Велиты

Вели́ты (лат. velites) — разновидность лёгкой пехоты в древнеримской армии. Часто использовались как застрельщики. Название происходит от латинского слова velox — быстрый.

Источник: Википедия

Упоминания в литературе

Основой римской военной системы был легион, состоявший из трёх линий: гастатов, принципов и триариев, поочерёдно вступавших в бой по мере необходимости, а также из приписанных к ним велитов и всадников. Более мелкой тактической единицей являлись манипулы, которые строились в шахматном порядке и отличались высокой подвижностью и инициативностью на поле сражения. Этому немало способствовал нижний и средний командный состав, состоявший из центурионов и военных трибунов соответственно, который играл большую роль, чем в эллинистических армиях. Что касается конницы, то её боевые качества были весьма низки – это подтверждается тем, что, пользуясь этой слабостью римлян, Ганнибал смог нанести им несколько крупных поражений.

Виталий Калмыков, Проблемы военной истории. От Античности до Нового времени. Очерки, 2017

До сих пор идут жаркие споры по поводу количества воинов («танкистов»), сидевших на слоне во время боя, причем речь идет о слонах без боевых башен («боевых рубок»). Обычно исследователи сходятся на цифре четыре: погонщик, пара-тройка разнообразно вооруженных воинов – два ведут огонь по сторонам и один – назад. Копейщик защищал слона сбоку и сзади, не давая пехоте подобраться к его ногам и брюху, а лучник и дротикометатель вели обстрел врага с высоты «двухэтажного дома». Как правило, это традиционный набор воинов для экипажа «машины боевой» на заре ее применения, т. е. сугубо среди индусов или до того, как с ней познакомился Александр Македонский и она стала достоянием эллинов.

Яков Нерсесов, Великий Ганнибал. «Враг у ворот!», 2014

Действительно, местность в Пруссии и Ливонии, изобиловавшая густыми лесами, болотами и реками, была не слишком пригодной для традиционного рыцарского конного боя. Поэтому, в отличие от классического ведения рыцарями военных действий на территории Святой земли и Европы (преимущественно конного), тевтонским братьям-рыцарям часто приходилось вести бой пешими и биться нередко нетипичным для рыцарей оружием. Так, например, брат-рыцарь Генрих фон Таупадель (разумеется, прекрасно владевший копьем, мечом, топором и булавой) особенно прославился своей меткой стрельбой из (ручной) баллисты, то есть из самострела, кущи, или арбалета (хотя в составе войска ордена имелись наемные арбалетчики и лучники, как, впрочем, и отличная наемная пехота и легкая кавалерия – туркополы, подчинявшиеся, как и в ордене иоаннитов-госпитальеров, особому орденскому должностному лицу – туркопольеру).

Вольфганг Акунов, История Тевтонского ордена, 2012

Как видим, скифы обустраивались в Таврике надолго, возводя города и крепости, частично переходя к оседлому образу жизни. Однако для них это имело, как это не покажется странным, и негативные последствия. Дело в том, что военная доктрина скифов всегда подразумевала маневренную войну. Заманивание противника в глубину своей территории, изматывание нападениями мелких отрядов и сокрушительная атака всеми силами, когда враг измотан, – вот основы их стратегии и тактики. А теперь, у стиснутых в ограниченных пространствах Таврики и низовьях Борисфена скифов, такой возможности не было. Их правители не могли ответить врагам словами легендарного царя Иданфирса: «У нас ведь нет ни городов, ни обработанной земли. Мы не боимся их разорения и опустошения и поэтому не вступили в бой с вами немедленно» (Геродот). Вести маневренную войну стало невозможно ещё и потому, что скифы волей-неволей оказывались привязанными к своим городам. Но главной бедой оказалось то, что цари Малой Скифии никак не отреагировали на такое изменение ситуации и не проверили военную реформу. Мобильные отряды конных лучников так и остались главной ударной силой скифов. В противостоянии с сарматами, которые делали главную ставку на тяжёлую панцирную кавалерию, а конных стрелков использовали для прикрытия, такая тактика уже не срабатывала. Что же касается скифской пехоты, то её боевые качества всегда оставляли желать лучшего, и большой ошибкой скифских царей Скилура и Палака стало то, что они не уделили должного внимания этому роду войск.

Михаил Елисеев, Войны Митридата, 2016

Копье – один из самых ранних и самых простых видов оружия. Начав свою жизнь обычной заточенной палкой, оно успешно использовалось примитивными народами и дожило до наших дней. Наконечники копий бронзового века существенно отличались по форме и размерам: одни были широкими и плоскими, другие – длинными и треугольными. Дротик – более короткий вариант такого же оружия. Египтяне широко использовали именно дротики, за исключением случаев, когда вели бой на палубах судов, – тогда они применяли большие кинжалы. Первоначально греки вооружались двумя копьями: коротким для нанесения удара и длинным для метания; эта практика до сих пор сохранилась у зулусов и других африканских племен. Пилум, или короткое копье римского легионера, использовалось и для нанесения удара, и для метания. Длинное копье постепенно стало основным оружием средневековой пехоты. Оно иногда оснащалось короткой крестовиной, расположенной под наконечником. Копье впоследствии трансформировалось в пику XVI века. Копье всадника – это особое копье, которое использовалось только в кавалерии. Оно оставалось легким, сравнительно коротким, и его можно было свободно держать в руке. Только после появления стремени, благодаря гуннам под предводительством Аттилы, рыцарь получил возможность твердо сидеть в седле и держать более тяжелое копье под рукой. Это более совершенное оружие имело острый стальной наконечник и диск на древке для защиты руки. Само древко состояло из продольных секций, с увеличением диаметра до и после рукоятки. Эти копья были очень тяжелыми и требовали специальной опоры, закрепленной на правой стороне нагрудной пластины рыцаря.

Оливер Хогг, Эволюция оружия. От каменной дубинки до гаубицы

Самое мелкое подразделение тяжелой орденской конницы именовалось «копьем» (по-немецки: «глеве», «глефе», «глефа», «ланце» или «шпис»). «Глефа» (само это слово означает копьевидное оружие с длинным древком и плоским, клинкообразным наконечником вроде русской «совни») была не тактическим, а чисто организационным подразделением. В отличие от «копий» обычных, «мирских» («светских») рыцарских войск Западной Европы (за исключением армий королевств Иберийского полуострова, кроме Наварры, в которых «копьем» именовался одиночный тяжело или легко вооруженный конный воин), насчитывавших порой до нескольких десятков человек (в зависимости от богатства возглавлявшего «копье» рыцаря-феодала), тевтонская «глефа» состояла не из четырех (как часто ошибочно пишут и думают), а из трех человек – тяжеловооруженного конника, его оруженосца («кнаппе») и конного арбалетчика. На этих трех воинов Приснодевы Марии приходилось в общей сложности четыре лошади. Каждый из трех конников «глефы» имел свою собственную походную лошадь, а тяжеловооруженный конник – еще и тяжелого боевого коня, которого в походе вел в поводу его оруженосец.

В. В. Акунов, Грюнвальд. Разгром Тевтонского ордена, 2016

Этих тяжеловооруженных лучников в бою прикрывали щитоносцы, имевшие такое же защитное снаряжение и вооруженные копьем или мечом. Некоторые типы щитов или, скорее, щитовых укрытий были плетеными, выше человеческого роста и настолько широкими, что за ними могли укрыться два или три человека. Они были сделаны из связок камыша или тростника, уложенных одна к другой, суживающихся кверху и загибающихся внутрь, над головой человека. Такой щит был чересчур тяжел, чтобы его держать одной рукой, поэтому щитоносец упирал его нижний конец в землю, а лучник, укрываясь за ним, вел огонь. Иногда, как это видно из других рисунков, лучника прикрывал и второй щитоносец (по всей вероятности, в случае, когда этот лучник был важной персоной); тогда использовался небольшой круглый щит, защищавший голову стрелка. Такие щитовые укрытия, похожие на те, которыми в Средние века пользовались арбалетчики, скорее всего, применялись при осадах, но не в сражениях в поле. Щиты другого типа были круглыми, примерно двух футов в диаметре, если они делались из металла, и значительно большими, если плелись из лозы. При сражениях в поле, когда стрела могла прилететь с любого направления, щитоносец должен был использовать все свое умение, чтобы прикрыть стрелка, а поэтому металлический щит по необходимости приходилось делать небольшим.

Джек Коггинс, Оружие времен Античности. Эволюция вооружения Древнего мира, -1

Никогда еще Темучин не сталкивался с таким жестким натиском. Потребовались все мужество его «яростных потоков» и стойкость его соплеменников, тяжеловооруженных всадников родов урут и мангут, которые всегда были к его услугам. Малое число воинов не позволяло ему атаковать с фронта, и ему оставалось полагаться на небольшое преимущество, которое давала ему местность, – единственное, на что могли уповать монголы. Когда день был на исходе, а Темучин на волоске от неотвратимого поражения, он вызвал Гюлдара – одного из своих названых братьев, который был хранителем знамени и вождем мангутов. Темучин велел ему обойти боевые порядки кераитов и взять и удержать высоту на их левом фланге. Эта высота называлась Гупта.

Гарольд Лэмб, Чингисхан. Властелин мира, 2007

Римская пехота несколько часов не делала попыток к наступлению. Причиной был план Сципиона дать своим голодным противникам время почувствовать эффект потерянного завтрака. Он не рисковал потерять преимущества второго сюрприза, ибо раз построенные в боевой порядок карфагеняне не смели перестраиваться перед лицом бдительного и готового к атаке врага. Схватки между конниками и легковооруженными воинами не давали решительных результатов – каждая из сторон, подвергшись сильному натиску, была способна укрыться за рядами собственной пехоты. Когда Сципион решил, что время созрело, он протрубил отступление и пропустил своих застрельщиков назад через промежутки между когортами. Затем он поместил их в резерве позади каждого крыла, велитов позади тяжелой пехоты, а конницу позади велитов.

Г. Б. Лиддел Гарт, Сципион Африканский. Победитель Ганнибала, 2003

Бой начинала легковооруженная пехота, метавшая в строй противника пилумы. После вступления в бой основных сил легковооруженные пехотинцы отступали в интервалы между манипулами, бой вела уже первая линия, то есть гастаты (обычно также вооруженные пилумами и дротиками). Если противник оказывал стойкое сопротивление и гастаты сами не могли справиться с ним, то в интервалы первой линии вступали манипулы принципов, создавая таким образом уже сплошной фронт. Только в крайнем случае, когда исход боя не мог быть решен без привлечения резервов, в сражение вступали ветераны – триарии. У римлян существовала пословица: «Дело дошло до триариев», означавшая, что битва упорная и необходимо бросить в бой главные силы.

Коллектив авторов, Военная история. Учебник для военных вузов, 2018

Большое количество сил союзников было сосредоточено в России: 114 пехотных и 36 кавалерийских дивизий. Это был тот самый «русский паровой каток», медленно двигавшийся, но уверенный в успехе, который должен был раздавить противника и с грохотом вломиться в Берлин. Многое было сделано, чтобы улучшить русскую армию после унизительного поражения в войне с Японией в 1905 году, но она так и осталась неуклюжим гигантом. Мобилизация ее проходила медленно, испытывались серьезные материальные трудности, не хватало снаряжения, даже запасы винтовок были незначительными. Армия страдала рядом недостатков: слабой подготовкой командиров низшего звена, невысокой квалификацией и коррумпированностью верхушки. Олицетворением невежества, мошенничества и предрассудков был сам военный министр генерал Владимир Сухомлинов; окружение царя было прогерманским. Это крушило доблесть и умение русских воинов, определило трагическую участь миллионов храбрых, преданных, но плохо снаряженных и в большинстве своем неграмотных солдат. Тем не менее эта армия одерживала бы победы, если бы выносливость пехоты усиливалась умением артиллеристов вести продолжительный огонь, тогда бешеный натиск казаков захлестнул бы равнины Восточной Европы.

Джон Террейн, Великая война. Первая мировая – предпосылки и развитие, -1

Во время боев, которые испанцы вели в ходе завоевательного похода, они всем были обязаны своим лошадям. На марше кони делали их мобильными, что помогало им постоянно заставать индейцев врасплох. Даже когда индейцы выставляли дозорных, кавалерия испанцев могла проскакать мимо них быстрее, чем часовые могли прибежать назад и предупредить об опасности. А в бою человек на коне обладает колоссальным преимуществом над пешим, так как он может использовать своего коня как оружие, сбивая противника с ног; он обладает большей маневренностью, меньше устает, менее уязвим для врага и имеет возможность наносить удары сверху вниз, с высоты своей позиции.

Джон Хемминг, Завоевание империи инков. Проклятие исчезнувшей цивилизации, -1

20. Цезарю предстояло в одно и то же время много распоряжений: нужно было поднять знамя, служившее сигналом браться воинам за оружие, дать другой знак трубой, чтобы отозвать воинов от работы, и созвать тех, которые, ища материалы для насыпи, отошли далеко. Сделать все это препятствовали краткость времени и быстрота нападения неприятеля. В этом затруднении большой помощью служили опытность воинов и знание дела; из прежних сражений они уже знали сами, как им надлежало поступить, так же хорошо, как если бы это было им приказано. Притом при каждом легионе находился легат, которому Цезарь не велел отлучаться от легиона и от производимых работ, пока укрепления лагеря не будут окончены совершенно. Близость неприятеля и быстрота его движений были таковы, что легаты, не дожидаясь уже распоряжений самого Цезаря, принимали меры к защите, каких требовали обстоятельства.

Гай Юлий Цезарь, История Галльской войны, -1

Неспокойно было и на востоке. Население Средней Азии вело борьбу с угнездившимися там македонскими властителями. В ходе этих войн местные скифо-сарматские племена совершенствовали вооружение, была выведена новая порода «нисейских» лошадей, способных выдержать большой вес. В результате возникла тяжелая конница. Основным оружием стали длинные четырехметровые копья. Всадники, а иногда и кони, защищались доспехами. Выстроившись в линию, такая кавалерия наносила страшные удары, сметавшие врага. В конце III – начале II в. до н. э. несколько племен объединились, реорганизовали войско по новому образцу, разгромили и изгнали македонян. Образовалось Парфянское царство. Оно стало расширяться, покорять другие народы.

В. Е. Шамбаров, Выбор веры. Войны языческой Руси, 2011

Как правило, та сторона, которая достигает решающего превосходства в каком-либо виде вооруженных сил и использует его грамотно, имеет больше шансов на победу. Как однажды сказал Наполеон: «Бог на стороне лучше вооруженных батальонов». Это верно, однако только при умелом их использовании. В истории есть масса примеров победоносных действий войск, уступавших в численности, – потому что ими грамотно управляли или же они правильно и эффективно использовали данное им оружие. Битва при Каупенсе в Южной Каролине (1781 год. – Ред.) во время Войны за независимость США – небольшой классический пример, который можно назвать пассивным охватом. В ходе него американский командующий генерал Дэниэл Морган атаковал с фланга неопытные английские войска небольшим числом закаленных в боях американских войск таким образом, что, когда плохо подготовленные американские войска в центре были сломлены британской атакой, опытные войска США на флангах держались так, что естественный ход битвы вел к их победе через охват войск противника в центре. Американский командующий верно оценил свои силы и действовал соответственно.

Роберт Айкс, Великие танковые сражения. Стратегия и тактика. 1939-1945, 2008

Без сомнения, он не только изменил соотношение, но и увеличил быстроту передвижения конницы, способность маневрировать большими массами. Его резкая и порывистая манера ведения военных действий естественно привела к тому, что он стал придавать особое значение кавалерии. Мы установили, что практически во всех сражениях он вел кавалерию правого крыла, открывая начало битвы собственноручно, всегда появлялся в решающий момент во главе победоносного корпуса всадников.

Д. Т. Денисон, История кавалерии. Вооружение, тактика, крупнейшие сражения, 1877

После того как главная часть легкой артиллерии была переброшена на восточный берег реки Волк, атака 207-го егерского полка на Летичев получила новый импульс. Я оказался в этом полку. В предвечернее время боевые группы ворвались в поселок и продвинулись в направлении моста, ведя ожесточенный бой за отдельные здания, их хорошо поддерживали легкие полевые гаубицы, стрелявшие прямой наводкой. Весь населенный пункт был насыщен разнообразными оборонительными сооружениями, хорошо замаскированные пулеметные точки и позиции полевого типа образовывали опорные пункты. Советские войска и здесь стойко держались, и их сопротивление должно было преодолеваться в ближнем бою. Впервые наши солдаты столкнулись с солдатами противника азиатского происхождения. Несомненно, ощущалось влияние комиссаров. Их выстрела в затылок опасались больше, чем вражеского огня. Так в этом случае, согласно высказываниям пленных, следует объяснить ожесточенное сопротивление советских солдат, тем более что при всех обстоятельствах считавшаяся непреодолимой линия Сталина должна была быть удержанной. Потери убитыми и ранеными были, соответственно, высокими. Некоторые траншеи были буквально заполнены убитыми советскими солдатами.

Максимилиан Фреттер-Пико, Немецкая пехота. Стратегические ошибки вермахта. Пехотные дивизии в войне против Советского Союза. 1941-1944, -1

ФАБРИЦИО КОЛОННА. Когда набор солдат кончен, необходимо их вооружить; для этого надо знать, какое оружие употребляли древние, и выбрать самое лучшее. Римская пехота делилась на тяжеловооруженную и легкую, называвшуюся велитами. Под этим словом разумелись все пехотинцы, вооруженные пращами, луками и дротиками; для защиты большая часть их носила шлем и круглый щит на руке; сражались они впереди и в некотором отдалении от тяжелой пехоты, вооружение которой состояло из шлема, прикрывавшего голову до плеч, лат, защищавших тело до колен, наручников, поножей и щита длиною в два локтя и шириною в локоть, окованного сверху и снизу железным обручем для лучшей защиты от ударов и для предохранения при трении его о землю. Для нападения служил меч длиной в полтора локтя, который воины носили у левого бока, и кинжал, прикреплявшийся к правому. В руке они держали метательное копье, называвшееся pilum, которое они пускали в неприятеля при начале боя.

Никколо Макиавелли, О военном искусстве, 1520

Лагерь славяне обычно разбивали на высоте, к которой не было скрытых подступов. При необходимости дать бой на открытом поле они устраивали укрепление из повозок. Феофилакт Симокатт сообщает о походе одного славянского отряда, который вел бой с римлянами: «Так как это столкновение для варваров (славян) было неизбежным (и не предвещало успеха), то они, составив повозки, устроили из них как бы укрепление лагеря и в середину этого лагеря поместили женщин и детей». Славяне связали повозки, и получилось сомкнутое укрепление, с которого они метали копья в противника. Укрепление из повозок было надежной защитой от конницы.

Е. А. Разин, Войны Древней Руси. От походов Святослава до сражения Александра Невского, -1

При обычных обстоятельствах весть об этом не вызвала бы особой тревоги в Дели. Монгольские конные отряды почти два века совершали каждые несколько лет набеги на Пенджаб. Они были постоянной опасностью, но когда дело доходило до заранее подготовленной битвы, обычно терпели поражение. Как враги они являли собой обыкновенных дикарей, способных внушить ужас, но в конечном счете слабых. Поэт Амир Хосров Дехлеви,[1] находившийся одно время у них в плену, писал впоследствии, что из их грубой кожи только сапоги шить, а тела их усеяны вшами, похожими на зерна кунжута, выросшего на скудной почве. Так что при обычных обстоятельствах правители Дели не приняли бы угрозу всерьез.

Бембер Гаскойн, Великие Моголы. Потомки Чингисхана и Тамерлана, 1971

20. Цезарю нужно было все сделать одновременно – велеть поднять знамя (красное знамя. – Ред.) и трубить сигнал общего сбора к оружию, отозвать войска, занятые сооружением лагеря, а также тех, которые удалились за материалом для вала, построить воинов в боевой порядок, обратиться к войскам с речью, дать сигнал к наступлению на врага. Осуществлению большей части этих действий мешали дефицит времени и атака противника. В столь кризисной ситуации выручают две вещи: боевая подготовка и опыт войск. Ведь опыт, который воины приобрели в предыдущих битвах, позволил им сориентироваться самим в том, что следовало делать, не хуже, чем по приказам. Кроме того, Цезарь запретил нескольким легатам прекращать работы по сооружению лагеря и оставлять свои легионы, пока лагерь не будет готов. Эти легаты, заметив приближение и быстроту действий противника, не дожидались команды Цезаря, но взяли на себя ответственность за то, какие шаги предпринять.

Гай Юлий Цезарь, Записки о Галльской войне, 2014

Но я помню, что даже тогда наши методы ведения военных действий стремительно устаревали. В первые месяцы войны мы на себе испытали огневую мощь современного оружия. Шашки, сабли и пики не могли противостоять отвечающим современным требованиям артиллерии, пулеметам и даже скорострельным винтовкам, из которых пехота вела массированный прицельный огонь. И хотя нас учили бою в пешем строю (для этого мы были вооружены винтовками и штыками), мы не могли в полной мере соперничать в этом со специально обученной пехотой. И если нам удавалось одержать победу над таким же или даже большим, чем наше, пехотным подразделением, то исключительно благодаря более быстрой реакции и высокому боевому духу, а отнюдь не тренировке и оружию.

Владимир Литтауэр, Русские гусары. Мемуары офицера императорской кавалерии. 1911-1920, -1

Другой урок Франко-прусской войны заключался в том, что атака редко могла оказаться успешной, если наступающие шли во фронтальную атаку под плотным огнем казнозарядных винтовок. Хотя французы, с типичным для них пренебрежением к организации, нередко не имели при себе никакого шанцевого инструмента, они довольно часто отражали атаки германских частей с тяжелыми для последних потерями. Примером этого стало сражение при Гравелоте (или Сан-Прива). Эта схватка была лишь одной из нескольких на фронте длиной примерно 10 километров. Французы захватили селение Сан-Прива, расположенное на гривке длинного склона, что позволяло им вести успешный обстрел пространства протяженностью почти 2 километра.

Джек Коггинс, Огнестрельное оружие XIX-XX веков. От митральезы до «Большой Берты», -1

Большинству людей сражение представлялось таким простым. Наверное, пятнадцатилетний македонский мальчик был одним из немногих, кто понял, что все не так просто: прежде чем глыба фиванцев врезалась во вражеские ряды, конница вела ожесточенное сражение с противником на флангах; фиванские всадники, известные своим мастерством, отогнали спартанскую конницу, известную своей слабостью, а затем атаковали фланг вражеского строя в тот момент, когда ударил фиванский таран. Пятнадцатилетнему мальчику было под силу сделать такое наблюдение; он принадлежал к народу, чьи правители сделали войну своим единственным занятием, отчасти под влиянием обстоятельств, отчасти по естественной склонности.

Флетчер Прэтт, Битвы, изменившие историю, 2010

Париж остался в гордом одиночестве. Принявшие боевую готовность гражданские лидеры вели себя намного храбрее, чем император в Седане или маршал в Меце, и на протяжении еще почти четырнадцати недель дерзко отвергали приговор орудий. Средоточие городских огней, сердце, – как мог Париж согласиться с тем, что произошло. Еще в июле люди собирались на улицах и выкрикивали: «В Берлин! В Берлин! Скорая победа!» – а 6 августа биржевые спекулянты, пытаясь искусственно играть на рыночных ценах, распространили на рю Вивьенн слухи, будто вся прусская армия кронпринца захвачена в плен. Весть о прямо противоположном развитии событий была встречена скептически. Министр внутренних дел в новой республике Леон Гамбетта провозгласил, что «нация под ружьем» не может быть повержена. Он призвал к массовому восстанию, предсказывая, что «пруссаки, находящиеся далеко от дома, обеспокоенные, изнуренные, преследуемые вновь пробудившимися французами, будут постепенно уничтожены – оружием, голодом, естественными причинами». Париж, утверждал он, намного сильнее любой провинциальной крепости. И это было верно. В 1840 году Тьер воспользовался ближневосточным кризисом для того, чтобы соорудить стену высотой в 30 футов, ров шириной в 10 футов, а также 94 бастиона, 15 фортов и 3 тысячи прикрываемых пушками путей подхода к Парижу. Однако Гамбетта упустил из виду – и едва ли его можно винить в профессиональной близорукости, – что за три десятилетия новая огневая мощь сделала эту массивную систему устаревшей.

Уильям Манчестер, Стальная империя Круппов. История легендарной оружейной династии, -1

Естественно, всадник должен быть более искусным воином, нежели пехотинец, ведь ему приходилось не только сражаться, но еще и скакать на лошади. Для тренировки и показа своей доблести остроготские всадники устраивали конские скачки, которые проводились в присутствии короля (Procop. Bel. Goth., III,37,4: ?γ?v ? ?ππικός; ср. с франками: III, 33, 5). Такая тренировка помогала и в традиционных конных поединках воинов перед битвой (Procop. Bel. Goth., III,4, 21—29)[160]. О визиготах Исидор также пишет (Isid. Hist. Goth., 70): «Ведь они особенно предпочитают упражняться с дротиками (telis) и битвы начинать ими. Они ежедневно ведут полезные боевые состязания». Следовательно, восточноготская знать, живя в Испании, также держала себя в форме, организуя регулярные воинские турниры.

А. К. Нефёдкин, Готы. Первая полная энциклопедия, 2021

Конница в составе царской армии была сравнительно немногочисленной. Сперва всадник сидел на неоседланной лошади. Затем было изобретено высокое седло без стремян. Всадники, как и лучники, вели бой парами – конного лучника прикрывал конный щитоносец. На вооружении всадников были легкие копья, мечи и булавы. Ассирийцы покрывали своих боевых коней специальными защитными попонами. Поэтому конница была тяжелой и использовалась почти всегда в сомкнутом строю. Ее сильный фланговый удар часто решал исход сражения.

А. В. Шишов, 100 великих полководцев древности, 2009

Голиаф принадлежал к тяжелой пехоте. И полагал, что будет вести сражение с другим воином из тяжелой пехоты (как это было в битве Тита Манлия и галла). В его обращении «Подойди ко мне, и я отдам тело твое птицам небесным и зверям полевым» ключевыми являются слова «подойди ко мне». Он хотел сказать «достаточно близко ко мне, с тем чтобы мы могли вступить в рукопашный бой». Саул, попытавшийся одеть Давида в броню и вручить ему меч, руководствовался тем же предположением. Он исходил из того, что Давид будет сражаться с Голиафом лицом к лицу.

Малкольм Гладуэлл, Давид и Голиаф. Как аутсайдеры побеждают фаворитов, 2013

По получении об этом известия от Титурия Цезарь перевел по мосту всю конницу и легковооруженных нумидийцев, пращников и стрелков и направился против неприятеля. Там завязалось ожесточенное сражение. Наши напали на неприятелей в то время, когда последние были заняты переправой через реку, и довольно много их перебили; остальных, которые делали отчаянные попытки пройти по трупам павших, они отразили градом снарядов; а тех первых, которые успели перейти, окружила конница и перебила. Враги поняли, что обманулись в надежде на взятие города с бою и на переход через реку; они заметили также, что наши не двигаются на неудобное для сражения место, и, кроме того, сами стали ощущать нужду в провианте. Поэтому они созвали собрание и постановили, что лучше всего каждому возвращаться домой, а затем всем и отовсюду собираться для защиты той области, в которую раньше всего вторгнутся с войском римляне; вести войну лучше будет не на чужой, а на своей земле, так как здесь можно будет пользоваться местными запасами провианта. К этому решению, помимо всех других оснований, привело их еще и то обстоятельство, что они узнали о приближении Дивитиака и эдуев к границам области белловаков; убедить их, чтобы они больше не оказывали помощи своим землякам, было уже невозможно.

Гай Юлий Цезарь, Записки о Галльской войне, -1

Великое решающее сражение на равнинах Месопотамии (331 до н. э.) – его называют битвой при Арбелах (или при Гавгамелах)[1] – стало испытанием его сил, и многочисленная персидская конница, действующая на открытой местности, давала повод для беспокойства. Но Александр уже давно обнаружил то, что британцы узнали намного позже, ведя свои восточные войны: даже очень сильная кавалерия, если не подчиняется жесткой дисциплине, беспомощна против регулярной армии, подчиняющейся компетентному командиру. Кроме того, персы совершили роковую ошибку, предоставив Александру возможность выбрать место и время для атаки. Ведь дисциплинированным войскам почти невозможно противостоять. Быстрые маневры колонн или эскадронов всегда оказывали сильное влияние на нерегулярную армию. Но Александр Македонский опять не сумел захватить своего главного врага и обвинил в этом Пармениона, частичное поражение которого и отчаянные призывы о помощи вынудили его отказаться от преследования и прийти на помощь теснимому левому крылу своей армии. Тогда, хотя в исходе сражения сомнений не было, все еще существовал реальный и законный претендент на трон, пользовавшийся симпатиями большинства подданных.

Артур Джилман, Империя Александра Великого, 2013

И дело тут не только в стремлении сберечь бойцов. Техника с начала войны усложнилась настолько, что теперь одной бутылкой с зажигательной смесью не отделаешься. Да и тактика тоже претерпела весьма значительные изменения. В основу современного боя положено взаимодействие родов войск: танков, пехоты, авиации, артиллерии, специальных штурмовых и саперных подразделений и бог весть еще чего… Современный бой, как это ни парадоксально звучит, – штука довольно скучная. А опыт и выучка приходят путем многократного повторения – по сотне, по тысяче раз. Так и учил своих танкистов Степан Никифорович, так учили и другие рано поседевшие, со следами страшных ожогов на руках и на лице ветераны в 20-25 лет…

Георгий Савицкий, Танк «Иосиф Сталин». Иду на прорыв!, 2014

Александра учили письму, счету, книжной мудрости, но главным было изучение ратного дела. Князь должен был управлять конем и владеть оружием не хуже дружинников – профессиональных воинов. Учили княжича и тому, как строить полки для сражения, когда бросить на противника конные дружины, как поставить сомкнутые ряды пеших воинов. Получил он знания о том, как вести осаду городов, сооружать осадные машины – «пороки», как водить полки по незнакомой местности, как уберегаться от вражеских засад и ставить засады для противника. Многое должен был постичь будущий полководец, и учился он прежде всего в деле, в походах против немцев и литовцев.

А. И. Ермаков, Великие русские полководцы и флотоводцы. Истории о верности, о подвигах, о славе..., 2011

За сражениями первобытного человека, которые он вел с помощью рук и кулаков, а также палок и камней, последовало применение менее грубых орудий, имевших определенную форму и использовавшихся с определенными целями. Эти орудия были сначала каменные, позднее – медные, а еще позже – из других металлов. Во время палеолита (древнего каменного века) некоторые орудия изготовлялись из костей, рогов и бивней. Все они имели острие или острый край, предназначенный явно для преодоления защиты противника для достижения главной цели всех людей – добывания пищи и охраны добычи. Здесь мы видим, что, если орудие использовалось для защиты или нападения, оно становилось оружием, то есть инструментом для достижения военных целей.

Б. А. Фиске, Искусство ведения войны. Эволюция тактики и стратегии, 1920

В сложившихся обстоятельствах, в условиях осторожного продвижения вперед при минимальном противодействии, у Питтарда было оправдание низкому уровню активности своей артиллерии. Артиллерийские системы, состоящие на вооружении дивизии, не способны были действовать на требующуюся дистанцию, их нужно было подтягивать ближе. Но это совершенно не входило в планы командующего дивизией, который собирался беречь их как зеницу ока. Русские ракетные войска и артиллерия являлась родом войск, который он в высшей степени уважал, и не в последнюю очередь за численные показатели. Одного полновесного удара находящихся под рукой огневых средств русским могло хватить на то, чтобы превратить его четкие и эстетичные планы и графики в полный кошмар, в многостраничные однообразные списки убитых в бою, пропавших без вести в бою и раненных в бою солдат его дивизии. И если русские сохранили хотя бы долю своих систем наведения и хотя бы часть системы управления и контроля, они ударят не по броне. Не по пресловутым «Абрамсам», и даже не по уязвимым «Страйкерам», а именно по его собственной артиллерии. После чего сложившийся баланс резко переменится: если не в их пользу, то, во всяком случае, в сторону равновесия сил. Но ни малейшего шанса он им давать не собирался. Именно планомерное, полное, не терпящее исключений уничтожение всех обнаруженных мобильных пусковых ракетных установок и позиций ствольной артиллерии было приоритетом его ударных боевых групп: замедление скорости продвижения было ценой, которую он был готов платить за это с удовлетворением и готовностью.

Сергей Анисимов, Позади Москва, 2014

Поэтому солдаты приветствовали Цезаря громкими криками, и крики стали еще более грозными, когда они узнали, что Цезарь приехал, чтобы вести их в Галлию. Однообразный распорядок лагерной жизни как раз становился привычным и скучным, поэтому они приветствовали перерыв в нем. Ворчанье и ругань центурионов по поводу того, как неаккуратно они снимаются с места, и жуткие предупреждения нисколько не охладили их пыл. К ним присоединились некоторые из офицеров, и это тоже было чем-то новым. Военный трибун не вмешивается в работу центурионов того легиона, к которому прикреплен: центурионы знают свое дело, а офицер – всегда непрофессионал, назначенный командующим, к тому же обычно он бывает очень молод. Офицер руководит конницей или может командовать каким-то отрядом, но его приказы передаются через центурионов, которые их выполняют. Так же обстоит дело и с легатами. Легат, командующий легионом, старше и опытнее молодых офицеров, но боевые действия для него – перерыв в политической игре, как это было и для Цезаря. Прибытие офицеров, по сути дела, мало что меняло в жизни солдат. Просто вид белых офицерских плащей в лагере вызывал волнение.

Оливия Кулидж, Галльская война Цезаря, -1

Пока арийские воины «охотились за головами», их супруги и невольницы вели жизнь амазонок. Жена вана У Дина красавица Фухао в отсутствие мужа руководила племенем, совершала жертвоприношения предкам, возглавляла войска в дальних походах. Навсегда ушло в прошлое почтение к мастерам байгун, создававшим колесницы и бронзовое оружие. В давние времена это ремесло считалось священным, поэтому его техническая часть скрывалась под покровом тайны. От сохранности секретов отливки боевых топоров, изготовления луков и стрел, испытания повозок зависело благополучие байсин. Оружейники начинали каждую операцию с ритуалов, нередко связанных с человеческими жертвами. Еще более торжественные церемонии предваряли работу над священными треножниками – символами царской власти. В пору своего господства арии презирали население Желтой страны.

Е. Н. Грицак, Пекин и Великая Китайская стена, -1

Перевооружение позволило Кавказской армии вести борьбу равноценным оружием. Офицер 82-го Дагестанского пехотного полка писал, что после пленения в 1859 г. Шамиля среди горцев распространилась идея, что «русские водят дружбу с чертями». Сталкиваясь со своим противником на базаре, горцы пытались выяснить, откуда появились «ружья, которые бьют так далеко, а главное, такою большою пулею, в которой есть и свинец, и куски железа (горные орудия)». Подобная пуля, по утверждению горцев, попадая в руку, ломала кость. Если прежних ружей горцы не боялись, т. к. солдаты из них стреляли очень плохо, особенно после дождя, то после перевооружения русской армии положение горцев значительно усложнилось30.

З. Х. Ибрагимова, Горцы, 2010

В дальнейшем Рашид ад-Дин сделает одно существенное уточнение. Историк отметит, что, помимо поимки Мухаммеда, Субудай и Джебе должны завоевать земли Аррана, Азербайджана, Ирака и Ширвана (с. 225), лишив тем самым хорезмшаха базы для набора новой армии. Это был не просто приказ, это был план кампании, в котором обозначены четкие цели и конкретные сроки. Полководцы покинули юрту Чингисхана, вскочили на коней и помчались в расположение своих войск. Вскоре два монгольских тумена[3] выступили в поход на запад. Путь их лежал через Иран к побережью Каспийского моря, куда вели следы хорезмшаха Мухаммеда. Однако Чингисхана одолевали сомнения, кагану казалось, что сил у Джебе и Субудая будет недостаточно, чтобы изловить беглеца. И тогда завоеватель приказал нойону Тохучару поднять свой тумен и догнать ушедшие на запад войска, чтобы вместе с ними принять участие в поимке хорезмшаха. По мнению Чингисхана, 30 000 монгольских воинов было вполне достаточно, чтобы его полководцы справились с поставленной задачей (Рашид ад-Дин, с. 214). Но всё пошло не так, как планировал завоеватель.

М. Б. Елисеев, Битва на Калке, 2017

На наиболее защищенном и высоком западном холме Юденберг он поставил дивизию Фермора и корпус Лаудона (всего 20 полков) с пятью батареями. Отсюда Суворову было отлично видно всё поле сражения, в ходе которого он смог оценить замысел Салтыкова. У подножия холма, прикрытые со стороны реки усиленной редутом возвышенностью, сосредоточились у большой дороги ударные силы союзной кавалерии. Вести ее в бой должен был Лаудон, в то время как артиллерист Фермор был озабочен управлением огнём новейшей русской артиллерии: шуваловских гаубиц и скорострельных единорогов, только что освоенных в войсках. Граф и его офицеры были обязаны любой ценой удержать господствующую над полем боя позицию.

А. П. Богданов, Суворов. Победитель Европы, 2013

1. Теперь формирование в манипулы было расширено до триариев. Солдаты разделялись на гастатов, принципов и триариев на основании возраста и физических качеств, а не их собственности. Велиты заняли место рорариев. Действуя или независимо, или в связке с эквитами в бою, они были, в административных целях, прикреплены к центуриям тяжеловооруженной пехоты. Рост манипул и центурий возвысил младших офицеров, и, в то время как важность должности трибуна неуклонно уменьшалась, центурионы стали основой легиона.

Г. М. Паркер, История легионов Рима. От военной реформы Гая Мария до восхождения на престол Септимия Севера, 1928

В Польской кампании, которую Гитлер рассматривал как полицейскую акцию, верховное командование не действовало, как таковое. Гитлер более или менее довольствовался ролью активного наблюдателя, он следил за кампанией вместе с небольшим и неактивным штабом из своей штаб – квартиры в поезде – специальном поезде фюрера, который обычно находился возле военного тренировочного района в Померании. Гитлер ездил на фронт, посещал штабы армий и корпусов, что – то предлагал, но не отдавал приказы. Польскую кампанию фактически вело высшее армейское командование (фон Браухич, главнокомандующий, и Гальдер, начальник штаба). Но Польша была исключением. Гитлер всегда жаждал власти, и он брал ее все больше и больше по мере продолжения войны. Во время кампании в Нидерландах (май 1940 г.) он четко дал понять, что был «теперь полон решимости руководить операциями сам» [79]. Пока победа осеняла его легионы, это не оказывало сильного действия, но когда неудачи и поражения иссушали лавровые венки, он становился все более догматичным и устанавливал все более жесткий контроль. Позже в войне, в частности после битвы за Москву, стратегию нацистов определял главным образом Гитлер; слишком часто, как это было под Сталинградом, она перестала быть гибкой, и малые поражения стали большими. Однако тактика немецкой армии почти до самого конца оставалась гибкой; ее солдаты брали инициативу до тех пор, пока полуобученные солдаты, приходившие на замену, и подавленные или неподготовленные граждане всех рас и наций Европы не образовали огромные бреши в их рядах, и это было вызвано неограниченными амбициями и грандиозными планами Гитлера.

Хэнсон Болдуин, Сражения выигранные и проигранные. Новый взгляд на крупные военные кампании Второй мировой войны, 1966

Зимой татары шли всегда более многочисленным войском, чем летом. Причиной этого, главным образом, было то, что летом татары не всегда могли скрыть следы движения свое конницы по высокой степной траве, не всегда успевали обмануть бдительность сторожевых казаков и, наконец, летом татары были менее свободны, чем зимой. Татары шли в поход всегда налегке: они не везли с собой ни обозов, ни тяжелой артиллерии. Повозок, запряженных лошадьми, татары не терпели даже у себя дома, обходясь в случае необходимости волами или верблюдами, совершенно непригодными для быстрых набегов на христианские земли. Татарские лошади, число которых доходило до двухсот тысяч голов, довольствовались степной травой даже в зимнее время, приученные добывать себе корм, разбивая снег копытом. Огнестрельного оружия татары не употребляли, предпочитая неверным выстрелам из ружей меткие выстрелы из луков. Стрелами же они так отлично владели, что, по словам очевидцев, могли попадать на всем скаку в неприятеля с шестидесяти и даже со ста шагов. Зато лошадей в поход они брали значительно больше, чем какие-либо другие степные народы. Каждый татарин вел с собой в поход от трех до пяти коней, а все вместе – от 100 тысяч до 300 тысяч голов. Это объясняется, с одной стороны, тем, что часть лошадей шла татарам в пищу, а с другой стороны, тем, что всадники имели возможность заменять усталых лошадей свежими, что значительно увеличивало скорость передвижения войска.

А. Б. Широкорад, Четыре трагедии Крыма, 2006