Неточные совпадения
У князя в сакле собралось уже множество народа. У азиатов, знаете,
обычай всех встречных и поперечных приглашать на свадьбу. Нас приняли со всеми
почестями и повели в кунацкую. Я, однако ж, не позабыл подметить, где поставили наших лошадей, знаете, для непредвидимого случая.
Гм! гм! Читатель благородный,
Здорова ль ваша вся родня?
Позвольте: может быть, угодно
Теперь узнать вам от меня,
Что значит именно родные.
Родные люди вот какие:
Мы их обязаны ласкать,
Любить, душевно уважать
И, по
обычаю народа,
О Рождестве их навещать
Или по
почте поздравлять,
Чтоб остальное время года
Не думали о нас они…
Итак, дай Бог им долги дни!
— Грешен, — сказал Туробоев, наклонив голову. — Видите ли, Самгин, далеко не всегда удобно и
почти всегда бесполезно платить людям честной медью. Да и — так ли уж честна эта медь правды? Существует старинный
обычай: перед тем, как отлить колокол, призывающий нас в дом божий, распространяют какую-нибудь выдумку, ложь, от этого медь будто бы становится звучней.
Останови он тогда внимание на ней, он бы сообразил, что она идет
почти одна своей дорогой, оберегаемая поверхностным надзором тетки от крайностей, но что не тяготеют над ней, многочисленной опекой, авторитеты семи нянек, бабушек, теток с преданиями рода, фамилии, сословия, устаревших нравов,
обычаев, сентенций; что не ведут ее насильно по избитой дорожке, что она идет по новой тропе, по которой ей приходилось пробивать свою колею собственным умом, взглядом, чувством.
Разврат выработал себе свои
обычаи,
почти принципы, и царствует в людском обществе, среди хаоса понятий и страстей, среди анархии нравов…»
Наконец мы, более или менее, видели четыре нации, составляющие
почти весь крайний восток. С одними имели ежедневные и важные сношения, с другими познакомились поверхностно, у третьих были в гостях, на четвертых мимоходом взглянули. Все четыре народа принадлежат к одному семейству если не по происхождению, как уверяют некоторые, производя, например, японцев от курильцев, то по воспитанию, этому второму рождению, по культуре, потом по нравам,
обычаям, отчасти языку, вере, одежде и т. д.
Одни люди в большинстве случаев пользуются своими мыслями, как умственной игрой, обращаются с своим разумом, как с маховым колесом, с которого снят передаточный ремень, а в поступках своих подчиняются чужим мыслям —
обычаю, преданию, закону; другие же, считая свои мысли главными двигателями всей своей деятельности,
почти всегда прислушиваются к требованиям своего разума и подчиняются ему, только изредка, и то после критической оценки, следуя тому, что решено другими.
Наступает и в народе уединение: начинаются кулаки и мироеды; уже купец все больше и больше желает
почестей, стремится показать себя образованным, образования не имея нимало, а для сего гнусно пренебрегает древним
обычаем и стыдится даже веры отцов.
Чаадаев имел свои странности, свои слабости, он был озлоблен и избалован. Я не знаю общества менее снисходительного, как московское, более исключительного, именно поэтому оно смахивает на провинциальное и напоминает недавность своего образования. Отчего же человеку в пятьдесят лет, одинокому, лишившемуся
почти всех друзей, потерявшему состояние, много жившему мыслию, часто огорченному, не иметь своего
обычая, свои причуды?
Воровство в слободе не считалось грехом, являясь
обычаем и
почти единственным средством к жизни для полуголодных мещан.
Этот
обычай переходил из рода в род, и Самосадка славилась своими борцами, которые
почти каждый год торжествовали и у себя дома и на Ключевском заводе.
Женни встала и вышла в кухню, а Яковлевич стал собирать со стола чай, за которым, по местному
обычаю, всегда
почти непосредственно следовала закуска.
Образ жизни, нравы и
обычаи почти одинаковы во всех тридцати с лишком заведениях, разница только в плате, взимаемой за кратковременную любовь, а следовательно, и в некоторых внешних мелочах: в подборе более или менее красивых женщин, в сравнительной нарядности костюмов, в пышности помещения и роскоши обстановки.
Симонов тоже
почти что с утра явился чисто выбритый, причесанный и, по
обычаю, с нафабренными усами.
Павел Федорыч уехал, а мы перешли в гостиную. Филофей Павлыч
почти толкнул меня на диван ("вы, братец, — старший в семействе; по христианскому
обычаю, вам следовало бы под образами сидеть, а так как у нас, по легкомыслию нашему, в парадных комнатах образов не полагается — ну, так хоть на диван попокойнее поместитесь!" — сказал он при этом, крепко сжимая мне руку), а сам сел на кресло подле меня. Сбоку, около стола, поместились маменька с дочкой, и я слышал, как Машенька шепнула:"Займи дядю-то!"
— У нас, господа, всякому гостю
честь и место, и моя дочь родной отцов цыганский
обычай знает; а обижаться вам нечего, потому что вы еще пока не знаете, как иной простой человек красоту и талант оценить может. На это разные примеры бывают.
Следуя сему достохвальному
обычаю и по особой верности нашего усопшего брата, Егора Егорыча Марфина, коего память мы
чтим и коего потерю оплакиваем, собрались мы в священный наш храм.
Балалайкина, наконец, привезли, и мы могли приступить к обеду. Жених и невеста, по
обычаю, сели рядом, Глумов поместился подле невесты (он даже изумления не выказая, когда я ему сообщил о желании Фаинушки), я — подле жениха. Против нас сел злополучный меняло, имея по бокам посаженых отцов. Прочие гости разместились как попало, только Редедя отвел себе место на самом конце стола и
почти не сидел, а стоял и, распростерши руки, командовал армией менял, прислуживавших за столом.
— За то, что держусь старого
обычая, берегу
честь боярскую да не кланяюсь новым людям!
Впрочем, несмотря на сие, все
почести отшедшему в вечность были отданы сполна, яко сыну. Покров из Москвы выписали, а погребение совершал известный тебе отец архимандрит соборне. Сорокоусты же и поминовения и поднесь совершаются, как следует, по христианскому
обычаю. Жаль сына, но роптать не смею и вам, дети мои, не советую. Ибо кто может сие знать? — мы здесь ропщем, а его душа в горних увеселяется!»
Разумеется, в своем месте Матвей смеялся над этими пустяками; очень нужно Аврааму, которого
чтут также и христиане, заходить в грязные лачуги некрещеных жидов! Но теперь ему стало очень обидно за Борка и за то, что даже евреи, такой крепкий в своей вере народ, забыли здесь свой
обычай… Молодые люди наскоро отужинали и убежали опять в другую комнату, а Борк остался один. И у Матвея защемило сердце при виде одинокой и грустной фигуры еврея.
— Боярин! — сказал он. — Если б супруга твоя здравствовала, то, верно б, не отказалась поднести нам по чарке вина и допустила бы взглянуть на светлые свои очи; так нельзя ли нам удостоиться присутствия твоей прекрасной дочери? У вас, может быть, не в
обычае, чтоб девицы показывались гостям; но ведь ты, боярин,
почти наш брат поляк: дозволь полюбоваться невестою пана Гонсевского.
Вы знаете, какие прекрасные пироги бывают у бабеньки в день ее именин. Но несколько лет тому назад, по наущению Бритого, она усвоила очень неприятный
обычай: независимо от именинного пирога, подавать на стол еще коммеморативный пирог в
честь Аракчеева. Пирог этот, впрочем, ставится посреди стола только для формы! съедают его по самому маленькому кусочку, причем каждый обязан на минуту сосредоточиться… Но трудно описать, какая это ужасная горлопятина!
Но ежели бы кто, видя, как извозчик истязует лошадь,
почел бы за нужное, рядом фактов, взятых из древности или и в истории развития современных государств, доказать вред такого
обычая, то сие не токмо не возбраняется, но именно и составляет тот высший вид пенкоснимательства, который в современной литературе известен под именем"науки".
Известное слово одного француза, который на вопрос, какой он нации, отвечал, что имеет
честь быть французом, — не самохвальство, а самое истинное выражение чувств каждого из его соотечественников; и если это порок, то, признаюсь, от всей души желаю, чтоб многие из нас, рабски перенимая все иностранные моды и
обычай, заразились бы наконец и этим иноземным пороком.
Васька Соловей со своими злодеями ушел в дальний, сплошь лесной уезд и там промышлял около железной дороги и
почты, собираясь, по слухам, перекинуться на реку — по старому доброму разбойничьему
обычаю.
Установили аппарат на палубе. Матросы быстрыми привычными движениями сняли шлем и распаковали футляр. Трама вышел из него в поту, задыхаясь, с лицом
почти черным от прилива крови. Видно было, что он хотел улыбнуться, но у него вышла только страдальческая, измученная гримаса. Рыбаки в лодках почтительно молчали и только в знак удивления покачивали головами и, по греческому
обычаю, значительно почмокивали языком.
Фермор же все это видел, и если бы государь вдруг пожелал его посетить (что, по характеру и
обычаям императора,
почитали за очень возможное), то неутомимый правдолюбец мог наделать больших хлопот; а их через него и так вышло уже немало.
В
обычае своем они были люди еще очень простые, и в день получения жалованья и пачек в бумажных полосках приходили в гастрономию «валом», то есть
почти во всем составе, со включением и «косоротого». Здесь пили и ели много, забирая все, что есть самого лучшего и самого дорогого; засиживались долго, сколько хотели, и платили за все настоящим благородным манером, то есть не торгуясь и даже не считая, что действительно взято и что бессовестно присчитано.
Видно, что и тогда, как ныне, распространен был
обычай «взять книжку
почитать»; покупать же находилось мало охотников, вероятно под тем предлогом, какой ныне представляют обыкновенно подобные даровые читатели: «Зачем, дескать, на пустяки деньги тратить?
В
обычаях дома было, что там никогда и никому никакая вина не прощалась. Это было правило, которое никогда не изменялось, не только для человека, но даже и для зверя или какого-нибудь мелкого животного. Дядя не хотел знать милосердия и не любил его, ибо
почитал его за слабость. Неуклонная строгость казалась ему выше всякого снисхождения. Оттого в доме и во всех обширных деревнях, принадлежащих этому богатому помещику, всегда царила безотрадная унылость, которую с людьми разделяли и звери.
Иван Ильич стерег жену свою
По старому
обычаю. Без лести
Сказать, он вел себя, как я люблю,
По правилам тогдашней старой
чести.
Проказница ж жена (не утаю)
Читать любила жалкие романы
Или смотреть на светлый шар Дианы,
В беседке темной сидя до утра.
А месяц и романы до добра
Не доведут, — от них мечты родятся…
А искушенью только бы добраться!
Обычай «крутить свадьбу уходом» исстари за Волгой ведется, а держится больше оттого, что в тамошнем крестьянском быту каждая девка, живучи у родителей, несет долю нерадостную. Девкой в семье дорожат как даровою работницей и замуж «
честью» ее отдают неохотно. Надо, говорят, девке родительскую хлеб-соль отработать; заработаешь — иди куда хочешь. А срок дочерних заработков длинен: до тридцати лет и больше она повинна у отца с матерью в работницах жить.
Церквей там вовсе
почти не было, и русские люди своими дикими
обычаями сходствовали с соседними звероловами, черемисой и вотяками; только языком и отличались от них.
— О, чтоб вас тут, непутные!.. — вздрогнув от первых звуков песни, заворчала Аксинья Захаровна, хоть величанье дочерей и было ей по сердцу. По старому
обычаю, это не малый почет. — О, чтоб вас тут!.. И свят вечер не
почитают, греховодники! Вечор нечистого из деревни гоняли, сегодня опять за песни… Страху-то нет на вас, окаянные!
При этом разгуливалась сила и удаль: просвиры не «по
чести», а «силом» брали — «кто сколько вырвет», а оттого людям этот
обычай нравился.
По-видимому, русский
обычай выпить рюмку-другую перед закуской очень понравился гостям, за исключением, впрочем, королевы, и пока гости пробовали водку разных сортов, похваливая, однако, вероятно, из чувства стыдливости, более закуски, чем напитки, Володя Ашанин имел
честь угощать икрой ее величество и занимать ее разговором, насколько это было возможно, ввиду не особенно близкого знакомства королевы с английским языком.
Нечего и говорить, что Федотов был доставлен на корвет
почти в бесчувственном состоянии и на утро был, по
обычаю, еще более преисполнен боцманской важности, словно бы говоря этим: «На берегу я слабая тварь, а здесь боцман!»
На Горах по дальним от городов захолустьям справляют в тот день «дожинки», старорусский
обычай, теперь всюду забытый
почти.
Но, несмотря на то, что мы соблюли
обычай, указанный нам Кириллою, и, войдя к Ивану Ивановичу Елкину, совершили в
честь его возлияние, путь наш не спорился: мы ехали, разумеется, шагом, делая не более пятидесяти верст в день, с передневками через два дня в третий.
Между тем дедушка Магомет поднял заздравный кубок в
честь моего отца и стал славить его по старому кавказскому
обычаю. Он сравнивал его силу с силой горного орла Дагестана, его смелость — со смелостью ангела-меченосца, его красоту и породу — с красотою горного оленя, царя гор.
Тогда Милль смотрел еще не старым человеком,
почти без седины вокруг обнаженного черепа, выше среднего роста, неизменно в черном сюртуке, с добродушной усмещ-кой в глазах и на тонких губах. Таким я его видал и в парламенте, и на митингах, где он защищал свою новую кандидатуру в депутаты и должен был, по английскому
обычаю, не только произнесть спич, но и отвечать на все вопросы, какие из залы и с хор будут ему ставить.
Ярый тур Всеволод!
Стоишь на обороне,
Прыщешь на ратных стрелами,
Гремишь по шеломам мечом харалужным;
Где ты, тур, ни проскачешь, шеломом златым посвечивая,
Там лежат нечестивые головы половецкие,
Порубленные калеными саблями шлемы аварские
От тебя, ярый тур Всеволод!
Какою раною подорожит он, братие,
Он, позабывший о жизни и
почестях,
О граде Чернигове, златом престоле родительском,
О свычае и
обычае милой супруги своей Глебовны красныя.
Сергей Семенович перевел свой
почти бессмысленный взгляд с гостей на жену и обратно, пробормотал какое-то приветствие, поцеловал, по
обычаю того времени, руку сестры своей жены и грузно опустился на кресло. Его голову, казалось, давила какая-то тяжесть. Он потерял способность соображать.
На этом вечере полковница встретила Августа Матвеича при всех с особенным вниманием: она встала, прошла ему навстречу и подала ему обе руки, а он попросил извинения «в польском
обычае» и поцеловал у нее руки, а на другой день прислал ей письмо по-французски, где написал, что он все это время отыскивал сам пропавшие деньги вовсе не для их ценности, а для причин
чести…
У тебя нет на всей земле родственников, кроме меня; дядя твой, Михаил,
почти в изгнании, на дальнем воеводстве, мы переживаем тяжелые времена и не до исполнения нам старинных свычаев и
обычаев…
Стояло начало декабря 1745 года. Василий Иванович хотя и состоял уже в действительной службе, зачисленный в нее вскоре после воцарения императрицы Елизаветы Петровны, но, по
обычаю того времени, только числился в ней, проживая в деревне. Он и теперь прибыл лишь для того, чтобы самому сдать сына и при случае удостоиться
чести лицезреть монархиню, дочь его благодетеля и крестного отца.
— Скажи новгородцам, моей отчине, чтобы они исправились, заточенных освободили бы с
честью, в земли мои и воды отнюдь не вступались, а имя мое держали бы честно и грозно по старине, исполняя
обычай крестный, если хотят от меня милости и защиты. Прибавь им и накажи помнить, что терпению бывает конец, а мое истощается… Ступай.
Граф Кирилл Григорьевич всеми силами старался удержать мать при себе, свято
чтил все ее деревенские
обычаи и нарочно для нее заказывал привычные ей кушанья.
Князь, по
обычаю вельмож того времени, держал открытый стол. В числе незваных гостей,
почти ежедневно являвшихся обедать к светлейшему, был один отставной генерал.