Кильватерная колонна

Кильватерная колонна (строй кильватера) — строй кораблей, при котором они следуют на установленном между ними расстоянии (дистанции) в кильватерной струе, один за другим, иначе говоря, в кильватер друг другу. Иногда по отношению к такой формации использовалось название анфилада.

В эпоху парусного флота была основным боевым порядком соединения кораблей (дивизиона, эскадры, флота) и называлась линией баталии (анфиладой кораблей), а тактика действий подобного морского боя — линейной тактикой.

Кильватерная колонна является самым простым для выдерживания строем, так как после уравнивания скоростей рулевому каждого последующего корабля (мателота) достаточно править в корму впереди идущему (ведущему) кораблю. Часто применяется при плавании в узкостях, по фарватерам, при форсировании минных полей. Но благодаря простоте предпочтительна для совместного плавания в любых условиях, где возможно.

В кильватерную колонну (или несколько параллельных колонн) обычно строятся транспорты, идущие в составе конвоев. Во время мировых войн кильватерная колонна считалась основным строем линейных кораблей, однако на практике применялась лишь в нескольких сражениях. Зачастую крейсера так же вели бой в кильватерной колонне, хотя изначально строились не для этого.

То же можно сказать и о линейных крейсерах.

Источник: Википедия

Упоминания в литературе

Обычный походный ордер конвоя (расположение кораблей и судов) – строй фронта (суда движутся под углом 90° к линии курса строя) нескольких кильватерных колонн, в каждую из которых входило обычно не более пяти судов. Именно такой порядок движения давал ряд преимуществ: суда, идущие во внутренних кильватерных колоннах, прикрывались судами внешних колонн; непосредственное охранение рассчитывалось по числу судов во внешних колоннах; возможность проникновения подводных лодок внутрь строя уменьшалась благодаря узким интервалам между колоннами. Интервалы между колоннами составляли порядка пяти кабельтовых (около километра), дистанция между судами в кильватерной колонне – порядка двух-трех кабельтовых (400–500 м).

Н. А. Кузнецов, Полярные конвои. Вторая мировая война в Советской Арктике, 2014

Ну вот, влезают в мешок. Завеса из шести эсминцев, впереди и по флангам, за ними четыре больших корабля, две кильватерные колонны по двое, одна чуть впереди другой. От нас, дивизиона-1, до головных эсминцев меньше двух миль! По плану, дивизион-2, начали! Поскольку стандартный метод уклонения от торпедной атаки, что лодок, что катеров, это полным ходом, приводить торпеды за корму. То есть отвернуть японцы должны прямо на дивизион-3, который южнее, и нам, дивизиону-1, подставляя борта! Потому «тяжелые» катера с 65-ми разбиты позвенно, в первом и втором – а третьему придется накоротке работать, он обойдется и так.

Влад Савин, Красный тайфун, 2016

Походный порядок был следующий – кильватерная колонна во главе с «Рюриком», который, окруженный миноносцами, шел под флагом командующего флотом; впереди эскадры шел 2-й дивизион миноносцев с тралами. Погода была прекрасная; волны почти не было, и наши миноносцы только слегка покачивало от старой зыби. Ход был от 8 до 10 узлов.

Гаральд Граф, Флот и война. Балтийский флот в Первую мировую, 1922

Оба флота шли, по-видимому, в кильватерных колоннах. Сведения об этом интересном, проведенном в сравнительно боевом порядке сражении также недостаточны и часто противоречивы. Однако вскоре, по крайней мере, частично, строй нарушился, и началась всеобщая свалка. Как и прежде, нападение велось, главным образом, на флагманские корабли. Один английский корабль в самом начале боя сцепился на абордаж с шедшим головным флагманским кораблем Тромпа; адмирал, руководивший с полуюта сражением и успевший выиграть наветренное положение, был смертельно ранен мушкетной пулей с неприятельского марса; он пал, как Нельсон, – но не победителем. Флаг-капитан не спустил флага Тромпа, чтобы скрыть от флота смерть вождя.

Владимир Шигин, Серебряный адмирал, 2010

Продвижение проходило при ограничении скорости до 18 морских миль с учетом медленных кораблей без соприкосновения с противником; плотный туман лишил противников возможности видеть друг друга. В 18 часов только одно английское соединение из двух крейсеров и пятнадцати эсминцев стояло на северном курсе в 60 морских милях к северо-западу от немецкой группы. 9 апреля в 2 часа это соединение прошло вход в Корс-фьорд. Ночь была светлой, норвежские маяки отключили в полночь. С норвежского сторожевого корабля «Мангер» выстрелили красные сигнальные ракеты, после чего «Кёльн» дал лампой Морзе опознавательный знак «Каир». Идущее в кильватерной колонне соединение – в 2 часа 40 минут присоединились еще 9-й и 18-й корабли (рыболовные суда) – было неоднократно освещено и вызывалось морзянкой. Вскоре после этого корабли прошли мимо транспортного судна, которое лежало с тремя красными огнями в топе посреди фарватера и светило прожектором поперек направления входа. При входе в Ватлесштреммен норвежский торпедный катер «Саель» направил трубу кормы на флагманский корабль командующего разведывательными вооруженными силами. «Кёльн» послал морзянкой по-английски: «Иду на короткую стоянку в Берген», после этого торпедный катер ничего не предпринимал. Разумеется, наряду с другими сигналами отключение внутренних огней непосредственно перед проходом соединения позволило сделать вывод, что и артиллерийские позиции Бергена готовы вести огонь.

Вальтер Хубач, Захват Дании и Норвегии. Операция «Учение Везер». 1940-1941

Было бы нечестным считать, что катастрофа из-за головотяпства начальников могла произойти только у нас. Не намного лучше проходили учения и на других флотах мира, в частности, на английском. Так, в 1924 году у них произошла катастрофа, подобная трагедии «Большевика». В то время англичане любили проводить учебные атаки подводных лодок против надводных кораблей. Во время одного из таких учений линейный корабль «Резолюпш», шедший концевым в кильватерной колонне, почувствовал сильный удар о подводное препятствие. При этом никаких следов подводной лодки вокруг корабля обнаружено не было. Только спустя некоторое время, когда в базу не вернулась атаковавшая линкоры подводная лодка L-24, возникло предположение, что именно эта лодка во время атаки слишком приблизилась к «Резолюшну», попала под его форштевень и мгновенно затонула. Доковое обследование «Резолюшна» показало, что удар при столкновении был большой силы. При контрольном тралении вскоре был обнаружен и корпус погибшей субмарины, лежащей на глубине 60 метров. Все 48 членов команды были к тому времени мертвы.

В. В. Шигин, Трагедии советского подплава, 2015

Было бы нечестным считать, что катастрофа из-за головотяпства начальников могла произойти только у нас. Не намного лучше проходили учения и на других флотах мира, в частности, на английском. Так, в 1924 году у них произошла катастрофа, подобная трагедии «Большевика». В то время англичане любили проводить учебные атаки подводных лодок против надводных кораблей. Во время одного из таких учений линейный корабль «Резолюшн», шедший концевым в кильватерной колонне, почувствовал сильный удар о подводное препятствие. При этом никаких следов подводной лодки вокруг корабля обнаружено не было. Только спустя некоторое время, когда в базу не вернулась атаковавшая линкоры подводная лодка L-24, возникло предположение, что именно эта лодка во время атаки слишком приблизилась к «Резолюшну», попала под его форштевень и мгновенно затонула. Доковое обследование «Резолюшна» показало, что удар при столкновении был большой силы. При контрольном тралении вскоре был обнаружен и корпус погибшей субмарины, лежащей на глубине 60 метров. Все 48 членов команды были к тому времени мертвы.

В. В. Шигин, Отсеки в огне, 2012

Было бы нечестным считать, что катастрофа из-за головотяпства начальников могла произойти только у нас. Не намного лучше проходили учения и на других флотах мира, в частности, на английском. Так, в 1924 году у них произошла катастрофа, подобная трагедии «Большевика». В то время англичане любили проводить учебные атаки подводных лодок против надводных кораблей. Во время одного из таких учений линейный корабль «Резолюшн», шедший концевым в кильватерной колонне, почувствовал сильный удар о подводное препятствие. При этом никаких следов подводной лодки вокруг корабля обнаружено не было. Только спустя некоторое время, когда в базу не вернулась атаковавшая линкоры подводная лодка L-24, возникло предположение, что именно эта лодка во время атаки слишком приблизилась к «Резолюшну», попала под его форштевень и мгновенно затонула. Доковое обследование «Резолюшна» показало, что удар при столкновении был большой силы. При контрольном тралении вскоре был обнаружен и корпус погибшей субмарины, лежащей на глубине 60 метров. Все 48 членов команды были к тому времени мертвы.

В. В. Шигин, Отсеки в огне, 2012

Вместе с функциями авиатранспорта «Алмаз» успешно выполнял и роль корабля огневой поддержки, содействия операциям русских войск на турецком фронте. Корабль участвовал также в боевых действиях в составе крейсерского разведывательного отряда. Так, утром 18 ноября 1914 года в довольно густом тумане эскадра Черноморского флота, следуя в кильватерной колонне, шла на север в сторону Крыма. Примерно в 30 кабельтовых впереди держались дозорные корабли. Море было спокойно. Начавшийся легкий бриз рассеял туман, и сигнальщик с «Алмаза» в дымке на горизонте у мыса Сарыч обнаружил справа по курсу «Goeben». «Алмаз» быстро развернулся и на всех парах пошел навстречу эскадре, чтобы уведомить командующего о близости противника. Встреченный меткими залпами линейных кораблей Черноморской эскадры и получив несколько попаданий, немецкий линейный крейсер вынужден был отойти.

Г. И. Зуев, От Вознесенского проспекта до реки Пряжи. Краеведческие расследования по петербургским адресам, 2014

В действительности, в момент открытия огня русская эскадра еще продолжала идти в двух колоннах. Это согласно утверждают свидетели с кораблей второго и третьего отрядов. О том, что русская эскадра еще продолжала идти в двух колоннах, когда начался бой, пишет в своем донесении о бое и адмирал Того. Адмиралу Рожественскому понадобился целый час времени, чтобы перестроиться в одну кильватерную колонну утром этого дня. Сейчас в его распоряжении было только 29 минут. Как свидетельствует капитан 2-го ранга Шведе, бывший старшим офицером на «Орле», адмиралу Рожественскому пришлось повернуть головной корабль первого отряда на общий курс со всей эскадрой, еще не дойдя до линии строя судов второго отряда. Таким образом, «Ослябе» нужно было склониться вправо, чтобы лечь в кильватер «Орлу», но командир «Осляби», очевидно, предпочел замедлить ход, чем поворачиваться кормой к противнику и уменьшить в два раза мощь своего артиллерийского огня.

Г. Б. Александровский, Цусимский бой, 2012

В пятнадцати милях от Севастополя наш флот, идущий в кильватерной колонне, вдруг получил от своего разведчика, которым был превращенная в крейсер яхта «Алмаз», сигнал «вижу неприятеля». Стоял легкий туман, и с флагманского корабля «Евстафий»[98] увидели «Гёбена» и «Бреслау», только с расстояния не более пяти миль. Была пробита тревога, и «Евстафий» склонился на курсовой угол для стрельбы с правого борта. Тут обнаружилась теоретичность принятого в Черноморском флоте способа эскадренной стрельбы. По правилам, пристрелку должен был начать второй корабль «Иоанн Златоуст», но пока он пришел на курс, прошло несколько минут, и, видя в тумане плохо неприятеля, он взял слишком большую дистанцию и дал большой перелет. Между тем «Гёбен» уже начал стрельбу по «Евстафию» и после третьего залпа начались попадания. Командир «Евстафия» тогда бросил всякие правила и приказал открыть огонь. Первый же залп попал в цель, и на «Гёбене» вспыхнул пожар. Тогда он дал полный ход и, провожаемый нашим огнем, быстро скрылся в тумане. Все сражение продолжалось только семь минут. В «Евстафий» было четыре попадания, и у нас выбыло из строя четыре офицера и 40 матросов.[99] По полученным впоследствии сведениям, на «Гёбене» было более ста человек, выбывших из строя, и сильно повреждена одна башня. Этот бой сильно поднял дух нашего флота. С нашей стороны фактически успели принять участие в бою только два корабля, тем не менее выяснилось, что и так называемые старые калоши могут состязаться успешно с дредноутами.

Д. В. Ненюков, От Мировой до Гражданской войны. Воспоминания. 1914–1920, 2014

В ночь на 24 июня на «Трех Иерархах» собрался совет, в котором участвовали Алексей и Федор Орловы, Г. А. Спиридов, Д. Эльфинстон, С. К. Грейг и генерал Ю. В. Долгоруков. На совете был разработан план атаки турецкого флота: кильватерной колонной спуститься на противника почти параллельно его боевой линии и атаковать с короткой дистанции (50–70 м). План этот был смелым и новаторским, он ломал привычные каноны линейной тактики, и именно в этом была его сильная сторона. Итак, в соответствии с диспозицией утром 24 июня русская эскадра двинулась на неприятеля.

М. Ю. Мягков, Флотоводцы. Григорий Спиридов, Федор Ушаков, Дмитрий Сенявин, Павел Нахимов, Владимир Корнилов, 2014

В 5 часов 28 июля русская эскадра снялась с якоря и вслед за тральщиками вышла в море. В голове кильватерной колонны шли броненосцы, за ними – крейсера, на траверзе флагманского броненосца «Цесаревич» – миноносцы. Японские дозорные корабли, постоянно державшиеся у Порт-Артура, обнаружили выход эскадры и донесли об этом командующему японским флотом адмиралу Х. Того, который с главными силами (4 эскадренных броненосца и 2 броненосных крейсера) находился в районе острова Юаньдао (Раунд). Получив сообщение о выходе из Порт-Артура русской эскадры, он направился на ее перехват.

Р. М. Португальский, Легендарный Колчак. Адмирал и Верховный Правитель России, 2014

Но Спиридов, изложивший план атаки Алексею Орлову, учитывал эту безрассудную отчаянность турок и решил бить их последовательно, по частям. В авангарде шли линейные корабли «Европа» (командир Ф. А. Клокачев), «Евстафий» (под адмиральским флагом Г. А. Спиридова, командир А. И. Круз), «Три святителя» (командир С. П. Хметевский). Вторая кильватерная колонна возглавлялась Алексеем Орловым, третья – Д. Эльфинстоном.

В. Н. Ганичев, Адмирал Ушаков. Флотоводец и святой, -1

Русский мемуарист свидетельствовал: «Утром… в довольно густом тумане эскадра, следуя в кильватерной колонне, шла на север в сторону Крыма. Примерно в 30 кабельтовых впереди держались дозорные корабли. Море было спокойно. Начавшийся легкий бриз рассеял туман, и сигнальщики легкого крейсера “Алмаз” в дымке на горизонте обнаружили справа по курсу “Гебен” и “Бреслау”. Развернувшись, “Алмаз” пошел навстречу эскадре, чтобы уведомить адмирала о близости противника. Был полдень. Мы спокойно сидели за столом в кают-компании “Жаркого”, когда по ушам резко ударил звук залпа тяжелых орудий и сигнал горна, возвещавший о боевой тревоге. Мы выбежали наверх, заняв боевые посты. Первое, что я увидел, – это был “Евстафий”, находившийся слева у нас на траверзе и идущий, судя по буруну, в режиме полного боевого хода. За ним в дымке виднелись “Иоанн Златоуст” и “Пантелеймон”. Остальные корабли отстали и были едва видны в тумане. Было ясно видно, как из орудий главного калибра “Евстафия” извергаются столбы огня и буро-желтого дыма. Линкор давал один бортовой залп за другим. “Гебен” был едва виден в дымке, но пламя, вылетавшее из его орудий, было ясно различимо. Германец принял бой. Его снаряды пролетели над “Евстафием” и упали недалеко от “Жаркого”, вздымая огромные водяные столбы. Какой-то страшный грохот и скрежет доносился с “Евстафия”, видимо получившего попадание. Через несколько минут все стихло – противника на горизонте не было. “Гебен” ушел»[13].

О. Г. Гончаренко, Последние битвы Императорского флота, 2017