Неточные совпадения
«Ну так что ж! И пожалуй!» — проговорил он решительно, двинулся с моста и направился в ту сторону, где была контора. Сердце его было пусто и глухо.
Мыслить он не хотел. Даже тоска прошла, ни следа давешней
энергии, когда он из дому вышел, с тем «чтобы все кончить!». Полная апатия заступила ее место.
Дмитрий двигался за девицей, как барка за пароходом, а в беспокойном хождении Марины было что-то тревожное, чувствовался избыток животной
энергии, и это смущало Клима, возбуждая в нем нескромные и нелестные для девицы
мысли.
Или, как огонь, осветит путь, вызовет силы, закалит их
энергией и бросит трепет, жар, негу и страсть в каждый момент, в каждую
мысль… направит жизнь, поможет угадать ее смысл, задачу и совершить ее.
Неестественно тоже при беспрерывном и ровном накоплении, при беспрерывной приглядке и трезвости
мысли, воздержности, экономии, при
энергии, все возрастающей, неестественно, повторяю я, не стать и миллионщиком.
У всякого в голове, конечно, шевелились эти
мысли, но никто не говорил об этом и некогда было: надо было действовать — и действовали. Какую
энергию, сметливость и присутствие духа обнаружили тут многие! Савичу точно праздник: выпачканный, оборванный, с сияющими глазами, он летал всюду, где ветер оставлял по себе какой-нибудь разрушительный след.
Они разговорились принужденным разговором чужих людей. Надежде Васильевне было вдвойне тяжело оставаться свидетельницей этой натянутой беседы: одного она слишком любила, а другого жалела. У нее готовы были навернуться слезы на глазах при одной
мысли, что еще так недавно эти люди были полны жизни и
энергии.
Вся духовная
энергия русского человека была направлена на единую
мысль о спасении своей души, о спасении народа, о спасении мира.
В общественной жизни все ведь — в силе, в
энергии духа, в характере людей и обществ, в их воле, в их творческой
мысли, а не в отвлеченных принципах, формулах и словах, которым грош цена.
Германский народ долгое время внутренне накоплял свою
энергию, напрягал свою
мысль и волю, чтобы потом явить миру манифестацию и материальной своей силы.
Основная тема русской
мысли начала XX в. есть тема о божественном космосе и о космическом преображении, об
энергиях Творца в творениях; тема о божественном в человеке, о творческом призвании человека и смысле культуры; тема эсхатологическая, тема философии истории.
— Я сидел тут, писал и — как-то окис, заплесневел на книжках и цифрах. Почти год такой жизни — это уродство. Я ведь привык быть среди рабочего народа, и, когда отрываюсь от него, мне делается неловко, — знаете, натягиваюсь я, напрягаюсь для этой жизни. А теперь снова могу жить свободно, буду с ними видеться, заниматься. Вы понимаете — буду у колыбели новорожденных
мыслей, пред лицом юной, творческой
энергии. Это удивительно просто, красиво и страшно возбуждает, — делаешься молодым и твердым, живешь богато!
Господи! неужели нужно, чтоб обстоятельства вечно гнели и покалывали человека, чтоб не дать заснуть в нем
энергии, чтобы не дать замереть той страстности стремлений, которая горит на дне души, поддерживаемая каким-то неугасаемым огнем? Ужели вечно нужны будут страдания, вечно вопли, вечно скорби, чтобы сохранить в человеке чистоту
мысли, чистоту верования?
— Быть не может, Петр Степанович. Социализм слишком великая
мысль, чтобы Степан Трофимович не сознавал того, — с
энергией заступилась Юлия Михайловна.
Но ни один мускул при этом не дрогнул на его деревянном лице, ни одна нота в его голосе не прозвучала чем-нибудь похожим на призыв блудному сыну. Да, впрочем, никто и не слыхал его слов, потому что в комнате находилась одна Арина Петровна, которая, под влиянием только что испытанного потрясения, как-то разом потеряла всякую жизненную
энергию и сидела за самоваром, раскрыв рот, ничего не слыша и без всякой
мысли глядя вперед.
Наконец,
мысль потерять обожаемую Софью Николавну представилась ему с поразительною ясностью, ужаснула его и вызвала то мужество, ту
энергию, к которой бывают способны на короткое время люди самого слабого, самого кроткого нрава.
Какими путями зарождается
мысль о таких журналах, как они осуществляются и как находятся люди, которые решаются отдавать им и деньги, и труд, и
энергию?
Одним словом, в моей голове несся какой-то ураган, и
мысли летели вперед с страшной быстротой, как те английские скакуны, которые берут одно препятствие за другим с такой красивой
энергией. В моей голове тоже происходила скачка на дорогой приз, какого еще не видал мир.
Чрезмерное количество выпитого сегодня вина не опьянило Андрея Ильича, но действие его выразилось р необычайном подъеме
энергии, в нетерпеливой и болезненной жажде движения… Сильный озноб потрясал его тело, зубы так сильно стучали, что приходилось крепко стискивать челюсти,
мысль работала быстро, ярко и беспорядочно, как в горячке. Андрей Ильич, незаметно для самого себя, то разговаривал вслух, то стонал, то громко и отрывисто смеялся, между тем как вальцы его сами собой крепко сжимались в кулаки.
Трудно решить, слова ли дедушки Кондратия изменили образ
мыслей Глеба или подействовали на него воспоминания о возлюбленном сыне — воспоминания, которые во всех случаях его жизни, во всякое время и во всякий час способны были размягчить крепкую душу старого рыбака, наполнить ее грустью и сорвать с нее загрубелую оболочку; или же, наконец, способствовало самое время, преклонные годы Глеба, которые заметно ослабляли его крутой, ретивый нрав, охлаждали кровь и
энергию, — но только он послушался советов дедушки Кондратия.
В самом деле — во всей истории Петра мы видим, что с каждым годом прибавляется у него масса знаний, опытность и зрелость
мысли, расширяется круг зрения, сознательнее проявляется определенная цель действий; но что касается
энергии его воли, решимости характера, мы находим их уже почти вполне сложившимися с самого начала его юношеских действий.
Мне всего больше в Гавриле Степаныче нравилась необыкновенная
энергия его
мысли и какая-то восторженная любовь к знанию; здесь он являлся жрецом чистого искусства, и, по моему мнению, эта сила любви поддерживала его растительный организм лучше всяких лекарств.
Но есть и своя поэзия в таких осенних днях — убывающая жизнерадостная
энергия наводит на
мысль о покое, о том мире, который при всяком освещении остается равен самому себе и который неизмеримо больше озаряемого видимым солнцем.
Бродяга спал, а мои
мысли не давали мне покоя. Я забыл о том, что привело его в тюрьму и ссылку, что пережил он, что сделал в то время, когда «перестал слушаться родителей». Я видел в нем только молодую жизнь, полную
энергии и силы, страстно рвущуюся на волю… Куда?
Когда придет их черед приняться за дело, они уже внесут в него ту
энергию, последовательность и гармонию сердца и
мысли, о которых мы едва могли приобрести теоретическое понятие.
Из раннего периода деятельности Пушкина напечатаны два превосходные послания к Аристарху [«Посланиями к Аристарху» Добролюбов называет «Послания к цензору» (1822 и 1824) Пушкина.], силою и серьезностью
мысли напоминающие послание «Лицинию», а по
энергии выражения не уступающие лучшим ямбам Пушкина позднейшей эпохи.
Чем более душевной
энергии тратится на беспокойное и многочисленное восприятие, тем менее остается на спокойную и рассудительную
мысль».
Телеологическая этика всегда обнаруживает отсутствие нравственного воображения, ибо
мыслит цель как норму должного, а не как образ, т. е. порождение творческой
энергии жизни.
–…какая-то полная атрофия активности. Там, где нужно
мыслить, изучать, искать, у меня
энергия неистощимая. Но где в жизни хоть шаг нужно сделать самостоятельный, меня отчаяние охватывает, и сама жизнь становится скучной, грубой и темной…
Но если исключительно так понимать свободу и не видеть того, что внутренне предшествует такому акту, такой реализации творческой
энергии, то неизбежно — отрицание свободы совести, свободы
мысли.
Ясно, как из неорганической материи зарождается через приспособление органическое; ясно, как физические
энергии переходят в чувства, волю,
мысль, и всё это известно не только гимназистам, но и деревенским школьникам.
И вот вся моя дерзкая
мысль: главная доля
энергии, страстности деятельности опытной науки зиждется на желании выдумать всё то, что нужно для подтверждения столь удобного представления.
После первых дней радостной встречи с отцом и матерью, когда были исчерпаны все привезенные дочерью петербургские новости, исключая, конечно, уличного знакомства с Софьей Антоновной и неудачного вечера у полковницы Усовой, словом, когда домашняя жизнь в селе Отрадном вошла в свою колею и Ольга Ивановна волей-неволей оставалась часто наедине сама с собою, на прогулке в саду и в лесу,
мысль ее заработала с усиленной
энергией, вращаясь, конечно, на интересовавших ее лицах: Наде Алфимовой и графе Вельском.
Но знаем также, что средние века были эпохой религиозной до преимуществу, были охвачены тоской по небу, которая делала народы одержимыми священным безумием, что вся культура средневековья направлена на трансцендентное и потустороннее, что в эти века было великое напряжение
мысли в схоластике и мистике для решения последних вопросов бытия, равного которому не знает история нового времени, что средние века не растрачивали своей
энергии во вне, а концентрировали ее внутри и выковывали личность в образе монаха и рыцаря, что в это варварское время созрел культ прекрасной дамы и трубадуры пели свои песни.
Она была так полна надежды и
энергии, что ей и в голову не пришла
мысль о том, что эта пара и толпившийся народ имеют отношение к ней.
Он много перенес за эти семь лет, но направление его
мыслей не изменилось, и
энергия не ослабела.