Цитаты со словом «анекдотичный»
Похожие цитаты:
Интересно, когда я пишу всякую дурашливую галиматью, это выглядит искренне, когда же пишу правду, все думают, что я шучу.
Для меня было очень неприятным открытием, что многие воспринимают нас как музыкальную буффонаду! Самоирония — пожалуйста, но прикола в моих песнях нет.
Когда я мучаюсь над концовкой стиха, то прибегаю к последнему средству — откровенной алогичности.
Доказательство — свидетельство, более похожее на правдоподобное, чем на сомнительное. (
Перевод А. Вышемирского)
Наша жизнь, как и мой театр, абсурдна, смешна, ничтожна и несчастна.
Вначале любая оригинальная теория признается абсурдной, потом — верной, потом — самоочевидной и незначительной, и, наконец, столь важной и самобытной, что бывшие критики присваивают ее себе.
«Мир Ā». Этот широко известный роман начал свой путь в качестве претенциозного, глупого, дико сложного и противоречивого журнального сериала.
К сожалению, существующие «объяснения» несколько, на мой взгляд, надуманны и ещё менее понятны, чем само объясняемое явление.
История — это ряд выдуманных событий по поводу действительно совершившихся.
По-русски он говорил не вполне хорошо, но с остротами, в стиле русского народного юмора.
У истории есть свое шарлатанство: она ставит своих героев вдаль для того, чтобы скрыть все то низкое и возмутительное, что имеется в их чертах.
Людей можно исправлять, только показывая им, каковы они. Правдивая комедия полезнее лживой или академической речи.
Значительное число явлений представляется нам как своего рода плохая шутка.
Система самовосхваления может быть причиною сновидений, бесспорно весьма приятных, но вместе с тем и крайне обидного пробуждения.
Много правды говорится в шутку.
К историческому повествованию должно присовокупить лишь такие рассуждения, до которых здравомыслящий читатель не может дойти своим умом.
«Наряду с достижениями есть и недочёты». Это вполне безопасно. Это можно сказать даже о Библии. Наряду с блестящими местами есть идеологические срывы, например, автор призывает читателя верить в бога.
Факты истории интересуют нас только в том случае, если они вписываются в наши политические убеждения.
Я был и остаюсь абсурдно переоценён; я не сверхчеловек, я вполне обычный. В тоже время, я являюсь одним из немногих людей, которые говорят обо мне правду.
Юности свойственны поспешные обобщения, и она зачастую приходит к выводу, что все на свете лживо лишь потому, что какие-то отдельные вещи оказались действительно лживыми.
Гашек — один из самых искусных чешских юмористов, а по человеколюбию своего юмора — просто единственный.
Философия — это когда берёшь нечто настолько простое, что об этом, кажется, не стоит и говорить, и приходишь к чему-то настолько парадоксальному, что в это просто невозможно поверить.
Афоризмы — это глупости, которые говорят известные люди, и умные вещи, сказанные людьми неизвестными.
Есть лишь два типа писателей. Одни, более популярные, говорят с читателем; вторые, менее удачливые, — с самими собой.
Лучшая сатира, бесспорно, та, в которой столь мало злобы и столь много убедительности, что она вызывает улыбку даже у тех, кого она бьёт.
Как в политике одно меткое слово, одна острота часто воздействует решительнее целой демосфеновской речи, так и в литературе миниатюры зачастую живут дольше толстых романов.
У прохожих идиотские лица — и как мы до такого докатились? Можно ли представить подобное зрелище в древности, например в Афинах?
Подлинная история всегда страшнее того, что можно о ней выдумать.
Если бессмыслицы, какие нам приходится выслушивать в разговоре, начинают сердить нас, надо вообразить, что это разыгрывается комическая сцена между двумя дураками; это испытаннейшее средство.
Факт, что игрок находился в цейтноте, по моему, столь же малоизвинителен, как, к примеру, заявление преступника, что во время совершения преступления он был пьян.
Сингулярную составляющую большинство физиков считает абсолютно бесполезной патологией. Последнее мнение является абсолютно безосновательной чепухой.
Трудно придумывать идеи и легко придумывать фразы; этим объясняется успех философов.
Говорите правду — и вы будете оригинальны.
«Мне всегда нравилось заниматься немного сюрреалистической ситуацией и представлять её на реалистичной основе».
История человека почти всегда бывает историей несправедливостей многих людей.
История — это роман, который был, роман — это история, которая могла бы быть.
Несколько оправданий выглядят менее убедительно, чем одно.
Вся древняя история не более чем вымысел, с которым все согласны.