Цитаты со словом «лягаться»
Похожие цитаты:
— Если потянуть осла за хвост сзади, он кричит спереди; Пуришкевича никто не тянет за хвост, следовательно, пора ему перестать кричать.
Одна и та же философия — норовистая лошадь в стойле, но дохлая кляча в пути.
Если ты поймал слона за задние ноги, а он пытается убежать, лучше всего его отпустить.
Кучер не для того бьёт кнутом лошадей, чтобы они пали, а для того, чтобы быстрее шли.
Им стараешься добро, а они норовят тебе нож в ребро.
Какой конь не спотыкается и какой клинок когда-нибудь не отскочит?
Мужчины как собаки: больше всего привязаны те, которых не держат на привязи.
Любовь бежит от тех, кто гонится за нею, а тем, кто прочь бежит, кидается на шею.
Коза на привязи. «До чего тесен мир!»
Будет больше пользы, если вы уступите дорогу собаке, чем если она вас укусит. Даже убив собаку, вы останетесь укушенным.
... я катаюсь по земле и стенаю: отчего я человек?
::: Никогда не бил по голове.
Толпа обожала нокауты. Она орала, когда кого-нибудь из боксёров вырубали. Били ведь они сами. Может, тем самым лупили своих боссов или жён. Кто знает? Кому какое дело? Ещё пива.
Если соперник пинает меня, это означает, что он не так хорош, как я.
— Человеческий ум похож на пьяного ездока: когда его приподнимают с одного боку, он заваливается на другой.
Некоторые говорят, что наша власть трясётся! Ну и у быка яйца трясутся, но не падают же!
Доброму стараются сесть на шею, чтобы нос не задирал.
Все боятся. Только матадоры умеют подавлять свой страх, и он не мешает им работать с быком. Если бы не этот страх, в Испании каждый чистильщик сапог был бы матадором.
Если верный конь, поранив ногу, Вдруг споткнулся, а потом опять, Не вини его, вини дорогу, И коня не торопись менять. («Берегите друзей»)
Судьба подчас чересчур уж сильно замахивается, когда хочет легонько стукнуть нас. Казалось, она вот-вот нас раздавит, а на самом-то деле она всего лишь комара у нас на лбу прихлопнула.
Влиянье оппозиции растёт,В неё всё больше страждущих вступает,Она ведь вместе с властью ест и пьётИ на неё рычит, но не кусает.
Если море двумя ударами опрокидывает тех, кто, не понимая его языка, вознамерился одолеть его волны с трусливым сердцем в груди, то кто в этом виноват – море? Или те, кто его не понимают?
Одна радость — слушать соседей. Это помогает понять, что не одному тебе сбили холку, что не у тебя одного крыша поехала.
Счастье — это шар, за которым мы гоняемся, пока он катится, и который мы толкаем ногой, когда он останавливается.
Когда народ поднимает голову, труднее всего удержаться тем, кто сидит у него на шее.
Иные судорожно держатся за руль, чтобы не упасть.
Всадник без головы сам по себе не страшен, страшно, когда он скачет во главе эскадрона.
Если ваш ребёнок долго плачет и не может уняться, пpекpатите его бить, и он успокоится.
Воображение — кобылка резвая. Одно плохо: перед ней слишком много дорог.
Кстати, лось — конь или корова?
Я видел, как были сброшены оковы с рук и ног раба, чтобы можно было линчевать его...
Противно быть под ярмом — даже во имя свободы; противно действовать булавочными уколами, вместо того чтобы драться дубинами.
Человек — карета; ум — кучер; деньги и знакомства — лошади; чем более лошадей, тем скорее и быстрее карета скачет в гору.
Когда женщина пошла против тебя, забудь про неё. Они могут любить, но потом что-то у них внутри переворачивается. И они могут спокойно смотреть, как ты подыхаешь в канаве, сбитый машиной, и им плевать на тебя.
Мы не хотим загонять в рай дубиной.
Слушай и помни: всякий, кто смеётся над бедой другого, дурак или негодяй; чаще всего и то, и другое. Когда человеку подставляют ножку, когда человек теряет штаны — это не смешно; когда человека бьют по лицу — это подло.
Свобода размахивать руками заканчивается у кончика носа другого человека.
Садясь на Пегаса, будь подкован.
Когда доктор прогнал из палаты шестиголовых змей, я сел и поболтал с сестричками. Одна рыжая кошечка, совершив отчаянную попытку перейти к самообороне, принялась читать мне газеты.
Один палец легко сломать, но пять пальцев — это кулак!
Счастье поступает со своими любимцами так же, как дети со своими куклами: оно ломает и рвёт их, когда они надоели.
Возвышенность духа писателя помещается у него в затылке. Сам он видеть её не может. Если же попытается увидеть во что бы то ни стало, то лишь сломает шею.
Стоит только посадить Германию в седло, а уж поскакать она сумеет.