Германцы (племена)

Герма́нцы (лат. Germani) — группа родственных племён (насчитываются десятки племён), принадлежавших к индоевропейской языковой семье и занимавших территорию современной Дании и южного побережья Норвегии и Швеции (обычно этот период истории именуется тевтонским). К V веку н. э. германские племена заселили обширную территорию между Рейном и Вислой от запада к востоку, Дунаем на юге и Днепром и Меотским морем на юго-востоке.

Этноним используется для обозначения народов, говоривших преимущественно на германских языках, в период от бронзового века до конца эпохи Великого переселения народов. К VII веку в результате миграций древние германцы смешались с другими народами и приняли участие в формировании многих европейских наций.

Источник: Википедия

Упоминания в литературе

Последним значительным переселением кельтов на Британские острова было переселение белгов, племен из северо-восточной Галлии. Археологические свидетельства их переселения полностью подтверждаются историческими данными. Белги переселились в Британию около 100 года до н. э. и обосновались в юго-восточной Англии. Они принесли туда свой собственный вариант кельтской культуры и свои религиозные культы. Страбон особо выделяет белгов среди прочих кельтов: «Из этих племен белги, как говорят, самые храбрые. Они распадались на 15 племен, живших по океанскому побережью между Реном и Лигером. Поэтому только они могли оказать сопротивление вторжению германцев – кимвров и тевтонов. Доказательство многочисленности их населения следующее: говорят, установлено путем расспросов, что прежде белги могли выставлять до 300 000 человек, способных носить оружие».[5]

Энн Росс, Кельты-язычники. Быт, религия, культура

Что именно произошло во время восстания германцев, мы никогда не узнаем; однако известно, что с 300 г. до н. э. кельты, по-видимому, бесповоротно утратили прежнее политическое единство и общую цель, ранее их сплачивавшую. Словно раскиданные в разные стороны могучим подземным взрывом, эти племена, подобно лавовым потокам, устремились на юг, на восток и на запад. Некоторые пробрались в Северную Грецию, где осуществили крайне возмутивший их прежних друзей и союзников акт насилия – разорили святилище в Дельфах (273 г. до н. э.). Другие пытались возобновить, но неудачно, прежнюю борьбу с Римом и понесли огромные потери в битвах при Сентине (295 г. до н. э.) и Вадимонском озере (283 г. до н. э.). Некая группа дошла даже до Малой Азии и основала там кельтское государство Галатия, где в IV в. н. э. еще говорили на кельтском наречии, как свидетельствует блаженный Иероним. Прочие, очевидно, стали наемниками Карфагена. Жаркие схватки кельтов с разрозненными германскими племенами или с такими же кельтами, но явившимися в эти земли на волне предшествующих миграций, происходили на всей территории Центральной Европы, Галлии и Британии. Когда все успокоилось, от Кельтской империи остались лишь Галлия и Британские острова – единственные страны, где еще распоряжались кельтские вожди. С началом христианской эры эти области оказались под игом Рима, и окончательная их романизация стала только вопросом времени.

Томас Роллестон, Мифы, легенды и предания кельтов

Как никто из древних авторов, именно археология ясно показывает нам существование тесных контактов между германскими народами и кельтами. Они проявлялись не столько в области торговли, сколько в широких культурных связях между Центральной и Северной Европой: в сходстве обычных, для повседневного использования, металлических изделий, брошей, булавок и бритв, а также керамики. Поэтому очевидно, что в течение нескольких столетий до и после Рождества Христова между кельтами и германцами нельзя было провести четкой границы. Античные авторы, такие, как Цезарь и Тацит, существенно затушевали этот факт, настаивая на том, что Рейн якобы является культурной границей между кельтами на западе и германцами на востоке. То, что такое деление неверно, показывают не только археологические данные, но также и данные личных имен и географических названий. Люди, которые жили к востоку от Рейна и между долинами Майна на юге и Везера на севере, подвергались существенному влиянию кельтской культуры, хотя сами они кельтами не были. Но не были они – во время Цезаря и Тацита – и германцами. Их происхождение неясно; возможно, они представляли собой старые группы племен, которым удалось устоять перед движением на запад германской культуры в конце бронзового и начале железного века.

Малькольм Тодд, Варвары. Древние германцы. Быт, религия, культура

Областное имя «Франция» (Francia) и соответственно этнический термин «франки» в III – начале IV века прилагались к территории вдоль нижнего течения Рейна и к германским племенам, населявшим эту территорию: хаттам, хамавам, тенктерам, бруктерам, марсам, сугамбрам и другим. Обращает на себя внимание тот факт, что общий термин («франки») и частные, племенные термины не исключали друг друга и поначалу применялись параллельно. Понять это можно лишь учитывая, что в период III–IV веков старые родовые отношения у германцев стали распадаться, быстро шло имущественное расслоение, усилилось значение войны, превратившейся в средство захвата добычи. Старые племена начинали консолидироваться в более значительные объединения – племенные союзы. Так еще раньше сложился готский союз, так возникли свевский, маркоманнский и аламаннский союзы. Таково же, по-видимому, происхождение и франков – племенного союза, выросшего на основе объединения ряда других, более древних племен. Очевидно, что союз этот не отличался особенной прочностью – отдельные племена часто действовали самостоятельно; кроме того, франки, согласно современным свидетельствам, делились на салических и рипуарских. Этимология этих терминов не сложна. Слово «салические» явно происходит от латинского «sails», что значит «морское побережье»; слово «ripa», корень имени второй ветви франков, также означает «берег», но уже не моря, а реки. Отсюда нетрудно сделать вывод, что салии расселялись вдоль побережья Северного моря, рипуарские же франки обитали от них к востоку, по нижним и средним течениям великих рек, протекавших по общей этнической территории.

А. П. Левандовский, Франкская империя Карла Великого. «Евросоюз» Средневековья, 2014

События V века оказались решающими для будущего Европы. Их главным результатом стал захват западной половины Римской империи, от Британии до Северной Африки, германскими народами. Но теперь германцы, осуществившие этот захват, были, с одним или двумя исключениями, вовсе не теми народами, которые были известны Риму в дни Цезаря и Тацита. Теперь это были не западные, а восточные германцы. Основными племенами восточных германцев были готы, вандалы, гепиды, бургунды и ломбарды (лангобарды). Среди них были также ругии, герулы, бастарны и скиры. Большинство исследователей считают, что они пришли на побережье Восточной Германии из Скандинавии, и это подтверждается названиями. Студенты, изучающие германскую Античность, легко идентифицируют готов со скандинавскими гаутами (гётами). Ругии, обосновавшиеся в Померании, связываются с норвежской областью (фюльке) Ругаланн. Также предполагается, что шведский (датский. – Ред.) Борнхольм был Бургундархолмом, то есть островом, где жили бургунды. Из этих восточногерманских племен большинство медленно передвигалось через Европу в южном направлении – к Черному морю и Дунаю. Это происходило в III и IV веках. Восточногерманские варвары находились в основном на стадии, когда постоянные навыки работы представляются отталкивающими и позорными. Они думали, что лень заключается не в уклонении от честного труда, а, говоря словами Тацита, в приобретении потом того, что можно получить кровью. Хотя этот процесс не отражен в наших исторических хрониках, представляется в высшей степени вероятным, что оборонительные войны, которые вел император Марк Аврелий в третьей четверти II века против германцев к северу от Дуная, были вызваны давлением восточногерманских племен. Они из-за роста населения были вынуждены пойти на своих соседей.

Джон Бьюри, Варвары и Рим. Крушение империи, 1928

Не может быть, чтобы постоянный, более полутора века продолжавшийся, выход вооруженных дружин, которые шли воевать вне родины и, конечно, не все возвращались домой, а оставались, где им было выгоднее, не произвел важного переворота в соседних странах. И действительно, свевское племя, первоначальные жилища которого были в южной Германии, у верхнего Рейна и Дуная, распространилось непомерно на восток и север. На рубеже Р. X. свевская ветвь, мардоманны (что значит пограничные люди) покорили Богемию. Во время Страбона (в начале первого века) и другие ветви свевов, гермундуры и ланкосарги, находились уже на восточном берегу Эльбы, а в конце этого столетия, при Таците, владения свевов от Богемии простирались до Балтийского моря и до самой Вислы. Что эти земли не принадлежали свевам искони, а были завоеваны, и то не целым, выселившимся народом, а бродячими дружинами, которые покорили тамошних славян, на это есть много указаний. Не без основания добросовестный Плиний, при исчислении немецких народов, соединяя в один особенный разряд племена германские, которые занимали Балтийское поморье (сургундов, варнов, каринов и гутонов), обозначает их всех именем виндилов (иначе вандилов, вандиликов). Этим именем германцы на Балтийском поморье были прозваны, очевидно, потому, что жили на Виндской земле, между виндским населением. Потом имя виндилов или вандалов присвоено было по преимуществу одной из прибалтийских ветвей свевов, родственной бургундам и готам, которая прославила его в истории. Но во все продолжение средних веков хранилось предание о каком-то родстве вандалов со славянами, и это название принималось часто в смысле вендов или славян.

А. Ф. Гильфердинг, История балтийских славян, 1872

Сарматы, которые с IV века стали называться преимущественно аланами (отсюда и Северная Осетия – Алания, республика, основанная их потомками), свыше 500 лет полностью господствовали в Северном Причерноморье, Предкавказье, на Нижней и Средней Волге – до середины III века нашей эры, после чего стали делить власть здесь с пришедшими с севера и запада германцами, распространив господство и на непосредственных предков славян – венедов. Еще в середине сарматской эпохи, во второй половине I века до нашей эры вождь фракийского племенного объединения гето-даков Буребиста создает на территории Трансильвании и Молдавии свою «варварскую» державу и совершает походы на восток и север, эхо которых докатилось и до Брянского края. По принципу снежного кома сюда отходят с юго-запада теснимые воинами как Буребисты, так и Рима (который в 29 году до нашей эры нанес удар по бастарнам-певкинам) народы, подчинявшиеся сарматам, – бастарны-певкины и (по теории Ю. Ю. Шевченко) россомоны («отколовшаяся» часть бастарнов). Последние, прихватив по дороге в Киевском Поднепровье часть зарубинецкого населения, образуют в бассейне Десны и Судости почепскую археологическую культуру. Их считают как частью сарматов, так и одним из германских племен, а также первыми славянами на Брянщине. Впрочем, для той бурной эпохи, когда старые племенные связи, язык и даже религия потеряли свое значение, вполне мог образоваться и разноэтничный племенной союз с общими целями – обороны от захватчиков и организации переселения на новую родину.

Е. А. Шинаков, От Чернигова до Смоленска. Военная история юго-западного русского порубежья с древнейших времен до ХVII в., 2018

Согласно другой теории, вторжения извне не было – скорее имела место внутренняя экспансия, поскольку восточная часть Британии была заселена германцами и белгами, которые занимались торговлей и время от времени – набегами на берега Северного моря. Недавние исследования ДНК, полученной из археологических останков, подтверждают мнение, что море вокруг Британских островов представляло собой «судоходную территорию», в то время как на самих островах население смешивалось меньше. Таким образом, Британские острова, когда оттуда ушли римляне, оказались разделены: на побережье Северного моря в течение нескольких столетий жили германские, а на побережье Ирландского моря и Атлантики преобладали кельтские языки и кельтская культура. Сторонники этой теории утверждают, что на восточном побережье было совсем мало «древних бриттов», или кельтов, так что уничтожать было практически некого. Этим объясняется ничтожное количество следов языка бриттов в английской топонимике и современном английском языке. Но как тогда объяснить неоднократные упоминания о вторжениях из-за моря и непоколебимую уверенность кельтов в том, что они действительно имели место? Примирить две теории возможно, если допустить, что каждая справедлива частично и что после ухода римлян прибывали новые волны германских поселенцев, которые увеличивали численность ранее существовавших германских анклавов.

Саймон Дженкинс, Краткая история Англии, 2012

Таким образом, за широким названием «кельты» скрываются разные языки и культуры, в одних случаях родственные, в других – далекие друг от друга. «Кельтика» Плутарха, простиравшаяся от Океана до Меотиды и Скифии Понтийской, конечно, не представляла ни этнографического, ни политического единства. Тем не менее это не было следствием слабой осведомленности античных авторов о землях за пределами Римско-Греческих областей. Плутарх (46 – 120) был начитан в историко-географической литературе. Уроженец Греции, он неоднократно бывал в Риме и других центрах Империи. К его времени римляне уже хорошо знали «германцев» (племена территории «Германии»), балканские народы. Причерноморье греки знали традиционно, поскольку были с ним связаны. И если Кельтика в представлении Плутарха и его предшественников простиралась на столь значительное пространство, то это объясняется реальным преобладанием кельтов на всей территории в какой-то период, предшествовавший времени Плутарха.

А. Г. Кузьмин, Древнерусская цивилизация, 2013

К тому же авторы дошедших до нас римских источников не потрудились составить описание государственных структур, благодаря которым функционировали варварские союзы. Поэтому в данном исследовании нам приходится судить о правоспособности правительства древних германцев преимущественно по административным актам, появлявшимся в рамках соответствующей политической системы. В отдельных сферах цари алеманнов и тервингов демонстрируют удивительную правоспособность. Нам точно известно, что, по крайней мере, перед столкновением с военной мощью Рима и те и другие обладали понятием «своей земли». Когда появлялась возможность избежать интервенции римлян на свои территории, цари алеманнов и тервингов встречались с императорами на судах в середине Рейна и Дуная соответственно; это говорит о том, что реки были вполне четкой границей между ними и империей. Имелись ли столь же ясные границы между ними и другими германскими племенами – как в их собственном восприятии, так и на деле, – доподлинно неизвестно, однако вполне вероятно. К примеру, река Днестр, похоже, служила границей между тервингами и соседним племенем готов, грейтунгами, а между алеманнами и их соседями, бургундами, царила вражда, поэтому разумно будет предположить, что обе стороны (об этом же пишет и Аммиан) установили четкую границу между своей землей и чужой. По его словам, они использовали весьма удобные римские межевые знаки, установленные ранее, чтобы определять пределы собственных территорий[68].

Питер Хизер, Великие завоевания варваров. Падение Рима и рождение Европы, 2009

Реальной политической единицей древнегерманского мира являлось племя. Возникавшее время от времени племенные объединения строились не столько по родственному, сколько по территориальному признаку и в условиях непрекращающихся миграций нередко включали и негерманские (кельтские, славянские, франкские) племена. Иногда раскол внутри племени совершался не в результате разногласий, а под натиском врагов, подчинивших и увлекших за собой жителей отдельных округов и сотен, или даже как вынужденная мера – вследствие перенаселенности, истощения почв и т. д. Тогда бросали жребий, и часть племени отправлялась в путь в поисках новой родины. В то же время начинается разложение родовых отношений внутри германского общества. Важным средством социально-политического возвышения конунгов, как и знати в целом, явилось восприятие германцами (разумеется, поверхностное) христианства, более подходящего меняющейся общественной структуре варварского мира, чем древняя, языческая религия германцев. Первыми на эту стезю вступили вестготы. Начало массового распространения христианства в их среде относится к середине IV в. Познакомившись с христианством в основном чрез вестготов и не вникая в богословские споры, другие германские племена также восприняли его в форме арианства. Различия в вероисповедании (римская церковь объявила христианство арианского толка ересью) усугубили и без того непростые взаимоотношения германцев с империей; арианство нередко служило им знаменем борьбы против Рима. Однако сама по себе христианизация сыграла очень важную роль в социально-политическом развитии германских племен, ускорив и идеологически оформив становление у них классового общества и государства.

В. Н. Казакова, История средних веков, 2009

Во II–I тыс. до н. э. от древнеевропейцев отделяются армяне, кельты, балканские народы, и на месте остаются германо-балто-славянские племена. В IX–VII вв. до н. э. на запад и север уходят германцы. Согласно иной версии событий, которую в XIX в. принимал словацкий учёный П. Й. Шафарик, а в наше время – один из величайших языковедов – О. Н. Трубачёв, прародиной славян следует считать Подунавье, в первую очередь, среднее течение Дуная. Одним из серьёзных аргументов в пользу теории «дунайской прародины» славян является сообщение «Повести временных лет». В начале нашей эры славяне были известны под именем венедов. Отношения и связи между славянами и балтами ясны не до конца. Кроме восточных балтов, предков латышей и литовцев, существовали ещё западные балты (ятвяги и пруссы), а также днепровские балты. Последние две группы племён являлись своеобразным промежуточным звеном между славянами и восточными балтами. Ближайшими родственниками древних славян являлись западные балты. Это были близкородственные народы со схожей материальной и духовной культурой, которые, к тому же, постоянно смешивались друг с другом.

И. В. Лисюченко, История России до ХХ века. Учебное пособие, 2013

С именем славяне связывают два близких по содержанию понятия: или слава, или слово. Первое – из ряда польских версий, начиная с XVI в., в области славянской истории и этнографии. Второе представляет собой идею чешского филолога второй половины XVIII – первой трети XIX в. Й. Добровского, который, по мнению современных лингвистов, справедливо считал, что этноним словене связан со славянским slovo [21, с. 15, 17]. В исследованиях о славянских древностях много сказано о том, что восточноевропейские венеды, словене и анты – это один и тот же народ, славяне, которые в начальных веках нашей эры были известны римлянам под именем венедов/венетов и венделиков (H., ode XXXII), живших в районе Прибалтики. Но когда словене стали называться словенами? Точнее, в какой период мог быть получен этот результат – название словене? Например, в историко-географическом источнике позднеримского периода – на Певтингеровой таблице или карте (II–IV вв.), в той области, где можно предполагать расселение части славянских племён как раз по соседству с венедами, словен или славян нет. Так, на севере Средне-Дунайской низменности, в верховьях рек Тисы, Прута, Днестра и Вислы помещены венеды. Отличительный признак их от германцев дан в дополнительном имени «сарматы»: венеды-сарматы. Второй раз имя просто венедов нанесено юго-восточнее Карпат, в междуречье Дуная и Днестра. Однако это одна «венедская область», которую картограф по чисто техническим причинам разделил на две области, – так думают современные исследователи карты [17, c. 73–75]. В непосредственной близости от венедов, на северо-запад от них, в верховьях Буга и Немана, нанесено название Lupiones. Sarmate. – «несомненно, одно племя» [17, c. 68, 69, 75].

Л. А. Гурченко, Вынуть дьявола из мелочей, 2016

Тацит первым ясно скажет, что германский народ не является единым. Он выделит три группы племен – ингевоны, гермионы и истевоны, – поклоняющихся разным богам. Однако все они, по Тациту, имеют серо-голубые глаза и рыжие волосы; и все во время битвы поют хором, распаляя собственную отвагу. Царей себе они выбирают по крови, а военачальников – по храбрости. На деле Тацит определяет германцев скорее по религиозному, чем по племенному, признаку. Его ингевоны – это кимвры, жившие на побережье Северного моря, откуда их, так же как тевтонов с вандалами, изгнали свирепые штормы с внезапными приливами. К ингевонам относятся также юты, англы и фризы. Гермионы Тацита – это свевы, а также лангобарды, первые обитатели земель, ставших позднее Нижней Австрией, Моравией и Чехией. Истевоны – это херуски, батавы и сигамбры, жившие по берегам Рейна, Липпе, Рура и Майна.

Андре Моруа, История Германии, 1965

Учитывая сложность, неоднозначность и недостаточную изученность вопроса, как и разнящиеся мнения учёных, наиболее подходящим описанием ситуации кажется формулировка: достоверно славянская материальная культура не позднее VI века сменяет на территории Германии более раннюю культуру эпохи Великого переселения народов. С археологической точки зрения смена более древнего населения балтийскими славянами, если она имела место, должна была происходить мирно, а остатки старого населения – быстро смешаться с новоприбывшими славянскими группами, так что археология не фиксирует следов войн и разрушений в предполагаемый переходный период от дославянского населения к славянскому. Такая быстрая ассимиляция могла быть обусловлена изначальной родственностью как языков, так и просто культуры и обычаев нового и старого населения. В многочисленных латиноязычных письменных источниках, начиная с VIII и по XII вв., население южной Балтики описывается как однородное славянское, и ни один из источников не упоминает наличия здесь какого-либо неславянского населения. С другой стороны, целый ряд источников указывает на тождественность южнобалтийских славян и некоторых более древних народов, причислявшихся римскими и греческими источниками к германцам. Начиная с VIII века, то есть с первых упоминаний балтийских славян франкскими источниками, прослеживается отчётливая традиция отождествления их с вандалами (Strzelcyk 1998, Steinacher 2002), в более редких случаях – также и с герулами (Гельмольд, I, 2), не ставившаяся в западноевропейском учёном мире под сомнение до конца XVI века. В целом, можно сказать, что вопрос о населении юга Балтики в первой половине первого тысячелетия н. э. и его преемственности с жившими здесь в последствии славянами крайне слабо изучен ввиду малого количества источников той эпохи.

Андрей Пауль, Балтийские славяне. От Рерика до Старигарда, 2016

В сочинении итальянского писателя Х в. Лиутпранда, епископа Кремонского, сохранилось известие о неудачном походе Игоря на Царьград. В известии этом, записанном автором со слов своего отчима, бывшего в то время в Константинополе и присутствовавшего при казни русских пленных, говорится, между прочим, что на город напали Россы, «которых мы называем другим именем – Норманнами». В 938 г. Лиутпранд был сам в Константинополе и оставил даже нам краткое описание тогдашних русских кораблей. Из этого можно заключить, что автор, видевший современных ему Руссов воочию, конечно, допустил отождествление их с норманнами не по одному гадательному предположению, а основывался на личном знакомстве как с теми, так и другими. Следовательно, привычка историков называть норманнами только германцев не выдерживает критики. Слово норманны, т. е. нордманы, есть не этнографическое, а географическое название народа. Часть южных приазовских и черноморских Готов, господствовавших в тех местах до половины VI века, не захотев подчиниться владыкам вновь образованной Гуннской монархии, двинулась на запад; в начале V в. они наводнили Мизию и Фракию, а оттуда пошли далее и утвердились в Италии, Галлии, а потом в Испании, где остатки их можно встретить и в настоящее время, в горах провинций Галиции и Астурии. Из Испании часть Готов вандалов перебралась в Африку (В. И. Ламанский. – «О славянах в М. Азии, Африке и Испании». Западные историки этот народ обыкновенно разделяют на восточных и западных, между тем как византийские этого деления не знают, а просто говорят о Готах как об известном и современном им славянском народе (Евналий Сардийский, Олимпиодр Фивейский, Приск Ритор, Петр Магистр, Прокопий Кесарийский и др.).

Е. П. Савельев, Древняя история казачества, 1918

Конец III и II тысячелетие до н. э. были бурной эпохой в истории Евразии. По размаху и значению происходившие тогда, в бронзовом веке, события едва ли имели подобия в истории как предшествующих, так и последующих веков. Именно в это время вслед за Египтом и Двуречьем рождаются и растут другие древние цивилизации – сначала Востока, затем уже и Европы. Строятся государства, развивается письменная культура, всё большее число народов расстаётся с первобытной племенной жизнью. Но не только в этом мир меняется. Именно тогда, после многочисленных переселений, в основном сложились существующие поныне границы народов и языков. Происходившие позднее их изменения при всей своей значимости меняли картину гораздо в меньшей степени. Греческая колонизация и римские завоевания, расселения германцев затрагивали преимущественно Европу и Средиземноморье. Масштабные движения тюрков и арабов в Средние века во многом поменяли карту Азии и европейских степей. Но ни одно из этих событий не перекроило карту всего ведомого мира так, как передвижения племен на заре цивилизации. Ничего подобного не происходило, наверное, до тех пор, пока западные европейцы не колонизовали Америку, а русские не заселили Сибирь – уже в начале Нового времени. Но это было уже организованное движение народов цивилизованных. Тогда как бронзовый век видел перемещения многолюдных «варварских» масс, сменявших друг друга на просторах ещё не вполне обжитого материка.

А. А. Инков, Скифы. Исчезнувшие владыки степей, 2015

Надо сказать, что близость древнерусскому и даже современному русскому языку языков скифов, сармат, готов, древних пруссов и древних литовцев профессиональными лингвистами давно уже доказана, как, впрочем, и близость к русскому авестийского и древнеиндийского языков. Поэтому с этнолингвистической точки зрения то броуновское движение народов и языков, что предшествовало, по Рейтенфельсу, созданию русской нации, представляется не более фантастичным, чем официально признанные теории образования английской, французской, немецкой или испанской наций. К примеру, многие полагают, что нет более разных народов, чем французский и немецкий. Однако если нацисты называли свое государство Третьим рейхом, то какой же рейх они считали Первым? А это был Frankreich, что в переводе означает «Франция» – европейская империя, созданная германцем Карлом Великим. Кстати, племя франков, давшее название Франции, тоже германское, а не галльское. И уж совсем непохожи, кажется, испанцы и немцы, а между тем начало испанской государственности положили пришедшие из Причерноморья готы, племя германского происхождения и одновременно, по Рейтенфельсу, один из этносов, составивших русскую нацию. Так называемое готическое искусство зародилось именно в Испании и уж потом было перенято немцами.

А. В. Воронцов, Крещение Руси, 2012

Однако, коснувшись доваряжских славянских государств, мы все равно не приходим к некой «начальной точке». Наоборот, она убегает во тьму веков, становится расплывчатой. В зарубежных хрониках VI–VII вв. славяне отождествляются со склавинами и антами, обитавшими на широких пространствах от Дуная до Дона. Еще раньше, с I в. у античных авторов встречается другое название – венеты, венды. На Балтике до XI–XII вв. существовали государства славян-вендов, в том числе сильное Вендское королевство. Но имя «венеты» носили и другие народы, населявшие в глубокой древности северное побережье Адриатики, область нынешней Венеции. Название «венеты» встречается и среди народов, покоренных Цезарем в Галлии. Точно так же рассыпался по Европе этноним «славяне»: словене в Новгороде, склавины на Дунае, словинцы в Польше, словаки в Центральной Европе, словенцы на Балканах. Отметим еще и тот факт, что для некоторых римских авторов все народы, живущие севернее галлов, относились к «германцам», а все народы, живущие севернее Дуная, часто именовались «скифами».

В. Е. Шамбаров, Русь: дорога из глубин тысячелетий, 2009

Разумеется, подобных «сведений» историкам было недостаточно. Для изучения «возраста» славян была привлечена археология, генетика и лингвистика. В итоге, удалось добиться скромных, но все же результатов. Согласно принятой версии, славяне принадлежали к индоевропейской общности, которая, скорее всего, вышла из днепро-донецкой археологической культуры, в междуречье Днепра и Дона, семь тысяч лет назад во время каменного века. Впоследствии влияние этой культуры распространилось на территорию от Вислы до Урала, хотя точно локализовать ее пока никому не удалось. Вообще, говоря об индоевропейской общности, имеется ввиду не единые этнос или цивилизация, а влияние культур и лингвистическая схожесть. Около четырех тысяч лет до нашей эры она распалась на условные три группы: кельты и романцы на Западе, индо-иранцы на Востоке, а где-то посередине, в Центральной и Восточной Европе, выделилась еще одна языковая группа, из которой потом вышли германцы, балты и славяне. Из них, примерно в I тысячелетии до нашей эры начинает выделяться славянский язык.

Коллектив авторов, Что нужно знать о славянах, -1

Антинорманисты выдвинули множество альтернативных версий происхождения слова «Русь». Здесь и славянские племена «пруссов», обитавшие на южном побережье Балтийского моря и позднее истреблённые германцами (некоторые антинорманисты склонны именно их – пруссов, считать летописными «варягами»). Здесь и «роксаланы» («красные аланы») – племена кочевников, населявшие в первые века нашей эры Причерноморье и Кавказ. Есть и теория, выводящая слово «росичи» от реки Роси, впадающей в Днепр (так, по версии Б.А. Рыбакова, росичами называлось одно из славянских племен, положившее начало Киевской державе, хотя другим историкам о существовании подобного племени ничего не известно). В любом случае, на протяжении многих веков – с X по XVI – существовало именно понятие «Русь», «земля русская», тогда как слово «Россия» возникло уже в более поздний исторический период.

П. В. Рябов, История русского народа и российского государства. С древнейших времен до начала ХХ века. Том I, 2015

Римское право в древнейшей своей кодификации,[2] составленной приблизительно через 300 лет после основания Рима, является законодательством значительно развитого земледельческого и торгового города. Следы многих древнейших институтов, например кровавой родовой мести, которые у других народов существовали еще на глазах истории, в римских законах сохранились лишь в самой слабой степени: латины вообще выступают на историческое поприще уже в более позднем периоде цивилизации, чем, например, греки или германцы.

Теодор Моммзен, История Рима, -1

На языке древних германцев существительное «тиот» (tiot), или «тиод» (tiod), означало «народ», а прилагательное «тиотиск» (tiotisk) – «народный». После основания древнегерманских королевств на развалинах Западной Римской империи в V в. по Р. Х. официальным языком, а кое-где – и языком знати, духовенства и вообще образованных людей – в них стала латынь, а германские диалекты стали пренебрежительно именоваться «тиотиск» (tiotisk), то есть «(просто) народный» язык. В IX в. крупнейшее из образовавшихся на бывших римских землях «варварских» государств – Франкское королевство (лат. Regnum Francorum) – разделилось на две половины: Западнофранкскую (давшую начало позднейшей Франции) и Восточнофранкскую (давшую начало позднейшей Германии).

В. В. Акунов, История Тевтонского ордена, 2012

На языке древних германцев существительное «тиот» (tiot), или «тиод» (tiod), означало «народ», а прилагательное «тиотиск» (tiotisk) – «народный». После основания древнегерманских королевств на развалинах Западной Римской империи в V в. по Р. Х. официальным языком, а кое-где – и языком знати, духовенства и вообще образованных людей – в них стала латынь, а германские диалекты стали пренебрежительно именоваться «тиотиск» (tiotisk), то есть «(просто) народный» язык. В IX в. крупнейшее из образовавшихся на бывших римских землях «варварских» государств – Франкское королевство (лат. Regnum Francorum) – разделилось на две половины: Западнофранкскую (давшую начало позднейшей Франции) и Восточнофранкскую (давшую начало позднейшей Германии).

В. В. Акунов, История Тевтонского ордена, 2012

В работе не рассматриваются проблемы истории венгров IX – начала X в. и скандинавов «эпохи викингов», поскольку, хотя миграции этих народов и могут быть истолкованы как явления того же порядка, что и переселения, имевшие место до VIII столетия, они происходили при наличии уже в основном сложившейся в Европе новой, средневековой этнополитической структуры. Географически исследование ограничено территорией раннесредневекового расселения германцев и славян и степной зоной Европы западнее Волги[5].

В. П. Буданова, Великое переселение народов: этнополитические и социальные аспекты, 2017

Где-то за три тысячи лет до новой эры произошел перегрев общности. Возможно, сказались внутренняя напряженность, проблемы с климатом, тяга к перемене мест, в немалой степени связанная с одомашниванием лошади. Постепенно отдаляясь, обособились постобщности индоевропейцев. Какое-то время в тесном контакте друг с другом жили племена, в будущем участвовавшие в этногенезе греков, фракийцев, фригийцев, даков, македонцев, армян, а также арийские племена (протоиранцы, от которых пошли многочисленные народы иранского корня, и протоиндоарии). Другую группу составили потомки славян, германцев, иллирийцев, балтов и других народов. Все постобщности перечислять не будем. Постепенно все они тоже распадались и расходились навстречу своим историческим судьбам. Тяжелее всех на подъем оказались славяне – или, лучше скажем, они больше всех привязались к родным местам.

А. А. Дельнов, Крым. Большой исторический путеводитель, 2017

Появление различных языков, а значит, и народов: германского, славянского, кельтского, латинского, этрусского и др. – произошло при переходе охотничьих племен к земледельческому укладу жизни. То есть в период 10–12 тыс. лет назад сложились генотип, национальные характеры, земледельческий уклад жизни и языки, которые оказались столь устойчивыми, что кельты, германцы, славяне и латиняне, дако-фракийцы и иберы не меняли их основы все 10 тыс. лет до настоящего времени.

А. И. Журавлев, Кто мы, русские, и когда мы возникли?, 2016

В IV–VII веках происходило массовое передвижение германских племен, так называемое великое переселение народов. Причинами миграции племен можно считать социальное расслоение, укрепление королевской власти и стремление племенной знати к захвату новых территорий и народов. В определенной степени на «великое переселение» повлияли агрессивные набеги с Востока кочевых племен (гуннов), которые грабили германцев, что толкало последних на поиски новых земель.

Т. М. Тимошина, Экономическая история зарубежных стран: учебное пособие, 2016

Открытие Джонса было, хотя и не без борьбы, сравнительно быстро признано наукой. Якоб Гримм, Франц Бопп и другие столпы мировой лингвистики пришли к выводу, что все перечислявшиеся Джонсом языки некогда зародились в одном месте, скорее всего в Центральной Азии или Индии, и их носителями были близкие народы или один прана-род. В 1816 году англичанин Томас Юнг предложил для него термин «индоевропейцы», что вызвало полемику с немецкими учеными, решившими, что именно германцы были самой главной и самой чистой ветвью древних переселенцев, а посему их всех надо называть «индогерманцами». Впрочем, немцы же Фридрих Шлегель и Макс Мюллер найдя «тезок» легендарным ариям в европейских языках, предложили другое общее слово: «арийцы» или же «индоарийцы». Впрочем, не в именах суть: древний народ-праотец, давший начало «двунадесяти языкам», вошел в анналы мировой науки.

А. Е. Виноградов, Русская тайна. Откуда пришел князь Рюрик?, 2013

– По мнению Венелина народа под именем ГОТЫ не было в природе, а на самом деле по описаниям Аммиана Марцеллина это были полабские сербы (полебы Нестора, самоназвание сервы) или тёрвинги (как называл их Аммиан по месту их оседлости), что превратилось в IX веке в название Тюрингии. Отсюда и «германские корни» готов: раз жили на территории будущей Германии – значит, были германцами. Как считает Венелин, это распространённая ошибка древних историков.

Г. Н. Марков, От Гипербореи к Руси. Нетрадиционная история славян, 2014

Суть заключалась в следующем: славяне – индоевропейский народ, входивший некогда в «германо-славянскую» общность, но отколовшийся от германцев в ходе Великого переселения народов. Оказавшиеся на периферии Европы и отрезанные от преемственности римской цивилизации, они весьма отстали в развитии – настолько, что не смогли создать собственного государства и пригласили варягов, то есть викингов, править ими.

А. В. Плешанов-Остоя, Гид по истории России. Выпуск 1. Что было до Рюрика, 2016

После готов славяне были вовлечены в водоворот завоеваний пришедших в первой половине III века из Центральной и Средней Азии кочевников – гуннов. Однако это нашествие обрушилось главным образом на германцев и иранцев, а дружественным гуннам предкам славян оно даже пошло на пользу. На волне гуннских походов те их племена, которые еще не покинули берега Балтики, начали движение на новые территории и расселились на обширных пространствах Восточной, Центральной и Юго-Восточной Европы, в основном в бассейне Одера, Дуная, Днепра, Оки и на их притоках. Достигли переселенцы и границ Византии, дав грекам новый повод бояться славянской угрозы.

В. М. Соловьев, Древние славяне. Таинственные и увлекательные истории о славянском мире. I-X века, 2011

Позднее те племена, которые назывались венедами, уже совершенно точно являются славянскими и относятся к группе западных славян. Они продолжали жить на территории между Эльбой и Одером и совершали набеги на племена германцев до начала X века, когда император Генрих I начал на венедов наступление, выставив в качестве одного из условий заключения мира принятие ими христианства. Покоренные венеды часто восставали, но всякий раз терпели поражение, после чего все большая часть их земель переходила к победителям. В 1147 году католическая церковь санкционировала крестовый поход против венедов, который сопровождался массовым уничтожением славянского населения, и впредь венеды не оказывали германским завоевателям сколько-нибудь упорного сопротивления. На их землях расселялись германцы, а сейчас от всего союза венедских племен остались только лужичане, или лужицкие сербы.

И. С. Пигулевская, История, мифы и боги древних славян, 2011

Другую группу больших варварских племен по окраинам Римской империи составляли славяне, которые жили в Центральной и Восточной Европе к востоку от германцев. Их племена говорили на одном языке, занимались сходными видами хозяйства.

В. Н. Казакова, История средних веков. Ответы на экзаменационные билеты, 2009

Эта евгемерическая параллель весьма показательна для текста Беды, ибо имена первых правителей англосаксов прозрачны с точки зрения этимологии и были понятны самим англосаксам: эти имена не относятся к собственно антропонимии – слова Хенгист и Хоре а означают 'жеребец' и 'конь'. Специалисты в области сравнительной мифологии давно выяснили, почему легендарные предводители англосаксов носили конские имена: в индоевропейской перспективе культурные герои, от которых произошли реальные народы, часто являлись близнецами – потомками богов, атрибутами которых были кони (наиболее яркие примеры – индийские Ашвины, также носившие общее «конское имя», и греческие Диоскуры[194]). Характерно, что сходными словами обозначались коньки крыш в традиционном саксонском жилище на континенте, а парные изображения коней и всадников – воинов были характерны для искусства германцев и скандинавов в эпоху великого переселения народов[195] (см. рис. 1).

Коллектив авторов, Общественная мысль славянских народов в эпоху раннего Средневековья, 2009

Первоначально славяне, как и германцы, не имели общего имени; по мнению Пейскера, правильнее называть славян словенами (единственное число – словенин); вероятно, это название означало «жители словы». Другая версия гласит, что название «словене» произошло от существительного «слово», в противовес славянскому наименованию «немец», которое означало «немого человека», не понимавшего, о чем ему говорят. Название «словене» относилось первоначально лишь к одному из крупных племен. Восточные римляне сначала вошли в контакт с частью этого племени и назвали все другие славянские племена, обитавшие севернее Дуная, «склавенами» или «стлавенами».

У. Э. Аллен, История Украины. Южнорусские земли от первых киевских князей до Иосифа Сталина, 1940

Мы же отметим, что эпоха «готского величия», от Германариха до Теодориха, может вне всякого сомнения рассматриваться как «осевое время», существенно важное для формирования духовного склада немецкой нации – в первую очередь, через посредство ее героического эпоса. Следует предположить, что в ходе культурных контактов остготов с русами, германцы ознакомили наших предков со своей мифологией. Поэтому, когда через пять столетий после готов, другие германцы, и тоже потомки их близких родичей (скандинавов) – варяги – стали обосновываться на Руси, и разматывать сюжеты своего древнего баснословия о кладе двух братьев-нибелунгов и о герое Сигурде – убийце дракона, эти рассказы могли напоминать славянам нечто давно слышанное и сохраненное «на окраине» коллективного подсознания[14].

Д. Л. Спивак, Метафизика Петербурга. Немецкий дух, 2003

То же касается индоевропейской древности украинцев. Она не более и не менее глубока, чем истории десятков других индоевропейских народов. А такие из них как иранцы, эллины, армяне, германцы и даже литовцы, не говоря уже об индоариях, и вовсе далеко превосходят украинцев в праве претендовать на древность. Особенно абсурдность доказательств древности украинцев видна на историческом фоне формирования Киевской Руси. Ведь последняя возникает тогда, когда уже 2–3 тысячелетия существовали ближневосточная, китайская, античная цивилизации. Тем более, что важнейшие элементы религии, культуры, хозяйствования, дипломатии, и т. д. Киевская Русь непосредственно восприняла от Византии – настоящей исторической наследницы и продолжения античной цивилизации. Как при такой исторической реальности можно говорить о «сверхдревности» украинцев, просто непостижимо. Наоборот, Древняя Русь (не говоря уже об украинстве, формировавшемся как этнокультурное движение лишь с середины XIX в.) была одним из позднейших государственных образований на восточной периферии Европы.

А. С. Смирнов, История южной Руси, 2008

То же касается индоевропейской древности украинцев. Она не более и не менее глубока, чем истории десятков других индоевропейских народов. А-такие из них как иранцы, эллины, армяне, германцы и даже литовцы, не говоря уже об индоариях, и вовсе далеко превосходят украинцев в праве претендовать на древность. Особенно абсурдность доказательств древности украинцев видна на историческом фоне формирования Киевской Руси. Ведь последняя возникает тогда, когда уже 2–3 тысячелетия существовали ближневосточная, китайская, античная цивилизации. Тем более, что важнейшие элементы религии, культуры, хозяйствования, дипломатии, и т. д. Киевская Русь непосредственно восприняла от Византии– настоящей исторической наследницы и продолжения античной цивилизации. Как при такой исторической реальности можно говорить о «сверхдревности» украинцев, просто непостижимо. Наоборот, Древняя Русь (не говоря уже об украинстве, формировавшемся как этнокультурное движение лишь с середины XIX-в.) была одним из позднейших государственных образований на восточной периферии Европы.

А. С. Смирнов, Проект Новороссия. История русской окраины, 2015

Существенной проблемой оказывается выяснение того региона Скандинавии, в который было направлено за князем посольство кривичей, словен и аборигенных племен. Было бы по меньшей мере странным, если бы «третейского судью» это посольство искало среди тех варягов, которые незадолго до того были притеснителями местного населения, изгнавшего их. Между тем скандинавский мир был достаточно обширен и разнообразен. Он включал в себя не только Швецию и Норвегию, но и Данию, и Британию, и Фрисландию. Летописный рассказ о выборе места призвания князя так недвусмысленно трактует это событие: «Идоша за море къ Варягомъ к Руси. Сице бо ся звахуть и варязи суть, яко се друзии зъвутся Свие, друзии же Оурмане, Анъгляне, друзии Гъте, тако и си реша Русь»[16].Те варяги, которые были призваны в бассейн Ильменя и Волхова, не были ни шведами (Свеями), ни германцами (Урманами), ни британцами (Англянами), ни готландцами (Готами); они называли себя Русью. Позднейшая легенда сообщает о том, что Гостомысл отправил это посольство в Мальборк, город в Восточной Пруссии на южном берегу Балтики[17], что ведет к отождествлению новгородского Рюрика с Рюриком Ютландским. Приглашение князя из Ютландии или Фрисландии представляется весьма логичным, коль скоро оба массива славянского переселения на русский Северо-Запад ведут свое происхождение из регионов, примыкающих к южному балтийскому побережью.

В. Л. Янин, Очерки истории средневекового Новгорода, 2008

…Сперва венеды были исключительно мирным народом. В книге об антах мы приводили отрывок о том, как несколько балтийских славян явились в Византию в разгар Аварских войн и хвастались, что не знают боевых действий, а всё их оружие – это гусли. Даже если эта анекдотическая история преувеличена, то не сильно. Видимо, уже начались климатические изменения, в результате которых большой массив земель на Балтике сделался пригоден для охоты и земледелия. Земли и зверья стало настолько много, что новые поселенцы – славяне – даже не воевали со старыми – германцами, а мирно их поглотили.

С. Н. Чернявский, Руги и русы, 2016

Англичане ворвались в Индию не для того, чтобы изучать местные языки. Изучать их приходилось, чтобы овладеть сокровищами Индии и управлять захваченной страной. Среди полковников колониальной армии были жутчайшие типы – но встречались и выпускники Кембриджа и Оксфорда, профессиональные историки и филологи. Их поражало – некоторые слова в языках индусов звучали почти как в английском. Случайные совпадения? Они есть при сравнении почти любых языков – хотя бы английского с китайским: всегда можно найти какие-то похожие сочетания звуков. Ну, есть у побережья Якутии островок, называемый Африка. Ну, есть в Центральной Америке город Герма. Следует ли из этого, что в Якутии до якутов жили негры, а город Герму основали германцы? Даже не учитывая, что жители Африки никогда не называли себя африканцами, а германские племена – германцами.

А. М. Буровский, Арийская Русь. Ложь и правда о «высшей расе», 2012

Великое княжество Финляндское, напомним, находилось тогда в составе Российской империи с особым статусом с 1809 г. Однако в ней сохранялись старые культурные традиции, связанные с семисотлетним шведским господством. Сохранялось и шведское влияние. Даже финский язык получил равные права со шведским только в 1863 г. Так что заявление Аспелина, будто финны генетически ближе к шведам и восточным германцам, чем к славянам, было воспринято многими с нескрываемым одобрением. Особенно привлекательным выглядел его тезис о некоем финно-угорском единстве, объединяющим под знаменами финнов все неславянское население северо-восточной части России, начиная с границ Московской губернии. Для правительств некоторых западных стран, строивших планы по расчленению Российской империи в своих геополитических устремлениях, такая идея финского братства в паре с норманнской теорией возникновения русской государственности как никогда оказалась кстати.

Н. М. Крюков, Кто оставил «варяжский след» в истории Руси? Разгадки вековых тайн, 2014