Цитаты со словом «пугачёвец»
Похожие цитаты:
Не таскайте за собой больших обозов, главное быстрота и натиск, ваш хлеб в обозе и ранцах врагов.
Местопребывание Засса, крепость Прочноокопская, повергало в ужас не только закубанцев, но и всех проезжающих. Она окружена была высоким валом с частоколом по гребню, на котором во многих местах
торчали головы черкесов.
Всадник без головы сам по себе не страшен, страшно, когда он скачет во главе эскадрона.
Черкесы нас ненавидят. Мы вытеснили их из привольных пастбищ; аулы их разорены, целые племена уничтожены. Они час от часу далее углубляются в горы и оттуда направляют свои набеги.
Стреляй редко, да метко, штыком коли крепко. Пуля — дура, штык — молодец.
Не солдат, кто других убиваетНо солдат, кто другими убит.
Русского солдата мало убить, его надо еще повалить.
Донесение. Развивая наступление, мы сожгли ещё несколько деревень. Уцелевшие жители устроили нашим войскам восторженную встречу.
И если на следующий день будут поражены другие 10, 20, 50 центров, кто сможет еще удержать обезумевшее население от бегства в поля и деревни, чтобы спастись из городов, представляющих собой мишени для неприятельских ударов?
Я не разбойник, грабящий караваны. Мужчина должен по-мужски встретить врага на поле боя, один в один.
Прятаться в укрепление от пушек я считаю недостойным воина. Меч - вот оружие мужчины.
Кабардинский народ доселе никогда таковой чувствительной не имел потери… Они потеряли много имущество, которое сожжено с двумястами селений.
Кучер не для того бьёт кнутом лошадей, чтобы они пали, а для того, чтобы быстрее шли.
...«ибо, если противник действительно стоек, то его можно опрокинуть
только штыком».
Там, где пройдет олень, там пройдет и русский солдат. Там, где не пройдет олень, все равно пройдет русский солдат.
Орда взбунтовавшихся чиновников.
После удачного похода на болгар Юрий решился укрепить за Русью важное место при устье Оки в Волгу, где привыкли собираться суздальские и муромские войска: здесь в 1221 году заложен был Нижний Новгород.
Солдат, который не сидел в тюрьме, — не солдат.
Дисциплина — искусство внушать солдатам больше страха перед офицерами, чем перед врагом.
Мы не только превратим Петербург в жалкие развалины, но сожжём и верфи Архангельска, наши эскадры настигнут русские корабли даже в укрытиях Севастополя! И пусть русские плавают потом на плотах, как первобытные дикари.
Широко шагает, пора и унять молодца. — О Наполеоне.
Бей врага, не щадя ни его, ни себя самого, побеждает тот, кто меньше себя жалеет.
Я не струсил, не схитрил, не применил уловок в битве. И вот это было моей второй ошибкой! Я сам дал врагу возможность возвести железную крепость перед моими несчастными кази.
Коней на переправе не меняют.
Если верный конь, поранив ногу, Вдруг споткнулся, а потом опять, Не вини его, вини дорогу, И коня не торопись менять. («Берегите друзей»)
Армия принципов прорвется там, где не прорвется армия солдат.
Офицер-воин есть лицо, крепостью духа своего превосходящее подчинённых ему в бою.
Русских легче убивать, чем принуждать к отступлению.
Государь, чей город хорошо укреплен, а народ не озлоблен, не может подвергнуться нападению.
Мы вырастали в надежде реванша, в культе знамени, в атмосфере обожания армии… Это было время школьных батальонов и как обычное зрелище можно было видеть учителей, ведущих военным строем свои войска учеников.
Нельзя нападать на безоружного, не желающего сражаться врага.
Смотрите на солдатство, как на низшую степень великого воинского товарищества; не забывайте святых слов, что "солдат есть имя общее, знаменитое, что солдатом называется первейший генерал и последний рядовой".
Во время маневров в танковых частях мне однажды приказали замаскироваться среди сжатых рядов батальона: с тех пор я так и продолжаю.
Во все времена песня была не менее сильным оружием, чем сабли, ружья, пушки, ибо в ней была непреоборимая сила любви к Отчизне, к дому родному, к народу своему страдальному и прекраснодушному.
Я пришёл бы к вам раньше, но меня задержала храбрость ваших солдат.
Воин, павший в бою, доблестнее спасшегося бегством.
Дальше фронта не пошлют. Меньше взвода не дадут.
Трое моих любимых писателей — это Чарльз Форт, Чарльз Форт и ещё раз Чарльз Форт.
Сила слова беспредельна. Удачного слова часто достаточно было, чтоб остановить обратившееся в бегство войско, превратить поражение в победу и спасти страну.
В наёмном войске опаснее нерадивость, в союзническом войске — доблесть.
Кончив, таким образом, одно славное дело, вам предстоит другое, в моих глазах столь же славное, а в рассуждении прямых польз гораздо важнейшее – усмирение навсегда горских народов или истребление непокорных.