы уходят от ассоциаций с русским словом «сатана».

Источник: Википедия

Упоминания в литературе

Наследники олимпийских божеств, дьяволы, долго мучили христиан памятью и образами отошедшего в вечность язычества. В четвертом веке они посещали св. Мартина, знаменитого епископа турского в образах Юпитера, Меркурия, Венеры и Минервы. Галлюцинации, хорошо понятные в эпоху, когда боги умирали, воскресли вместе с эпохой «воскресших богов», как удачно назвал г-н Мережковский века Возрождения. Уже в XIII веке св. Райнальд, епископ Ночеры, бредил дьяволами в виде давно, казалось бы, забытых Юпитера, Венеры, Меркурия, Вакха и Гебы: несомненный результат чтения классических авторов или, может быть, слишком прочной памяти язычных призраков в местности, которая и поныне носит выразительное название Ночеры Языческой, Nocera del Pagani. Чтение классиков весьма не одобрялось духовенством и, наоборот, было весьма угодно Сатане. В X веке одному раввенскому грамматику, по имени Вильгарду, явились однажды ночью три дьявола и, отрекомендовавшись Вергилием, Горацием и Ювеналом, благодарили его за прилежание, с которым он комментирует их произведения и обещали в награду, что после смерти он разделит их славу. Двусмысленная признательность эта заставила грамматика призадуматься: ему было известно, без сомнения, что христос, явясь в сонном видении блаженному Иерониму повелел ангелам жестоко высечь его за слишком усердную любовь к Цицерону.

Александр Амфитеатров, Дьявол, 1905

Прозвучавшее объяснение – довольно правдоподобно, так как антагонизм между Сатаной и священником вполне понятен; но мы вправе ожидать, что «Старый джентльмен» (то есть дьявол) был бы доволен наличием на борту черной кошки, которая часто используется в магических ритуалах и воплощает близкие ему идеалы! Ясно, что причина лежит гораздо глубже. Те, кто пускался вплавь по мистическим водам Матери-жизни в священный день главной богини (а Фрейя едина с Венерой), брали на борт женщину, имевшую в себе доказательство торжества жизни, олицетворявшейся этой богиней, или животное, посвященное Творению и Репродукции, или жрицу, призванную служить Божественной матери (и не важно, каким именем ее будут называть: Мария, Венера или Исида), тем самым сознательно или бессознательно взывали к Тайне. Благоразумие явно запрещало столь соблазнительное использование Неизвестной Силы, и моряки предпочитали не связываться со священными символами Великой матери, чьей грудью они были вскормлены.

М. Олдфилд Гоувей, Девять жизней кошки. Мифы и легенды

Смерть, говорит Гезиод, черна (лат. mors atra), скрежещет зубами, быстро мчится на войну, хватает падших ратников и, вонзая в тело свои когти, высасывает из них кровь; Эврипид представляет ее крылатою и облеченною в траурную мантию[111]. Русские памятники (старинные рукописи, стенная живопись и лубочные картины) изображают Смерть или страшилищем, соединяющим в себе подобия человеческое и звериное, или сухим, костлявым человеческим скелетом с оскаленными зубами и провалившимся носом, почему народ называет ее курносою. Это последнее представление встречаем у всех индоевропейских народов: кончина человека предает его тлению, и тот образ, в который она изменяет труп, послужил и для воплощения самой Смерти. Так как слово «смерть» женского рода, то, следуя этому указанию, славяне олицетворяют ее женою, подобною Гелле; у немцев же her T?t, der heilig Tod выступает как злой бог, наравне со всеми богами и духами, она появляется внезапно, нежданно-негаданно для человека (слетает с небес), изнимает из него душу и увлекает ее в загробный мир. С понятием смерти фантазия соединяет различные поэтические уподобления: Смерть то жадно пожирает людской род своими многоядными зубами, то похищает души, как вор, схватывая их острыми когтями; то, подобно охотнику, ловит их в расставленную сеть; то, наконец, как беспощадный воин, поражает людей стрелами или другим убийственным оружием. Тот же тип хитрого ловчего и губителя христианских душ присваивается и владыке подземного царства, искусителю Сатане. Вооруженная в ратные доспехи, Смерть вступает в битву с человеком, борется с ним, сваливает его с ног и подчиняет своей власти; судороги умирающего суть последние знаки его отчаянного сопротивления.

Александр Николаевич Афанасьев, Славянские колдуны и их свита, 2009

Смерть, говорит Гезиод, черна (лат. mors atra), скрежещет зубами, быстро мчится на войну, хватает падших ратников и, вонзая в тело свои когти, высасывает из них кровь; Эврипид представляет ее крылатою и облеченною в траурную мантию. Русские памятники (старинные рукописи, стенная живопись и лубочные картины) изображают Смерть или страшилищем, соединяющим в себе подобия человеческое и звериное, или сухим, костлявым человеческим скелетом с оскаленными зубами и провалившимся носом, почему народ называет ее курносою. Это последнее представление встречаем у всех индоевропейских народов: кончина человека предает его тлению, и тот образ, в который она изменяет труп, послужил и для воплощения самой Смерти. Так как слово «смерть» женского рода, то, следуя этому указанию, славяне олицетворяют ее женою, подобною Гелле; у немцев же her Tot, der heilig Tod выступает как злой бог, наравне со всеми богами и духами, она появляется внезапно, нежданно-негаданно для человека (слетает с небес), изнимает из него душу и увлекает ее в загробный мир. С понятием смерти фантазия соединяет различные поэтические уподобления: Смерть то жадно пожирает людской род своими многоядными зубами, то похищает души, как вор, схватывая их острыми когтями; то, подобно охотнику, ловит их в расставленную сеть; то, наконец, как беспощадный воин, поражает людей стрелами или другим убийственным оружием. Тот же тип хитрого ловчего и губителя христианских душ присваивается и владыке подземного царства, искусителю Сатане. Вооруженная в ратные доспехи, Смерть вступает в битву с человеком, борется с ним, сваливает его с ног и подчиняет своей власти; судороги умирающего суть последние знаки его отчаянного сопротивления.

Александр Николаевич Афанасьев, Волхвы, колдуны упыри в религии древних славян, 2012

Русские сказки сохранили чрезвычайно яркий и запоминающийся образ Бабы-яги. В большинстве сюжетов она предстает в обличье ведьмы – старой и злой старухи-колдуньи, пытающейся всячески навредить герою. «Баба Яга или Яга-баба – сказочное страшилище, большуха над ведьмами, подручница сатаны. Баба-яга костяная нога: в ступе едет, пестом погоняет (упирается), помелом след заметает; она простоволоса и в одной рубахе, без опояски; то и другое верх безчиния» (В. Даль. Толковый словарь живого великорусского языка). Но сквозь этот «негатив» просвечивают и совсем иные ее качества. Так, сказка нередко повествует о трех вещих сестрах (Баба Ягах), изображая их хотя и сварливыми, но добрыми и услужливыми старухами: они предвещают страннику, что ожидает его впереди, помогают ему мудрыми советами, дают богатырского коня, клубок, указывающий дорогу в неведомые страны, ковер-самолет и другие диковинки. Кстати, русское слово «ага» есть один из вариантов произнесения имени богини (сравни яга=йага→ага) и означает оно согласие («да», «так», «конечно», «ладно»). Таким образом, изначально Баба Яга обладала не только отрицательными, но и многими положительными качествами. Точнее говоря, образ Бабы Яги возник в те далекие времена, когда добро и зло еще не противопоставлялись как две духовные сущности.

Анатолий Абрашкин, Русские боги. Подлинная история арийского язычества, 2013

В доме Екатерины Сушковой Елена Фадеева шапочно общалась с Лермонтовым и о своем впечатлении от этих встреч написала родным: «Его я знаю лично… Умная голова! Поэт, красноречив». Вообще-то внешне Лермонтов не произвел на нее большого впечатления: «…Он, по крайней мере, правду сказал, что похож на сатану. Точь-в-точь маленький чертенок с двумя углями вместо глаз, черный, курчавый и вдобавок в красной куртке».

Александр Сенкевич, Елена Блаватская. Между светом и тьмой, 2012

Французский предсказатель XVI века предвидел события Второй мировой войны. Гитлеровскую Германию он назвал империей Антихриста, а Советскую Россию – новым Вавилоном, «жалкой дщерью, обогатившейся мерзостью первой трагедии. Он (Вавилон) будет существовать не более чем 73 года и 7 месяцев». В декабре 1991 года Советский Союз распался: власть коммунистов держалась 73 года и 144 дня. Вот что писал Нострадамус о событиях в Советской России после революции 1917 года: «Из того, как царства будут ослаблены жителями Востока, покажется, что Создатель выпустил Сатану из темниц ада. В тот момент начнется гонение на церковь, равного которому никогда не было.» Гонения на церковь, расправы и репрессии пережила Россия в кровавом ХХ веке при власти большевиков. Это все было в прошлом. Интересно, что писал Нострадамус о будущем нашей страны?

Группа авторов, Феномен ясновидящей Ванги. Прорицания, предсказания, заговоры, 2009