Поморье

Помо́рье, арх. «Голубая Русь» — историческое название обширной территории на севере Европейской России. Термин применяется в двух значениях. В самом узком смысле Поморье (Поморский берег) — южный берег Белого моря от Онеги до Кеми. Более широко Поморье понимается как всё беломорское побережье с прилегающими районами и реками.

Источник: Википедия

Упоминания в литературе

Вместе с тем все более и более усиливались славяне на Балтийском поморье. В последней половине II века, когда Птолемей составлял свою знаменитую географию, балтийские венеды совсем уже не то, что при Таците. Тацит помещает их за Вислой, как-то совершенно в тени за германскими народами. У Птолемея Балтийское море, или, по крайней мере, южная часть его, называется Венедским заливом; венеды являются у него в числе великих народов Сарматии и живут по всему Венедскому заливу; о готах, которые при Таците находились в соседстве лугиев, значит, далеко на западе от Вислы, Птолемей говорит вот что: «Меньшие народы, населяющие Сарматию, суть: готы, близ реки Вислы, под венедами, а за ними финны и т. д.». Стало быть, со времени Тацита их отодвинули уже далеко на восток. Варины, при Таците жившие в самой западной части Балтийского поморья, в соседстве с лангобардами и англами, помещаются Птолемеем близ истоков Вислы. Наконец, у него являются на Балтийском поморье уже и племена с чисто славянскими названиями: поляне, пеняне, вельты. Наиболее определенно говорит он о вельтах и отводит им жилища на южном берегу Балтийского моря, на запад от племен литовских (осиев, т. е. литвы, и карвонов и кареотов, т. е. куронов или корси, жителей нын. Курляндии). Таким образом, уже во II в. славянское племя велетов (которые иначе прозывались лютичами) обитало на Балтийском поморье, там же почти, где оно потом славно подвизалось и храбро погибло 1000 лет спустя: может быть только, оно с течением времени несколько подвинулось на запад.

Александр Федорович Гильфердинг, История балтийских славян, 1872

Другим ключевым направлением стало движение на восток в направлении Урала и далее за «Камень» и Югру в Сибирь. В отличие от южного направления, инициатива здесь полностью шла снизу – от крестьян в процессе сельскохозяйственного освоения ими восточных лесов и бегства от закрепощавшего их государства, а также от купцов и казаков, двигавшихся на восток в поисках «мягкого золота» по мере исчезновения редкого пушного зверя в восточноевропейских лесах. В истории русской колонизации Сибири наиболее знаменитым приключением стал разбойничий набег Ермака во главе наемных казаков и людей Строгановых на остававшееся там Сибирское ханство с целью получения ясака – дани мехами – с туземцев. Конечным результатом явился разгром Сибирского ханства с последующим переселением туда русского населения с Поморья и Печерского пути – территорий, некогда колонизованных новгородцами с теми же целями и покидаемых теперь по причине исчерпания искомого «мягкого» ресурса. Наличие этих стимулов способствовало постоянному в этот период изменению соотношения населения между Европейской Россией и Сибирью в пользу последней.

А. С. Скоробогатов, Общество как договор между сильными и слабыми. Очерки по экономике истории, 2018

Тмутаракань была причислена к уделу Северской земли, во все время своего существования сохраняла с нею тесную, неразрывную связь. Это является не простым случаем, а есть следствие родственности тмутараканского населения с населением Северской земли. Память о ней сохранялась даже в XII в. и осталась в литературном произведении, «Слове о полку Игореве»: «Див кричит на верху дерева, заставляя обратить внимание [на поход Игоря] Волге и Поморью, Посулью, и Сурожу, и Корсуню, и тебе Тмутаракань»17. В этих словах заключается обращение ко всему тому, что утеряли славяне при наплыве в южные степи кочевников: и волжские, и поморские поселения, и «тебя, Тмутаракань»!

П. В. Голубовский, История Северской земли, 1881

С учетом того, что значительная часть новгородских словен пришла на свою новую родину с запада, поддерживала постоянные контакты с полабскими славянами, на территории которых находились самые почитаемые языческие святилища славянского Поморья, и того, что лишь в этих двух областях всего славянского мира сложилось могущественное жреческое сословие, практически одинаково описываемое западными и восточными авторами, мы можем предположить, что и сама жреческая организация вместе с соответствующим кругом религиозных представлений была также принесена от западных славян на берега Волхова в уже готовом виде. Как было показано в исследовании о «Голубиной книге», это священное сказание русского народа также несет на себе следы западнославянского влияния[74].

Михаил Серяков, Рюрик и мистика истинной власти, 2016

В русских документах XVI–XVII веков нет сведений о плаваниях поморов на Шпицберген, в то время как найдены неопровержимые доказательства этого. Доктор исторических наук М.И. Белов убедительно поясняет такое несоответствие. «Плавание поморов на Грумант проходило обычно от Новой Земли вдоль кромки льдов. Этот маршрут был более длинным, чем прямой путь от Колы к Шпицбергену, но зато более безопасным. Двигаясь вдоль кромки льдов, поморские суда были защищены от действия сильных северных ветров в Баренцевом море. Вот этот новоземельный вариант пути и объясняет все. До наших дней дошла таможенная документация той эпохи, которая велась в портах Поморья. В ней отмечены плавания поморов к Новой Земле. Видимо, таможенников не интересовал дальнейший маршрут движения, и они указывали только ближайший пункт – Новую Землю»5.

Александр Широкорад, Битва за Русскую Арктику, 2008

В XX веке создан ряд словарей, отражающих разнообразие тематических групп рыболовной лексики и их специфику в различных природно-климатических зонах России. Это уникальный словарь И. М. Дурова «Опыт терминологического словаря рыболовного промысла Поморья», изданный на печально известных Соловках в 1929 году, «Промысловый словарь рыбаков и зверобоев Белого моря» А. А. Жилинского (Петрозаводск, 1957), «Краткий словарь рыбацких промысловых слов» А. А. Клыкова (М. 1959). Имеются словарные описания рыболовной лексики северных районов Тюменской области, Волго-Каспия (Э. В. Копылова. «Ловецкое слово: словарь рыбаков Волго-Каспия». Волгоград: Ниж. – Волж. кн. изд-во, 1984; А. М. Кошкарёва. Материалы для областного словаря (специальная лексика северных районов Тюменской области). Ч. 1. Лексика рыболовства. Нижневартовск: изд-во Нижневартовского пед. ин-та, 1993). В 1972 году выходит «Словарь названий пресноводных рыб СССР» Г. У. Линдберга и А. С. Герда, который содержит около 9000 наименований 667 разновидностей пресноводных и проходных рыб на различных языках народов СССР и европейских стран с вариантами для каждого вида. Силами учёных Вологодского пединститута и Поморского университета создаётся и с 2005 года выходит «Словарь промысловой лексики Северной Руси XVI–XVII веков», где наряду с терминами железоделательного, соляного, строительного, лесного дела, судостроения, иконописи, ювелирного дела, шитья описывается древняя терминология, относящаяся к рыбной ловле.

А. В. Черных, Рыболовный словарь Прикамья, 2013

Поморская культура существует до рубежа II – I вв. до н. э. Со II в. до н. э. возникают три культуры, уже непосредственно связываемые со славянством. Это оксывская культура в Поморье и пшеворская культура в основной части Польши, а также зарубинецкая культура, соприкасающаяся одной стороной с пшеворской, а другой уходящая на Среднее Поднепровье. Две последние культуры довольно полно накладываются на тшинецкую, существовавшую здесь около тысячи лет назад. Что касается оксывской культуры, то она в целом соответствует локализации древними авторами венедов, и ее этническая принадлежность, видимо, должна зависеть от определения принадлежности последних.

А. Г. Кузьмин, Древнерусская цивилизация, 2013

Еще в XVIII веке спор историков получил политическую окраску. Несколько немецких историков, состоявших на русской службе, имели неосторожность намекнуть, что вот де без европейцев русские не смогли создать своего государства. Против них грудью встали «квасные» патриоты. Мы, мол, сами с усами и вашего Рюрика знать не знаем, а история наша начинается со славянских князей Олега и Игоря. Ряд историков, начиная с В.Н. Татищева, придумали Рюрику деда – славянина Гостомысла, жившего то ли в Новгороде, то ли в славянском Поморье. Исторические споры норманистов и антинорманистов не уместятся даже в самый пухлый том, поэтому я изложу наиболее вероятную версию событий.

А. Б. Широкорад, Как Малая Русь стала польской окраиной, 2012

Напрасно, стало быть, к тому же и в ущерб самой себе относит норманнская школа слово вира к перешедшим будто бы к нам из Скандинавии. Карамзин указывает на шведское оrа; но оrа (у датчан ore) означает не пеню, а монету или часть денежного фунта; да и едва ли переход формы оrа в русское вира будет согласен с законами строгой лингвистики. Погодин приводит германское слово wehrgeld (в древнегерманских памятниках wiregildum, wirgildum, wirgildi – wirigelt, wirgelt); но это слово не встречается ни в простой, ни в составной форме в скандинавских законах, за исключением vereldi. Техническое выражение древнескандинавского права для пени – bot; в древнешведских законах mordgiald, sporgiald. Сага Олафа Тригвасона передает русское вира скандинавским bое-tur. Вира, если допустить ее происхождение от германского wirgelt, указала бы не на сношения Руси с норманнами, а вендских славян с германцами и Руси с балтийским Поморьем.

С. А. Гедеонов, Варяги и Русь. Разоблачение «норманнского мифа», 1876

Компас был известен поморам очень давно. Некоторые считают, что первый компас был привезен из Китая в Европу Марко Поло в XIII веке. Известно также, что арабы не позже XIII в. уже пользовались магнитным компасом при плаваниях в Индийском океане. Можно наметить два пути, по которым магнитный компас мог попасть в Поморье: первый – по западным торговым путям от западных европейцев; второй – по восточным торговым путям из Индийского океана через Персидский залив, Каспийское море и дальше на север. Этот путь в обратном направлении, как мы знаем, был совершен в середине XV в. Афанасием Никитиным.

Н. Н. Зубов, Отечественные мореплаватели-исследователи морей и океанов, 1954

По свидетельству «Повести временных лет», словене ильменские вместе с кривичами, чудью и мерей участвовали в призвании варягов, которые были родственны словенам – выходцам с Балтийского Поморья. Словенские воины входили в состав дружины князя Олега, участвовали в походе Владимира I Святославича на полоцкого князя Рогволда в 980 г.

Коллектив авторов, Древняя Русь. IV–XII вв., 2010

Выходцы из Поморья, без сомнения, первыми узрели воочию Чукотский нос, остров Святого Лаврентия, берега Аляски. Чукотский полуостров, Камчатку, Курильские и Алеутские острова и даже берега Японии и устье Амура. Но доходившие до Санкт-Петербурга их восторженные сказания о чудном крае, карты местности, выполненные от руки, не пользовались каким-либо доверием, пробуждая в лучшем случае слабый интерес к далеким землям.

С. В. Жук, На восточном порубежье, 2013

И Соловки не случайно подверглись осаде царскими войсками. Да и вообще, не было ли восстание Степана Разина выступлением потомков Новгородской республики против погубившей Великий Новгород Москвы? Вспомните, что война шла на казачьих территориях – на Дону, Волге и в Поморье. Это не может быть простой случайностью. Слишком много было бы тогда случайностей.

А. Н. Тутов, Казачьи былины, 2016

Славянские названия местностей, сел и городов германцы переделали по созвучию на свой лад: Брани-бор, в стране Лютичей, в Бранденбург, Микулин-бор в Мекленбург, Гамбор в Гамбург, Поморье в Померанию, Стрелов в Стрелиц, Лужицу в Лаузац, Будисин в Баунен, Липс в Лейпциг, Русиславу в Руслау, Прусаков в Прайсен, Вельбор в Вилленберг, Выструг в Истербург, Острог в Остерроде, Кролевец в Кенигсберг, Колобрег в Кольберг, р. Лабу в Эльбу, Рину в Рейн.

Е. П. Савельев, Древняя история казачества, 1918

1135 год. Анналист Саксон сообщает о прибытии к императору Лотарю королей «венгров, русов, датчан и франков». Фактически Поморье и Русия-Ругия еще не признавали власти ни польского князя, ни германского императора.

А. Г. Шляхторов, Золотая Русь. Почему Россия не Украина?, -1