Неточные совпадения
«Вот», — вдруг решил Самгин, следуя за ней. Она дошла до маленького ресторана, пред ним
горел газовый
фонарь, по обе стороны двери — столики, за одним играли в карты маленький, чем-то смешной солдатик и лысый человек с носом хищной птицы, на третьем стуле сидела толстая женщина, сверкали очки на ее широком лице, сверкали вязальные спицы в руках и серебряные волосы на голове.
Звезда уже погасла, а огонь
фонаря, побледнев, еще
горел, слабо освещая окно дома напротив, кисейные занавески и тени цветов за ними.
Фонарь напротив починили, он
горел ярко, освещая дом, знакомый до мельчайшей трещины в штукатурке фасада.
Самгин попросил чаю и, закрыв дверь кабинета, прислушался, — за окном топали и шаркали шаги людей. Этот непрерывный шум создавал впечатление работы какой-то машины, она выравнивала мостовую, постукивала в стены дома, как будто расширяя улицу.
Фонарь против дома был разбит, не
горел, — казалось, что дом отодвинулся с того места, где стоял.
Кутузов, задернув драпировку, снова явился в зеркале, большой, белый, с лицом очень строгим и печальным. Провел обеими руками по остриженной голове и, погасив свет, исчез в темноте более густой, чем наполнявшая комнату Самгина. Клим, ступая на пальцы ног, встал и тоже подошел к незавешенному окну.
Горит фонарь, как всегда, и, как всегда, — отблеск огня на грязной, сырой стене.
Не верилось, что на Невском нет солдат; вероятно, они, курносенькие и серые, прячутся во дворах тех домов, пред которыми
горели фонари.
Перед крыльцами домов
горели фонари, и еще
фонарей пять
горели около стен, освещая двор.
Внутри палатки
горел огонь, и от этого она походила на большой
фонарь, в котором зажгли свечу.
При выезде из деревни, в нише, стояла небольшая мадонна, перед нею
горел фонарь; крестьянские девушки, шедшие с работы, покрытые своим белым убрусом на голове, опустились на колени и запели молитву, к ним присоединились шедшие мимо нищие пиферари; [музыканты, играющие на дудке (от ит. pifferare).] я был глубоко потрясен, глубоко тронут.
Запрещение гимназистам посещать клуб было, кажется, их единственным практическим результатом. Впрочем, однажды, в самом центре города, у моста, починали
фонарь. Несколько раз в темные вечера в честь гласности
горел огонек… Это было все-таки торжество. Каждый, кто проходил мимо этого
фонаря глухою ночью, думал: «А! пробрал их трубниковский корреспондент».
Дед стоял, выставив ногу вперед, как мужик с рогатиной на картине «Медвежья охота»; когда бабушка подбегала к нему, он молча толкал ее локтем и ногою. Все четверо стояли, страшно приготовившись; над ними на стене
горел фонарь, нехорошо, судорожно освещая их головы; я смотрел на всё это с лестницы чердака, и мне хотелось увести бабушку вверх.
Во всех домах отворенные окна ярко освещены, а перед подъездами
горят висячие
фонари. Обеим девушкам отчетливо видна внутренность залы в заведении Софьи Васильевны, что напротив: желтый блестящий паркет, темно-вишневые драпри на дверях, перехваченные шнурами, конец черного рояля, трюмо в золоченой раме и то мелькающие в окнах, то скрывающиеся женские фигуры в пышных платьях и их отражения в зеркалах. Резное крыльцо Треппеля, направо, ярко озарено голубоватым электрическим светом из большого матового шара.
— Ну, вот и
гора! — сказал, наконец, кучер и затем слез с козел, шаркнул спичку, засветил ею в
фонаре свечку и пошел вперед.
— Хорошо, что я
фонарь с собой захватил, а то тут будет Федюкинская
гора, — говорил он, едучи шагом.
— Только грешникам вбегать в эту
гору, — говорил кучер, поспевая бегом за тарантасом и неся в одной руке
фонарь, а в другой — огромный кол.
Но с третьего этажа начался свет; у Наташиных дверей
горел маленький
фонарь.
Фонарей видимо-невидимо… все электричество
горит…
Много было ковров, но
горел один только красный
фонарь, новое пианино блестело, два окна с красными занавесками, — все было красное.
У театрального подъезда
горели два
фонаря. Как рыцарь, вооруженный с головы до ног, сидел жандарм на лошади, употребляя все свои умственные способности на то, чтоб лошадь под ним не шевелилась и стояла смирно. Другой жандарм, побрякивая саблей, ходил пеший. Хожалый, в кивере и с палочкой, тоже ходил, перебраниваясь с предводительским форейтором.
Другой дом — точно
фонарь: со всех четырех сторон весь в окнах и с плоской крышей, дом давней постройки; кажется, того и гляди, развалится или
сгорит от самовозгорения; тес принял какой-то светло-серый цвет.
Приветливо налево
горели окна юнкерского училища и
фонарь против подъезда.
Фонари на улицах не
горят — должно быть, по думскому календарю в эту непроглядную ночь числилась луна, а в лунную ночь освещение
фонарями не полагается.
Было уже темно. Перед воротами полицейской части одиноко
горел фонарь. Евсей поравнялся с ним, и вдруг чей-то голос негромко сказал...
Когда я позвонился к инженеру, то был уже вечер, и на нашей Большой Дворянской
горели фонари.
А в подвалах
горели огоньки, такие же красные и маслянистые, как огни
фонарей, которых еще не потушили.
На Банной
горе, как и днем, толпился праздничный народ, хотя в темноте только и видно было, что спокойные огоньки на противоположной слободской стороне; внизу, под
горой,
горели фонари, и уже растапливалась на понедельник баня: то ли пар, то ли белый дым светился над
фонарями и пропадал в темноте.
Но смех смолк. От реки потянуло холодом, и несколько минут все сидели молча. На взъезде около бань кто-то невидимый тушил
фонари, из трех оставляя
гореть один; зачернели провалы. Женский голос спросил...
И он не договорил, что он видел, еще более потому, что в это время стоявшего против дверей конюха кто-то ужасно сильно толкнул кулаком в брюхо и откинул его от стены на целую сажень. Слесарный ученик отлетел еще далее и вдобавок чрезвычайно несчастливо воткнулся головою в кучу снега, которую он сам же и собрал, чтобы слепить здесь белого великана, у которого в пустой голове будет
гореть фонарь, когда станут расходиться по домам гости.
Дочь бывала за границей и вечерами лениво, жирненьким голоском рассказывала матери чепуху: в каком-то городе бабы моют наружные стены домов щётками с мылом, в другом городе зиму и лето такой туман, что целый день
горят фонари, а всё-таки ничего не видно; в Париже все торгуют готовым платьем и есть башня настолько высокая, что с неё видно города, которые за морем.
Туда Аксинья подавала им есть и пить, там они спали, невидимые никому, кроме меня и кухарки, по-собачьи преданной Ромасю, почти молившейся на него. По ночам Изот и Панков отвозили этих гостей в лодке на мимо идущий пароход или на пристань в Лобышки. Я смотрел с
горы, как на черной — или посеребренной луною — реке мелькает чечевица лодки, летает над нею огонек
фонаря, привлекая внимание капитана парохода, — смотрел и чувствовал себя участником великого, тайного дела.
…Уборная актеров в Пале-Рояле. И так же по-прежнему висит старая зеленая афиша, и так же у распятия
горит лампадка и зеленый
фонарь у Лагранжа. Но за занавесами слышны гул и свистки. В кресле сидит Мольер, в халате и колпаке, в гриме с карикатурным носом. Мольер возбужден, в странном состоянии, как будто пьян. Возле него — в черных костюмах врачей, но без грима, Лагранж и дю Круази. Валяются карикатурные маски врачей.
Однажды пошёл я в кладовую за дрожжами — тут же в подвале против пекарни тёмная кладовая была — вижу, дверь не заперта, и
фонарь там
горит. Открыл дверь, а Миха ползает на животе по полу и рычит...
Когда она садилась в сани, был седьмой час вечера. Окна во всех корпусах были ярко освещены, и оттого на громадном дворе казалось очень темно. У ворот и далеко в глубине двора, около складов и рабочих бараков
горели электрические
фонари.
Я остался в сенях, глядя в щель на двор: в сумраке утра натужно
горел огонь
фонаря, едва освещая четыре серых мешка, они вздувались и опадали со свистом и хрипом; хозяин — без шапки — наклонился над ними, волосы свесились на лицо ему, он долго стоял, не двигаясь, в этой позе, накрытый шубой, точно колоколом… Потом я услышал сопенье и тихий человечий шепот...
— вполголоса напевал дьякон, обнимая Алексея Максимовича, блаженно улыбавшегося ему в лицо. Полтора Тараса сладострастно хихикал. Ночь приближалась. В небе тихо вспыхивали звезды, на
горе в городе — огни
фонарей. Заунывные свистки пароходов неслись с реки, с визгом и дребезгом стекол отворялась дверь харчевни Вавилова. На двор вошли две темные фигуры, приблизились к группе людей около бутылки, и одна из них хрипло спросила...
Свечерело. В предместиях дальных,
Где, как черные змеи, летят
Клубы дыма из труб колоссальных,
Где сплошными огнями
горятКрасных фабрик громадные стены,
Окаймляя столицу кругом, —
Начинаются мрачные сцены.
Но в предместия мы не пойдем.
Нам зимою приятней столица
Там, где ярко
горят фонари,
Где гуляют довольные лица,
Где катаются сами цари.
Обширная камера под низко нависшим потолком… Свет проникает днем сквозь небольшие люки, которые выделяются на темном фоне, точно два ряда светлых пуговиц, все меньше и меньше, теряясь на закругленных боках пароходного корпуса. В середине трюма оставлен проход вроде коридора; чугунные столбы и железная решетка отделяют этот коридор от помещения с нарами для арестантов. В проходе, опершись на ружья, стоят конвойные часовые. По вечерам тут же печально вытянутою линией тускло
горят фонари.
Начинало темнеть, надвигалась туча. На слободку сыпался снежок, еще редкий, но уже закрывавший неясной пеленой далекие
горы другого берега. Невдалеке на небольшой возвышенности виднелись каменные здания резиденции, белые и чистенькие. В них уже спокойно светились большие окна. Огоньки
фонарей вспыхивали один за другим вдоль улицы, чистенькие, холодные и веселые.
На мосту через Ворожу
горел фонарь. С всегдашним странным чувством немного волнующей, приятной бережности ступал я на ровный, прекрасный, ничем не запятнанный снег, мягко, упруго и скрипуче подававшийся под ногою. Вдруг Турченко остановился около
фонаря и обернулся ко мне.
Спать еще рано. Жанна встает, накидывает на голову толстый платок, зажигает
фонарь и выходит на улицу посмотреть, не тише ли стало море, не светает ли, и
горит ли лампа на маяке, в не видать ли лодки мужа. Но на море ничего не видно. Ветер рвет с нее платок и чем-то оторванным стучит в дверь соседней избушки, и Жанна вспоминает о том, что она еще с вечера хотела зайти проведать больную соседку. «Некому и приглядеть за ней», — подумала Жанна и постучала в дверь. Прислушалась… Никто не отвечает.
Действительно, за отмелью мелькнули огни
фонарей, и Микеша тоже смолк. И тотчас же со стороны реки, из-за
горы, как бы в ответ на крик ямщика раздался такой же протяжный крик, только чудовищно громкий и глубокий. Мы невольно переглянулись и замерли, охваченные безотчетным испугом… Казалось — сказочное чудовище проснулось и завыло где-то неподалеку.
Прямо с поезда вторгся он в меблированные комнаты, где я жил. Это было зимою, в семь часов утра, когда на петербургских улицах еще
горят фонари, а усталые клячи влекут по домам спящих ночных извозчиков. Он был неумолим. Он не хотел слушать никаких доводов номерной девушки и говорил зычным голосом на весь коридор...
Далеко налево, у подъезда,
горели два яркие
фонаря с рефлекторами; белый свет их вонзался во тьму, но не разгонял ее: тут же она и стояла, спокойная, густая, тяжелая.
Длинным серебристым столбом отражается луна в речных дрожащих струях и на золотых главах соседнего монастыря, великанами поднимаются темные
горы правого берега, там и сям мерцают сигнальные
фонари пароходов, пышут к небу пламенные столбы из труб стальных заводов…
— Вон видишь ты тот бельведер над домом, вправо, на
горе? Тот наш дом, а в этом бельведере, в
фонаре, моя библиотека и мой приют. Оттуда я тебе через несколько часов дам знать, верны ли мои подозрения насчет завещания в пользу Кюлевейна… и если они верны… то… этой белой занавесы, которая парусит в открытом окне, там не будет завтра утром, и ты тогда… поймешь, что дело наше скверно, что миг наступает решительный.
Нет никаких сомнений, она вне сарая. Ни спящих солдат, ни бледного
фонаря нет уже перед ней. В серых сумерках осеннего утра слабо намечается поле… Там справа холм,
гора, вернее, открытая ими, ей и Игорем, нынче ночью. Но она пуста, увы! На ней нет и признака русских батарей… Значит, не успел Игорь, значит…
— Пора… — сказала себе самой лежавшая без малейшего движения до этой минуты Милица и стала медленно выползать из своей «норы». Она слышала от слова до слова весь разговор австрийцев. Из него ей стало ясно, как день, что никого другого, как ее и Игоря, искали неприятельские разведчики, потревоженные светом их фонаря-прожектора y подножия холма. И поймай они теперь ее или
Горю, им бы несдобровать обоим.
— Взгляни на звезды, Танасио! Взгляни на звезды! Смотри, сколько их! Каждый раз, что я поднимаю глаза к небу, мне вспоминается наша старая Драга; она говорит, что звезды — это
фонари, зажженные на переправах по пути к морю, отделяющему от нас райскую
гору, где находятся наши праведники со святым Саввой [Св. Савва считается покровителем Сербии.] во главе. Право же, y старой Драги душа по…
— Нет слов, мы поднимаемся в
гору… Ясно, как Божий день. И теперь, когда это уже не подлежит ни малейшему сомнению, я снова прибегну к помощи нашего сообщника, — согласился сейчас и Игорь, снова вынимая из-за пазухи фонарь-прожектор.
Этот бугорок напомнил ему связь, существующую между местом, где он теперь стоял, и Москвой, в которой
горят фонари, стучат экипажи, читаются лекции.