Неточные совпадения
Несколько часов продолжалось это возмущение воды при безветрии и наконец стихло. По осмотре фрегата он оказался весь избит. Трюм был наполнен водой, подмочившей провизию, амуницию и все частное добро офицеров и
матросов. А главное, не было более руля, который, оторвавшись вместе с
частью фальшкиля, проплыл, в числе прочих обломков, мимо фрегата — «продолжать берег», по выражению адмирала.
Какое бы оно ни было, без различия диаметра: кучку рыбаков в Ницце, экипаж
матросов на океане, drappello [отряд (ит.).] гверильясов в Монтевидео, войско ополченцев в Италии, народные массы всех стран, целые
части земного шара.
У
матроса вырвана
часть груди.
— Я не могу, Владимир Иванович, ручаться. Но источник как будто достоверный. В штабе ходит темный слух, что большая
часть нашей эскадры сдалась без боя. Что будто бы
матросы перевязали офицеров и выкинули белый флаг. Чуть ли не двадцать судов.
Словно бешеные, бросились со всех ног
матросы, бывшие внизу, лишь только раздался голос боцмана. Он только напрасно их поощрял (и более по привычке, чем по необходимости) разными энергичными словечками своей неистощимой по
части ругательств фантазии.
Сигнальщик [Сигнальщик —
матрос, поднимающий сигнальные флаги. На вахтах он находится вблизи вахтенного, наблюдает в подзорную трубу за горизонтом, бросает лаг — инструмент, измеряющий скорость хода корабля, и исполняет обязанности рассыльного при вахтенном офицере.] сторожил эти минуты по минутной склянке песочных часов, и когда минута стала выходить, т.е. последний остаток песка высыпаться через узкое горлышко склянки из одной ее
части в другую, доложил вахтенному офицеру.
Дремавшие до восхода солнца у своих снастей или коротавшие вахту, внимая тихой сказке, которую рассказывал какой-нибудь сказочник-матрос,
матросы теперь, при наступлении утра, оживились и
чаще стали ходить на бак покурить и полясничать. Приятный, острый дымок махорки носился на баке. И разговоры стали громче. И свежий, молодой голос вахтенного мичмана Лопатина как-то веселее прозвучал в воздухе, когда он крикнул...
Такие же чувства испытывали в этот день большая
часть офицеров и гардемаринов и добрая половина
матросов. Всех укачало, и для всех берег являлся желанным и недостижимым блаженством.
Снова Володя был на своем милом «Коршуне» между своими — среди офицеров-сослуживцев, к большей
части которых он был искренно расположен, и среди
матросов, которых за время долгого совместного плавания успел полюбить, оценив их отвагу и сметливость и их трогательную преданность за то только, что с ними, благодаря главным образом капитану, обращались по-человечески и не делали из службы, и без того тяжелой и полной опасностей, невыносимой каторги.
Некоторое нетерпение замечается и среди
матросов, и они все
чаще и
чаще спрашивают: «Долго ли еще плыть до места?» Им, видимо, хочется, как говорят моряки, «освежиться», то есть погулять и выпить на берегу.
В эти дни Ашанин говорил со многими старыми
матросами, ожидавшими после возвращения в Россию отставки или бессрочного отпуска, и ни один из них, даже самых лихих
матросов, отличавшихся и знанием дела, и отвагой, и бесстрашием, не думал снова поступить по «морской
части». Очень немногие, подобно Бастрюкову, собирались в деревню — прежняя долгая служба уничтожала земледельца, — но все в своих предположениях о будущем мечтали о сухопутных местах.
Унтер-офицер спустился с двумя
матросами в двойку, и, чуть слышно гребя, они подошли под корму и увидели китайцев, работающих над обшивкой. Уже значительная
часть ее была отодрана.
Тут разом все вскочили. Большая
часть женщин и некоторые из мужчин сели, другие стали во «святой круг». Николай Александрыч стоял посередине, вокруг него Варенька, Катенька, горничная Серафима и три богаделенные. За женским кругом стал мужской. Тут были Кислов и Строинский, дворецкий Сидор, Пахом, пасечник Кирилла,
матрос. И блаженный Софронушка, напевая бессмыслицу и махая во все стороны пальмовой веткой, подскакал на одной ноге и стал во «святом кругу». Началось «круговое раденье».
Все
матросы выстроились на нижней палубе, — сзади шла верхняя, над рубкой семейных кают, — в синих рубахах и шляпах, с красными кушаками, обхватывая овал носовой
части. И позади их линии в два ряда лежали арбузы ожерельем нежно-зеленого цвета — груз какого-то торговца.