Неточные совпадения
Итак, погодите или, если хотите, переверните несколько страниц, только я вам этого не советую, потому что переезд через Крестовую гору (или, как
называет ее
ученый Гамба, le Mont St-Christophe) достоин вашего любопытства.
Наша братья, народ умный, как мы
называем себя, поступает почти так же, и доказательством служат наши
ученые рассуждения.
Двоюродный брат был еще недавно веселым мальчиком в кургузом и некрасивом юнкерском мундире. Теперь он артиллерийский офицер, говорит об
ученых книгах и умных людях, которых
называет «личностями», и имеет собственного денщика, с которым собирается установить особые, не «рутинно — начальственные» отношения.
— Необыкновенно! — подтвердила Марья Дмитриевна. — Ну, Варвара Павловна, признаюсь, — промолвила она, в первый раз
называя ее по имени, — удивили вы меня: вам хоть бы концерты давать. Здесь у нас есть музыкант, старик, из немцев, чудак, очень
ученый; он Лизе уроки дает; тот просто от вас с ума сойдет.
— Тем хуже для тебя! Если я погибаю, то погибаю только одной своей особой, от чего никому ни тепло, ни холодно, а ты хочешь затянуть мертвой петлей десятки тысяч людей во имя своих экономических фантазий. Иначе я не могу
назвать твоей системы… Что это такое, вся эта
ученая галиматья, если ее разобрать хорошенько? Самая некрасивая подтасовка научных выводов, чтобы угодить золотому тельцу.
Первые два блюда прошли почти незаметно, но когда подали уху из живых харюзов [Кто-то и почему-то окрестил эту рыбу
ученым именем — хариус; на Урале ее
называют просто — харюз, и последнее название, по нашему мнению, больше отвечает складу русской речи.
— Бог его знает, — отозвался с презрением
ученый, — но меня здесь другое интересует, почему они свое сборище
назвали афинским вечером?
Ученые юристы, обязанные оправдывать насилие власти, всё более и более отрицают право наказания и вводят на место его теории невменяемости и даже не исправления, а лечения тех, которых
называют преступниками.
Медузиным его
назвали в семинарии, во-первых, потому что надобно было как-нибудь
назвать, а во-вторых, потому, что у будущего
ученого мужа волосы торчали все врознь и отличались необыкновенной толщиной, так что их можно было принять за проволоки, но сокрушающая сила времени «и ветер их разнес».
— Эк ведь лукавый-то вас, — отвечала Пелагея, — а туда же,
ученые! Как, прости господи, мальчишка точно неразумный, эдакую ораву
назвать, а другой раз десяти копеек на портомойное не выпросишь! Что теперь станем делать? Перед людьми-то страм: точно погорелое место.
— Да позвольте, вот видите, как вы поспешны: он его совсем не обидел, а хотел его ученость узнать, а
ученый как только услыхал, что мудрец его дураком
назвал, взял палку и начал мудреца бить.
Рассуждая таким образом, нельзя не
назвать труд г. Устрялова весьма замечательным явлением в нашей литературе, и, вероятно, даже специалисты-ученые, занимающиеся русской историей, не много найдут в «Истории Петра» таких мест, которые можно бы было упрекнуть в неосновательности, в недостоверности или несправедливости.
Переписка эта указана Штелином, профессором аллегории (как его удачно
называет г. Устрялов), который обнародовал даже вполне письмо Гревия, в котором он писал к Гейнзию в Москву, что сообщенные им астрологические знамения поверены утрехтскими
учеными и признаны справедливыми.
Стихи Озерова, после Сумарокова и Княжнина, так обрадовали публику, что она, восхитившись сначала, продолжала семь лет безотчетно ими восхищаться, с благодарностью вспоминая первое впечатление, — и вдруг, публично с кафедры
ученый педант — чем был в глазах публики всякий профессор — смеет
называть стихи по большей части дрянными, а всю трагедию — нелепостью…
На другое утро торжественно отнес ей свою — как бы
назвать по-ученому? — не песнь… ну, эпиграмму. Она прочла, и при первых строчках изменилась в лице, бумагу изодрала, — а у меня и копии не осталось побежала к новой моей родительнице: но та, спасибо ей! была женщина умная и с рассудком; она, не захотевши знать, за что мы поссорились, приказала нам помириться и так уладила все дело.
Накануне приезда жениха, когда невеста, просидев до полночи с отцом и матерью, осыпанная их ласками, приняв с любовью их родительское благословение, воротилась в свою комнатку и легла спать, — сон в первый раз бежал от ее глаз: ее смущала мысль, что с завтрашнего дня переменится тихий образ ее жизни, что она будет объявленная невеста; что начнут приезжать гости, расспрашивать и поздравлять; что без гостей пойдут невеселые разговоры, а может быть, и чтение книг, не совсем для нее понятных, и что целый день надо будет все сидеть с женихом, таким умным и начитанным,
ученым, как его
называли, и думать о том, чтоб не сказать какой-нибудь глупости и не прогневить маменьки…
Оттуда они совершенно вытеснены тем, что
называют в этом обществе аристократами; впрочем, они считаются
учеными и воспитанными людьми.
В этом отношении, следовательно, как бледные, истощённые
учёные дети, так и дикари, обладающие страшной физической силой, но грубые и необразованные, развиты одинаково односторонне, и односторонность эту можно
назвать недостатком полного здоровья организма.
Имея в руках Блуменбаха, Озерецковского [Озерецковский Николай Яковлевич (1750–1827) — ученый-путешественник, академик; Аксаков имеет, вероятно, в виду его книгу «Начальные основания естественной истории» (СПБ. 1792).] и Раффа (двое последних тогда были известны мне и другим студентам, охотникам до натуральной истории), имея в настоящую минуту перед глазами высушенных, нарисованных Кавалеров, рассмотрев все это с особенным вниманием, я увидел странную ошибку: Махаона мы
называли Подалириусом, а Подалириуса — Махаоном.
Вокруг на горках и на полу лежало много книг и тетрадей. Все было в пыли и беспорядке, как
называют и теперь порядок в кабинете
ученого, серьезно занятого делом человека.
Казалось бы,
ученым, богатым людям, тем, кто
называет себя просвещенными, надо бы понимать, что в обжорстве, в пьянстве, в нарядах нет ничего хорошего; а именно эти-то люди и придумывают сладкие кушанья, пьяные напитки и всякие наряды и, кроме того, что этим сами себя портят, развращают своим примером и рабочих людей.
Если он землемер, так, значит, Николай Никанорыч — то же, что и он… А этот вроде управителя или приказчика. Тот — „
ученый таксатор“; даже и тетка Павла так его
называет.
Мировой
ученый, имя которого стоило каких угодно высоких чинов, обижался, если его
называли «господин профессор», а не «господин тайный советник».
Другой разряд особенно распространенных в наше время рассуждений, при которых уже совершенно теряется из вида единственный предмет познания, такой: рассматривая человека, как предмет наблюдения, мы видим, говорят
ученые, что он так же питается, ростет, плодится, стареется и умирает, как и всякое животное: но некоторые явления — психические (так они
называют их) — мешают точности наблюдений, представляют слишком большую сложность, и потому, чтобы лучше понять человека, будем рассматривать его жизнь сперва в более простых проявлениях, подобных тем, которые мы видим в лишенных этой психической деятельности животных и растениях.
Шестой час вечера. Один из достаточно известных русских
ученых — будем
называть его просто
ученым — сидит у себя в кабинете и нервно кусает ногти.