Цитаты со словом «вжавшийся»
Похожие цитаты:
Затравленный и прижатый к стенке кот превращается в тигра.
Иные судорожно держатся за руль, чтобы не упасть.
Костлявые руки, плоская грудь и вечно торчащая длинная шея.
У каждого человека бывает так, что ему везёт, и счастье пролетает совсем близко от него. Важно вовремя увидеть его и суметь ухватиться за край одежды пролетающей мимо него фортуны.
Он обернулся… Меня не было в этом взгляде настолько, что не знаю, как я не исчез.
Возвышенность духа писателя помещается у него в затылке. Сам он видеть её не может. Если же попытается увидеть во что бы то ни стало, то лишь сломает шею.
Это ведь слова выдают нас на милость безжалостных людей, находящихся рядом, они обнажают нас сильнее, чем все руки, которым мы позволяем шарить по нашей коже.
Я был сперва почти напуган, увидев, какая математическая мощь была обрушена на этот предмет, а затем удивлен тем, как легко предмет это перенес.
Когда ты стоишь спиною к солнцу, то видишь только свою тень.
Лучше молодой жене стрела в бок, чем старик под боком.
Время подобно ребёнку, ведомому за руку: смотрит назад...
Серебристый коридор буквально выстрелил вперёд, чтобы соединиться с себе подобным.
В каждом толстом человеке сидит худой и требует, чтобы его выпустили.
Чувство юмора — это то понимание жизни, которое появляется у человека, подошедшего к краю бездонной пропасти, осторожно заглянувшего туда и тихонечко идущего обратно.
Даже когда перескочишь, не говори гоп. Сначала посмотри, во что вскочил.
Кто напуган — наполовину побит.
После каждого падения снова стремись в высоту! Либо ты разобьешься насмерть, либо у тебя вырастут крылья.
Если ты поймал слона за задние ноги, а он пытается убежать, лучше всего его отпустить.
Птица была симпатичная. Она смотрела на меня, а я смотрел на неё. Потом она издала слабенький птичий звук «чик!» — и мне почему-то стало приятно. Мне легко угодить. Сложнее — остальному миру.
Сидя в камере, я увидел, как луч света падает из окна на цементный пол. И тогда я сообразил, что
пассионарность — это энергия, такая же, как та, которую впитывают растения.
Слово — что камень: коли метнёт его рука, то уж потом назад не воротишь.
Страх то придает крылья ногам, то приковывает их к земле.
Глупо быть лидером гонки к краю пропасти, если за спиной нет крыльев.
Хочу увидеть, как я выгляжу в зеркале, когда глаза мои закрыты.
Есть люди, которые мертвыми дланями стучат в мертвые перси, которые суконным языком выкликают «Звон победы раздавайся!» и зияющими впадинами вместо глаз выглядывают окрест: кто не стучит в перси и не выкликает вместе с ними?..
Какие бы ни были перевороты в жизни человека, он не боится уже упасть, когда сидит на нижней ступеньке.
Судьба одинаково поражает и сильных, и слабых, но дуб падает с шумом и треском, а былинка — тихо.
Память подобна населённому нечистой силой дому, в стенах которого постоянно раздаётся эхо от невидимых шагов. В разбитых окнах мелькают тени умерших, а рядом с ними — печальные призраки нашего былого «я».
Страна была бедна, а мы настолько молоды, что не слышали грохота неба над головой.
— Человеческий ум похож на пьяного ездока: когда его приподнимают с одного боку, он заваливается на другой.
Жизнь сурова, одичание просто. Крышку гроба поднять иссохшей рукой, сидеть, задыхаться. Ни старости, ни опасностей: ужас — это не по-французски.
У нее были такие узкие штаны, что я едва мог дышать.
Руки доброй женщины, обвившиеся вокруг шеи мужчины, — это спасательный круг, брошенный ему судьбой с неба.
Умирать нетрудно. Даже маленький котёнок на это способен. («Кот, проходящий сквозь стены»)
Искушение подобно молнии, на мгновение уничтожающей все образы и звуки, чтобы оставить вас во тьме и безмолвии перед единственным объектом, чей блеск и неподвижность заставляют оцепенеть.
Реальность — это верхушка айсберга иррациональности, на который мы умудрились вскарабкаться на несколько мгновений, чтобы отдышаться, перед тем, как снова соскользнуть в море нереального.
Наблюдая за парой, сидящей за столиком ресторана, по длине пауз в их разговоре можно судить о том, как давно они живут вместе.
С человеком происходит то же, что и с деревом. Чем больше стремится он вверх, к свету, тем глубже впиваются корни его в землю, вниз, в мрак и глубину, — ко злу.