Цитаты со словом «облыжно»
Похожие цитаты:
Клевещите, клевещите! Что-нибудь от этой клеветы останется.
Кругом измена и трусость и обман!
Жалеть виновных, значит предать невинных.
Нас всегда обвиняли в терроризме. Это ходячее обвинение, которое не сходит со страниц печати. Это обвинение в том, что мы ввели терроризм в принцип. Мы отвечаем на это: «Вы сами не верите в такую клевету».
Большое число соучастников не оправдывает преступления.
Напишите о карманнике, судившемся тридцать раз, что он известный карманник-рецидивист — и он подаст на вас в суд за оскорбление личности, причем вы проиграете это дело.
Оскорбление — это клевета в сокращенном виде.
Это — ложь, что я заставлял людей голодать. Ложь, ложь, обращенная на меня. Это показывает, как мало здесь патриотизма, как много совершено измен. (На суде)
…епископа Амвросия обвиняли в мнимом укрывательстве бывших офицеров царской армии через рукоположение их в сан священника.
Своим недоверием мы оправдываем чужой обман.
Во всякой лжи можно сознаться, только в святой необходимо упорствовать.
Лживых историков следовало бы казнить, как фальшивомонетчиков.
Для измены родине нужна чрезвычайная низость души.
Самый страшный грех − иудин. Предательство! Падшие. Преступившие черту. Нелюдь. Не заслуживают даже презрения.
Природа государства двойственная. С одной стороны, государство праведно изобличает грех законом и начальствующий носит меч не напрасно. С другой стороны, государство само заражается грехом и делает зло.
Скорее мы сознаемся в наших нравственных заблуждениях, ошибках и прегрешениях, чем в научных.
Всё порядочное — сгоряча, всё обдуманное — подлость.
Доказывать Бога — кощунство; отрицать его — безумие.
Война — это зло, позорящее человеческий род.
Преступления властителей нельзя вменять в вину тем, над кем они властвуют; правительства подчас бывают бандитами, народы же никогда.
Ложь во спасение извинительна. Нельзя прощать лишь того, кто говорит правду, когда его об этом не просят.
Защита дурного деяния хуже самого деяния.
Оскорбление — доводы неправых.
Государь, если он желает удержать в повиновении подданных, не должен считаться с обвинениями в жестокости.
Лицемер: человек, который убил обоих родителей и просит о снисхождении, ссылаясь на то, что он сирота.
«Союз русского народа»... Бедный русский народ! Это так же звучит, как «Союз детоубийц и растлителей имени Всеволода Гаршина».
Сугубо избирателен террор,Который лютый деспот учиняет:Заносится над головой топорТех, кто её пред властью не склоняет.
Подведём итоги. Россия — царство лжи. Ложь — в общине, которую следовало бы назвать мнимой общиной. Ложь — в помещике, священнике и царе.
Судьба для тирана — оправдание злодейства, для глупца — оправдание неудачи.
Не подлежит сомнению, что упрек оскорбителен лишь постольку, поскольку он справедлив: малейший попавший в цель намек оскорбляет гораздо сильнее, чем самое тяжкое обвинение, раз оно не имеет оснований.
…добрыми делами можно навлечь на себя ненависть точно так же, как и дурными.
Есть два способа установить свою репутацию — похвалы честных людей и поношения плутов.
Послушание несправедливым приказам есть преступление.
Чрезмерно строгий судья часто осуждает того, кого сам закон оправдал бы, если бы он мог объясняться.
Порицать молодого человека за то, что он влюблен, все равно что упрекать кого-нибудь в том, что он болен.
Кто думает о мире, кто желает его — тот изменник Отечества, его предатель.
Следует отказаться от учителя, совершившего неблаговидный поступок и не могущего больше отличить хорошего от дурного.
Беда, если про вас напишут в печати! Худо, если раскритикуют, – это каждому ясно. Но вы покаетесь, и вас простят. А вот если похвалят вас, о, тут найдутся люди, которые никогда вам этого не простят.
Грешить, злодействовать, а равно и делать добро или совершать подвиги надо без натуги. А если с натугой — то лучше не надо.
Если вам нужен ярлык, я философский анархист. Я анархист и хочу избежать и обращения в суд или к иным властям, и преследования с их стороны.
Все люди ошибаются, но великие люди сознаются в ошибках.
Хочешь, гневаясь, снискать похвалу? Гневайся на порок, а не на человека.
Я работаю на государство, которое презираю. Презираю за политику, которую считаю подсудной.
Две вещи, которыми мы особенно дорожим, — это наша репутация и наша жизнь. Не больно ли только думать, что самый презренный навет может лишить нас первой и самое хрупкое оружие — второй?
Авторы, которых обкрадывают, должны бы не жаловаться, а радоваться. Чего стоит лес, в который не ходят порубщики?
Обмануть дьявола не грешно.