Ответ

Отве́т — реплика, вызванная заданным вопросом или реакция на какое-либо событие. Вопросом может быть часть диалога или задания (например, экзаменационного). Ответ может быть кратким или полным. Как правило, ожидается, что ответ будет адекватен заданному вопросу. Идеальный ответ — это ответ, на который нет никаких вопросов.

Источник: Википедия

Упоминания в литературе

При оценивании ответов на задания с развернутым полным ответом учитывается обоснованность идей фактами и аргументами или обобщения фактов понятиями. Необходимо излагать только самые существенные факты, относящиеся только к данному конкретному вопросу, не выходя за его рамки. Если в вопросе встречается исторический термин, обязательно нужно раскрыть его значение в четкой и краткой форме. При этом ученический ответ может быть написан сжато, в свободной форме или в форме тезисов, в предлагаемой или иной последовательности заданий.

О. В. Владимирова, История. Экспресс-репетитор для подготовки к ГИА. История России с древности до конца XVI века. 9 класс

Ответ на вопрос «кто?» дает представление об адресате и иных лицах, которых может затронуть документ (истец или ответчик, свидетели и др.). Ответом на вопрос «что?» будут «предметы», которые должны быть освещены в документе. Ответ на вопрос «где?» зависит от типа документа (например, при составлении положения об оказании услуг потребителям имеет значение, оказываются ли они только в специализированных сервисных центрах или и в других местах). Ответ на вопрос «когда?» предполагает определение времени вступления документа в силу (например, с конкретной даты, с наступления определенного юридического факта и т. д.). Ответ на вопрос «почему?» включает как цель (или цели) документа, так и намерения стороны, отвечающей за создание этого документа. Ответы на вопрос «как?» должны прояснить механизмы достижения искомых результатов.

Коллектив авторов, Юрист в организации: учебное пособие, 2009

Однако западные исследователи имплицитного научения шли иным путем. Они старались создать экспериментальную процедуру, в которой максимально точно можно было бы определить, какие решения испытуемый принимает, опираясь на имплицитные знания, а какие – на вполне осознаваемые эксплицитные знания. Постэкспериментальное интервью, которое использовалось А. Ребером и другими исследователями, было подвергнуто жесткой критике (Shanks, St. John, 1994). Во-первых, испытуемые могут недооценивать имеющиеся у них знания и просто не сообщать о них экспериментатору или попросту забыть о них к моменту начала интервью. Экспериментатору, в свою очередь, довольно трудно объяснить испытуемому, что он хочет от него услышать, и при этом не навести его своими вопросами на правильный ответ. Наиболее популярными альтернативами вербальному отчету на сегодняшний день являются: измерение уверенности в ответе после каждой пробы, ставки на собственный ответ и тест атрибуции ответов, разработанный З. Диенсом и Р. Скоттом (Dienes, Scott, 2005). Тест атрибуции заключается в том, что испытуемый не только дает ответ на вопрос основной задачи, но и после каждой пробы сообщает, на каком основании он его дал. Предлагаются следующие варианты ответа: базировалось ли его решение 1) на случайном выборе; 2) на интуиции или смутном чувстве знакомости (familiarity); 3) на эксплицитном припоминании; 4) на знании правил. Конкретные детали теста атрибуции и количество предложенных альтернатив могут немного различаться, но обязательно присутствуют варианты, подразумевающие опору на имплицитные и эксплицитные знания. В своем стремлении точно измерить вклад в решение задачи имплицитных знаний исследователи придумали такую методическую процедуру, которая, согласно показанным ранее результатам Я. А. Пономарева, должна сводить на «нет» (полностью или частично) участие интуиции в выполнении исследуемой задачи (Пономарев, 1976).

Коллектив авторов, Современные исследования интеллекта и творчества, 2015

2) задавание вопросов, при котором один из собеседников – задающий вопросы – заинтересован в получении определенной информации. Его право задавать вопросы может определяться социальной ролью (отец, экзаменатор) либо соглашением о цели что-то узнать. Право спрашиваемого – уклониться от ответа, задать встречный вопрос, обсудить заданный. Обычно спрашивающий получает частичные ответы. Исчерпывающие, подробные ответы считаются нарушением правил, как и неадекватные ответы, неприемлемые уклонения от ответа, повторяющиеся ответы по ассоциации. Тема общения не всегда четко определена. Допустимы повторения и уточнения, т. е. избыточность. Слова и реплики обычно более тщательно взвешиваются, чем при ассоциативном способе общения;

Коллектив авторов, Русский язык и культура речи, 2010

Итак, эксперт нужен тогда, когда возникают вопросы, достоверный ответ на которые не может быть выведен дедуктивно из существующего на данный момент научного знания – из справочников, словарей, учебников, юридических норм. Там, где есть однозначная формула, которая позволяет делать выводы дедуктивно, по алгоритму, экспертиза не нужна. Чтобы констатировать то, что есть, не нужен эксперт, достаточно лаборанта. Этим же экзамен отличается от теста. При тестировании также не нужен эксперт, все происходит по алгоритму и, что самое важное, никто не несет за это ответственность. Принимая экзамен, преподаватель, напротив, решает задачу экспертной оценки знаний экзаменуемого и несет личную ответственность за выражение своего мнения в выставляемой оценке. Алгоритмизированный способ решения задач всегда догматичен: он исходит из одной конкретной, локальной, узкой постановки вопроса. Если используется тест, то этот тест ориентирован на совершенно определенные компоненты или уровни изучаемой способности и не может дать ничего сверх того, что в него заложено.

Г. В. Иванченко, Комплексная гуманитарная экспертиза, 2008

Первая особенность понимания заключается в том, что, понимая факты, события, ситуации, мы всегда выходим за непосредственные границы понимаемого и включаем его в какой-нибудь более широкий контекст. В частности, смысл любого рассказа (повести, романа) заключается не в предметном содержании, его фабуле, а в отношении читателя к прочитанному. Отношение проявляется в интерпретации, выводах, предположениях, ответах на вопросы и т. д. Другими словами, «понимание предполагает способность выйти за пределы непосредственно данной информации. Это можно пояснить на простейшем примере: предъявляется ряд чисел: 144, 89, 21, 377. Задается вопрос: понятно ли, что это? Возможны два ответа: первый – в пределах данной информации – запоминание: "Это арифметические числа 144, 89, 21, 377". Но это запоминание, а не понимание. Второй ответ: "Это числа из ряда Фибоначчи", – выход за пределы непосредственно данной информации и способность воспроизвести формулу расчета ряда Фибоначчи и весь ряд. Это и означает понимание» (Юрьев, 2000, с. 436).

В. В. Знаков, Психология понимания. Проблемы и перспективы, 2005

Постепенно в процессе преподавания у меня сложилась определенная методологическая база, способ обучения деловым навыкам, эдакий вариант диалогов Сократа, используемых и самим Голдраттом. Он состоит в постановке правильных вопросов, которые в конце концов подводят собеседника к разумному решению, т. е. человек словно бы сам находит ответ. При написании книги я применил данную методику в полной мере: читателю дается некая деловая ситуация, он интуитивно задает себе вопросы, пытается искать ответы к задаче, а потом может посмотреть на вариант анализа, предлагаемый мной. Умение задавать правильные вопросы имеет первостепенное значение. Помню случай, который привел меня в замешательство. Как-то во время семинара один из студентов вдруг заявил: «Эли, мы от вас слышим больше вопросов, чем ответов!» Я, признаться честно, не знал, как реагировать – воспринимать это как комплимент или как критику? Видите ли, я считаю, что намного важнее правильно поставить вопрос, чем услышать ответ. Почему? Да потому, что вопрос открывает больше пространства для размышления, из него можно зачастую почерпнуть больше, чем даже из конкретных ответов. Умея задавать вопросы, человек получает более полное представление о предмете обсуждения. А разобравшись в конкретной ситуации, соответственно, получает целый спектр ответов. Точные однозначные ответы хороши лишь в контексте определенных ситуаций. Вопросы – вот что дает направление ходу наших мыслей. Надеюсь, что, прочитав эту книгу, вы отточите свое мастерство правильной постановки вопроса.

Эли Шрагенхайм, Теория ограничений в действии. Системный подход к повышению эффективности компании, 1999

1. Метод предназначен для получения знаний по дисциплинам, где нет однозначного ответа на поставленный вопрос, а есть несколько ответов, которые могут соперничать по степени истинности. Задача преподавания при этом ориентирована на получение не единственной, а многих истин и на ориентацию обучающихся в проблемном поле науки.

Е. В. Быстрицкая, Интерактивные технологии подготовки кадров в сфере физической культуры, 2018

Применяя глубинные интервью, покупателям задаются сначала зондирующие вопросы, затем более глубокие, отвечающие конкретным целям. Например, первым вопросом может быть: Нравятся ли вам товары предприятия А?, затем более глубокие: Что нравится особенно? Можете ли вы привести какие-то специальные аргументы? И т.д. После ответов на вопросы, данные обрабатываются и суммируются в итоговый ответ.

И. В. Мельников, Организация сервиса в сбытовой политике предприятия, 2013

При составлении анкет главное – это соответствие вопросника цели исследования. Каждый пункт анкеты должен отвечать исследуемой проблеме, отдельным её аспектам таким образом, чтобы полученная информация могла быть использована для проверки основных характеристик исследования. Сами вопросы должны быть чётко и кратко сформулированы в знакомых для опрашиваемых лиц терминах и подразумевать однозначные конкретные ответы.

М. С. Мирзоев, Актуальные проблемы обучения математике и информатике в школе и педагогическом вузе, 2017

Излагаемые в этой работе выводы и предложения были предметом публичной защиты. Самые интересные вопросы, замечания и ответы на них изложены в последнем разделе – Послесловии. Хотя в научных работах не принято вводить подобный раздел, автор посчитал его необходимым для более глубокого разъяснения отдельных положений, которые вызвали оживленную полемику. В этом случае нет необходимости приводить фамилии тех, кто ставил вопросы и приводил аргументы, свидетельствующие о возможно ином решении той или иной проблемы, которая обсуждается в рамках предложенной работы. Эти вопросы могли возникнуть и у Вас, уважаемый читатель, при прочтении этой книги, и отвечать я буду именно Вам.

А. С. Барабаш, Публичное начало российского уголовного процесса, 2009

Современное состояние информационных систем ставит большие препятствия в обеспечении достоверности и сохранности конфиденциальности информации, поскольку шумы, хакеры и компьютерные вирусы приводят к серьезным искажениям информационного потока. Тем не менее следует обратить особое внимание на те условия достоверности информации, которые зависят от людей, обеспечивающих задания по сбору информации и сам сбор информации. Речь идет о том, чтобы задание на сбор информации было сформулировано предельно четко и полно, что требует предварительного осмысливания или даже составления предварительной программы сбора информации. Одной из наиболее часто встречающихся причин искажения информации является правильный ответ на неправильно поставленный вопрос. Руководитель, давая задание на сбор информации, обязательно должен проверить, правильно ли подчиненный понял стоящую перед ним задачу.

Т. Б. Кочурова, Стратегия управления инновационными процессами, 2010

Вопрос “Что это?” называют детским вопросом и вопросом иностранцев. Он одновременно является исходным вопросом науки. Для древнегреческих философов вопрос “Что это?” (чтойность) был главным. В новое время ему придавали должное значение, особенно Р. Декарт в пятом правиле для руководства ума. Он был кредо философии Фихте. Несмотря на все это, пока не разработана технология ответа на этот вопрос. Процедура ответа на данный вопрос является технологией идентификации сущности объекта или принятия решения о сущности объекта.

А. Г. Войтов, Философская технология идентификации сущности. Наставления мудрецам, 2009

Обнадежив и вдохновив обещанием простых вопросов, я вынужден предупредить о неизбежном разочаровании, которое принесут некоторые ответы. Увы, чем проще вопрос, тем сложнее может оказаться ответ. Одни ответы требуют использования специальной терминологии, другие – высокого уровня абстрактности мышления. Ну и конечно же все ответы потребуют от читателя известной доли доверия к автору, ибо в рамках данной книги я могу дать ответ, но не могу привести полного обоснования, однако обязательно отсылаю к другим своим книгам, в которых можно подробно познакомиться с теорией.

Г. С. Кваша, Структурный гороскоп в вопросах и ответах, 2018

1. Вступление-зонтик (umbrella), или сводное вступление, включает общую информацию на рассматриваемую тему, содержит ответы на основные вопросы: что? кто? где? когда? почему? В этом случае информация по каждому вопросу фрагментарная, неполная, но достаточная для того, чтобы ввести пользователей в курс дела.

М. С. Ханина, Первая книга SEO-копирайтера. Как написать текст для поисковых машин и пользователей, 2012

Для каждой темы составлен план теста: задания, проверяющие определенный элемент содержания, находятся в каждом варианте на одной и той же позиции. Задания с развернутым ответом предполагают проверку умения рассуждать на предложенную лингвистическую тему (кроме темы № 5, где предлагается написать о литературной сказке с опорой на предложенный для анализа текст). Лингвистические сочинения предполагают рассказ об изобразительных возможностях словообразования; о роли прилагательных в текстах художественного стиля речи; функции запятой или тире в предложении; функциях знаков конца предложения. В ряде вариантов предлагается необходимый материал для наблюдений и аргументации. Таким образом, варианты этих работ, построенных во многом по аналогии с заданиями ГИА, могут служить для учителей и учащихся индикатором уровня подготовки по предмету.

И. Н. Добротина, Русский язык. 9 класс. Тематические тестовые задания для подготовки к ГИА, -1

Действительно, прямым следствием изложенного является решение многократно обсуждавшейся проблемы: существуют ли в науке данные, т. е. непосредственно истинные предложения (в рассмотренном выше смысле)? В настоящее время модно отрицать это. Говорят, что данные всегда нагружены теорией и потому не слишком отличаются по существу от гипотетических высказываний. Мы можем на это заметить, что такой ответ не учитывает, что понятие данного тоже может релятивизироваться. Конечно, никакое предложение не может само по себе выражать данное, но в эмпирической теории должны быть данные согласно критериям объектификации, принятым в данной теории. Это не отменяет того, что эти данные могут получаться посредством весьма утонченных инструментов. Но это не наша проблема; как мы увидим позднее, это связано с исторической детерминированностью научного знания, которая в любом научном контексте предполагает присутствие предсуществующего «доступного знания»; это знание, конечно, включает много научных теорий (как и других элементов, таких как онтологические и метафизические принципы)[147]. Речь здесь идет не о том, зависит ли данное от какой-то теории, а о том, зависит ли оно от теории, в которой оно является данным. А в науке оно от нее не зависит и не должно зависеть, даже хотя в практической науке всегда существует обратная связь между инструментами и операциями, которые «создают», с одной стороны, объекты, а с другой – развиваемую теорию. Хотя бы некоторое количество предложений должны быть распознаваемы как данные, не зависящие от такой обратной связи, чтобы наука могла сформулировать базовые критерии для проверки предложений и теорий. Однако, мы еще будем говорить об этом, когда мы вернемся к проблеме исторической детерминированности научной объективности[148].

Эвандро Агацци, Научная объективность и ее контексты, 2014

Поэтому самой главная проверка конкретной теории – это проверка, устанавливающая, все ли главные, отличительные свойства объекта отражены в его теоретической схеме. Эта проверка не имеет отношения к формальной логике. Она производится сравнением теоретической схемы с объектом. Если не учтено хотя бы одно главное отличительное свойство объекта, то получить о нем знания средствами формальной логики невозможно. Но и после изучения теоретической схемы, удовлетворительно соответствующей объекту, необходимо ответить на поставленный выше вопрос: что мы знаем об объекте, изучивши как угодно полно и точно его теоретическую схему? Формальная логика на этот вопрос ответить не может. Ответ находится научным экспериментом или в процессе практического использования знания.

Л. С. Якунин, Философские вопросы науковедения, 2017

Множество барьеров на пути эффективного сотрудничества возникает из-за неразделенных, никогда не обсуждавшихся и непроверенных исходных предположений. Специалисты в разных областях исходят из разного набора допущений и гипотез. Если эти допущения и гипотезы сформулировать в явном виде, то получится их своевременно проанализировать и протестировать. В результате все последующие решения будут приниматься гораздо быстрее. Именно с этой точки зрения impact maps (карты влияния) являются эффективным инструментом. Они позволяют в наглядном виде представить ответы на вопросы «ЗАЧЕМ», «КТО», «КАК» И «ЧТО», связанные с проблемой, которую необходимо решить в рамках конкретного проекта.

Гойко Аджич, Impact mapping: Как повысить эффективность программных продуктов и проектов по их разработке, 2012

Сегодня метод «анализ через синтез» находит интересное воплощение в практике обучения студентов, в частности, в конструировании аналитико-синтетических задач по теории алгоритмов. Решение таких задач невозможно без сочетающихся друг с другом анализом как выделением существенного и синтезом как актуализацией образованных ранее связей. «Управление поиском решения при использовании анализа осуществляют с помощью вопросов: что достаточно знать (иметь), чтобы выполнить требование задачи? (Откуда может следовать или быть получено то, что требуется?). Получив ответ на этот вопрос, сопоставляют его с условием (тем, что дано, известно) и, если в данных задачах не содержится того, что необходимо, тот же вопрос ставят по отношению к преобразованному, промежуточному требованию (Что достаточно знать для выполнения промежуточного требования?). Использование таких вопросов при решении задачи преобразует (развертывает) требование до тех пор, пока необходимое не обнаружится в данных задачах» (Колдунова, 2015, с. 135). В этом подходе используются два реверсивные, обратные по направлению движения приема: «синтез через анализ» и «анализ через синтез». Уровень развития аналитико-синтетического компонента мышления студентов определяется «соотношением между количеством поставленных студентом и преподавателем вопросов, необходимых для нахождения правильного решения задачи. При высоком уровне развития такие вопросы ставятся самим студентом, при низком уровне – преподавателем» (там же).

В. В. Знаков, Психология понимания мира человека, 2016

Первым следствием этих положений неизбежно является постановка проблем. Что удерживает ученого в рамках той или иной частной традиции нормального научного исследования при отсутствии прочного фундамента правил? Что может означать фраза: «непосредственное изучение парадигм»? Более или менее удовлетворительные ответы на подобные вопросы, хотя и в совершенно другом контексте, дал Л. Витгенштейн в поздний период своих исследований. Поскольку контекст его рассуждений более элементарный и более известный, будет легче рассмотреть прежде всего его форму аргументации. Что необходимо знать, спрашивает Л. Витгенштейн, чтобы недвусмысленно и без излишних аргументов использовать такие слова, как «стул», «лист» или «игра»?[44]

Томас Кун, Структура научных революций, -1

Поэтому необходимо внимательно изучить, по каким причинам знания в одних случаях становится эффективным, а в других не оказывает никакого воздействия, хотя и в тех, и других случаях его аутентичность гарантирована. Ответ, который сегодня можно услышать чаще всего и который реже всего подвергается сомнению, заключается в отождествлении знания и силы. Этот удобный ответ трактует знание как нечто необходимое, что черпает свою силу из истории возникновения (внутри науки!). Правда, в таком случае уже невозможно различить разные формы знания, с одной стороны, и объяснить причины успешного или безуспешного применения знания, с другой стороны. В первом случае, очевидно, исходят из того, что традиционное знание слишком слабое для того, чтобы выдержать конкуренцию со стороны научного знания. Во втором случае в качестве причины приводится различное содержание истины в знаниях. Соответственно, некоторые знания неэффективны потому, что неверна их теоретическая основа. Мы сознательно заостряем эти аргументы для того, чтобы предельно исчерпать их доказательный потенциал. Мы осознаем, что существуют подходы, критикующие традиционные представления о знании и силе. Однако зачастую эта критика имплицитна и высказывается, например, в исследованиях применения научных знаний, где речь идет о причинах того, почему «хорошая» теория оказалась неэффективной на практике, или же в ходе исследования организации, когда выясняется, что технические устройства функционируют несмотря на отсутствие теорий, способных дать этому исчерпывающее объяснение (Perrow, 1984). Однако во всех этих подходах отсутствует систематический анализ характеристик знания и власти.

Райнер Грундманн, Власть научного знания, 2015

Утверждение, несущее новую информацию, автоматически вызывает у читателя вопрос «Почему?» (или «Каким образом?», или «Для чего вы это говорите?»). Составитель документа обязан предусмотреть этот вопрос и ответить на него уровнем ниже. В своем ответе он снова сообщает читателю неизвестные ему факты, вызывая тем самым новые вопросы, ответы на которые опять-таки должны быть приведены уровнем ниже. И так до тех пор, пока автор не дойдет до утверждения, к которому, на его взгляд, больше не возникнет вопросов. Читатель, конечно, не обязан соглашаться с приведенной аргументацией; главное то, что он четко прослеживает мысль автора. Если автор уверен, что достиг этой цели, то может переходить обратно к Главному Уровню, чтобы продолжить свои объяснения по основному Вопросу, расположенному в самом верхнем прямоугольнике.

Барбара Минто, Принцип пирамиды Минто®. Золотые правила мышления, делового письма и устных выступлений, 2003

Преодоление очевидностей начнем с отказа от определения загадки в качестве вопросно-ответной формы, которое дает не больше, чем определение человека как соединения кислорода, углерода и водорода. Начнем с более осторожной, открытой и проблематизирующей характеристики загадки как двучленной, или биномиальной, формы высказывания, отношения между двумя частями которой сложны, неоднозначны и не очевидны по своей сути; они предполагают некоторое соответствие, осложненное менее очевидным, но более глубоко идущим логическим разрывом – если между вопросом и ответом пролегает зияние, то они уже не просто вопрос и ответ, во всяком случае не логический ответ на логически поставленный вопрос.

С. Я. Сендерович, Морфология загадки, 2008

Очень важно, чтобы в вопросах не звучало что-то вроде «Ваша роль в команде?», т. к. данная формулировка уже предполагает, что человек должен позиционировать себя по отношению к команде, и мы можем получить ответ с низкой степенью достоверности. Данный метод позволяет нам определить мотивацию человека на выполнение определенной роли в команде, кроме того, мы получаем возможность мотивировать его дополнительно (что будет подробно рассмотрено в разделе «Мотивация и группа») и определить его предпочтения в будущем.

С. В. Иванова, Мотивация на 100%. А где же у него кнопка?, 2005

Более того, каждый из компонентов коммуникативного процесса, о которых речь шла выше, может стать препятствием, снижающим эффективность коммуникаций. Исказить смысл сообщения может и субъективный шум, т. е. помехи со стороны получателя информации, например психологические особенности восприятия людей (в частности, отправителя сообщения), образовательный и интеллектуальный уровень получателя, его эмоциональное состояние, а также собственные представления о нравственности, мотивах и потребностях, другими словами, различия в интересах участников коммуникации. Об этом нужно помнить. На тренинге менеджеры часто спрашивают: «Посоветуйте какие-нибудь готовые ответы на критически замечания и трудные вопросы покупателя, чтобы мы их заучили и использовали». Но универсальных ответов и моделей поведения, применимых в любых ситуациях, к сожалению, не существует. Это связано с субъективными барьерами коммуникаций.

Никита Непряхин, Гни свою линию, 2011

Третий вопрос: что вы будете использовать в качестве признаков, указывающих на достижение цели? Здесь не требуется предельно подробный ответ. Но эту информацию вам затем предстоит сообщить другим участникам группы, так что необходимо дать описание, достаточно детальное, чтобы было понятно, что вы имеете в виду.

Роберт Дилтс, НЛП: навыки эффективной презентации, 1994

Идея стимул-значения станет яснее, если принять во внимание следующие два обстоятельства. Во-первых, носителем стимул-значения Куайн считает не отдельное слово или словосочетание, а предложение в целом, и, во-вторых, краеугольным камнем его семантики служит бихевиористский метод установления согласия или несогласия субъекта с тем или иным предложением. «Без этого приема не было бы никакой надежды на передачу языка последующим поколениям и на понимание вновь открываемых языков. Именно исследованием предложений на согласие или несогласие мы осваиваем резервуары вербальных диспозиций» [Quine, 1975а, p. 88]. Итак, Куайн определяет класс способов активирования сенсорных рецепторов человека, которые побудили бы его согласиться с исследуемым предложением в какой-то конкретной ситуации, как утвердительное стимул-значение этого предложения. Класс аналогичных способов, побуждающих к несогласию, он называет отрицательным стимул-значением данного предложения. Соединенные вместе утвердительное и отрицательное стимул-значения предложения образуют его стимул-значение в целом. Это означает, что в стимул-значение предложения для субъекта «суммируются его диспозиции соглашаться или не соглашаться с предложением в ответ на имеющуюся в настоящий момент стимуляцию» [Quine, 1960, p. 34]. На основе стимул-значения Куайн вводит и другие бихевиористские «аналоги» отвергнутых им интенсиональных понятий[63].

Л. Б. Макеева, Язык, онтология и реализм, 2011

Опрос по почте – самый дешевый способ получения информации за короткий срок. «Добраться» можно до любого человека, поскольку почта доставляется повсюду. Наличие хороших файлов с адресами делает почтовое анкетирование удобным для опроса особых целевых групп. Поскольку в этом случае интервьюирующий не нужен, отсутствует и косвенное влияние на ответы. Число вопросов в анкете должно быть ограничено, так как респондент не выделит больше 10–15 мин для ответов. Способ задания вопросов также ограничен: сложные вопросы, требующие устных пояснений, недопустимы.

Н. И. Гавриленко, Маркетинг, 2015

1) Заключение. Здесь должны содержаться ответы на вопросы, какова степень важности полученной информации, ее значение для принятия конкретных решений, идет ли речь о каких-либо угрозах, подозрениях, выявленных негативных факторах и т. п., какое отношение имеет предмет отчета к другим областям аналитической работы. Факты и сведения, на основе которых получены результаты анализа, не должны смешиваться с самими результатами.

А. В. Артемов, Информационная безопасность, 2014

Проблема – форма теоретического знания, содержанием которой является то, что еще не познано человеком, но что нужно познать. Иначе говоря, это знание о незнании, вопрос, возникший в ходе познания и требующий ответа. Проблема не есть застывшая форма знания, а процесс, включающий два основных момента (этапа движения познания) – ее постановку и решение. Правильное выведение проблемного знания из предшествующих фактов и обобщений, умение верно поставить проблему – необходимая предпосылка ее успешного решения. Формулировка проблемы часто более существенна, чем ее разрешение, которое может быть делом лишь математического или экспериментального искусства. Постановка новых вопросов, развитие новых возможностей, рассмотрение старых проблем под новым углом зрения требуют творческого воображения и отражают действительный успех в науке.

С. Ю. Махов, Аналитика безопасности, 2013

В том случае, если проводится прикладное исследование по этнической психологии, предполагающее разработку практических рекомендаций, то, как правило, всем его участникам рекомендуется в произвольной форме задавать респондентам вопрос о путях решения поставленной проблемы (по их представлению) и обязательно кратко фиксировать ответы в письменной форме.

Е. Н. Резников, Методические проблемы этнической психологии, 2005

При получении ответа «Да» можно задавать вопросы Учителю. Вопросы, задаваемые Учителю, должны быть сформулированы таким образом, чтобы исключалась неточность и неопределенность в ответе. Прежде чем задать Учителю важный для вас вопрос, его целесообразно изложить на бумаге и внимательно прочитать, может быть, не один раз.

Василий Горячев, Маятник: биолокационная диагностика и лечение, 2011

Выработанная нами процедура соблюдалась много лет. Исследования велись в форме дискуссий, где мы придумывали вопросы и вместе рассматривали наши интуитивные ответы. Каждый вопрос был маленьким экспериментом, и за день мы проводили их множество. Мы не искали единственно правильный ответ на заданные статистические вопросы. Наша цель состояла в распознавании и анализе интуитивного ответа, который первым приходил в голову, который хотелось дать, даже если мы знали, что он неверен. Мы решили – и, как оказалось, правильно, – что интуитивный ответ, пришедший в голову нам обоим, придет в голову и многим другим, а потому легко будет продемонстрировать влияние такой интуитивной реакции на оценочные суждения.

Даниэль Канеман, Думай медленно… Решай быстро, 2011

Необходимо также отметить следующее. Современные работы психологов, врачей, биологов и других специалистов, изучающих мышление, интеллект, знание и связь между ними, показывают, как уже отмечалось, что знание динамично. Оно не может быть передано от человека к человеку, подобно тому, как мы переливаем воду из одного сосуда в другой. Мы, как правило, опираемся на знания, уже созданные кем-то, используем уже имеющиеся знания (принимаемые за истинные) для осмысления новой информации и решения поставленных задач. Было бы наивным думать, что все мы должны с нуля изобретать колесо или велосипед. Многое принимается «на веру» априори, что-то в качестве аксиомы, что-то после доказывания. Причем в основе доказывания лежат аксиомы и другие, ранее доказанные, факты. Знание – это состояние понимания, присущее сознанию конкретного человека и принимаемого или не принимаемого конкретным человеком. История человечества знает много примеров открытий нового, опровержения «истин» именно потому, что сознание отдельного человека «не удовлетворилось» уже известным, поставило определенный ответ под сомнение.

А. А. Мохов, Теория и практика использования медицинских знаний в гражданском судопроизводстве России, 2003

Потому может показаться неожиданным тот факт, что современные компьютеры, решая сложную задачу, действуют совсем иначе. Сама по себе арифметика, разумеется, не представляет большой сложности для современного компьютера. Вот, например, взаимодействие с человеком, восстановление поврежденного файла или победа в игре го (задачи, в которых нет четких правил, частично отсутствует необходимая информация или же поиск единственно верного ответа требует рассмотрения астрономического числа вариантов) действительно бросают вызов компьютерному интеллекту. И алгоритмы, разработанные учеными для решения задач самых сложных категорий, избавили компьютеры от необходимости всецело полагаться на всевозможные расчеты. На самом деле для разрешения реальных жизненных ситуаций необходимо смириться с тем, что в жизни есть место случаю или вероятности, что нам приходится максимально аккуратно использовать время и зачастую работать только с приближенными значениями величин. По мере того как компьютеры приближаются к решению повседневных проблем, они могут предложить не только алгоритмы, которые человек может использовать в жизни, но и более совершенный стандарт, по которому можно оценить когнитивные способности человека.

Том Гриффитс, Алгоритмы для жизни: Простые способы принимать верные решения, 2016

Личность диссертанта должна давать и ответ на такие вопросы: какой информационный и эмпирический материал может быть реально получен для исследования, какие личные связи (коммуникационные каналы) могут быть задействованы в процессе работы над темой, какими финансовыми и временными ресурсами обладает диссертант и т. д.

Ю. Н. Лапыгин, Диссертационное исследование магистранта, аспиранта, докторанта, 2009

Как процесс, анализ зависит от использования «сырых» (необработанных) данных. Несмотря на это, не просто любые данные могут привести к эффективному анализу. Ряд данных, собранных с целью ответа на требования пользователя, должен оцениваться по нескольким критериям до того, как можно будет делать обнадеживающие выводы. Ключевой критерий – это точность. Понимание точности означает осознание того, что далеко не все данные имеют одинаковое качество. Некоторые данные могут быть превосходными, некоторые – средними, некоторые могут быть плохими, а некоторые могли бы даже ввести в заблуждение. Источники данных должны быть идентифицированы и проверены с целью уточнения того, действительно ли вводимые данные точны и надежны. При прочих равных условиях аналитик предпочитает получать точную информацию из надежных источников. Хорошо известная фраза «что посеешь, то и пожнешь» как раз применима к источникам данных.

Н. А. Лебедева, Конкурентный анализ в бизнесе, 2014