Ахун

Ахунд (азерб. Axund; перс. آخوند‎), ахун — в Азербайджане, Иране и Российской империи звание мусульманского учёного высшего разряда, аналог арабского кади. До 1788 года ахунды являлись главами духовенства даруг (областей) и городских общин и именно через них царские власти взаимодействовали с имамами. Три первых муфтия ОМДС также ранее были ахундами. Должность ахундов зачастую была связана с конкретным родом и (или) регионом. Так, первый приход Уфы и должность ахунда города были традиционно связаны с выходцами с Нижегородчины.

До середины XIX века княжество Сват (на территории современной Северо-Западной пограничной провинции Пакистана) управлялось тамошними ахундами, среди которых самым знаменитым был Абдул Гафур (Abdul Ghafur) (1794—1877). Его известность по всему Среднему Востоку и проистекающий отсюда интерес к нему среди британской публики, сочетающиеся со скудностью знаний о нём и его горном княжестве, получили отражение в известном стихотворении Эдуарда Лира «Akond of Swat» («Ахунд из Свата»).

Этим же словом «ахун» (кит. 阿訇, иногда 阿衡, 阿洪; пиньинь: āhōng) именуют своих имамов уйгуры и китайские мусульмане (хуэйцзу, дунгане).

«Ахун» (узб. охун) также узбекское название ферганских уйгуров.

Источник: Википедия

Упоминания в литературе

В отсутствие стабильных путей сообщения муфтий в Уфе фактически оставался малодоступным для большинства населения. Поездка к нему могла быть делом месяцев. Поэтому и чисто логистически ахун был ключевой фигурой. До создания Оренбургского Магометанского Духовного Собрания (ОМДС) в 1788 г. ахуны были главами духовенства городов и башкирских даруг (областей) Приуралья[87]. Ш. Марджани и Р. Фахретдин первым ахуном называют Юнуса б. Иваная (1639?–1689?) из аула Ура в Заказанье[88]. Однако непонятно, насколько он признавался в этом качестве царской администрацией. В единственном числе упоминается ахун Ногайской дороги Бек-Булат в письме батыра Кусюма, направленном против батыра Алдара в 1709 г. Кусюм утверждает, что послал к Алдару представителей четырех дорог. Один из четырех – Катка-мулла, представлял Казанскую дорогу[89]. Ахуны и дальше выполняли роль посредников, легитимизируя светскую власть, особенно в Приуралье. Здесь власть была движущейся, почти кочевой, передвигающейся по мере строительства крепостей. Так, при полковнике К.-М. Тевкелеве при строительстве Оренбурга в 1730-е гг. находился ахун Ибрагим б. Мухаммед-Туляк[90]. При Абулхаир-хане в качестве посредника для контактов с начальником Оренбургской комиссии В. Н. Татищевым использовался Мансур-ахун. В 1737 г. через него шла информация о мерах Абулхаир-хана по проправительственной агитации среди восставших башкир. Подполковник Останков из Оренбурга через ахуна Мансура передавал информацию о наградах за поимку башкирских комбатантов[91].

А. Ю. Хабутдинов, Институты российского мусульманского сообщества в Волго-Уральском регионе, 2013

Настроение, чувства и состояние души покорителя Ташкента, человека сравнительно молодого (37 лет), заметны в его письмах к другу В.А. Полторацкому. Его самолюбию льстит доверие к нему ташкентцев: «Я утверждаю избранных народом лиц не только в общественные должности, но и на духовные места. Так, недавно улемы привели ко мне избранного ими на должность ахуна (вроде нашего архиерея) и просили дать ему свидетельство, что он утверждается мною.» Еще более ему лестно внимание к его особе со стороны владетелей соседних ханств: «Относительно среднеазиатских владельцев мы приобрели значение немногим меньшее, чем пользуемся в Ташкенте. Бухарский эмир, так гордо начавший свое движение из Самарканда, теперь немного присмирел и уже прислал ко мне лично посольство с подарком, что поставило в тупик даже все здешнее население (бухарский эмир считался главой всех правоверных региона. – Е. Г.). Хивинское посольство, вероятно, прибудет ко мне по возвращении эмира из Коканда.»

Евгений Александрович Глущенко, Россия в Средней Азии. Завоевания и преобразования, 2010

У каракалпаков в XVIII – начале XIX в. не было своего ханского правления. Периодически каракалпаками управляли казахские ханы и султаны. В грамотах российского правительства к каракалпакам обращались не только к казахским ханам, султанам, но и каракалпакским бекам, батырам, родовой старшине. С каракалпакской родоплеменной знатью было связано и мусульманское духовенство – ходжи, шейхи, ахуны.

Наиля Бекмаханова, Присоединение Центральной Азии к Российской империи в XVIII–XIX вв., 2015