Имя собственное

И́мя со́бственное (калька с лат. nomen proprium, которое в свою очередь является калькой с греч. ὄνομα κύριον), со́бственное и́мя — имя существительное, обозначающее слово или словосочетание, предназначенное для именования конкретного, вполне определённого предмета или явления, выделяющее этот предмет или явление из ряда однотипных предметов или явлений. Имя собственное противопоставляется имени нарицательному. В отличие от других слов, имя собственное не связано непосредственно с понятием, его основное значение заключается в его связи с обозначаемым.

В большинстве языков мира, имеющих алфавит и различие между строчными и прописными буквами, имена собственные пишутся с прописной буквы.

Имена собственные исследует ономастика.

Источник: Википедия

Упоминания в литературе

При издании книги, естественно, встаёт вопрос передачи на русском языке арабских собственных имён, терминов и топонимики. С этой целью в настоящем издании используется упрощённая транслитерация, принятая в современных научных изданиях в России[1]. Таким образом, используются только три гласные русского языка, т. е. фатха передаётся русским [а], касра – [и], дамма – [у], дифтонги – йа, йи, йу соответственно. Буква вав после гласной (дифтонг) передаётся как ау (ар-рауд). Специальное написание вводится для букв арабо-персидского алфавита – ‘айн (‘), хамза (’); все три буквы ха этого алфавита транслитерируются через русскую х. Исключения составляют широко известные географические названия – в виду устоявшегося их написания (например, Мекка, Медина). Также в соответствии с этими правилами арабский определённый артикль передаётся в форме ал- (без мягкого знака), в отличие от его передачи в форме аль- в практической транскрипции. При написании имён, составной частью которых является ‘Абд в предлагаемой книге используется раздельное написание подобных имён, за исключением имени ‘Абдаллах, которое принято писать слитно.

Абд Аллах Абд ал-Азиз б. Идрис, Общество Медины в эпоху пророка Мухаммада

В научной литературе, посвященной религии, часто используются диакритические знаки, указывающие, как то или иное слово произносится на санскрите или другом сакральном языке. По сути дела, наличие диакритики – признак добросовестности научного подхода. Но для большинства читателей диакритические знаки – та же китайская грамота (какая разница, бревис здесь или седиль?), поэтому я отказался от них во всех случаях, кроме прямого цитирования, имен собственных и ссылок на источники. Если диакритический знак над или под латинской буквой «s» указывает, что она произносится, как «sh», тогда здесь этот звук передан как «sh», то есть имя индуистского бога Шива записано как «Shiva», а не «?iva», цель в индуизме, мокша, – как «moksha», а не «mok?a». Диакритические знаки зачастую оказываются препятствием для интеграции нехристианских религиозных терминов в английский язык – препятствием из тех, которые лучше разрушать, чем надстраивать. Одна из причин, по которым санскритское слово «nirvāna» вошло в словари английского языка, – возможность отбросить макрон над «а» и точку под «п». А индуистские эпосы Mah?bh?rata и R?m?ya?a нашли путь к широким кругам англоязычных читателей уже без соответствующих циркумфлексов.

Стивен Протеро, Восемь религий, которые правят миром. Все об их соперничестве, сходстве и различиях, 2010

Следуя традиции, Фреге определил языковые выражения, обозначающие отдельные предметы из описанного им «универсума», как имена собственные. Однако в их число он включил не только привычные для нас имена собственные вроде «Сократа» или «Парижа», но также выражения, получившие в дальнейшем название «определенных дескрипций» (например «нынешний король Франции»), отождествив тем самым имя собственное с единичным термином. Более того, Фреге стал трактовать как имена собственные целые повествовательные предложения, которые, по его мнению, обозначают абстрактные предметы «истину» и «ложь». Назвав отношение между именем и обозначаемым им конкретным или абстрактным предметом именованием, Фреге выявил основные его свойства[11], но о них речь пойдет чуть позже.

Л. Б. Макеева, Язык, онтология и реализм, 2011

Наблюдения над психическим моментом детской речи пока весьма недостаточны. Мы знаем, что в значении слова у ребенка эмоциональная сторона преобладает над логическою; далее, что слова содержания реального являются ранее отвлеченных, а глаголы и имена раньше местоимений, что правильное употребление грамматических форм (так называемых явлений управления и согласования слов) достается ребенку всего позже (конечно, не силу дробного и совершенно случайного, по отношению к душевной жизни, заимствования слов). Мы знаем, далее, что всякое имя для ребенка первоначально есть название не понятия, а представления, т. е. имя собственное: лампа – есть лампа в столовой, мама – родная мать ребенка. Наконец, мы знаем, что личная форма речи находится вне умственных потребностей ребенка на первой ступени развития, и что ребенок вначале, говоря о себе, приводит свое имя. Так как ребенок совместно учится думать и учится говорить, то процессы эти тесно переплетаются один с другим в его духовной организации, и он начинает мало по малу различать при помощи мысли систему в приобретаемом языковом капитале; при помощи способностей к анализу, к аналогии, абстракции, синтезу, он научается обращаться с ограниченным своим словесным капиталом и создает себе целую речь.

Иннокентий Анненский, Образовательное значение родного языка, 1880

Для удобства читателей собственные пояснения и комментарии составителя, а также оригинальное звучание некоторых санскритских и тибетских терминов, даваемые при переводе, приводятся в круглых скобках, тогда как термины, наименования и имена собственные, явствующие из контекста, но отсутствующие в тибетском оригинале (расчитанном, как правило, на подготовленного читателя), приведены в квадратных скобках и интегрированы в синтаксическую структуру русского текста.

Группа авторов, Смерти вопреки. Антология тайных учений о смерти и умирании традиции дзогчен тибетского буддизма, 2014

Вяч. Вс. Иванов полагает, что в эволюционном процессе имена собственные опережают личные местоимения, он пишет о речевом поведении «маленьких детей, которые предпочитают не использовать эгоцентрические слова и испытывают большие трудности в связи с употреблением личных местоимений-шифтеров, по Якобсону, соотносящих сообщение с актом речи и кодом. Употребление собственных имен, согласно сказанному выше, соответствует более ранним эволюционным возможностям» [Иванов 2006: 356][11]. Может показаться, что дальше он противоречит сам себе, объявляя первичными жестовые зрительные сигналы: «Представляется возможным, что жесты у далеких предков человека сосуществовали с относительно небольшим числом звуковых сигналов, сходных с теми, которые обнаруживаются у высших млекопитающих. Но эти сигналы еще только находились на пути превращения в фонемы устного языка. Общее происхождение последнего и жестового общения, быть может, отражается в недавно установленных фактах, показывающих связи современного языка жестов с левым (доминантным) полушарием» [Иванов 2006: 361]. На самом деле эти два положения Вяч. Вс. Иванова блестящим образом демонстрируют принципиальную невозможность объявлять партикулы «застывшими местоимениями».

Т. М. Николаева, Непарадигматическая лингвистика, 2008

Одним из первых слово «тип» относительно человека или предмета использовал В.Г. Белинский. Для него оно выражало определенную общность черт, свойств или качеств: «Что такое тип в творчестве?… Человек-люди, лицо-лица, т. е. такое изображение человека, который замыкает в себе множество, целый отдел людей, выражающих ту же самую идею»[399]; «типичное лицо есть представитель целого ряда лиц, есть нарицательное многих предметов, выражаемое однако ж собственным именем… Это не эклектическое собрание резких черт одной и той же идеи, а общая идея»[400]. При обосновании идеи типичного – также, как и в различении народности и национальности – Белинский апеллировал к традиции словоупотребления «тип» в науках о природе («тип… в искусстве есть то же, что род и вид в природе… В типе заключается торжество органичного слияния двух крайностей – общего и особенного»[401]). Таким образом, термин «тип» стал обозначать отличительные особенности вида (социального, психологического и др.) в образе одного человека (предмета, явления).

М. В. Лескинен, Поляки и финны в российской науке второй половины XIX в.: «другой» сквозь призму идентичности, 2010

Особо следует оговорить, что между предицирующей и именующей языковыми интенциями, между коммуникативной функцией и функцией становления мысли нет иерархических отношений – уже по той очевидной причине, что они относятся к принципиально разным и несопоставимым концептуальным и языковым сферам. Другое дело, что предикативные речевые акты имеют, по Бахтину, архетипическое первородство и потому чистое именование, без хотя бы редуцированной формы диалогизма, каковой является оппозиция точек зрения извне/изнутри, по Бахтину, невозможно (именование сложных референтов, не имеющих собственного имени, происходит в том числе и с целью сообщить это вновь найденное имя другим и пр. – подробнее об этом будет говориться ниже). С другой стороны, и каждый предикативный акт имеет именующую составляющую. Эта «корневая» взаимная диффузность того, что на вершинах жизни языка расходится, связана, по-видимому, с тем, что архетипически первородный предикативно-диалогический речевой акт осуществлялся изначально в синтетической именной форме (Вяч. Иванов говорил даже, что предикативная связка была «сознательно» введена в изначально синтетическое слово), так что в определенном смысле можно говорить об архетипичности именной составляющей предикативного акта, что, как мы увидим ниже, существенно сказывается и на вторичной диалогической предикации ДС. И сознательные двуголосые гибриды предикативной природы, и одноголосые именующие речевые акты относятся к изощренным языковым стратегиям, возросшим из общей предикативно-диалогической архетипической почвы.

Людмила Гоготишвили, Непрямое говорение, 2006

Интересен один из способов появления слов, который называется деонимизацией. При нем имя собственное со временем становится нарицательным. Такие слова называют эпонимами. Они отражают культуру народа, его историю, могут многое рассказать нам о национальном характере.

Илья Кулибин, Говорящие фамилии. Имена и фамилии, ставшие нарицательными и перешедшие в названия, 2018

Понятно поэтому, что перевод существительных из ед. ч. во мн. ч. с одновременным преобразованием имен собственных (ИС) в нарицательные (ИН) может использоваться как знак принадлежности их денотатов «чужому» миру и тем самым как средство подчеркнутого выражения их резко отрицательной оценки:

А. Б. Пеньковский, Очерки по русской семантике, -1

98 Согласно повествованию Фирдоуси, Туран всегда оставался иранским уделом, Фаридун, как известно, отдал восточные области Ирана своему среднему сыну Туру. Туран является географическим обозначением, ведущим свое происхождение от имени собственного. Однако уже у Фирдоуси, а далее по нарастающей, Туран ассоциировался с отрицательным началом и в какой-то момент просто с тюрками. Так было весьма удобно, а антропонимическая составляющая географического названия Туран способствовала полному совпадению с этнонимом тюрк.

Ш. М. Шукуров, Хорасан. Территория искусства, 2016

В центре филологической теории П. А. Флоренского – вопрос об имени. Утверждая, что наука есть язык, оперирующий терминами, русский философ в аналогичном ключе высказывается о художественном творчестве, с той существенной разницей, что поэзия есть язык, оперирующий образами, а точнее, именами. Если в научном описании каждое имя – нарицательное (термин), то в поэтической речи каждое имя – это имя собственное (личностная форма): «в литературном творчестве имена суть категории познания личности, потому что в творческом воображении имеют силу личностных форм». Как говорится в трактате «Имена», «поэзия, и письменная, и изустная, держится на именах», а произведение есть «пространство силового поля соответственных имен» [Флоренский 2000, 2: 184]. Имя представляется здесь как средоточие логоса, как «узел бытия, наиболее глубоко-скрытый нерв его; имя, – думали древние, – сущность, сперматический логос объекта, внутренний разум-сущность, субстанция вещи» [Там же: 162]. Имяславие и символология Флоренского исходит из древней традиции логологии и одновременно учреждает новое учение о логосе как словотворческом начале. Ниже мы вернемся к этому его достижению авангардной поэзии.

В. В. Фещенко, Лаборатория логоса. Языковой эксперимент в авангардном творчестве, 2009

Выделяются особенности «звуковых жестов». Представители разных этносов своеобразно передают звучание слов на расстоянии при плохой слышимости. Русские для обозначения звуков используют собственные имена (Петр, Иван и др.), а англичане передают слово побуквенно (C, B, W и т. д.) (Национально-культурная специфика…, 1977).

Е. Н. Резников, Психология этнического общения, 2006

Изучением имен собственных – их возникновением, структурой, закономерностями их развития и динамикой функционирования в обществе – занимается наука антропонимика. Сами имена собственные называют "антропонимами", где "антропос" означает "человек", а "онима" – "имя".

В. В. Лещинская, Что скрыто в имени твоем?, 2010

Во всех случаях единство темы обеспечивается тождеством референции соответствующих слов в масштабе сверхфразового единства, т. е. соотнесением данных слов (имен нарицательных и собственных, а также замещающих их местоимений) на протяжении СФЕ с одним и тем же предметом реальной действительности (референтом) и подразумевает такое тождество: каждый раз, когда в рамках одного сверхфразового единства и единой темы употребляется одно и то же имя собственное или нарицательное, а также лексические синонимы последних или местоимение, замещающее имя, имеется в виду один и тот же предмет или лицо.

О. И. Филимонов, Скрепа-фраза в языке, 2013

С самого начала каузальная теория разрабатывалась с заметным успехом для имен собственных. Ее применение к терминам естественных видов было облегчено – или сделано возможным – тем фактом, что термины естественных видов, как и отдельные единичные существа, обозначаются короткими и, очевидно, произвольными именами, которые равнообъемны с соответствующими сущностными свойствами вида.

Томас Кун, После «Структуры научных революций», 2000

С прописной буквы в латинском языке пишутся собственные имена, названия месяцев, народов, географические названия и прилагательные, образованные от них. В фармацевтической терминологии с прописной буквы принято писать также названия растений и лекарственных веществ.

А. И. Штунь, Латинский язык для медиков, -1

Особое внимание нужно уделять правильному произношению сложных слов, некоторых имен и фамилий. Для этого всего лишь необходимо внимательно их прочитать. Ошибки в собственных именах стоят дорого, они воспринимаются носителями имен как проявление пренебрежения и способны испортить отношения между людьми.

А. В. Сорокина, Основы делового общения, -1

Денотат – вещь в самом широком смысле, как нечто, что может быть названо и обозначено собственным именем (А. Черч). Немецкий математик Фреге для обозначения такого термина употреблял термин «номинат» (Nominatum). Возможен и такой случай, когда то или иное выражение имеет смысл, но не имеет денотата. Многозначность характеризует не только термин «Денотат», но и соотносительные с ним термины – «денотативное значение», «денотативная (предметная) отнесенность», «денотативные аспекты (компоненты) смысла» и др.

С. Т. Махлина, Лекции по семиотике культуры и лингвистике, 2010

Осуществляя этот план, герольд выкинул жребий, поднял с земли и показывал его всем вождям, чтобы один из них узнал свою метку. Вождь по имени Аякс узнал свой жребий, и ему было поручено сражаться на поединке. Но если бы эти люди умели писать, каждый из них написал бы на жребии собственное имя, вместо того чтобы отмечать его бессмысленными символами. А если они не привыкли писать сами, то можно было бы призвать писцов, и они бы сделали это за вождей. Но это при условии, что искусство письма было в те времена широко распространено, и его применение не вызвало бы никакого удивления. По этому эпизоду и другим подобным признакам, которые можно обнаружить при внимательном чтении поэм Гомера, ученые пришли к заключению, что они сочинялись и повторялись устно в течение определенного периода, когда искусство письма было почти неизвестно. Они передавались из поколения в поколение через память чтецов, пока письмо не приобрело широкого распространения, и тогда, наконец, они были записаны.

Джекоб Эббот, Ромул. Основатель Вечного города, -1

в) колебания при склонении иноязычных имён собственных, ср. творчество Эмиля Золя – творчество Булата Окуджавы, при образовании их множественного числа, ср. братья Гримм – Якоб и Вильгельм Гримы, супруги Клинтон – муж и жена Клинтоны и т.п.

Т. И. Кобякова, Стилистика русского языка и культура речи (сфера профессиональной коммуникации), 2013

– одушевлённые существительные, называющие людей, животных, в том числе имена собственные;

Е. А. Костромина, Риторика, -1

4) вдвое увеличилось число употребленных собственных имен; 5) более чем вдвое увеличилось число побудительных высказываний типа «А что думаете об этом Вы?»; 6) почти втрое увеличилось количество переформулированных повторений чужого высказывания; 7) вдвое увеличилось число высказываний, выражающих согласие, и резко уменьшилось число выражений, содержащих выражение противоречия; 8) резко увеличилось количество случаев перебивания собеседника; 9) выросло общее число реплик; 10) участилось употребление местоимений «я» и «мы» (при общем уменьшении процента местоимений и вообще служебных слов); 11) значительно, почти вчетверо, увеличилось число употребленных речевых стереотипов.

А. А. Леонтьев, Прикладная психолингвистика речевого общения и массовой коммуникации, 2011