Цитаты со словом «карнозавр»
Похожие цитаты:
«Ты вцепишься в одного из них, а они все — в тебя» - причина, по которой большинство хищников прекращает охоту, столкнувшись с вогнутым оборонительным полумесяцем павианов.
Из всех зверей дикий человек есть самое страшное животное.
Продвигаясь вслед за отступающим ледником, мезолитические племена уже в VIII—VI тыс. до н. э. достигли берегов Финляндии (С.178)
Человек — это выродившаяся двуногая обезьяна.
Кабан опасней медведя, после тигра самый опасный зверь. Кабан, если свалил сам, то изрубит до конца, а с медведем можно еще и побороться.
Человек хуже зверя, когда он зверь.
Солдат — последнее звено эволюции животного мира.
Человеческое, слишком человеческое — большей частью нечто животное.
Человек один убивает, уничтожает живых существ больше, нежели пожирают их все плотоядные животные, вместе взятые.
Между одними людьми и другими дистанция гораздо большая, чем между некоторыми людьми и животными.
По скуловому диаметру большинство западноевропейских групп относится к узколицым формам (особенно неолитические племена ленточной керамики) (С.245)
Семейство грызунов гранита наук.
Человек — самый страшный хищник на свете, ибо только человеку свойственно охотиться на себе подобных.
Абиссинцы с ружьями за плечами ходят без дела с независимым видом. Они завоеватели, им работать неприлично. И сейчас же за городом начинаются горы, где стада павианов обгрызают молочаи и летают птицы с громадными красными носами.
Эволюция от животного к человеку определяется, по существу, тем, что со временем поводов для страха становится все меньше.
Некоторые должности похожи на крутые скалы: на них могут взобраться лишь орлы и пресмыкающиеся.
Мы не только превратим Петербург в жалкие развалины, но сожжём и верфи Архангельска, наши эскадры настигнут русские корабли даже в укрытиях Севастополя! И пусть русские плавают потом на плотах, как первобытные дикари.
Не думаете ли вы, что о присутствии человека на Земле через миллиард лет будут напоминать только опустошенные угольные выработки и жестянки из-под пива, залегающие в глубинных пластах, как теперь — кости ящеров?
Человек, в сущности, дикое, страшное животное. Мы знаем его лишь в состоянии укрощенности, называемом цивилизацией, поэтому и пугают нас случайные выпады его природы.
Не идите в политику, если кожа у вас чуть потоньше, чем у носорога.
Я король ящериц, я способен на всё.
Человек — общественное животное, которое не выносит своих сородичей.
Тот, кто становится пресмыкающимся червем, может ли затем жаловаться, что его раздавили?
Как бы вы себя чувствовали, если бы жили на острове, населенном лишь умственно отсталыми и зловредными человекообразными обезьянами? Именно так я себя чувствую. Не смейтесь, потому что вы являетесь одной из этих обезьян.
Я это чувствую при удачной стрельбе в каждого крупного зверя: пока не убит — ничего, я даже могу быть очень храбрым и находчивым, но когда зверь лежит, я чувствую вот это самое, среднее между страхом, жалостью, раскаяньем.
Наших монстров нельзя продемонстрировать. Вы не можете сказать - вот монстры моего сознания, потому что тогда они сразу превращаются в домашних животных.
Разве не может быть так, что неким высшим существам доставляет развлечение искусный поворот мысли, удавшийся — пускай и безотчетно — моему разуму, как забавляет меня самого проворство суслика или испуганный прыжок оленя?
В некоторых частях света водятся обезьяны, в Европе же водятся французы, что почти одно и то же.
На протяжении сравнительно короткого отрезка времени (начиная с мезолита на юге и с энеолита — в северных областях) параллельно идут два процесса: брахикефализация и грацилизация черепа (С.130)
Бедное раздавленное насекомое страдает так же, как умирающий гигант.
Из всех зверей пусть государь уподобится двум: льву и лисе. Лев боится капканов, а лиса — волков, следовательно, надо быть подобным лисе, чтобы уметь обойти капканы, и льву, чтобы отпугнуть волков.
Кто сражается с чудовищами, тому следует остерегаться, чтобы самому при этом не стать чудовищем. И если ты долго смотришь в бездну, то бездна тоже смотрит в тебя.
Врагом способен стать любой, другом — далеко не каждый.
Для мореплавателя земля гораздо опаснее океана.
И если на следующий день будут поражены другие 10, 20, 50 центров, кто сможет еще удержать обезумевшее население от бегства в поля и деревни, чтобы спастись из городов, представляющих собой мишени для неприятельских ударов?
Бюрократия — это гигантский механизм, управляемый пигмеями.
Вот жизнь человека: в двадцать лет — павлин, в тридцать — лев, в сорок — верблюд, в пятьдесят — змея, в шестьдесят — собака, в семьдесят — обезьяна, в восемьдесят — ничто.
Если человек духовно стоит на четвереньках, относительно его физического прямохождения лучше не заблуждаться: это лишь хождение на задних лапах.
Какие же скучные люди. По всей земле. И размножаются почкованием. Вонючий зверинец. Земля кишит ими.
Даже если я должен буду в деревянной бочке преодолеть ревущий водопад, и внизу меня будут ждать вооруженные до зубов туземцы, я буду продолжать борьбу.
Хищника надо ласкать по оружию — тогда он не боится.
Чем крупнее бык, тем больше мяса для бедных.
Вы, желающие держать народ в невежестве, берегитесь — вам больше всего грозит опасность! Разве вы не видите, как легко сделать из грубого животного жестокого зверя?
Лев — царь зверей, но для домашнего животного он вряд ли годится. Точно так же и любовь — слишком сильное чувство, чтобы стать основой счастливого брака.
Художник всегда немного похож на матроса с корабля Колумба; он видит далекий берег и кричит: «Земля! Земля!» Этот матрос явно не предполагал, что сотворил Америку, но он был первый, кто увидел новую действительность.
У животных есть та благородная особенность, что лев никогда не становится из малодушия рабом другого льва, а конь — рабом другого коня.