Неточные совпадения
Новая
точка, еще
точка… сперва
черная, потом ярко-оранжевая; образуется целая связь светящихся
точек и затем — настоящее море, в котором утопают все отдельные подробности, которое крутится в берегах своею собственною силою, которое издает свой собственный треск, гул и свист.
Он стал перечислять боевые выступления рабочих в провинции, факты террора, схватки с
черной сотней, взрывы аграрного движения; он говорил обо всем этом, как бы напоминая себе самому, и тихонько постукивал кулаком по столу, ставя
точки. Самгин хотел спросить: к чему приведет все это? Но вдруг с полной ясностью почувствовал, что спросил бы равнодушно, только по обязанности здравомыслящего человека. Каких-либо иных оснований для этого вопроса он не находил в себе.
Нарисовав эту головку, он уже не знал предела гордости. Рисунок его выставлен с рисунками старшего класса на публичном экзамене, и учитель мало поправлял, только кое-где слабые места покрыл крупными, крепкими штрихами, точно железной решеткой, да в волосах прибавил три, четыре
черные полосы, сделал по
точке в каждом глазу — и глаза вдруг стали смотреть точно живые.
Там бродят и мычат стада коров; там пасутся и ржут конские табуны; а вот появляются на концах горизонта, то с одной, то с другой стороны, какие-то
черные движущиеся
точки: это остроконечные шапки башкир.
— Нет, а я… — воскликнула Нюра, но, внезапно обернувшись назад, к двери, так и осталась с открытым ртом. Поглядев по направлению ее взгляда, Женька всплеснула руками. В дверях стояла Любка, исхудавшая, с
черными кругами под глазами и, точно сомнамбула, отыскивала рукою дверную ручку, как
точку опоры.
Сперва никто не понимал, что это, — не понимал даже и я, кому (к несчастью) было открыто больше, чем всем другим. Это было похоже на огромный рой
черных аэро: где-то в невероятной высоте — еле заметные быстрые
точки. Все ближе; сверху хриплые, гортанные капли — наконец, над головами у нас птицы. Острыми,
черными, пронзительными, падающими треугольниками заполнили небо, бурей сбивало их вниз, они садились на купола, на крыши, на столбы, на балконы.
Вы смотрите и на полосатые громады кораблей, близко и далеко рассыпанных по бухте, и на
черные небольшие
точки шлюпок, движущихся по блестящей лазури, и на красивые светлые строения города, окрашенные розовыми лучами утреннего солнца, виднеющиеся на той стороне, и на пенящуюся белую линию бона и затопленных кораблей, от которых кой-где грустно торчат
черные концы мачт, и на далекий неприятельский флот, маячащий на хрустальном горизонте моря, и на пенящиеся струи, в которых прыгают соляные пузырики, поднимаемые веслами; вы слушаете равномерные звуки ударов вёсел, звуки голосов, по воде долетающих до вас, и величественные звуки стрельбы, которая, как вам кажется, усиливается в Севастополе.
Кончилось тем, что и он словно замер — и сидел неподвижно, как очарованный, и всеми силами души своей любовался картиной, которую представляли ему и эта полутемная комната, где там и сям яркими
точками рдели вставленные в зеленые старинные стаканы свежие, пышные розы — и эта заснувшая женщина с скромно подобранными руками и добрым, усталым лицом, окаймленным снежной белизной подушки, и это молодое, чутко-настороженное и тоже доброе, умное, чистое и несказанно прекрасное существо с такими
черными глубокими, залитыми тенью и все-таки светившимися глазами…
Чем
чернее был круг воспоминаний прошедшего, тем чище и светлее выдавалась из него светлая, чистая
точка настоящего и развивались радужные цвета будущего.
Бледность лица ее была неестественная,
черные глаза совсем неподвижны и глядели в какую-то
точку в пространстве.
Это вышло неожиданно и рассмешило мальчика. Смеясь, он подбежал к окну и отскочил, обомлев: лицо отца вспухло,
почернело; глаза, мутные, как у слепого, не мигая, смотрели в одну
точку; он царапал правою рукою грудь и хрипел...
Потом он долго, до света, сидел, держа в руках лист бумаги, усеянный мелкими
точками букв, они сливались в
чёрные полоски, и прочитать их нельзя было, да и не хотелось читать. Наконец, когда небо стало каким-то светло-зелёным, в саду проснулись птицы, а от забора и деревьев поползли тени, точно утро, спугнув, прогоняло остатки не успевшей спрятаться ночи, — он медленно, строку за строкой стал разбирать многословное письмо.
Но в ее
черных глазах стояла неподвижная
точка; глаза, если присмотреться к ним, вносили впечатление грозного и томительного упорства; необъяснимую сжатость, молчание — большее, чем молчание сжатых губ.
Я любил, бывало, засматриваться на такую бумагу, как засмотрелся, едучи, и на полосу заката, и вовсе не заметил, как она угасла и как пред остановившимся внезапно экипажем вытянулась
черная полоса каких-то городулек, испещренных огненными
точками красного цвета, отражавшегося длинными и острыми стрелками на темных лужах шоссе, по которым порывистый ветер гнал бесконечную рябь.
На насыпи поместился фотограф, который, накрыв
черным платком и себя и свой аппарат, давно уже возился, отыскивая удачную
точку.
Снова в тишине раздался плеск воды, теперь сильный и торопливый; старик сбросил плащ, быстро встал на ноги и скрылся, точно упал в
черную воду, оживленную у берега светлыми
точками ряби, синеватой, как серебро рыбьей чешуи.
В субботу Илья стоял со стариком на церковной паперти, рядом с нищими, между двух дверей. Когда отворялась наружная дверь, Илью обдавало морозным воздухом с улицы, у него зябли ноги, и он тихонько топал ими по каменному полу. Сквозь стёкла двери он видел, как огни свечей, сливаясь в красивые узоры трепетно живых
точек золота, освещали металл риз,
чёрные головы людей, лики икон, красивую резьбу иконостаса.
А публика еще ждет. Он секунду, а может быть, полминуты глядит в одну и ту же
точку — и вдруг глаза его, как серое северное море под прорвавшимся сквозь тучи лучом солнца, загораются
черным алмазом, сверкают на миг мимолетной улыбкой зубы, и он, радостный и оживленный, склоняет голову. Но это уж не Гамлет, а полный жизни, прекрасный артист Вольский.
Прямо перед ним громоздился
черный город, в котором в виде красноватых
точек, обрамленных радужными кругами, виднелись несколько фонарей, а направо и налево не видно ни зги.
Возница мне не ответил. Я приподнялся в санях, стал всматриваться. Странный звук, тоскливый и злобный, возник где-то во мгле, но быстро потух. Почему-то неприятно мне стало, и вспомнился конторщик и как он тонко скулил, положив голову на руки. По правой руке я вдруг различил темную
точку, она выросла в
черную кошку, потом еще подросла и приблизилась. Пожарный вдруг обернулся ко мне, причем я увидел, что челюсть у него прыгает, и спросил...
Вечер был тихий и темный, с большими спокойными звездами на небе и в спящей воде залива. Вдоль набережной зажигалась желтыми
точками цепь фонарей. Закрывались светлые четырехугольники магазинов. Легкими
черными силуэтами медленно двигались по улицам и по тротуару люди…
Анисим, в
черном сюртуке, с красным шнурком вместо галстука, задумался, глядя в одну
точку, и когда певчие громко вскрикивали, быстро крестился.
Одна
точка светлая там, назади, в начале жизни, а потом всё
чернее и
чернее и всё быстрее и быстрее.
Впереди река развернулась в небольшое, почти круглое озерко, и в середине его стояла, колыхаясь,
чёрная длинная
точка, похожая на рыбу. Николай, потянув повод, остановил лошадь.
Лучшие бабочки его были следующие: денная бабочка, которую мы признали за Полихлора (Polichloros), по Блуменбаху, значительной величины; она имела крылья угловатые, желто-красные, с
черными пятнами; на верхних крыльях сверху находились четыре
черные крупные
точки, идущие от конца крылушка к туловищу.
Верхние крылушки у ней точно бархат, зеленоватые, отливают голубым глянцем, и каждое крыло имеет шесть яркопунцовых
точек или пятнушек, а нижние крылушки гораздо меньше верхних, чисто пунцовых с узкой
черной каемкой; все тело зеленовато-голубое с отливом.
Первую из них признали мы, по Блуменбаху, за Сфинкса (Celerio); у ней были верхние серые или дымчатые крылья с продольною чертою, или, лучше сказать, двумя чертами, вместе соединенными; одна половина черты была
черная, а другая белая, задние крылушки к корню, или туловищу, были красные, каждое с шестью
точками или пятнушками.
Эта бабочка средней величины, крылушки у ней по краям вырезаны уголками или городками; цветом желтовато-красная, с
черными клетками и пятнушками, на нижних крыльях, по темному полю, с испода, очень ярко означена белым цветом буква С, и возле нее белая же
точка.
На той стороне еле заметно
чернели разбросанные здания, и в двух-трех местах красными
точками светился огонь.
Если бы все мои мысли, все внимание не были сосредоточены на этой
черной неподвижной
точке, я заметила бы трех всадников в богатых кабардинских одеждах, на красивых конях, медленно въезжавших во двор наиба. Первым ехал седой, как лунь, старик в белой чалме, в праздничной одежде. Дедушка-наиб почтительно вышел навстречу и, приблизившись к старшему всаднику, произнес, прикладывая руку, по горскому обычаю, ко лбу, губам и сердцу...
Гуль-Гуль на правах девушки-подростка не надела тяжелого покрывала, опустив на лицо лишь легкую и прозрачную белую кисею, сквозь которую двумя огненными
точками сверкали ее
черные глаза.
Бледность лица ее была неестественная,
черные глаза совсем неподвижны и глядели в какую-то
точку в пространство.
Луна немного переместилась. Длинные
черные тени деревьев, словно гигантские стрелки, показывали, что месяц передвинулся по небу к той
точке, в которой ему надлежит быть в девять часов вечера. Кругом все спало. Сквозь ветви деревьев на тропу ложились кружевные тени листвы, я ступал на них, и они тотчас взбирались ко мне на обувь и на одежду.
На бедную Флору смотрели жадно и со вниманием, и она, доселе по общему признанию считавшаяся некрасивою, к удивлению, не только никому отнюдь не казалась дурною, но напротив, кроткое, бледное, с легким золотистым подцветом лицо ее и ее
черные, глубокие глаза, направленные на одну
точку открытых врат алтаря, были найдены даже прекрасными.
Как сейчас помню карту, всю испещренную реками, горами и
точками городов, помню особенно бледную княжну, вооруженную
черной линейкой, которою она водила по карте, указывая границы...
Но чисто вымытая шея пестрела красными
точками от блошиных укусов; красивые руки были красны, в
черных трещинках; спереди во рту не хватало одного зуба.
Из саней вылез первым высокий мужчина в цилиндрической шляпе, в плотно застегнутом пальто с нешироким
черным барашковым воротником и начал высаживать даму, маленькую фигурку в шубке, крытой сукном. Голова ее повязана была белым вязаным платком. Лицо все ушло в края платка. Только глаза блестели, как две искристые
точки.
Если взглянуть вверх на эти потемки, то весь
черный фон был усыпан белыми движущимися
точками: это шел снег.
Беспрестанно, невольно мой взгляд сталкивался с этой ужасно прямой линией набережной и мысленно хотел оттолкнуть, уничтожить ее, как
черное пятно, которое сидит на носу под глазом; но набережная с гуляющими англичанами оставалась на месте, и я невольно старался найти
точку зрения, с которой бы мне ее было не видно.
Вероятно, они, как и Достоевский, должны быть признаны «контрреволюционерами» с
точки зрения революционной
черни и революционной демагогии.
Вдруг черты лица его исказились. Казалось, умирающий впал в предсмертную агонию и испытывал невыносимые страдания. Он усиленно и порывисто дышал, как бы от жгучей внутренней боли. Глаза его,
черные, выразительные глаза, широко раскрылись, и зрачки, медленно двигаясь в орбитах, видимо, следили за какой-то движущейся
точкой.
Отец Савелий поставил
точку, засыпал страницу песком и, тихо ступая ногами, обутыми в одни белевые носки, начал ходить по полу, стараясь ни малейшим звуком не потревожить сна протопопицы. Он приподнял шторку у окна и, поглядев за реку, увидел, что небо закрыто
черными тучами и капают редкие капли дождя. Постояв у окна, он еще припомнил нечто и вместо того, чтобы лечь в постель, снова сел и начал выводить своим круглым почерком...