Неточные совпадения
Нужно
заметить, что у некоторых дам, — я говорю у некоторых, это не то, что у всех, — есть маленькая слабость: если они
заметят у себя что-нибудь особенно хорошее, лоб ли, рот ли, руки ли, то уже думают, что лучшая часть лица их так первая и бросится всем в глаза и все вдруг заговорят в один голос: «Посмотрите, посмотрите, какой у ней прекрасный греческий нос!» или: «Какой правильный, очаровательный лоб!» У которой же хороши плечи, та уверена заранее, что все молодые люди будут совершенно восхищены и то и дело станут повторять в то время, когда она будет проходить мимо: «Ах, какие
чудесные у этой плечи», — а на лицо, волосы, нос, лоб даже не взглянут, если же и взглянут, то как на что-то постороннее.
У ночи много звезд прелестных,
Красавиц много на Москве.
Но ярче всех подруг небесных
Луна в воздушной синеве.
Но та, которую не
смеюТревожить лирою моею,
Как величавая луна,
Средь жен и дев блестит одна.
С какою гордостью небесной
Земли касается она!
Как негой грудь ее полна!
Как томен взор ее
чудесный!..
Но полно, полно; перестань:
Ты заплатил безумству дань.
К тому времени я уже два года жег зеленую лампу, а однажды, возвращаясь вечером (я не считал нужным, как сначала, безвыходно сидеть дома 7 часов), увидел человека в цилиндре, который смотрел на мое зеленое окно не то с досадой, не то с презрением. «Ив — классический дурак! — пробормотал тот человек, не
замечая меня. — Он ждет обещанных
чудесных вещей… да, он хоть имеет надежды, а я… я почти разорен!» Это были вы. Вы прибавили: «Глупая шутка. Не стоило бросать денег».
Мы часа два наслаждались волшебным вечером и неохотно, медленно, почти ощупью, пошли к берегу. Был отлив, и шлюпки наши очутились на
мели. Мы долго шли по плотине и, не спуская глаз с
чудесного берега, долго плыли по рейду.
Государь спросил, стоя у окна: «Что это там на церкви…. на кресте, черное?» — «Я не могу разглядеть, —
заметил Ростопчин, — это надобно спросить у Бориса Ивановича, у него
чудесные глаза, он видит отсюда, что делается в Сибири».
Неразумность, бессмысленность всего мира признается современной философией, и потому не
смеет она говорить о неразумности и бессмысленности
чудесного.
Аделаида
заметила сейчас в парке одно дерево,
чудесное старое дерево, развесистое, с длинными, искривленными сучьями, все в молодой зелени, с дуплом и трещиной; она непременно, непременно положила срисовать его!
Вот: она сидит на горячей от солнца стеклянной скамье — на самой верхней трибуне, куда я ее принес. Правое плечо и ниже — начало
чудесной невычислимой кривизны — открыты; тончайшая красная змейка крови. Она будто не
замечает, что кровь, что открыта грудь… нет, больше: она видит все это — но это именно то, что ей сейчас нужно, и если бы юнифа была застегнута, — она разорвала бы ее, она…
— Ах, как я рада вас видеть, милый Nisolas, — сказала она, вглядываясь мне в лицо с таким искренним выражением удовольствия, что в словах «милый Nicolas» я
заметил дружеский, а не покровительственный тон. Она, к удивлению моему, после поездки за границу была еще проще, милее и родственнее в обращении, чем прежде. Я
заметил два маленькие шрама около носу и на брови, но
чудесные глаза и улыбка были совершенно верны с моими воспоминаниями и блестели по-старому.
«Они бросились за ним, очарованные. Тогда лес снова зашумел, удивленно качая вершинами, но его шум был заглушен топотом бегущих людей. Все бежали быстро и
смело, увлекаемые
чудесным зрелищем горящего сердца. И теперь гибли, но гибли без жалоб и слез. А Данко всё был впереди, и сердце его всё пылало, пылало!
Я ль не
молила Царицу Небесную?
Я ли ленива была?
Ночью одна по икону
чудеснуюЯ не сробела — пошла...
Чудесного много на свете, только мы не хотим
заметить его.
В толпе нищих был один — он не вмешивался в разговор их и неподвижно смотрел на расписанные святые врата; он был горбат и кривоног; но члены его казались крепкими и привыкшими к трудам этого позорного состояния; лицо его было длинно, смугло; прямой нос, курчавые волосы; широкий лоб его был желт как лоб ученого, мрачен как облако, покрывающее солнце в день бури; синяя жила пересекала его неправильные морщины; губы, тонкие, бледные, были растягиваемы и сжимаемы каким-то судорожным движением, и в глазах блистала целая будущность; его товарищи не знали, кто он таков; но сила души обнаруживается везде: они боялись его голоса и взгляда; они уважали в нем какой-то величайший порок, а не безграничное несчастие, демона — но не человека: — он был безобразен, отвратителен, но не это пугало их; в его глазах было столько огня и ума, столько неземного, что они, не
смея верить их выражению, уважали в незнакомце
чудесного обманщика.
— Какой
чудесный голос у Марьи Павловны, —
заметил он, — и с каким она чувством поет!
Но безграничная ли вера учеников в
чудесную силу их учителя, сознание ли правоты своей или просто ослепление — пугливые слова Иуды встречались улыбкою, а бесконечные советы вызывали даже ропот. Когда Иуда добыл откуда-то и принес два
меча, только Петру понравилось это, и только Петр похвалил
мечи и Иуду, остальные же недовольно сказали...
— Ax да!.. здесь гошпиталь! —
заметил Алымов. — Это интересно. Я еще теперь только еду домой… Я всю зиму летал и своим мужикам не мешал жить, как им угодно… Ведь мы им, право, только мешаем… Они сами —
чудесный народ и всегда как-нибудь обойдутся… А вы представьте меня, пожалуйста, вашей сестрице: я об ней много наслышан.
Чутко вслушиваться в них,
смело следовать им — и жизнь засияет
чудесным, неслыханно ярким светом.
— То есть превосходнейшая-с, а не только
чудесная, — согласился с ним Евангел. — Видите, всех хочет в царство небесное
поместить: мы будем в своем царстве небесном, и ни в своем.
Мамина пасхальная посылка опоздала на этот раз, и я получила ее только в великую субботу. Поверх куличей, мазурок, пляцок и баб аршинного роста, на которые так искусна была наша проворная Катря, я с радостью
заметила букетик полузавядших в дороге ландышей — первых цветов милой стороны. Я позабыла куличи, пасхи и окорок
чудесной домашней свинины, заботливо упакованные мамой в большую корзину, и целовала эти чудные цветочки — вестники южной весны… Еле дождалась я звонка, чтобы бежать к Нине…
— У Крошки пропала книжечка. Крошка не выносила книжечку из класса, значит, ее взял кто-нибудь из девочек. Стыд и позор всему классу! Между нами воровка! Этого никогда еще не было. Таня Петровская посоветовала нам целовать крест, чтобы узнать воровку. Воровка не
посмеет подойти к кресту… Или ее оттолкнет от него… или вообще произойдет что-нибудь
чудесное… Становись, Джаваха, в шеренгу, сзади Мили Корбиной, и целуй крест.
И завидно стало до боли: вот,
мол, господа владеют какими
чудесными вотчинами и не чувствуют цены добра своего.
—
Чудесная игра природы!.. — воскликнул он, наконец, обращаясь к Зуде. —
Замечаешь ли?
Но разве я порчу? Ни малейше. Наоборот, подчиняясь голосу общественного мнения, немедленно спорол креп и теперь ношу его в боковом кармане, чтобы никого не беспокоить и не портить
чудесного настроения. Не
смею беспокоить. Не имею ни малейшего права, как гражданин. Гражданин — или гадина?.. что-то я не совсем понимаю.