Военный атташе

Вое́нный атташе́ (фр. attaché «прикреплённый») — категория атташе, представитель военного ведомства при дипломатическом представительстве или миссии (сотрудник) назначившего его государства, включается в состав дипломатического корпуса и пользуется дипломатическими привилегиями и иммунитетами; аккредитуется при Министерстве иностранных дел (МИД) государства пребывания.

Назывался:

• в русских армии и флоте до 1917 года — военный агент и военно-морской агент (морской агент).
• в Англии — военный секретарь посольства;
• в Пруссии — поверенный в военных делах.

Источник: Википедия

Упоминания в литературе

Деятельность военных атташе регламентировалась «Инструкцией военным представителям, посылаемым в иностранные государства» от 22 декабря 1920 г. (вскоре военные представители начнут называться военными атташе). Инструкция учла особенности становления института советских военных атташе: в начале 20-х годов на должность военного и морского представителей в основном назначались бывшие офицеры Генштаба Российской армии и Морского флота, перешедшие на сторону советской власти и которые в подавляющем своем большинстве были беспартийными. В связи с этим предусматривалось введение в аппарат военного представителя на должности помощников военного представителя членов партии, на которых возлагалось руководство агентурой. Так, в докладе по Регистрационному управлению Полевого штаба на имя заместителя председателя РВСР Э. М. Склянского от 28 октября 1920 г. «…ввиду предстоящей посылки в Финляндию нашей дипломатической миссии и открывающейся возможности послать и военное, и морское представительство» испрашивалось утверждение следующих кандидатур:

Михаил Алексеев, Советская военная разведка в Китае и хроника «китайской смуты» (1922-1929), 2010

Советское посольство – это даже не источник, а фонтан информации, это структура, которая содержит четыре, а иногда и пять составных частей. Внутри него оба советских разведывательных органа держат своих сотрудников: ГРУ, чью группу возглавляет военный атташе, и НКВД, чьи работники занимают должности секретарей, советников или атташе. Другие советские организации также имеют своих представителей среди персонала посольства. Они тоже часто выполняют тайные функции. Хотя агенты юридически являются сотрудниками посольства и обладают дипломатическим иммунитетом, они подчиняются своему московскому начальству и практически не зависят от посла. Каждый из них имеет свой штат, код, бюджет и секреты, которыми ему запрещается делиться со своими коллегами. Официальные названия должностей часто могут ввести в заблуждение: скромный привратник нередко оказывается представителем серьезной организации, секретари служат посредниками в сношениях с тайной агентурой, все без исключения дипломатические курьеры являются работниками НКВД.

Дэвид Даллин, Советский шпионаж в Европе и США. 1920-1950 годы

Так, отдельный общий реферат был ответственен за поддержание официальных контактов всей польской разведки с другими государственными органами Второй Речи Посполитой, руководство деятельностью польских военных атташе, аккредитованных в иностранных государствах, и за поддержание связей с военными атташатами этих стран в Польше.

Олег Черенин, Очерки агентурной борьбы: Кёнигсберг, Данциг, Берлин, Варшава, Париж. 1920–1930-е годы, 2014

До Второй мировой войны у США не было единой разведывательной службы, хотя сбором информации конспиративными методами занимались специальные подразделения государственного департамента, министерства финансов, министерства обороны (т. е. на тот момент фактически сухопутных сил) и ВМС. В основном разведка заключалась в попытках взломать дипломатические коды других государств, а также в так называемом салонном шпионаже – когда дипломаты и военные атташе США по всему миру собирали сплетни на различных светских мероприятиях.

Николай Платошкин, Американская разведка против Гитлера, 2017

Разведывательное управление является Четвертым управлением штаба РККА. Начальником его состоит Берзин. Это управление ведет военную разведку за границей через военных атташе при посольствах. Кроме того, управление имеет нелегальную агентуру, независимую от аппаратов военных атташе. Для снабжения ее иностранными паспортами и разными удостоверениями Разведупр прибегает к помощи паспортного бюро Коминтерна. Как и представители ОГПУ, военные атташе и нелегальные агенты Разведупра не имеют теперь права связываться с местными компартиями и использовать их для своей работы.

Георгий Агабеков, Секретный террор Сталина. Исповедь резидента, 2013

Впрочем, преувеличивать влияние этих профессионалов не следует, поскольку большая часть работы по-прежнему выполнялась германскими военными атташе, входившими в состав посольств и дипломатических представительств, разбросанных по Европе. Самым крепким орешком в плане сбора информации оказалась Франция, поскольку французы и в мирное, и в военное время видели в Германии главного врага. Немецким офицерам, включая военного атташе в Париже, запрещалось, под угрозой высылки, присутствовать на маневрах французской армии, что являлось в то время законным и общепринятым методом сбора военных сведений. Запретительные меры французов вынудили военного атташе майора Макса фон Шварцкоппена обратиться к шпионажу, подвергнув себя и посольство опасности разоблачения и дипломатического скандала.

Кристер Йоргенсен, Гитлеровская машина шпионажа. Военная и политическая разведка Третьего рейха. 1933-1945, 2011

Коллапс всей системы стратегической агентурной разведки за границей связан с прекращением ее финансирования в конце декабря 1917 г. Зарубежная агентурная сеть начала разваливаться, негласные агенты стали разрывать свое сотрудничество с военной разведкой России и (преимущественно по материальным соображениям) переходить на службу к бывшим союзникам рухнувшей империи. В то же время следует отметить, что остатки стратегической агентурной разведки продолжали свою деятельность за рубежом вплоть до февраля 1918 г. (Берн – руководитель генерал-майор Головань, Париж – полковник граф П.А. Игнатьев, позже Стокгольм). А полковник граф Павел Алексеевич Игнатьев (с января 1917 г. по январь 1918 г. – руководитель Русской секции Межсоюзнического бюро (МСБ) при военном министерстве Франции, которая ликвидирована французскими властями в январе 1918 г.; автор вышедших в 1933 г. в Париже мемуаров, русский перевод которых издан в 1999 г. в Москве под названием «Моя миссия в Париже»; родной брат Алексея Алексеевича Игнатьева – бывшего военного атташе России в Париже, Генерального штаба полковника царской армии, генерала Временного правительства, а в последующем – генерал-лейтенанта РККА, автора воспоминаний «50 лет в строю»), как стало известно, даже несмотря на отсутствие финансирования, и после февраля 1918 г. продолжал небезуспешно заниматься созданием и содержанием на свои личные средства агентурной сети в пользу Отечества, в надежде, что она окажется когда-нибудь востребованной.

Владимир Соколов, Военная агентурная разведка. История вне идеологии и политики, 2013

Изучением русской армии занимался аппарат 1-го отделения при штабе верховного командования, который последовательно возглавляли: генерал фон Лауенштейн, полковник фон Лютвиц и полковник граф Позодовский. Все они работали в русском отделении, а затем обычно направлялись в качестве германских военных атташе в Петроград, после чего вновь возвращались в Берлин, чтобы уже возглавить упомянутое русское отделение германского генерального штаба. Должен отметить, что в России существовала не совсем понятная мне как разведчику традиция, по которой некоторые германские офицеры состояли флигель-адъютантами в свите русского царя. Такими приближенными к русскому царю немцами, состоявшими в его свите, являлись, в частности, упомянутые фон Лауенштейн и граф Позодовский, последний – накануне самой войны, в 1913–1914 гг. Они многое видели и многое слышали, их наблюдения и впечатления представляли серьезный интерес для германского генерального штаба. Особенно принят был в России германский военно-морской атташе капитан фон Гинтце, имевший в Петербурге много друзей. Впоследствии, во время войны 1914–1918 гг., фон Гинтце являлся германским министром иностранных дел. Он же, насколько припоминаю, руководил переговорами по поводу заключения Брестского мира. Основные донесения о России, ее намерениях и положении в русской армии поступали от наших военных атташе».

Б. В. Соколов, 100 великих тайн Первой Мировой, 2014

Этот вопрос серьезно беспокоил и само румынское руководство. О перспективе развития ситуации именно по «чехословацкому» сценарию оно получало информацию и по каналам военной разведки[900]. В середине января 1969 г. военный атташе Румынии в Греции сообщал в специальном рапорте, который был срочно переслан Н. Чаушеску Начальником Генерального штаба генерал-полковником И. Георге, о состоявшейся у него с коллегой из ФРГ беседе. В ней последний заявил о том, что по информации, полученной на Западе, «в марте-апреле планируется проведение совместных учений войск Варшавского пакта». В случае, «если учения войск стран Варшавского пакта будут проходить на румынской территории, целью советского руководства, как это уже было в Чехословакии, станет продление пребывания советских войск, а также [попытка] смещения нескольких высших руководителей партии и государства, выступающих так или иначе против советского курса». Вторым вариантом этого же сценария в случае провала первого, как сообщил западногерманский атташе, станет попытка проведения «диверсий и создание просоветских групп, саботирующих меры, предпринимаемые румынским правительством как внутри страны, так и на международной арене». Целью этих действий было смещение со своих постов главы РКП Н. Чаушеску, премьера И. Маурера и министра обороны И. Ионицэ[901].

А. А. Улунян, Балканский «щит социализма». Оборонная политика Албании, Болгарии, Румынии и Югославии (середина 50-х гг. – 1980 г.), 2013

На первых порах германское руководство дало своим агентам в Иране задания: собирать информацию об Абадане – сердце АИНК и вести шпионскую деятельность против СССР. В Исфахане был создан специальный центр, координировавший деятельность немецкой агентуры на юге страны. Возглавил его проживавший в Иране с начала XX в. Шюнеман. Совместно с военным атташе германской дипломатической миссии он развил энергичную деятельность по привлечению на сторону Третьего рейха вождей иранских кочевых племен. Кашкайцы и бахтиары, вооруженные 4 тыс. винтовок, стали поддерживать регулярные связи с Германией[196].

А. Б. Оришев, Политика нацистской Германии в Иране, 2005

Петр Иванович Ивашутин докладывал по этому поводу в Москву в сентябре-октябре 1945 г., что в Румынии американская и британская разведки, работая в тесном контакте, действуют под прикрытием военных отделов и отделов информации миссий в Бухаресте. При этом они также широко использовали возможности разведки Турции, действующей с позиций посольства, аппарата военного атташе и консульств в Констанце, Плоэшти и Браиле. Турецкая разведка также активно использовала для разведывательной работы мусульманские общины Румынии и Болгарии из числа татар, турок, армян и мусульманское духовенство. Было выявлено, что мечети нередко использовались турецкими разведчиками для проведения встреч со своей агентурой.

О. М. Хлобустов, Петр Ивашутин. Жизнь отдана разведке, 2016

На Первом и Втором факультетах академии готовили специалистов для центрального аппарата ГРУ. Считалось, что Первый факультет готовил офицеров стратегической агентурной разведки для работы под гражданским прикрытием, а Второй – для работы под военно-дипломатическим прикрытием (о прикрытиях речь пойдет в следующих главах). Однако и те, и другие были офицерами ГРУ и выполняли одинаковые задачи, используя одни и те же методы, поэтому и программы обучения слушателей обоих факультетов были практически идентичными. После завершения обучения слушателей каждого факультета могли направить на работу под любым прикрытием, которое окажется наиболее подходящим в тот момент. Разделение на Первый и Второй факультеты в значительной степени было искусственным и имело целью запутать западные разведывательные службы, создать видимость того, что советские военные атташе отличаются от других офицеров ГРУ и не замешаны в шпионаже, разделить слушателей из соображений безопасности (перебежчик не будет знать всех своих товарищей по академии, а только небольшую часть из них)[11], упростить контроль над отдельными слушателями. И, наконец, поскольку академия называлась Военно-дипломатической, следовало приличия ради иметь в ее составе хотя бы один факультет, профиль подготовки на котором, пусть даже только декларативно, соответствовал бы названию академии и не ассоциировался со шпионажем.

Виктор Суворов, Советская военная разведка. Как работала самая могущественная и самая закрытая разведывательная организация XX века, -1

На первом этапе основной удар был нанесен по «осназу», в результате чего были ликвидированы все имевшиеся центры радиоэлектронной разведки как на территории нашей страны, за исключением Закавказского направления, так и на российских военных базах. Затем сокращению подверглись все основные линии работы ГРУ от стратегической и агентурной разведки до вспомогательных подразделений и Военно-дипломатической академии, готовившей разведчиков, как для аппаратов военных атташе, так и для нелегальных резидентур ГРУ.

Н. П. Зубков, Путин на мировой арене, 2014

У американцев сотрудничество с русскими шло хуже, несмотря на желание президента Рузвельта и его специального посланника Гарри Гопкинса, побывавшего в Москве. Американский военный атташе в Советском Союзе полковник Айвен Итон был таким же антикоммунистом, как и его британские коллеги. Он фактически саботировал указания военной разведки наладить обмен реальной информацией с Советским Союзом. В октябре 1941 года полковника убрали.

Л. М. Млечин, Холодная война: политики, полководцы, разведчики, 2011

Довольно часто говорится о том, что Сталин знал о плане «Барбаросса» (вторжения в СССР) спустя всего неделю после утверждения его А. Гитлером 18 декабря 1940 г. На самом деле все несколько сложнее. 29 декабря 1940 г. советский военный атташе в Берлине генерал-майор В. И. Тупиков сообщал в Москву о подготовке Германии к войне с СССР, которая начнется в марте 1941 г. Он настаивал на том, что информацию нужно дополнительно проверить. 4 января 1941 г. после проверки ранее полученные данные были подтверждены на основании некоего специального приказа Гитлера, которого источник сообщения лично не видел. Кроме того, план нападения переносился на более поздний срок – весну 1941 г.

Д. В. Максимов, Смерш vs Абвер. Секретные операции и легендарные разведчики, -1

В марте 1930 г. командующий литовской авиацией в беседе с военным атташе Курдюмовым вновь поднял этот вопрос, который немедленно был передан на решение Коллегии НКИД[573]. В 1 Западном отделе отмечали, что в случае официального обращения правительства Литвы Коллегия НКИД его поддержит, так как с лета 1929 г. обстановка в Литве существенно изменилась и демонстрация сближения с нею не приобретет оттенка антипольской провокации[574]. По всей вероятности, такой запрос от литовского правительства поступил, и нашел немедленный положительный отклик в НКИД и Политбюро, испытывавших весной 1930 г. особую заинтересованность в расширении связей с лояльными в отношении СССР зарубежными кругами. В контексте решений Политбюро о советской политике в отношении Польши в первой половине 1930 г. представляется также вероятным, что выдвижение условия об обязательной предварительной остановке литовских летчиков в Латвии было вызвано стремлением смягчить эффект, который могла вызвать в Варшаве демонстрация политического сотрудничества и военных связей СССР и Литвы.

А. И. Рупасов, Западное приграничье. Политбюро ЦК ВКП(б) и отношения СССР с западными соседними государствами, 1928–1934, 2014

В Токио отношение к колчаковскому перевороту было осторожным. 21 ноября 1918 года Генштаб японской армии указал генералам Отани и Оба на необходимость укрепления политического и военного положения Японии на Дальнем Востоке путём поддержки «автономных русских учреждений», «командования местными войсками» и генерала Д.Л. Хорвата. Сразу же после этого атаман Г.М. Семёнов прервал телеграфное и железнодорожное сообщение между Сибирью и Дальним Востоком, объявив о принятии на себя всей власти на территории Забайкальской и Амурской областей и на территории Уссурийского казачьего войска. 28 ноября 1918 года японский Генштаб известил союзных военных атташе, что «все слухи о причастности Японии к объявлению Семеновым независимости Восточной Сибири не соответствуют действительности».

Валентин Пак, Тревожные годы Приморья (1917-1922 гг.). Свидетельства эпохи, 2013

Уточним сразу, военный атташе – не всегда резидент, но практически всегда разведработник. В истории разведки трудно найти атташе и его помощников, чтобы они не занимались разведдеятельностью. Иное дело – эффективность этой деятельности.

М. Е. Болтунов, Душа разведчика под фраком дипломата, 2012

Неоднократные германские опровержения каких-либо намерений предпринять нападение были еще одним тактическим ходом, который, как показывают советские документы, был неправильно истолкован в Москве, когда информация об этом была получена от «Старшины», которого разведка высоко ценила как источник. Ссылаясь на секретные документы, которые прошли через его руки в начале июня, Шульце-Бойзен сообщил Короткову, что «германским военным атташе за границей, а также немецким послам дано указание опровергать слухи о военном столкновении между Германией и СССР»43. Эта информация, по-видимому, подкрепляла его сообщение о том, что германский военно-воздушный атташе в Москве направил своей жене и детям вызов в Москву44. Такая разведывательная информация укрепляла убеждение Сталина в том, что он не должен позволять Гитлеру запугать себя этим крупномасштабным военным блефом, а поэтому он ждал ультиматума с изложением требований Германии, который так и не был предъявлен. Умело скоординированные противоречивые сигналы, полученные в Москве в течение мая и июня 1941 года, помогали смазать и увести в сторону логические выводы, которые напрашивались в результате анализа потока точной развединформации о готовящемся нападении Германии, которую «Корсиканец» и «Старшина» передавали в течение многих месяцев. Это подтверждается примечанием, которое Коротков приложил к сообщению Харнака, переданному им в начале июня. В нем содержался список немцев, назначенных управляющими в экономические районы, на которые Гитлер намеревался разделить СССР. «Насколько это входит в круг слухов, циркулирующих сейчас в Берлине, или является действительно подготовительным мероприятием намерений немецких властей, даже, может быть, рассчитанным на блеф, сказать трудно»45.

Джон Костелло, Роковые иллюзии, 1993

Отдельно следует сказать об иностранной литературе, посвященной Русско-японской войне и переведенной на русский язык. В 1906 г. издательством В. Березовского начинает выпускаться серия «Русско-японская война в наблюдениях и суждениях иностранцев». Авторами являлись, как правило, иностранные военные атташе, находившиеся во время войны при русской армии. Первой в серии стала книга майора германской армии Иммануэля «Поучения, извлеченные из опыта Русско-японской войны» (СПб., 1906). Они и последующие за ней работы старались обобщить опыт Русско-японской войны, в основном боевых действий, и предназначались для изучения командным составом зарубежных армий. У нас перепечатывали эту серию с такой же целью. В этих книгах, в том числе и в работе Иммануэля, есть страницы, посвященные военной технике, снабжению и т. д., однако рассматриваются они главным образом на театре боевых действий, а если и встречаются отдельные моменты, относящиеся к интересующей нас теме, то они довольно редки[4].

Илья Деревянко, Научные и научно-популярные произведения. Том 1. Военный аппарат России в период войны с Японией (1904–1905 гг.), 2018

Но пребывание за границей более нескольких месяцев оказывалось непосильным для многих агентов ФБР. Десятки, если не сотни, из них оставили свою работу под прикрытием в СРС или запросили перевода на родину, «испытывая сильное недовольство» и «утратив веру при встрече с чем-то, совершенно отличающимся от прекрасной картины, которую они нарисовали себе перед отъездом на задание». В Латинской Америке они «подвергались всевозможным насмешкам» со стороны американских солдат и моряков, которые их спрашивали, «почему они не носят военную форму и занимаются торговлей мылом, журналами или выполняют какую-то другую, явно незначительную и не связанную с войной работу». Дипломаты из Госдепа и военные атташе получали удовольствие от «выявления, разоблачения и приведения в замешательство тайных агентов Бюро, – гласит далее история ФБР, – называя их бездельниками и уклонистами от военной службы. К сожалению, тайные представители Бюро были в основном молодыми, здоровыми, умными, представительными американцами призывного возраста, которые явно могли служить в армии, но работали под слабыми и часто нелогичными прикрытиями».

Тим Вейнер, ФБР. Правдивая история, 2012

Окончив дополнительный курс Николаевской академии Генерального штаба был причислен к нему. Так и началась служба в Главном штабе: принимал участие в китайской кампании, после которой прошел ступени военно-административной карьеры от помощника делопроизводителя генерал-квартирмейстерской части Главного штаба до старшего делопроизводителя канцелярии Совета государственной обороны, был флигель-адъютантом императора Николая I, полковником Генштаба, военным атташе русского правительства в Риме.

А. М. Волконский, Историческая правда и украинофильская пропаганда, 2017

Еще одним источником поступления информации являлись военные и иные атташе, подчинявшиеся, однако, не управлению военной разведки, а отделам военных атташе в главных штабах сухопутных войск, военно-морских и военно-воздушных сил.

Вильгельм Хёттль, Секретный фронт. Воспоминания сотрудника политической разведки Третьего рейха. 1938-1945, -1

Основные задачи военной разведки заключаются в определение потребности высшего военно-политического руководства страны в информации по тем или иным странам; осуществление руководства над деятельностью разведслужб видов вооруженных сил; анализ и обобщение информации, поступающей от разведслужб видов вооруженных сил; осуществление руководства над деятельностью военных атташе за рубежом; поддержание связи и обмена информацией с разведслужбами США (ЦРУ, РУМО, АНБ, Разведка Госдепа) и НАТО.

О. Н. Глазунов, Грузинская разведка. Тайная война против России, 2011

К сожалению, тесного сотрудничества не получилось. Буржуазные круги Франции боялись роста влияния компартии в связи с кризисом и потери власти. События в СССР в 1937–38 гг., в ходе которых были расстреляны и маршал Тухачевский, и советский военный атташе во Франции Венцов-Кранц, тоже не способствовали укреплению авторитета Советского Союза. За восемь лет, с 1932 по 1940 г., правительство во Франции сменилось 16 раз. Во власти находились представители диаметрально противоположных политических течений, как лебедь, рак и щука, тянувшие страну в разные стороны. Подобная нестабильность не могла не сказаться отрицательно. В итоге метания европейской политики привели к Мюнхенскому пакту 1938 г. 6 декабря 1938 г. было подписано франко-германское соглашение, известное под названием пакт Боннэ – Риббентропа, которое не только в СССР, но и в самой Франции было воспринято как предлагающее Германии Восточную Европу в обмен на отказ от претензий на Эльзас и Лотарингию.

С. В. Дыбов, Подлинная история авиаполка «Нормандия-Неман», 2011

Изменения коснулись и военной формы, которая стала необыкновенно красивой. Синий мундир с пунцово-красным воротником и отделкой по обшлагам, расшитым серебром; белые брюки, серебряные эполеты и шляпа с белыми перьями. На полевой форме пунцово-красная отделка являлась отличительным знаком офицеров Генерального штаба. Согласно записям от 1821 года Генеральный штаб в составе восемнадцати офицеров (два генерал-майора, девять майоров, три капитана и четыре лейтенанта) базировался в Берлине. Пять офицеров были людьми незнатного происхождения. Во взаимодействии с Генеральным штабом работали тригонометрическое бюро (три офицера) и топографическое бюро (тридцать пять офицеров). Более половины штата топографического бюро составляли люди незнатного происхождения. Напрашивается вывод: для среднего класса технические службы являлись входной дверью в армию. Двадцать семь офицеров Генерального штаба служили в штабах армейских корпусов, двадцать в дивизионных штабах и шесть в качестве военных атташе за границей.

Вальтер Гёрлиц, Германский Генеральный штаб. История и структура. 1657-1945, -1

В двадцатых годах англичане читали советскую шифрованную переписку. В этом искусстве англичане, которые еще в 1919 году создали Школу шифровальщиков правительственной связи, опередили всех. Потом советские разведчики, получив японские шифровальные книги, читали секретную переписку японских послов и военных атташе с Токио.

Л. М. Млечин, История внешней разведки. Карьеры и судьбы, 2011

Герои повествования – офицеры-фронтовики, которые прошли Великую Отечественную, что называется, «на передке», полковыми и дивизионными разведчиками, противотанкистами, командирами пехотных взводов. После войны их, героев-орденоносцев, направили в академию, а потом вновь на фронт, только теперь уже «холодной войны». Они были военными атташе, работали «под крышей» в Европе и на Востоке.

М. Е. Болтунов, Стратегическая разведка ГРУ, 2014

…Также не обращали должного внимания на то, что на посту начальника командного управления подряд за ряд лет сидели Гарькавый, Савицкий, Фельдман, Ефимов. Ну, уж, конечно, они старались, но многое не от них все-таки зависит. Нарком должен подписать. У них какая уловка практиковалась? Требуется военный атташе, представляют семь кандидатур, шесть дураков и один свой, он среди дураков выглядит умницей. Возвращают бумаги на этих шесть человек – не годятся, а седьмого посылают. У них было много возможностей. Когда представляют кандидатуры 16-ти дураков и одного умного, поневоле его подпишешь. На это дело нужно обратить особое внимание.

Ю. Б. Рипенко, Не только силой оружия и количеством войск, 2016