Цитаты со словом «шаркун»
Похожие цитаты:
Король может сделать своего подданного кавалером, маркизом, герцогом, принцем, но сделать его честным человеком выше его власти.
Искусные льстецы обычно не менее искусные клеветники.
Смотрите на солдатство, как на низшую степень великого воинского товарищества; не забывайте святых слов, что "солдат есть имя общее, знаменитое, что солдатом называется первейший генерал и последний рядовой".
Какое бы высокое положение ни занимал честолюбец, он желает подняться ещё выше.
Когда нет возможности стать командором, приходится быть донжуаном.
Дети и придворные ошибаются намного реже, чем родители и монархи.
Вежливость и хорошие манеры совершенно необходимы для того, чтобы украсить любые другие достоинства и таланты. Без них ученый обращается в педанта, философ — в циника, военный — в грубого скота.
Ни один льстец не льстит так искусно, как самолюбие.
Нет такой глупости, которой бы не рукоплескали, и такого глупца, что не прослыл бы великим человеком, или великого человека, которого не обзывали бы кретином.
Что такое министерская добродетель? — Сие необъяснимо, ибо никто никогда таковой не видал.
Что такое аристократ? Человек, который потрудился родиться.
Раболепная посредственность — вот кто всего добивается.
Когда у знатных людей не имеется добродетелей, они занимают их у лести, которой щедро платят милостями, местами и лентами.
Временно советую назначать своих начальников и расстреливать заговорщиков и колеблющихся, никого не спрашивая и не допуская идиотской волокиты.
Великие люди гибли часто от рук бездельников.
Поэзия — не аристократический салон, куда являются только напомаженным и в блестящих сапогах, а храм, в который можно войти в лаптях и даже босиком.
Лучше бы этот высокопоставленный старик занимался государственными делами Англии.
Чарльз метил высоко. Так всегда поступают умные бездельники, чтобы оправдать своё безделье перед своим умом.
Льстец завоёвывает наше расположение, даже если мы ничуть не верим его лести. Но по-настоящему мы благодарны тем, кто прилагает усилия, чтобы обманывать нас удобным нам образом.
Не гении, не циники, не человеконенавистники, не рафинированные комбинаторы понадобятся нам, а простые, безыскусные, прямые люди («Сопротивление и покорность»)
Дурак льстит самому себе, умный льстит дураку.
В обществе глухонемых и заика считается краснобаем.
Никакие песталоцциевские воспитательные приемы не в силах из природного олуха сделать мыслящего человека: никогда! — олухом он родился, олухом и умрет.
…чем больше я наблюдаю дарования этого монарха, тем более сему удивляюсь.
Некий шутник правильно заметил, что «истинная религия всегда та, на чьей стороне государь и палач».
Как можно меньшему учить, как можно большему предоставлять учиться самим. (Девиз петербургского Морского корпуса, который придумал его начальник В.А. Римский-Корсаков)
и только для бабушки, Илико и Иллариона — сколько бы институтов я ни кончил — я остался прежним Зурикелой — прохвостом, болтуном и нехристем.
Cочинителю лучше быть талантливым дураком, чем разумнейшей и человечнейшей бездарностью.
Вы всегда хотите меня учить, но я император, и я желаю этого и ничего другого! (Г. Р. Державину)
Не знаю ничего более гнусного, чем литературная сволочь.
Лесть никогда не исходит от великих душ, она — удел мелких душонок, умеющих становиться еще мельче, чтобы войти в жизненную сферу важной персоны, к которой они тяготеют.
Хитрые люди презирают учение, простые преклоняются перед ним, мудрые пользуются им.
Когда умные и честные люди действуют заодно, глупцы и мошенники отступают.
Я работаю на государство, которое презираю. Презираю за политику, которую считаю подсудной.
По большей части, дама наслаждениеУже в известной мере получает,Когда в глазах мужчины вожделениеК своей особе скромной замечает.
Цой был настоящий поэт и маг; из всех, кого вообще можно воспринимать и кого я знала лично, магов только двое: он и Земфира.
Политики не находят прелести во взглядах, которые сами по себе не несут партийного красноречия, а простые смертные предпочитают взгляды, которые приносят несчастье махинациям их врагов.
Всё становится более утончённым: музыка когда-то была шумом, сатира — пасквилем, и там, где сегодня говорят «будьте любезны», некогда давали затрещину.
Оказывается, что из ста бывших в прошлом королевских фаворитов по крайней мере девяносто пять были повешены.
Есть люди, рассчитывающие на недостатки своих врагов; из этого, однако, ничего не выходит. Я всегда имел в виду заслуги моих противников и извлекал из этого пользу.
Земное счастье так неверно!И завтра прахом станет тот,Кто королевских ждал щедротИ пресмыкался лицемерно.