Британская монархия

Британский монарх, или Суверен, — глава государства в Соединённом королевстве и в Британских заморских территориях. Текущая британская монархия может отследить свои корни до периода англосаксов. В IX веке Уэссекс стал доминировать, и в X веке Англия была собрана в единое королевство. Большинство британских монархов в Средние века правили как абсолютные монархи. Часто их власть ограничивалась дворянами и позже палатой общин. Полномочия монарха, известные как королевские прерогативы, всё ещё обширны. Большинство прерогатив на практике реализуется министрами, как, например, власть регулировать гражданскую службу и власть выдавать паспорта. Некоторые прерогативы выполняются монархом номинально, по совету премьер-министра и Кабинета, согласно конституционному обычаю. Пример полномочий — право распускать парламент. Согласно парламентскому отчёту, «Корона не может вводить новые прерогативы».

Неписаная Конституция Великобритании давно утверждает, что политическая власть, в конечном счёте, осуществляется Парламентом (от имени Короля-в-парламенте (или Королевы-в-парламенте), в котором Суверен не принадлежит к партиям, и Кабинетом во главе с премьер-министром (от имени Короля-в-совете, так как Кабинет является комитетом Тайного совета).

В настоящее время монарх — Елизавета II, вошедшая на престол 6 февраля 1952 года. Её наследником является старший сын, принц Чарльз. Принц Уэльский осуществляет церемониальные функции, как и муж королевы, принц Филипп, герцог Эдинбургский. Кроме этого, есть ещё несколько членов августейшего семейства: дети, внуки и кузины.

Британский монарх является также главой Содружества, а также монархом каждого из Королевств Содружества по отдельности, при этом каждое из этих королевств (включая Соединённое королевство) суверенно и независимо от прочих.

Источник: Википедия

Упоминания в литературе

♦ четвертый вариант – генерал-губернатор – представитель британского монарха в государствах (бывших доминионах, а ныне именующихся членами Сообщества), где нет своего главы государства (Канада, Австралия, Новая Зеландия, Барбадос, Ямайка и т. д.). Генерал-губернатор – не глава государства в чистом виде, это представитель главы государства, но с определенными оговорками, в силу того, что главенство британской монархии является условным. Генерал-губернатор, будучи формальным представителем британской короны, достаточно серьезная в государственном плане фигура;

Я. С. Яскевич, Политология. Практикум, 2015

В свою очередь, от французов ведет свое происхождение британская монархия. Сорок монархов правили в Англии в течение девяти столетий после нормандского завоевания, и каждый из них вел свой род от Вильгельма I. Нынешняя королева Англии Елизавета II – двадцать девятая в одной из ветвей потомков Вильгельма Завоевателя, и в ее роду было шестнадцать монархов. Представляет интерес также и тот факт, что с 1714 г. британская монархия переплелась с немецкой монархической династией[16].

Алексей Владимирович Кузнецов, Тайная власть Британской короны. Англобализация, 2016

Современные британские историки рассматривают развитие политической и партийной системы в Великобритании в контексте формирования в течение XVIII в. единого британского государства, которое гораздо теснее, чем прежде, связало английский политический центр с кельтскими окраинами. Государственная власть и английская политическая элита в ходе формирования единого государства неоднократно проявляли способность сформулировать привлекательную для жителей государства политическую программу и комплекс практических мер, которые создали объединенную британскую монархию. Ко времени восшествия на престол королевы Виктории (1837–1901) Великобритания представляла собой действительно единое государство. В течение XVIII века, как отмечают исследователи, также развился язык британства (language of Britishness) – лексика, символы, система образов, которые несли в себе интегративный потенциал для укрепления государственного единства. И хотя взгляд на Британию как на единое политическое сообщество в эти годы не был абсолютно общепризнанным и бесспорным, тем не менее Соединенное Королевство в XVIII–XIX вв. успешно развивалось как единое государство[22].

Коллектив авторов, Политические партии Англии. Исторические очерки, 2017

К этому же периоду относится ряд действий федерального центра, расходившихся с принципами федерализма. Например, премьер-министр Дж. Макдональд, расширительно толковавший нормы ст. 91 АБСА, однажды не остановился даже перед тем, чтобы назначить премьера Квебека, что шло вразрез не только с духом и буквой ст. 92, но и с конвенциональными нормами парламентской монархии британского «вестминстерского» образца. Макдональд, создавший в федеральном кабинете должность министра по делам провинций, открыто направлял через последнего действия правительства Квебека, а временами также правительства Онтарио.[150] Каких-либо протестов или судебных исков действия главы федерального правительства и Министерства по делам провинций не вызвали. В этом смысле сделанный И. Н. Ившиной вывод о преобладании административных методов в управлении канадской федерацией на начальном этапе ее развития не вызывает возражений.[151]

Сергей Юлиевич Данилов, Эволюция канадского федерализма, 2012

Во-первых, существовала общая юридическая неопределенность в отношениях Государственной думы и монарха, которая вытекала из Основных законов в редакции 1906 г.[174] Это была система монархического конституционализма германского типа, которая сочетала элементы дуализма в организации власти с положениями, дающими реальное преобладание монархической власти. Установление данной системы Манифестом 17 октября 1905 г. представляло собой вынужденный компромисс между монархической диктатурой и конституционной системой – решение, фактически навязанное царю СЮ. Витте и принятое под влиянием великого князя Николая Николаевича. Николай II считал, что попытки ограничить монархию в России есть «истинная чепуха», а принятие Манифеста определял как «день крушения»[175]. Царь придерживался идеи патриархальной монархии – необходимости соответствия управления «самобытным русским началам», воплощенным в единении между царем и земскими людьми. В либеральной политической культуре, напротив, доминирующее значение приобрела идея монистического парламентаризма в виде парламентской монархии британского типа или даже парламентской республики по образцу Франции того же периода. Эйфорическая вера кадетов в парламентаризм как святыню не была поколеблена первой русской революцией, но, напротив, вызывала неприятие думской монархии, разочарование в которой возникало из-за бюрократизации режима и подмены самой идеи народного представительства[176]. Столыпинская модель политической системы предлагала прагматический синтез этих двух крайних позиций (патриархальной и конституционной монархии), отстаивая курс авторитарной модернизации[177]. Однако она встречала жесткую оппозицию как либеральной общественности, так и представителей правящей бюрократии. Столыпину не удалось создать правительство общественного доверия или его эрзац: попытки привлечь либеральную оппозицию не увенчалась успехом. В условиях, когда либеральное общественное мнение отстаивало конституцию и парламентаризм, царь, как показывают записи его дневника, поддерживал все инициативы по их сворачиванию – роспуску Думы и введению мнимого конституционализма.

Андрей Медушевский, Политическая история русской революции: нормы, институты, формы социальной мобилизации в ХХ веке, 2017

Годы жизни английской королевы Виктории – 1819–1901. Из них 64 года на престоле. Долгожительница британской монархии, она была женщиной удивительной, хотя на первый взгляд кажется фигурой довольно заурядной, даже мещанской. Любила оперетту, могла сплясать под шотландскую волынку. Встретившись с Чарльзом Диккенсом, она подарила ему книгу своих домашних дневников, которые, вероятно, всерьез считала литературным произведением. Нет в ней ни изысканности, ни утонченности. Но именно такая личность оказалась в нужном месте в нужное время и сыграла в истории Европы исключительно важную роль.

Наталия Басовская, Королева Виктория: символ на троне, 2014